Дочь звёздного палача 2

Глава 5

«Железная звезда» вырастала в иллюминаторе с каждой секундой – громадная ржавая туша, изрезанная шрамами десятилетий.

Я стояла у стекла, обхватив себя руками, и повторяла легенду в который раз:

Эйра Веста. Двадцать два года. Родилась на Терра-9 в семье фермеров. Родители погибли при пиратском рейде, когда мне было восемнадцать. Захвачена в плен в двадцать лет при нападении на торговую станцию. Первый хозяин – Даррен Кейс, владелец ремонтной станции на Аргосе-7. Служила два года, затем продана на аукционе текущему владельцу…

Слова текли автоматически, отшлифованные повторением до тошноты. Каждая деталь, каждое имя, каждая дата въелись в память так глубоко, что я могла бы рассказать эту историю спросонья или под пытками.

Я Эйра Веста. Номер E-7743. Товар.

Я коснулась кармана штанов – ощутила тонкий пластик документа сквозь ткань. Биометрический чип внутри. Номер вместо имени. Без фотографии. Без личности.

Рабам имена не нужны. Только цифры в системе.

Запястье зудело под толстым кожаным браслетом – грубая работа, потёртая кожа, застёжка из тусклого металла. Прикрывал руны, что светились под ним мягким золотым светом, пульсировали в такт сердцебиению.

Иллюзия Вейлана скроет магические узы от сканеров, но Кайра была неумолима вчера вечером:

– Носите браслеты. Оба. Поверх иллюзий.

– Зачем? – Орион нахмурился, скрестив руки на груди. – Иллюзии достаточно. Руны будут невидимы для сканеров.

– Надо – значит надо, – она не отводила взгляда, и в зелёных глазах плескалось что-то упрямое, непреклонное. Челюсть сжалась решительно. – Видела… не знаю что именно. Размыто. Но чувствую – нужна дополнительная страховка. Физическая. На случай, если…

Она не закончила.

Не нужно было.

На случай, если иллюзии дадут трещину.

Мы надели браслеты молча.

Орион носил такой же на правом запястье – грубая кожа, потёртая, как у раба, что проработал годы в тяжёлых условиях. Деталь, что делала легенду убедительнее.

Но под браслетом, под иллюзией, пульсировали те же золотые руны, что связывали нас невидимой нитью.

Я провела пальцами по коже браслета – лёгкое прикосновение, едва заметное.

Через узы откликнулось тепло мгновенно. Орион почувствовал.

Я рядом. Всегда.

Сообщение без слов.

Я закрыла глаза, прислонилась лбом к холодному стеклу иллюминатора. Лицо сестры всплыло в памяти – не размытое, не искажённое временем, а живое, реальное.

Пыталась вспомнить его – каким оно было семь лет назад, в последний раз, когда я видела Лиану живой и свободной.

Тёмные волосы, длинные, всегда заплетённые в сложную косу. Карие глаза – такие же, как у меня, как у отца – тёплые, когда смотрела на меня, холодные как лёд, когда защищала от опасности. Улыбка, что появлялась редко, но когда появлялась – освещала всё вокруг тёплым светом, заставляла поверить, что всё будет хорошо.

Старше меня на восемь лет. Сильнее. Умнее. Всегда защищала младшую сестру от всех опасностей мира – от задир в школе, от страхов в темноте, от кошмаров после смерти матери.

Сейчас ей двадцать шесть.

Семь лет в плену.

Семь лет под властью Империи.

Если она ещё жива.

Если семь лет в имперском плену не сломили её окончательно, не превратили в пустую оболочку той, кем она была.

Если…

***

Мне было одиннадцать. Лиане – девятнадцать.

Мы жили тихо, на окраине дальней колонии – подальше от Империи, подальше от тех, кто знал наше имя и помнил старые легенды. Отец хотел покоя. Безопасности для дочерей.

Последний спокойный вечер.

Мы сидели на крыше дома – нашем месте, только нашем. Ноги болтались над краем. Ветер трепал волосы.

Звёзды рассыпались над головами – миллиарды точек света в бесконечной черноте.

– Лиана, – позвала я тихо, лёжа на спине рядом с ней. – Ты помнишь маму? Какой она была?

Лиана замерла на мгновение. Пальцы сжали край крыши сильнее. Больная тема. Мама умерла, когда мне было четыре, ей – двенадцать.

Затем медленно кивнула.

– Помню. Не всё, но… кое-что.

Она повернула голову, посмотрела на меня. В глазах плескалась грусть.

– Смеялась много. Даже когда было тяжело. У неё был такой смех – звонкий, тёплый. Как будто весь дом наполнялся светом, когда она смеялась.

Голос стал тише, мягче.

– Пела по вечерам. Старые песни на языке, который я не понимала, но мелодии были красивые. Грустные и нежные одновременно. Отец говорил, это песни её народа, с планеты, которой больше нет.

Я слушала, затаив дыхание, боясь пошевелиться и разрушить момент.

– Она была сильной, – продолжала Лиана, глядя в звёзды. – Магия в ней горела ярче, чем в отце. Видела её иногда – золотые искры вокруг пальцев, когда готовила, когда лечила мои царапины, когда укрывала одеялом на ночь. Но она прятала это. Боялась, что Империя найдёт, если покажет слишком много. Учила меня прятать тоже. Говорила: Сила – не в том, чтобы показать всем, какая ты мощная. Сила – в том, чтобы знать свою мощь и выбирать, когда её использовать».

Пауза. Дыхание сбилось.

– И она любила нас. Больше всего на свете. Больше собственной жизни.

Голос сорвался на последних словах.

Я сжала её руку крепко.

– Хотела бы я помнить больше.

– Лучше так, – Лиана сплела наши пальцы, прижала к груди. – Ты помнишь её счастливой. Я помню… конец. Как болела. Как угасала день за днём. Как отец плакал ночами, когда думал, что мы спим.

Она повернулась ко мне, и в глазах блестели слёзы, что она яростно пыталась сдержать.

– Астра, – позвала она серьёзно, сжав мою руку ещё сильнее. – Обещай мне кое-что.

– Что?

– Если со мной когда-нибудь что-то случится…

Она замолчала, подбирая слова, облизнула пересохшие губы.

– Не ищи меня. Что бы ни случилось. Живи. Прячься. Будь в безопасности. Обещай.

Я нахмурилась, приподнялась на локте.

– Почему ты так говоришь? Ничего не случится. Мы здесь в безопасности. Отец защитит.

– Обещай, – настаивала она, сжимая мою руку до боли. Глаза горели лихорадочно. – Пожалуйста.

Я посмотрела на неё долго. Увидела страх. Настоящий, глубокий страх, что она прятала за улыбками и силой.

Затем медленно кивнула.

– Обещаю.

Ложь.

Уже тогда, в одиннадцать лет, я знала – никогда не выполню это обещание.

Если с ней что-то случится, я приду. Несмотря ни на что. Потому что она сделала бы то же самое для меня.

Лиана облегчённо выдохнула, притянула меня к себе, обняла крепко. Лицо уткнулось в мои волосы.

– Хорошая девочка.

Мы лежали под звёздами ещё долго – молча, держась друг за друга, слушая ночные звуки колонии.

Я не знала тогда, что через пару месяцев Империя придёт. Что отец погибнет, защищая нас – его кровь на полу прихожей, пожар, последний магический всплеск, что дал мне секунды на побег.

Что Лиану заберут, а я спрячусь – по её приказу, по её последнему крику сквозь дым и пламя: «Беги! Не оглядывайся!»

Что я проведу следующие семь лет, нарушая обещание, данное на крыше. Ища её в каждом углу галактики.

***

Я открыла глаза, вернувшись в настоящее. Холодное стекло иллюминатора прилипло ко лбу, оставило красный отпечаток на коже.

«Железная звезда» заполнила уже половину обзора – каждая заплата на корпусе различима, каждая вмятина от метеоритов и обломков.

Прости, Лиана. Я соврала тебе тогда.

Не смогла не искать.

Не смогла жить спокойно, зная, что ты где-то в плену, в золотой клетке императора.

Но помнишь, как мама говорила – сила не в том, чтобы показать мощь, а в том, чтобы выбрать, когда её использовать?

Я выбираю сейчас.

Держись. Я уже близко.

Обернулась, оглядела рубку. Металлические стены отражали тусклый синий свет приборов. Гудение систем корабля вибрировало в воздухе – постоянное, успокаивающее.

Вейлан стоял рядом с Кайрой у навигационной консоли. Серебряные волосы выбились из хвоста, падали на лицо. Руки поднял, и серебряный свет вспыхнул вокруг пальцев – тонкая дымка обволокла Кайру, просочилась под кожу, изменила черты.

Она вздрогнула, когда иллюзия легла на неё – всем телом, как от удара током.

– Тише, – Вейлан придержал её за плечи крепко, большие пальцы поглаживали успокаивающе. – Не сопротивляйся. Позволь магии войти. Это не больно, просто… непривычно.

– Ощущение, будто кожа не моя, – прошептала она, касаясь своего лица дрожащими пальцами – провела по щеке, по подбородку, по губам. – Чужая. Как маска, что прилипла намертво. Не снять.

– Потому что это и есть маска, – он повернул её лицо к себе обеими руками, изучил работу критическим взглядом мастера – наклонил голову, прищурился, провёл большим пальцем по её скуле, проверяя текстуру иллюзии. – Но она спасёт тебе жизнь. Потерпи несколько часов.

Волосы Кайры потускнели под иллюзией – из яркого рыжего, что горел как пламя, превратились в мышиный коричневый, безжизненный, тусклый. Кожа побледнела ещё сильнее, стала почти прозрачной, нездоровой – как у того, кто не видел солнца месяцами. В зелёных глазах появился страх, что не был наигранным – реальный, глубокий, первобытный. Плечи опустились, спина чуть согнулась.

Рина Блейк. Двадцать четыре года. Дочь проститутки. Продана в рабство год назад.

Девушка, сломленная жизнью ещё до рабства.

Вейлан окутал себя следующим – серебряный свет вспыхнул ярче, залил пространство вокруг него.

Черты огрубели – скулы стали шире, нос крупнее, появилась щетина на щеках и подбородке. Шрам пересёк левую бровь – старый, побелевший. Кожа потемнела на несколько тонов, покрылась мелкими шрамами и царапинами. Даже рост словно уменьшился на пару сантиметров – плечи опустились, спина сгорбилась.

Калеб Морган. Двадцать девять лет. Мелкий вор. Сломленный годами рабства.

Человек, что давно забыл, что такое надежда.

Преображение было совершенным. Абсолютным. Мастерство бога иллюзий.

Орион стоял у дальней консоли – широкая спина напряжена под тёмной рубашкой, склонившись над голограммой транспорта. Изучал планировку грузового отсека в который раз – палец скользил по светящимся линиям, увеличивал секции, вращал изображение.

Четыре ряда нар. Охранные посты в углах. Камеры наблюдения под потолком. Узкий коридор к служебным отсекам. Шлюзы аварийного выхода – два, по противоположным сторонам.

Он уже знал каждый сантиметр корабля наизусть. Выучил расположение за последние сутки так же тщательно, как я – легенду. Мог нарисовать план с закрытыми глазами.

Бог войны всегда знал поле боя до мельчайших деталей.

Но даже знание не давало гарантий.

Плечи были напряжены до предела – каждый мускул как камень. Руки сжаты в кулаки по бокам, костяшки побелели. Челюсть двигалась – он скрипел зубами, пытаясь справиться с эмоциями.

Через узы я чувствовала – бурю внутри него, что он давил под железным контролем, загонял глубоко, куда не достанет.

Каждая клетка кричала против того, что предстоит.

Я отвернулась обратно к иллюминатору.

«Железная звезда» заполнила уже весь обзор – ржавый гигант с открытым стыковочным шлюзом, чёрной дырой в боку корабля. Тусклый красный свет внутри пульсировал, как глотка зверя, что ждёт добычу.

– Стыковка через две минуты, – объявил АТЛАС спокойным голосом, бесстрастным.

Я услышала шаги за спиной – тяжёлые, медленные, размеренные. Металл под ботинками звенел глухо.

Орион.

Он остановился рядом, не касаясь, но достаточно близко, чтобы я чувствовала тепло его тела, запах – кедр и что-то горькое, мужское.

Молчал долго, глядя на транспорт вместе со мной. Дыхание ровное, контролируемое, но я видела – грудь поднимается чуть быстрее обычного.

Затем тихо, почти шёпотом:

– АТЛАС.

– Слушаю, капитан Орион.

– После нашей высадки на транспорт – возвращайся в астероидное поле Дельта-375. Сектор 12-Б, где встречались с контрабандистом. Активируй полную маскировку. Спрячься среди крупных астероидов, заглуши все системы до минимума. Жди нашего сигнала.

– Как долго ждать?

– Сколько потребуется, – Орион сжал край консоли так сильно, что металл прогнулся под пальцами с тихим скрипом. – Неделю. Две. Месяц, если нужно. Не покидай позицию, пока не получишь сигнал или пока не кончатся запасы энергии.

Пауза. Выдох.

– Если через два месяца сигнала не будет… значит, мы не вернёмся. Никогда. Тогда лети на внешние территории, найди того, кто сможет тебя использовать. Ты слишком ценен, чтобы ржаветь в астероидном поле вечно.

Тишина затянулась – секунда, две, три.

– Понял, капитан, – в голосе ИИ прозвучало что-то похожее на… сожаление? Человеческое, невозможное для машины. – Желаю успеха в миссии. Возвращайтесь живыми.

Ещё одна пауза.

– Постараемся, – голос Ориона был хриплым.

Он повернулся ко мне медленно.

Я всё ещё смотрела в иллюминатор, не в силах оторвать взгляд от «Железной звезды», что росла с каждой секундой.

– Астра, – позвал он тихо.

Я не обернулась.

Не доверяла себе в этот момент. Боялась, что если посмотрю на него, что-то внутри сломается окончательно. Слёзы, что я держала последние сутки, прорвутся наружу.

Он шагнул ближе – я услышала шорох ткани, почувствовала его дыхание на затылке.

Обхватил меня сзади – руки сомкнулись на животе, крепко, защитно, как стальной обруч. Притянул спиной к своей груди, и я ощутила каждый контур его тела через тонкую ткань туники.

Подбородок лёг на моё плечо, щетина царапнула кожу.

– Помни, – прошептал он в волосы, губы касались уха, – что бы ни случилось на том корабле… я рядом. Через узы. Всегда. Ты не одна. Даже когда будет казаться, что весь мир против тебя. Даже когда захочется сломаться. Я буду держать тебя.

Я накрыла его руки своими, сжала – пальцы переплелись.

– Знаю.

Через узы хлынула волна – тепло, поддержка, решимость защищать любой ценой.

И глубже, под всем этим – то чувство, что он боялся назвать вслух, но что пульсировало в каждом прикосновении, в каждом слове, в каждом вдохе.

Мы стояли так – может секунду, может вечность. Время растянулось, потеряло смысл.

Затем он отпустил неохотно, отступил на шаг.

Холод обнял меня мгновенно там, где секунду назад было тепло его тела.

Когда я обернулась, Вейлан уже стоял перед Орионом с поднятой рукой. Лицо серьёзное, сосредоточенное.

Серебряный свет вспыхнул ярче, залил пространство, окутал Ориона волной – она стекала по телу, как ртуть, просачивалась под кожу.

Я смотрела, как бог войны исчезает на моих глазах.

Черты лица изменились – стали проще, грубее, с усталостью, въевшейся в каждую морщину вокруг глаз и рта. Плечи опустились, широкая спина согнулась под невидимым грузом многих лет. Взгляд потух, стал пустым, покорным – золото в глазах погасло, заменилось тусклым серым. Даже осанка изменилась – он стоял теперь не как воин, а как сломленный человек, что забыл, что такое гордость.

Торн. Тридцать пять лет. Бывший наёмник. Сломлен годами плена.

Человек, что носил дисциплинарный ошейник три года у жестокого хозяина.

Иллюзия была совершенной.

Слишком совершенной.

Я видела, как что-то внутри него сжалось, увидев своё отражение в тёмном стекле иллюминатора – руки дёрнулись, будто хотел разбить стекло, стереть это изображение. Челюсть сжалась так сильно, что мышцы выступили под кожей.

Затем Вейлан повернулся ко мне.

– Твоя очередь.

Я выпрямилась, кивнула. Расправила плечи, подняла подбородок – последний жест свободного человека.

Серебряный свет окутал меня волной – прохладный, скользкий, будто вода просочилась под кожу, заполнила вены вместо крови.

Ощущение чужеродное, неприятное, отвратительное. Маска, что прилипла к лицу, срослась с плотью, стала частью меня.

Я посмотрела на своё отражение в стекле.

Астра Вега исчезла.

Передо мной стояла Эйра Веста – усталая, измождённая девушка с потухшими глазами и согнутой спиной. Волосы потускнели, стали безжизненными, висели грязными прядями. Кожа бледнее, нездоровая, с синяками под глазами. Губы потрескались, плечи опустились.

Та девушка в стекле – не я. Усталая. Сломленная. С потухшими глазами, что видели слишком много боли и перестали надеяться.

Но это должно быть убедительно. Настолько, чтобы даже я сама почти поверила в эту ложь.

Товар. Номер E-7743. Одна из многих.

Ничего особенного. Ничего, что привлекло бы внимание.

– Стыковка через тридцать секунд, – АТЛАС объявил последний раз.

Вейлан обхватил Кайру за талию одной рукой, притянул к себе резко.

– Держись рядом, – прошептал он в её волосы, зарылся носом в макушку, вдохнул её запах. – Не отходи далеко. Иллюзии крепкие, но твоё присутствие помогает мне держать концентрацию. Ты мой якорь.

Она кивнула, прижавшись крепче, обхватив его за талию обеими руками.

Орион посмотрел на меня через рубку – долгим взглядом, что сказал больше тысячи слов.

В его глазах – теперь чужих, потускневших под иллюзией, серых вместо золотых – я всё равно узнала его. Того, кто был под маской. Настоящего.

Через узы пульсировало: «Не отпущу. Никогда. Что бы ни случилось.»

Я кивнула медленно.

Вместе. До конца.

Шипение выравнивающегося давления – протяжное, механическое.

Шлюз открылся с лязгом металла о металл.

Холодный воздух ворвался внутрь – затхлый, тяжёлый, влажный, с привкусом пота, грязи, страха и отчаяния. Запах немытых тел, запертых в тесном пространстве слишком долго. Запах болезни. Безнадёжности.

Запах рабовладельческого транспорта.

Я знала этот запах – читала в отчётах, слышала в рассказах тех немногих, кто выжил и сбежал. Но читать и чувствовать физически – разные вещи.

Теперь он станет моим запахом на ближайшие часы. Впитается в кожу, в волосы, в одежду.

Я вздрогнула непроизвольно.

За порогом ждал мир, где мы были ничем. Где один неверный шаг, одно неправильное слово означало смерть или что-то намного, намного худшее.

Вейлан первым двинулся к шлюзу – шаг уверенный, несмотря на согнутую спину иллюзии. Кайра шла рядом, прижимаясь к нему, руки обхватили его за локоть.

Я сделала глубокий вдох – последний вздох чистого воздуха, воздуха свободы – и направилась следом.

Орион замыкал группу – тяжёлые шаги позади меня, размеренные, контролируемые.

У самого порога Вейлан остановился резко.

Обернулся к нам, и на губах под иллюзией играла та самая усмешка – дерзкая, беззаботная, совершенно неуместная в этот момент.

– Да чего вы все грустите? – бросил он с искренним весельем в голосе, широко раскинул руки. – Это же будет весело! Приключение века! История, которую будем рассказывать внукам!

Он притянул Кайру одной рукой к себе.

– Иди сюда, мой огонёчек, – пробормотал он Кайре в макушку, поцеловал рыжие волосы, что теперь казались тусклыми под иллюзией. – Моя дерзкая провидица.

Затем подмигнул мне через плечо.

– И ты, Вега. Не смей хмуриться. Портишь весь образ покорной рабыни.

Что-то в его тоне – лёгкое, почти мальчишеское – пробилось сквозь напряжение.

Кайра фыркнула – тихо, почти неслышно. Уголки губ дрогнули, поползли вверх.

Улыбка.

Маленькая, робкая, но настоящая.

Зажглась на её лице, как искра в темноте – осветила глаза изнутри на секунду.

– Ты невозможный, – прошептала она, но голос был теплее, мягче. – Абсолютно, полностью невозможный идиот.

– Знаю, – он усмехнулся шире, сжал её плечи. – Но ты любишь меня именно за это.

Я почувствовала, как напряжение в груди ослабло на миллиметр. Не ушло полностью, но стало терпимее.

Даже Орион за моей спиной выдохнул тяжело – что-то среднее между вздохом и смешком.

– Идиот, – повторил он негромко, но в голосе слышалась тёплая нота. – Абсолютный.

Вейлан развернулся обратно к шлюзу, всё ещё обнимая провидицу.

– Тогда пошли, мои покорные рабыни и угрюмый наёмник. Нас ждёт величайшая авантюра нашей жизни.

Мы шагнули через порог вчетвером – почти как команда, почти как семья.

В коридор «Железной звезды».