Дочь звёздного палача 2

Глава 13

Занавес поднимался медленно – скрип механизма, шуршание тяжёлой ткани о дерево.

Свет ударил в лицо – яркий, тёплый, золотой, как расплавленное солнце.

Я стояла на возвышении в центре сцены. Руки подняты к небу. Голова откинута назад. Замерла – живая статуя, богиня, застывшая в момент творения.

Гости ахнули хором. Я не смотрела на них – только на настоящие звёзды над садом. Далёкие. Холодные. Безразличные свидетели того, что произойдёт дальше.

Музыка началась – мягкая, древняя. Струнные инструменты переплетались с высоким плачем флейты и глубоким сердцебиением барабанов. Вокруг меня актёры в белых одеждах начали двигаться – плавно, ритуально, босыми ногами скользя по сцене. Древний танец творения.

Один коснулся пустоты – золотая звезда вспыхнула в воздухе, пульсирующая, как живое сердце. Другой опустил руки к полу – дерево из света проросло сквозь доски. Третий поднял ладони – волна золотого сияния разлилась по сцене.

Голос Хага зазвучал отовсюда и ниоткуда – глубокий, торжественный:

– В начале времён… До богов. До Империи. До всего… Были ПЕРВЫЕ.

Я неспешно опустила руки. Повернулась лицом к залу. Их лица застыли – рты приоткрыты, глаза широкие, не мигают. Смотрят на меня как на явление из другого мира.

Открыла рот. Голос вышел ровный, чёткий:

– Мы были первыми…

Пауза. Тишина абсолютная.

Затем тише, с печалью, что не нужно было изображать:

– …и думали – будем вечными.

Музыка стихла почти полностью. Свет начал меняться – холоднее, голубоватые оттенки вплелись в золото.

– Вега творили. Из пустоты – жизнь. Из хаоса – порядок. Их кровь несла код вселенной.

Я медленно спустилась с возвышения. Браслеты на лодыжках звенели тихо. Прошла между актёрами – они стояли замершие. Коснулась одного по плечу – он ожил, продолжил танец. Коснулась другого. Третьего. Один за другим оживали под моим прикосновением.

Вернулась в центр. Актёры вокруг танцевали всё быстрее. Проекции вспыхивали – звёзды, планеты, туманности. Вселенная рождалась на их глазах.

– Они направляли. Творили. Наблюдали… Как галактика расцветает.

Музыка достигла пика. Свет вспыхнул ослепительно. Все подняли руки одновременно. Я стояла в центре – руки к небу. Картина совершенства. Золотой век.

Затем музыка резко оборвалась. Как обрезали ножом.

Свет погас.

––

Музыка вернулась – мощная, воинственная, тревожная. С боков сцены вошли новые актёры в сияющих одеждах, маски на лицах. Один – крылья за спиной, маска сурового воина. Орион. Другой – корона из света, маска царственная. Терион. Другие – символы сил: огонь, вода, тьма.

Движения широкие, властные, агрессивные. Заняли позиции вокруг возвышения.

– И родились боги. Прекрасные. Мощные. Но опасные.

Они начали двигаться – резко, энергично, полно необузданной силы. Один взмахнул рукой – меч из света материализовался, оставил след огня в воздухе. Другой ударил ногой – взрыв света разлился по сцене. Третий развёл руки – волны энергии прокатились, факелы затрепетали.

Демонстрация мощи. Красиво. Завораживающе. Опасно.

Но затем один толкнул другого – жестко. Второй ответил ударом в грудь – звук прогремел по саду. Третий схватил четвёртого за горло. Началась схватка – красивая, отработанная, но жестокая.

Боги воевали.

Проекции изменились – взрывы, огонь, разрушение. Планеты горели. Города рушились.

– Они воевали. За власть. За территории. Галактика горела в их войнах!

Появились силуэты людей. Маленькие фигурки бежали среди огня. Падали. Исчезали в пламени. Матери прикрывали детей телами. Старики падали на колени.

– Цивилизации гибли! Миллионы умирали! А Вега… смотрели.

Я стояла на возвышении – неподвижно. Руки скрещены на груди. Лицо безразличное, холодное. Смотрела на сражающихся богов, на проекции умирающих людей. Не вмешивалась. Как статуя из льда.

Актёры-Вега вокруг меня тоже стояли спокойно, отстранённо. Наблюдали за хаосом с холодным любопытством исследователей.

– Не вмешивались. Не помогали. Страдания смертных их не трогали.

Гости в зале начали качать головами. Шёпот пробежал: "Какие жестокие…" "Бессердечные существа…"

Один из актёров-богов (в маске Териона) остановился посреди боя. Опустил меч. Посмотрел на проекции – на гибнущих людей. Голова склонилась.

Он отступил от сражающихся. Медленно повернулся к возвышению, где я стояла. Шёл – каждый шаг тяжёлый.

Поднялся по ступеням. Остановился передо мной. Опустился на оба колена. Склонил голову до земли. Руки протянул вперёд – умоляюще, отчаянно.

– Древние… прошу… Помогите.

Пауза. Гости затаили дыхание.

– Мы не можем остановиться сами. Война – в нашей крови. Но люди… невинные… гибнут…

Он поднял голову:

– Я не прошу за себя. Прошу за тех, кто страдает из-за нас.

Я смотрела на него долго – холодно, безразлично. Затем отвернулась.

– Не наше дело.

Пауза.

– Боги воюют. Люди гибнут. Таков порядок вещей.

Слова обожгли язык – как расплавленный металл. Мой род НИКОГДА не был таким. Никогда не смотрел равнодушно на страдания. Но я говорила эти слова. Изображала монстра. Карикатуру на всё, чем были мои предки.

Гости ахнули возмущённо. Шёпот пробежал громче: "Как она может…" "Бессердечная тварь…"

Актёр-"Терион" не отступил. Встал медленно. Повернулся, жестом подозвал кого-то из-за кулис.

И моё сердце ОСТАНОВИЛОСЬ.

Из-за кулис вышла ВАЙЛЕТ.

Не актриса. НАСТОЯЩИЙ ребёнок.

Десять лет. Худенькая, хрупкая, как птенец, выпавший из гнезда.

В грязном рваном платье – сером, с тёмными пятнами на ткани. Босая. Маленькие ступни испачканы. Волосы растрепаны – спутанные, прилипшие к мокрым от слёз щекам.

Настоящие слёзы текли. НАСТОЯЩИЕ.

Она РЫДАЛА беззвучно – плечи тряслись, рот открыт в беззвучном крике.

В руках держала куклу – старую, потрёпанную, с оторванной рукой, завёрнутую в грязный лоскут.

Прижимала к груди – как единственное, что у неё осталось.

Шла медленно – каждый шаг неуверенный, спотыкающийся. Ноги подгибались.

Не играла. Она ЖИЛА это.

Ребёнок в горе. В страхе. В отчаянии, что не нужно было изображать, потому что оно было НАСТОЯЩИМ.

Я застыла. Всё внутри сжалось болезненно, нестерпимо.

Это не спектакль больше. Это реальность.

Хаг использовал её. Настоязую. Травмированную. Довёл до слёз, до ужаса – для эффекта, для реализма, для своих чёртовых гостей.

– Терион показал Веге страдания. Матерей, потерявших детей. Отцов, похоронивших семьи. Города, стёртые в пепел.

Проекции изменились – крупные планы лиц. Плачущих. Умирающих. Дети в руинах, протягивающие руки к пустому небу. Старики среди пепла. Реки крови.

Вайлет подошла ко мне – медленно, неуверенно.

Остановилась у подножия возвышения.

Подняла глаза – огромные, карие, полные слёз и мольбы.

Протянула куклу – руки дрожали так сильно, что кукла тряслась.

Губы шевелились беззвучно, но я прочитала:

"Пожалуйста… защитите нас…"

Не по сценарию. Её собственные слова. Мольба настоящая.

Я смотрела на неё – на это маленькое существо, что Хаг использовал как реквизит. Довёл до такого состояния. Для эффекта. Для аплодисментов.

Что-то во мне сломалось.

Не от игры. От ярости.

Такой, что руны под золотыми браслетами вспыхнули жаром – обжигающим, нестерпимым.

Такой, что воздух вокруг меня задрожал.

Магия рвалась наружу – требовала крови, разрушения, мести.

Я медленно протянула руки. Взяла куклу из рук Вайлет – осторожно, нежно, как живое существо.

Холодная. Лёгкая. Потрёпанная. Но для Вайлет – драгоценность.

Прижала к груди бережно.

Смотрела на Вайлет долго – в её заплаканные глаза, в её отчаяние.

Затем наклонилась – насколько могла.

Прошептала – так тихо, что гости не услышали:

– Я защищу. Обещаю. Скоро. Держись.

Вайлет всхлипнула тише, но с облегчением. Кивнула – маленький, дрожащий кивок надежды.

Я выпрямилась. Отдала куклу обратно – медленно, неохотно.

Вайлет прижала её к груди снова. Попятилась. Ушла за кулисы.

Я смотрела ей вслед – пока она не исчезла в темноте.

Затем повернулась к актёру-"Териону".

– Вы… действительно хотите мира?

Он кивнул решительно. Положил руку на сердце:

– Клянусь. Я остановлю войну. Любой ценой. Даже если придётся запечатать братьев. Лишь бы страдания прекратились.

Я смотрела долго. Гости затаили дыхание. Секунды тянулись – пять, десять, пятнадцать.

Затем я медленно кивнула.

Повернулась к актёрам-Вега вокруг:

– Мы поможем.

Пауза. Взгляд вернулся к "Териону":

– Запечатаем тех, кто не может обуздать ярость. Принесём мир.

Голос стал жёстче – я смотрела не на актёра, а в зал:

– Но клянитесь – больше никогда войны.

Актёр-"Терион" упал на колени снова – от благодарности, облегчения. Склонил голову так низко, что лоб почти коснулся моих ног:

– Клянусь!

Свет стал золотым, тёплым. Музыка сменилась – торжественная, но с нотками грусти.

– Терион убедил Вега. Его благородство. Его боль за смертных. Тронули даже их холодные сердца.

––

Музыка стала драматичнее, напряжённее. Барабаны били медленно – как похоронный марш.

Актёры-Вега подошли к застывшем богам. Один – высокий, в центре – достал ритуальный кинжал. Поднёс к ладони. Имитировал порез – быстрый, решительный. Красная краска потекла по руке.

Он подошёл к актёру в маске Ориона. Коснулся его лба окровавленной рукой – провёл линию медленно.

Золотые цепи материализовались в воздухе – светящиеся нити, пульсирующие, обвили актёра-"Ориона". Запястья, шею, торс, лодыжки.

Он сопротивлялся – рвался, кричал беззвучно. Спина выгнулась. Боролся до последнего.

Но цепи затягивались неумолимо. Он упал на колени – медленно, каждый сантиметр – борьба. Голова опустилась. Руки бессильно повисли.

Запечатан.

Другие актёры-Вега повторили ритуал. Кинжалы блестели. Кровь-краска текла. Один за другим актёры-боги падали на колени, окутанные золотыми нитями света.

– Вега своей кровью создали печати! Самые опасные боги заточены! Война остановлена!

Актёр-"Терион" подошёл. Опустился на одно колено.

– Я обещаю – твой род будет под моей защитой. Вечно.

Я смотрела на протянутую руку. На маску. На корону из света – символ власти, обещаний, что будут нарушены через несколько десятилетий.

Медленно взяла его руку. Встала, помогая подняться и ему.

Смотрела ему в глаза – долго, оценивающе.

– Мы верим тебе.

Три слова. По сценарию – доверие, надежда. Но я вложила в них горечь, иронию, предчувствие предательства. Потому что знала, что будет дальше. Как это обещание превратится в ложь, а защита – в геноцид.

Свет стал ярким – золотым, заливающим всю сцену. Музыка взметнулась – величественная, победная.

Актёры замерли в картине идеальной композиции:

Я и "Терион" в центре – руки соединены.

Вокруг – актёры-Вега стоят гордо.

Актёры-боги на коленях в проекционных цепях.

Триумф. Момент совершенства. Иллюзия вечного мира.

Гости аплодировали – громко, восторженно. Вставали с мест волной. Овация разливалась по саду.

Я стояла, держа руку актёра-"Териона". Смотрела в зал – на сотни лиц, верящих этой красивой лжи.

Аплодисменты гремели. Секунд сорок.

Затем музыка резко оборвалась. Как удар ножа. Свет погас почти полностью – остались только красные отблески факелов.

Аплодисменты смолкли – резко, неуверенно. Гости замерли – что происходит?

––

Я отпустила руку актёра-"Териона" – резко, как от раскалённого железа. Отшатнулась.

Актёры-Вега вокруг начали двигаться иначе. Не плавно. Резко. Жадно. Угловато. Собирались группой – шептались беззвучно, жестикуляция преувеличена. Указывали на "Териона". На корону. На трон-декорацию сбоку. Плели заговор.

Музыка вернулась – зловещая, диссонансная. Скрипки визжали. Барабаны били тревожно. Флейты играли фальшивые ноты.

– Но… Вега позавидовали.

Я стояла в центре группы актёров-Вега. Смотрела на актёра-"Териона" – на корону, мантию, величие, власть.

Следующая реплика застряла в горле – комок размером с кулак. Знала слова. Отработала десяток раз. Но произнести их здесь, сейчас…

Я шагнула вперёд – резко, агрессивно. Указала на "Териона":

– Почему он правит?

Голос сорвался – слишком громко, слишком яростно. Настоящая ярость прорвалась.

Гости вздрогнули.

– Мы создали печати! Мы спасли галактику!

Руки поднялись:

– Власть должна быть НАШЕЙ!

Слова обжигали язык кислотой. Каждое – предательство. Каждое – плевок на могилы тех, кто умер, защищая других. Но я говорила. Кричала. Изображала жадную, завистливую Вегу. Карикатуру на всё, чем был мой род.

Гости ахнули в шоке, возмущении. Качали головами. Шёпот стал громче, злее: "Неблагодарные твари…" "Монстры…"

– Вега восстали против Териона! Создали узы Силтарен – запретную магию порабощения!

Актёры-Вега достали кинжалы. Резали ладони – движения быстрые, жестокие. Красная краска потекла обильно.

Начали произносить "заклинание" – бессмысленные слова. Зловещие. Неправильные. Пугающие.

– Мы свяжем богов! Сделаем рабами! Будем править через них!

Золотые цепи от рук всех актёров-Вега потянулись… не к заточённым богам. К Териону. И к богам рядом с ним – четыре актёра, друзья, союзники.

Цепи обвили их – быстро, жадно, как змеи.

Актёр-"Терион" попытался сопротивляться – рвал цепи, боролся отчаянно. Но другие боги не выдержали.

Один за другим падали на колени тяжело. Цепи затягивались на шеях, запястьях. Они кричали – от боли, ужаса, предательства. Рвались. Бились.

Затем замирали. Дрожали. Падали лицом вниз.

Неподвижно. Мертвы.

– Вега наложили узы Силтарен! Не на заточённых – на Териона! На тех, кто помог остановить войну! Друзья Териона пали. Не в бою. А под рабскими узами! Убиты предательством!

Гости ахнули в шоке. Некоторые прикрыли рты руками. Кто-то отвернулся. Женщины всхлипывали.

Актёр-"Терион" всё ещё боролся. Цепи обвивали его – но он рвал их одну за другой. Падал на одно колено – но не сдавался. Рычал. Встал, пошатываясь. Рывок – все цепи разорвались одновременно с грохотом.

Он свободен.

Посмотрел вниз – на тела друзей вокруг. Четверо. Неподвижные. Убитые. Замер – секунда скорби. Затем медленно поднял голову.

Смотрел на актёров-Вега – на нас. Взгляд полон ярости и боли.

Выхватил меч – молниеносно. Лезвие блеснуло кроваво-красным.

Голос прогремел:

– Вы убили их! Моих друзей! Моих братьев! Предали тех, кто спас вас от стыда! Теперь – СПРАВЕДЛИВОСТЬ!

Бросился в атаку – яростно, отчаянно.

Началась схватка финальная. Актёры-Вега против "Териона". Хореография отработана до совершенства – удары точные, блоки красивые. Красиво. Динамично. Смертельно реалистично.

Один за другим актёры-Вега падали. "Убитые" ударами меча. Ложились неподвижно. Свет на них гас.

Я осталась последней Вегой стоящей. Сражалась – уклонялась от ударов, атаковала. Но меня окружили медленно, неумолимо.

Три актёра с разных сторон сжимали кольцо. Отступать некуда. Спина к краю сцены.

Актёр-"Терион" поднял меч высоко над головой – лезвие блеснуло в красном свете факелов.

Я подняла руку – жест защиты, отчаяния. Крикнула:

– Мы хотели только…

Не успела закончить.

"Терион" взмахнул мечом – медленно, но выглядело как смертельный удар.

Я упала на колени резко, как подкошенная. Руки повисли безвольно. Голова опустилась – волосы упали вперёд, скрыли лицо полностью.

Поражение абсолютное.

Свет на мне начал тускнеть. Золотые узоры на коже будто гасли, темнели, исчезали в тени.

– Предательство наказано! Вега пали! Справедливость свершилась!

Музыка – торжественная, победная, но с нотками траура. Актёр-"Терион" стоял надо мной – меч поднят к небу.

Вокруг – тела актёров-Вега разбросаны, неподвижные.

Я – последняя, на коленях, погружённая в тень.

Гости аплодировали. Но тише, чем раньше. Неуверенно. Смешанные чувства.

––

Музыка смолкла почти полностью. Остался только тихий гул.

Я всё ещё на коленях – голова опущена, волосы скрывают лицо, плечи поникли.

Свет тусклый.

Затем с края сцены величественно и медленно вышел он.

Хаг.

Золотая мантия волочилась по полу – шуршала тяжело. Корона сияла – драгоценные камни переливались. Меч в руке – церемониальный, украшенный.

Он шёл медленно – каждый шаг отмерен, театрален. Плечи расправлены. Подбородок поднят.

Воплощение триумфа.

Гости встали – один за другим, волна поднимающихся тел. Начали аплодировать – сначала тихо, затем громче, восторженнее.

Овация нарастала.

Хаг поднял свободную руку – жест царственный, милостивый, принимающий поклонение. Аплодисменты смолкли мгновенно, как по команде. Тишина абсолютная, напряжённая.

Он подошёл ко мне – остановился в шаге, возвышаясь. Смотрел сверху вниз на побеждённую, сломленную Вегу у своих ног.

Голос зазвучал – громкий, гремящий, наполненный праведной яростью и торжеством:

– Последняя из Вега.

Пауза для эффекта.

– Предательница.

Ещё пауза.

– Пыталась разрушить мир, что я создал. Убить тех, кто стоял за справедливость.

Я медленно подняла голову – с трудом, каждый миллиметр движения давался с усилием. Смотрела на него через золотую маску грима, через спутанные волосы.

Произнесла – не по сценарию, чистая импровизация, шёпот едва слышный:

– Ты… предал нас первым…

Голос усилился магией кристаллов, скрытых в сцене – донёсся до первых рядов, до гостей, что наклонились вперёд.

– Обещал защиту… солгал…

Хаг замер на мгновение. Брови дрогнули – сдвинулись чуть. Не по плану. Не в сценарии. Но гости не знали разницы. Думали – часть гениальной постановки.

Он быстро вошёл обратно в роль – профессионал до мозга костей. Наклонился ко мне, голос стал громче, наполнился презрением для публики:

– Предал?

Рассмеялся – коротко, презрительно, с издёвкой:

– Я спас галактику от вас! От тех, кто был равнодушен к страданиям миллионов! От тех, кто согласился помочь только когда перед ними плакал ребёнок! От тех, кто убил моих друзей – героев, что отдали всё ради мира!

Выпрямился во весь рост. Жестом царственным подозвал охранников (четверо актёров в костюмах имперских солдат – тяжёлая броня, шлемы, оружие на поясах).

Они вышли из-за кулис медленно, торжественно – несли золотые цепи между собой. Настоящие. Тяжёлые. Толстые звенья лязгали друг о друга. Двое держали одну секцию, двое другие – вторую. Металл скрежетал по деревянному полу сцены, оставляя царапины. Мышцы напряглись под доспехами от веса.

Это были не театральные декорации.

Настоящие оковы.

Подошли, окружили меня – два спереди, два сзади.

Первый взял мои запястья грубо – развёл в стороны силой. Защёлкнул оковы – лязг громкий, финальный, окончательный, эхом прокатился по саду. Холодный металл сжал кожу болезненно. Тяжесть потянула руки вниз – мышцы плеч сразу заныли.

Второй охранник присел, сковал лодыжки – ещё лязг металла о металл. Браслеты со звоночками скрылись под тяжёлыми оковами.

Третий обмотал отдельную цепь вокруг шеи – тяжёлую, массивную. Не соединённую с остальными напрямую, но вес ощутимый. Холод противный на горле, на пульсе. Давил на ключицы.

Четвёртый соединил цепи на запястьях и лодыжках центральным замком – короткая связка, натянутая. Защёлкнул. Финальный лязг.

Я не могла подняться. Не могла выпрямиться. Прикована на коленях в позе полупоклона.

Цепи звенели при малейшем движении – даже от дыхания.

Я не сопротивлялась физически. Позволила сковать себя. Покорная. Побеждённая.

Но руны под золотыми браслетами на запястьях, под новыми оковами, ГОРЕЛИ.

Жаром невыносимым разливались по коже – пульсирующим, живым, требовательным.

Магия проснулась медленно, но неумолимо.

Не от моей воли.

От воли Ориона.

Хаг развернулся к гостям – широким театральным жестом, руки в стороны, мантия взметнулась. Поднял меч высоко к звёздному небу:

– Вега побеждены!

Пауза.

– Те, кто были равнодушны к страданиям, пока их не умоляли на коленях!

Ещё пауза.

– Те, кто согласились помочь, но потом позавидовали и предали!

Голос стал громче, наполнился праведным гневом:

– Те, кто убили героев – друзей, братьев, тех, кто стоял за мир!

Меч опустил, указал на меня – обвиняюще:

– Справедливость восторжествовала!

Гости взорвались аплодисментами – оглушительными, восторженными, захлёбывающимися эмоциями. Встали все разом – овации стоя, руки взлетели, хлопали до боли в ладонях.

Музыка вернулась мощной волной – триумфальный имперский марш. Трубы гремели победно. Барабаны били как сердце торжествующей Империи. Хоры голосов присоединились – мужские, глубокие, славящие победителя.

Хаг стоял в центре сцены – руки подняты в триумфе, меч сияет, корона переливается. Победитель. Спаситель. Герой, что спас галактику дважды.

Свет на нём ярчайший – золотой, ослепительный, божественный, заливал его фигуру сиянием.

А на мне… свет тускнел постепенно. Медленно. Секунда за секундой гас. Золотые узоры на коже темнели в тени, исчезали, будто стирались.

Как маленькая звезда в последние мгновения жизни. Мерцающая. Гаснущая. Умирающая.

Погасшая. Сломленная. Побеждённая абсолютно.

Картина поражения совершенная.

Хаг произнёс финальные слова постановки – голос гремел над садом, отражался от стен особняка:

– И пусть эта картина напоминает всем на века:

Повернулся, обвёл гостей взглядом:

– Кто восстаёт против порядка – будет сломлен!

Указал мечом прямо на меня – на побеждённую фигуру в тени:

– Кто жаждет власти, что ему не принадлежит – будет заточён!

Поднял меч обеими руками к звёздам:

– Империя стоит на страже! Терион защищает! Мир торжествует вечно!

Аплодисменты достигли абсолютного пика – оглушительные, неистовые. Музыка взмыла к кульминации – все инструменты разом, хоры в полную силу. Свет на Хаге вспыхнул ещё ярче – ослепительно-золотой, почти невыносимый.

А на мне почти исчез полностью – едва различимый силуэт в глубокой тени, почти растворённый в темноте.

Маленькая погасшая звезда в последнем мерцании перед смертью.

Поражение. Абсолютное. Окончательное. Вечное.

Занавес сомкнулся полностью с финальным глухим лязгом ткани о дерево.