Девять жизней

Жизнь третья: На старом месте в новое время

В странном месте я провел – по субъективным ощущениям (и по мерно меняющимся циферкам на телефоне) – примерно пару месяцев. Примерно – потому что недели через две я просто перестал за временем следить. «Эти» за все это время вообще себя никак не проявляли, точнее, никаких разговоров не вели, но каждый раз просыпаясь я находил новый пакет с двумя бутылками молока, две новых коробки с кошачьим кормом (а ведь котики при всем старании больше шести пакетиков в день сожрать не могли) и – периодически – новый оковалок мороженой… я все же думаю, что это была турятина. А еще иногда появлялась небольшая корзинка с перепелиными яйцами, и я из них делал себе яичницу. Понятно, что со сковородками тут было вообще никак, но я ее жарил в стальной кошачьей миске, а с жиром все было вообще прекрасно: у меня была бутылка (молочная) с гусиным жиром (причем уже соленым), и каждый раз подходя к ней, я замечал, что она «снова полная».

Правда, с овощной продукцией тут было никак, по каким-то причинам «эти» мне даже репки не подкидывали – но пока и на чисто мясомолочной диете я себя чувствовал неплохо. И котики тоже чувствовали себя прекрасно, а то, что они теперь спали исключительно на моей груди (когда я спал или лежал, естественно), меня вообще не беспокоило. И то, что Тимка постоянно мне физиономию вылизывал, тоже не беспокоило, и то, что Таффи, когда спала, крепко обнимая меня за руку, тоже – даже не взирая на то, что кошка, когда я пытался руку все же вынуть, ее не пускала и вцеплялась в нее острыми коготочками. Потому что котики – это на самом деле уже были членами моей семьи, а в семье ведь все друг о друге заботятся и на мелкие неудобства внимания вообще не обращают…

Но то, что «эти» со мной не разговаривали, вовсе не означало, что они на меня внимания не обращают. И это не только в постоянной кормежке выражалось: я вдруг понял, что у меня валом нарастает объем знаний о древней природе. Так, я вдруг понял, что место, где я нашел-таки «древнюю пшеницу», было именно Крымом – но Крымом будущим, а когда я туда приплыл, просто Черного моря не было. Точнее, оно было, но совсем на такое, как я его себе представлял: оно было гораздо мельче и я, собственно, и бродил по дну моря Азовского, которое просто возникнуть к тому моменту не успело. И вдобавок я знал, что когда я снова окажусь за Земле, его все еще не будет, зато не будет и Британских островов, куда можно будет при желании даже пешком дойти. Правда, желания я такого вообще не испытывал…

Еще я теперь знал, почему в моем племени все так трепетно относились к котикам: оказывается, у неандертальцев уже было некоторое подобие религии, и я даже слово узнал, которым эта религия называется: теротеизм. То есть имело место быть определенное обожествление разных животных – а тут им подвернулись котики, которые приносят людям (то есть мне) еду. Понятно же, что это не простые котики, а такие мелкие боги! Не совсем боги, конечно – но они оказались «добрыми к людям», а значит, что им надо поклоняться и всячески холить их и лелеять: а вдруг они и дальше помогать будут? Причем «идеальные образы»Таффи и Тимки в первобытном сознании наложились на уже имеющееся поклонение тамошним рысям: зверям несомненно сильным и очень хищным, но никогда на людей не нападающим. И, судя по всему, «эти» и такой момент учли, отправляя меня с котиками туда, где котиков скорее всего разумные трогать не будут.

А еще я и многое другое внезапно узнал, причем было у меня подозрение, что довольно много я «узнал» еще «не осознанно», то есть какие-то знания в меня вложили, но пока они не требовались и я их просто не осознавал. Ну ничего, потребуются они – так вспомню. Так что пока я просто ухаживал за котиками (а они – ухаживали за мной) и мы были счастливы. Особенно я, хотя счастье мое и было несколько своеобразным: «эти» мне как-то «прочувствовали», что на Земле я появлюсь в том же биологическом возрасте, в каком я сюда попал впервые и котики тоже будут на эту пару месяцев помоложе. Биологически, но сохранив все свои уже приобретенные привычки и навыки – а ведь это несколько месяцев дополнительной счастливой (на что я очень надеялся) жизни…

Мое сидение в непонятном месте закончилось, несмотря на то, что я ждал его довольно сильно, очень неожиданно: проснувшись утром (ну, я думал, что это было утро, так как на часы давно не смотрел, а свет тут равномерный был вообще всегда) я услышал очередной «разговор»:

– Собирайся, ты отправляешься на Землю ухаживать за котиками. Мы котиков уже правильно почувствовали, и теперь все зависит от тебя. Не зависит. Зависит. Но не всё. Не всё, но многое. И тебя тоже почувствовали. Да, почувствовали, и гораздо лучше, чем в прошлые разы. Сажай котиков в переноску и надевай ее на себя, пора отправляться.

– Но я бы хотел…

– Мы почувствовали, что ты хотел. И все, что тебе на самом деле будет нужно. Времени осталось мало, собирайся быстрее.

Я несколько удивился тому, что мне они предложили только котиков в переноске взять, но спорить не стал. И безо всяких споров повесил на пояс лопатку, топорик и заткнул за пояс молоток. В карман штанов положил свой китайский ножик-мультитул (мне его почему-то только один оставили), в карманы рубашки телефоны запихнул. А котикам в переноску (в карман переноски) положил еще фонарик с динамкой. Еще некоторое время я раздумывал над тем, что бы еще с собой захватить – но уже полностью самостоятельно почувствовал, что думаю об этом напрасно: потому что мою физиономию овевал легкий ветерок, и в воздухе пахло свежей травой. И этот запах, по которому я так соскучился, все посторонние мысли сразу затолкал куда-то в дальний угол.

Я огляделся: вокруг все было… как-то иначе, чем при прежних моих «попаданиях». То есть внешне было все же похоже на то, что «высадили» меня на склоне невысокого холма, но уточнить было трудно: вокруг рос лес. Настоящий лес, в основном из сосен и берез (и березы были уже именно большими деревьями, а не мелкой порослью, какую я ранее видел в «большом лесу». И вроде бы среди деревьев проглядывали кусты лещины – правда, похоже, меня опять «высадили» в весну так что орехами тут питаться было явно рановато.

И вообще с питанием было… непонятно: на поляне кучкой лежали бутылки (я проверил: с солью), но их и было-то всего четыре штуки. А вот молока была всего одна бутылка, но больше вообще ничего съедобного не было, если не считать большого штабеля из коробок с мягким кошачьим кормом. И кучки больших пакетов с кормом сухим, но эти лежали вперемешку с пакетами наполнителя для кошачьих лотков… Ну и лотки лежали, четыре штуки. Я немедленно (и совершенно машинально) один лоток наполнил пеллетами, затем еще раз оглядел «свалившееся на меня богатство».

И решил, что «эти» просто решили надо мной поиздеваться: кроме минимального набора предметов «для котиков» на поляне стояла моя кровать, прикрытая моим старым меховым одеялом. А на одеяле лежали несколько «пакетов с пакетами», два рюкзачка – и проверка показала, что в них просто запихнуто шесть рубашек (таких же, как на мне), две пары штанов, дюжина пар носков и дюжина трусов. Ну и в кармане рюкзачка лежала, как и всегда, линза. В карманах двух рюкзачков лежало две линзы. Очень, конечно, нужные в жизни предметы, особенно когда магазинов в обозримой (и необозримой) окрестности нет, но мне бы пожрать чего…

Впрочем, в кармане одного рюкзачка нашлись несколько крючков рыболовных и смотанная в клубок нитка от ручки такого же (или этого же) рюкзака. И на этом перечень ништяков полностью исчерпывался – но если есть крючки и леска, а рядом сосны с сосновой корой растут, то жизнь уже не выглядит исключительно печальной. Так что я еще раз окинул взором мои «драгоценности», глубоко вздохнул – и приступил к ухаживанию за котятами: поставил наполненный лоток рядом с кроватью, возле него поставил миску в кормом и выпустил звериков из переноски.

Похоже, для них перемещение тоже стало определенной неожиданностью: они мгновенно запрыгнули на привычную кровать, затем несколько раз обошли ее по периметру, тщательно принюхиваясь к незнакомым запахам, легли на краю одеяла (причем Таффи под него наполовину залезла) и стали внимательно следить за тем, что я делаю. А так как у котиков зрение далеко не самое лучшее, Тимка периодически громко мяукал, явно ожидая моего ответа – и я, как мог, котиков успокаивал. И вроде бы у меня это получалось: где-то через полчаса Тимка рискнул с кровати спуститься, подошел к миске и немного поел – а на звук его жевания уже и Таффи спрыгнула и к процессу присоединилась. Затем оба зверика отметились в лотке и снова забрались на кровать – а я занялся обустройством жилища. Временного, но уж какое получится: у меня и сомнений не было в том, что ночью будет довольно холодно, поэтому я спешил изо всех сил.

И успел, в смысле, успел до вечера «дом» выстроить и выстроил я его просто вокруг кровати. Самый примитивный «дом» лопаткой я нарезал квадратики дерна, топориком нарубил несколько жердин, из дерновый «брусков» сложил стены (а чтобы они от ветра не рухнули, местами эти стены как раз кольями и подпер), сверху тоже из жердей сделал что-то вроде крыши, на которую (предварительно подстелив на «стропила» несколько разрезанных пакетов) аккуратно положил тот же дерн, правда, для крыши я его в толщину все же подрезал немного. И дом у меня получился буквально сказочный! То есть как в сказке «не низок, не высок»: зайти я в него мог, а вот встать внутри, даже пригнувшись – уже нет, но мне вставать было не обязательно, главное, что я нем лечь на кровати мог. А по площади он тоже был «достаточным»: я в него сумел затащить все коробки с кошачьим кормом и все пакеты с кормом и пеллетами (правда, последние пришлось под кроватью распихать) и еще оставалось место, чтобы от входа до кровати дойти…

Зато спать мы отправились уже под крышу, причем непромокаемую (что было очень кстати, так как вечером дождь пошел). А чтобы нас звери дикие и злые не беспокоили, я запалил два костерка напротив входа и по одному с каждой оставшейся стороны. Под дождем они, конечно, погасли – но паленой деревяшкой воняло знатно, а мокрая и паленая пахнет даже сильнее и противнее. Не знаю, костры ли помогли или в лесу просто хищников не было, но за ночь нас никто не побеспокоил. А утром я проснулся от давненько уже забытой процедуры: Тимка мне в лицо тыкал принесенным откуда-то мышом, а Таффи сидела рядом и ждала своей очереди преподнести дар: в нее какая-то птичка заготовлена была.

Мне просыпаться и вставать совершенно не хотелось: я все же не учел того момента, что мышцы у меня теперь от «ленивого горожанина» и они после вчерашнего аврала болели вообще все, включая и те, о существовании которых я даже не подозревал. Но – нужно было создавать котейкам комфорт, так что пришлось все же подняться и…

И задуматься о том, как им этот комфорт обеспечить. А комфорт – штука специфическая, и создавать его нужно было для всех нас. То есть для меня и для котиков (скорее, все же для котиков и для меня), а так как нас было трое, то требовалось создать что-то очень индийское, такое, что как раз для троих и подойдет. Ах да, это индус-три-ализация, точно! И мне мысль моя понравилась: если голова начинает выдавать шутки юмора (даже такие тупые), то значит, не все еще потеряно! Но прежде сем индустриализацию затевать, было бы неплохо немного подкрепиться. Вчера я успел захватить с собой кусок мяса жареного, но оно уже закончилось – как и бутылка молока. Молоко как раз утром закончилось: я остатки вылил котикам попить. Знаю, что им молоко не особо полезно, но воды на поляне просто не было, и даже то, что с неба ночью капало, успело в землю впитаться. Но вроде бы рядом была речка – и я, оторвав все же с сосны кусок коры для изготовления поплавка, взяв крючок и леску, отправился к реке. Котиков думал дома оставить– но звери думали иначе, так что Тимка гордо шагал рядом со мной, а Таффи удобно расселась у меня на плече. И, похоже, звери что-то знали: я выяснил, что теперь речка находится гораздо дальше, чем при первом попадании, примерно в полукилометре – а с такого расстояния я, если что-то дома случится, ничего услышать не смогу. Ну а на то, что река теперь вообще текла в другую сторону (то есть не на юг, а на север) мне было вообще… безразлично. Тем более рыбы в ней тоже стало заметно больше. По крайней мере уже через час я понял, что голод мне не грозит: рыбы было действительно много. Я успел пять штук поймать, и минимум три из низ были достаточно большими, чтобы целый день, съев такую, сытым ходить. Или все же просто с голоду не помирать – мне попались три сома явно больше килограмма каждый. Правда, оставался вариант, что я всех больших сомов в реке выловил, но меня и это беспокоило не сильно. Просто потому…

Я, пока шел на речку, сидел, пялясь на кусок сосновой коры и возвращаясь обратно к «дому», все время усиленно размышлял относительно грядущей индустриализации. И мысли у меня сформировались в простую, как мне показалось, истину: здесь я ничего сделать не смогу. Потому что, насколько я помнил историю, для индустриализации требуются знания, труд и ресурсы. И если со знаниями у меня было неплохо, труд… ну я все же постараюсь мышцу подкачать, чай не впервой. А вот с ресурсом…

Вроде бы на территории Москвы из полезных ископаемых было только золото, причем в этой самой речке. Или в соседней: рядом текла либо будущая Яуза, либо Чермянка – а вся долина Яузы быка как раз золотоносной. Вот только золота тут было всего порядка трех тонн, максимум что-то в районе пяти – но это если долину полностью выпотрошить, то есть на десять метров в глубину промыть весь песок полосой метров в триста пятьдесят и длиной за тридцать километров. Но ведь сейчас даже за золото ничего купить нельзя, так что данный ресурс мне точно не подходит. Еще был лес – но, мне кажется, лес не только здесь теперь растет, а еще… А еще был песок и глина – вещи в деле индустриализации явно не лишние, но совершенно недостаточные. А вот что-то достаточное имелось в изобилии несколько южнее, там, куда мы в прошлый раз переселились. И я ведь даже знал, как туда пройти!

То есть примерно знал: тут же и пейзаж, и климат поменялся. И вообще все поменялось – это только мы с котиками теми же остались. Но я подумал, что то, что мы остались теми же, тоже очень важно: котята, хотя и снова стали маленькими, в душе остались большими, причем на самом деле членами моей семьи – так что в походе они будут меня просто сопровождать. Или не просто, но уж переноску-то я всяко донести смогу. Там ведь пройти-то всего… по моим прикидкам, если напрямую идти, то километров двести, плюс крюк какой-никакой дать придется, так что за месяц точно дойду. Скорее всего дойду, если ничего мне не помешает. Не помешает дикая природа, погода, хищные звери с всякие аборигены. Которые – а в этом я был точно уверен – здесь есть. И, возможно, они даже где-то поблизости водятся…

Ладно, дойти-то я дойду, но бросать непосильным трудом нажитые богатства было очень жалко. Я же действительно все это нажил тяжким трудом, больше полувека вкалывая в «прошлой жизни» на благо котеек – и, думаю, все, что мне сейчас дали, и было платой за этот труд. Небольшой – но уж сколько наработал, столько и получил. Шестьдесят четыре коробки с мягким кормом для котиков, каждая два с половиной кило весом. Сухой корм, пеллеты… черт бы с ними, с пеллетами, но еще ведь и соль, и амуниция, и меховое одеялко, и простыня изо льна… И кровать. Все это, если вместе посчитать, тянуло явно за два центнера, а я столько не то что не перенесу, но даже и не подниму. Но если не поднимать, то проглядывались довольно интересные и относительно рабочие варианты.

Следующие две недели я вкалывал как карла наемная с рассвета и до заката. Даже больше: вскакивал я до рассвета, бежал на речку (с котиками), там быстро ловил рыбу (на рассвете она клевала как бешеная), затем бегом возвращался обратно и начинал пилить и строгать. То есть рубить, ведь пилы у меня не было – но я точно знал, что рубить и как. И через две недели у меня появилось очень удобное «транспортное средство»: я к кровати приделал два колеса, оглобли, впрягшись в которые я вполне мог полностью нагруженную эту своеобразную телегу тащить за собой неспешным шагом. Пока делал колеса, обнаруждил под кроватью все ту же бутылку с гусиным жиром – так что и чем колеса смазать, у меня теперь имелось. Правда, утром в ней жира больше уже не стало… ну и плевать, мне сейчас главное – до нужного места добраться, а там я как-нибудь и с жиром разберусь.

Так что раненько утром я все, что мог, на нее нагрузил и, тяжело вздохнул, отправился в путь. Откровенно говоря, зверикам моя идея понравилась не очень – но принципиальных возражений они не высказали, так что мы пошли. И шли мы довольно интересно: с утра оба зверя героически «помогали мне» тащить повозку, сидя у меня на плечах (оба сидели) и подбадривая меня громким мурлыканьем, а после обеда они сидели уже в повозке, заняв места в поставленной на нее переноске.

Идти было довольно легко: лес вокруг, как я откуда-то знал, относился у «светлохвойной тайге», то есть земля была усыпана толстым слоем опавшей сосновой хвои, а всяких кустов по пути в основном и не встречалось, так что и тележку катить было не особенно трудно. И, что меня удивляло, я шел вообще как будто «по компасу», вообще не задумываясь о направлении. Погода была терпимой (за первые две недели пути дожди всего два дня шли), с едой… котикам еды хватало, их пакетиков. А мне – тоже хватало: зверики упорно всякую дичь ловили и приносили ее мне. Дичь была, конечно, мелковата: мышки там, белки какие-то, птички – но я уже в «прошлой жизни» привык есть все, чем отравиться нельзя, так что выпендриваться мне и в голову не приходило. Еще раза три мы проходили мимо каких-то водоемов, где я слегка запасался рыбой – но постепенно силы мои заканчивались и я уже начал подумывать о том, что у следующей речки я сделаю остановку уже длительную, просто чтобы отъесться. Но останавливаться не пришлось, а пришлось даже наоборот…

На шестнадцатый день путешествия мне навстречу из-за какой-то густой заросли кустов вышли два человека. Два человека с дубинками и с копьями, причем у копий были очень острые наконечники (на вид – каменные). И эти два человека как-то подозрительно не меня смотрели. И их подозрительность даже зверики почувствовали: Тимка с громким мявом прыгнул мне на плечо, а Таффи пулей залезла мне под рубашку и, высунув голову наружу, тоже стала встречных внимательно разглядывать. До них было метров пятьдесят, и о чем они тихонько меж собой переговаривались, мне было не слышно. Но разговаривали они очень недолго, а затем один из них, положив корье и дубинку за землю, громко спросил:

– Куда ты идешь, человек с разноцветными котами?

– Я иду вон туда, мне еще нужно через большую реку перебраться и потом останется пути на не очень много дней, – слова звучали непривычно, но, как я понял, меня «эти» и нынешнему языку как-то «прочувствовали». И, говоря «не очень много», я как-то автоматически показал четыре пальца.

– До большой реки идти не очень много дней, ответил мне этот встречный, показывая три пальца, – а если идти быстро, то меньше, – и он показал уже два пальца. – Ты, человек с разноцветными котами, быстро идти не можешь, а мы можем. Мы поможем тебе идти быстро, мы сильные, мы знаем, как идти быстро…

Когда я сказал «Хорошо, я согласен принять вашу помощь», парни (а это были два довольно молодых мужчины) чему-то очень обрадовались, и один (тот, который мне помощь и предложил), подошел и попробовал впрячься в постромки. Ну, я ему помог – а когда обернулся, то увидел, что второго и след простыл. Я, естественно, напрягся по этому поводу, но первый парень сказал, что готов помогать – и я пошел туда, куда меня вела интуиция, а он действительно очень быстро шел за мной. Правда зверики мои доверия ему не высказали и предпочли поудобнее устроиться у меня на плечах – а я подумал, что с телегой сопровождающий всяко не убежит и просто шел к цели. Но где-то после обеда (по времени, у меня-то обеда не было, я рассчитывал, что ближе к вечеру дойду до какого-то водоема и рыбку на ужин поймаю), я, оглянувшись, увидел, что за мной идет целая толпа народу. А толпа эта, увидев, что я их увидел, провернула трюк ну очень уж неожиданный: из нее вышло восемь парней и они просто подняли мою повозку на плечи и пошли за мной уже не стараясь ее катить. Получилось действительно быстрее.

Ближе к шести я, выйдя на какую-то поляну, решил тут на ночь остановиться. Собрал немного дров, разжег костерок: мне утром котята приволокли пару птичек, и я их даже ощипать и выпотрошить успел, а теперь решил, что и подкрепиться время настало. Птички, конечно, были размером с воробья, но хоть так…

Однако оказалось, что не так: из сопровождавшей меня толпы вышла какая-то тетка и положила (перед усевшимися рядом со мной котиками, а не передо мной) здоровенного (хотя и довольно худого) зайца:

– Уважаемые звери, не побрезгуйте нашим угощением…

Ну, «уважаемые звери» повели себя «по канону»: Таффи схватила зайца за шкирку и сунула его мне в руки. То есть постаралась сунуть: заяц-то был раза в три ее больше. Но эффект произвела: народ-то не знал, что «большую дичь» котики предпочитают употреблять в вареном виде. Ну а я с зайцами знал, как поступать: быстренько содрал с него шкуру, быстро нарезал котикам мясца с заячьих окороков и поставил его вариться. Жалко, конечно, то теперь стальная миска у меня была только одна, но я-то могу и шашлычок из зайца сжевать…

На следующий день мы еще до обеда вышли к реке, которую я решил считать именно Окой, и когда вышли на берег, один из парней сказал:

– Ты, человек с разноцветными котами, хорошо знаешь путь. И мы проводим тебя до конца твоего пути, если позволишь.

Я, конечно, позволил, хотя мне все же пришлось реку пересекать вброд. Ага, в мае – но вода мне показалась не ледяной уже, а просто холодной. А когда я после перехода реки просто взял и переоделся в сухое, сопровождающее меня племя в едином порыве… поглядели на меня несколько косо. Но ничего не сказали, точнее, сказали «веди нас дальше» – и еще через три дня мы вышли туда, куда я и хотел попасть. Вот интересно: я тут вообще ничего не узнавал, но внутренний голос явно говорил» все, приехали» – и я ему возражать не стал. И не стал возражать, когда сопровождающие спросили, не против ли я того, чтобы и они поселились рядом…

А на следующее утро, поймав на завтрак пару рыбин и их съев (поделившись, естественно, со звериками), я решил осмотреться подетальнее, и, поднявшись на небольшой холмик, увидел странное сооружение. Что-то вроде большой глинобитной хижины без дверей, а когда я в отрытый проем заглянул, то чуть от удивления не упал: внутри этого заведения стоял большой камень с рисунком (первобытным, таким, какой в учебниках по древней истории помещались, по технике таким же). А на рисунке был изображен человек с двумя котами, сидящими у него на плечах…