Десять тысяч стилей. Книга тринадцатая

Глава 7 Хатамото

Убрав в сторону тяжелую красную штору, Валессиана, глава Рантара, шагнула внутрь. Зал совета старейшин был таким же, как и всегда: приглушенный свет, дубовые кресла, оббитые бархатом и расставленные по кругу, и цепкие взгляды стариков.

— Я прошу старейшин выделить больше сил школы на борьбу с Богом Войны. Война слишком масштабна, мы должны приложить больше усилий, — громко сказала Валессиана.

— Выделенных сил достаточно, — сказала одна из старейшин, Мильда Орлиный Коготь.

— Недостаточно, — ответила Валессиана резко. — Сизый Камень, Полное Разрушение и Златоглав выделили много сил. Мы не можем им уступать и должны превосходить их.

— Глава, вам не кажется, что вы заботитесь о конкуренции с другими школами больше, чем о благополучии Рантара?

Хитрый голос старейшины Дораксуса был похож на шипение змеи. Валессиана, нервно дернув плечами, посмотрела на старейшину и сказала:

— Конкуренция? Мы призвали Воплощение Бога Войны и не смогли его сдержать. Ответственность лежит на Рантаре. Если мы будем выделять недостаточно сил, это скажется на нашей репутации. Я и так потратила много времени, чтобы на нас перестали косо смотреть!

— Когда Рантар волновала репутация? — прошипел Дораксус. — Пусть другие гибнут в ненужных войнах. Мы не обязаны давать больше, чем требуется.

— Война скоро кончится. И когда это произойдет, Большая Десятка оценит наш вклад. Вы что, хотите оставить Рантар в одиночестве?

На мгновение воцарилась тишина, которую разорвал медленный и хриплый смех, больше похожий на звуки выбивания ковра. Тот, кто смеялся, сидел прямо перед Валессианой. Если Дораксуса она терпеть не могла, то Хонэля — ненавидела.

— Девочка… Рантар всегда был одинок.

— Вы говорите с главой, старейшина, — холодно ответила Валессиана.

Хонэль, тот, в чьем имени пламя, был стариком еще в детстве Валессианы. С тех пор он превратился в ходячую развалину, но умирать всё никак не собирался. Хонэля Валессиана не любила больше всего. За долгие годы жизни старик стал самой влиятельной фигурой в Рантаре, его слово значило не меньше, чем слово главы.

— Рантар сильнее любой школы Централа, — сказал Хонэль медленно. Даже старейшины внимали каждому его слову. — Нет смысла смотреть на других.

— Мы не можем так делать. Это больше не вопрос нейтралитета после того, как мы призвали Воплощение Бога Войны.

— Ха… Глава. Почему ты думаешь, что это плохо?

— Что?

Валессиана на миг оторопела.

— Воплощение Бога Войны… Централ слабнет. Сизый Камень слабнет. Нам это на пользу. Пусть беснуется, а мы не должны терять своих людей. Мы — здесь, а другие школы — там. Помни об этом.

— Выжившие из ума старики, — процедила сквозь зубы Валессиана. — Если так хотите умереть, не стоит тянуть мою школу за собой в могилу.

Развернувшись, глава Рантара вышла из зала старейшин. В этот самый миг Валессиана дала себе зарок больше никогда не приходить сюда.

Два самурая синхронно шагнули в покои начальника. С собой они волокли солдата — избитого и злого.

— Зачем вы его сюда притащили? — спросил самурай с выбритой головой и с косичкой сзади. Его вытянутое лицо и глубоко посаженные глаза создавали впечатление человека осторожного и взвешенного — таким и был Омура Тессё.

— Что прикажете с ним делать?

— То же, что и с остальными — казнить.

Самураи кивнули, и поволокли солдата прочь.

— Будь ты проклят! Ты и вся империя! — неожиданно прокричал будущий висельник, отчего мышцы на лице Омуры Тессё слегка дернулись.

Это был двадцать седьмой случай за две недели. Омуру Тессё назначили руководить тыловыми частями Победоносного Вторжения сама Сегун. Остров Большой Бордовый идеально подходил для этого — хорошая гавань, прекрасный перевалочный пункт между Востоком и Централом. Но очень быстро выяснилось, что с островом что-то не так.

Все произошло уже на третий день, когда один солдат зарезал другого. Ничего необычного, в тесном мужском коллективе случается и не такое — солдата вздернули. Но еще через день произошел новый случай, и дело дошло до небольшого побоища между двумя группами солдат. Пять погибших, тринадцать раненых — серьезное нарушение.

Всех виновных казнили, а самураев, ответственных за солдат, наказали и перевели в другие подразделения. Силы Омуры Тессё пусть и считались второстепенными, но нарушений в дисциплине самурай из знатного рода не терпел. Войска прошерстили, подразделения переукомплектовали, а самураям дали четкий наказ пресекать любые беспорядки.

Через неделю погиб самурай.

Солдаты набросились на офицера огромной толпой. Самурай оказался к такому не готов, и слаженная атака бойцов сработала — молодого сына семьи То подняли на копья.

С тех пор ситуация становилась только хуже. Солдаты срывались, нападали друг на друга и даже на начальство. Некоторые бойцы начинали наносить вред себе — резать, хлестать и даже жечь огнем. Никакие меры, в том числе и самые строгие, не помогали.

Прошло еще несколько недель жесткой борьбы с беспорядками, когда один из самураев напал на другого офицера.

Омура Тессё с ужасом наблюдал, как его хорошо сплоченная армия медленно превращается в сборище бандитов. Пусть он и был хатамото Сегуна, Омура Тессё находился далеко не на первом месте. Ему не хотелось впасть в немилость, поэтому пришлось подать детальный рапорт. И вскоре на остров приплыли шаманы.

Быстро выяснилось, что Большой Бордовый — это сосредоточение ужасающей энергии, которая нарушает чистоту схемы инь-ян. Шаманы установили талисманы и стали каждый день проводить чистки. Войска же перебросили на континент, заменив другими — там как раз начались проблемы и потребовались свежие силы. Поначалу все было в порядке. Но потом беспорядки вновь начались.

Омура Тессё наполнил рюмку сакэ. Самурай редко пил, но чем дольше он оставался на Большом Бордовом, тем чаще прикладывался к бутылке — из-за непонимания, усталости и невозможности реализовать себя.

— Почему я здесь, в этом ужасном месте? Я не сыщу славы, только немилость. Я должен вести войска в бой!.. Что? Кто здесь⁈

Омура Тессё поднял голову от стола. В дверном проеме стоял человек.

— Дикарь? — удивился самурай, ведь перед ним стоял не житель Востока, а централец. — Удивлен. Пришел убить меня? Что ж, попробуй. Я давно хотел пустить в ход свой клинок. Зачем я все это говорю? Ты вряд ли понимаешь меня.

Катана покинула ножны. Клинок Омуры Тессё был длиннее, чем принято, и в своем владении катаной самурай не сомневался, как и любой из его рода.

— Отчего же? Отлично понимаю, — ответил Ливий на восточном.

— Удивлен. Представишься или у вас, дикарей, нет никаких понятий о чести?

— Ли Волк.

— Ты жил в Империи Красного Солнца? Понятно, откуда знаешь наш язык. Я — Омура Тессё, хатамото нашего великого Сегуна.

Во взгляде Ливия проскочила грусть.

— Омура… Навевает воспоминания. Кто такой хатамото?

— Тебе это незачем знать, дикарь.

Омура Тессё прыгнул вперед. Его катана рассекла воздух с устрашающей скоростью и столкнулась с катаной Волка.

«Быстро», — подумал Ливий.

Удар Омуры Тессё оказался и быстрым, и сильным. Как и Омура Ёити — самурай из Бокэцу, с которым Волк познакомился на Востоке — Омура Тессё предпочитал стратегию одного удара. Если атаковать быстро и сильно в начале схватки, драться дальше не понадобится.

Но у Омуры Тессё не получилось убить Волка с одного удара. Катаны столкнулись, и клинок Ливия перевернулся. Лезвие двигалось вверх, вдоль клинка самурая, и Омура Тессё неожиданно осознал, что его противник — и быстрый, и сильный. Атака дикаря могла попасть ему по лицу, поэтому самурай начал драться в полную силу.

Воля Меча, Воля Тела, Воля Концентрации. Омура Тессё владел тремя видами Воли, отточив свое владение клинком до совершенства. Оттолкнув своей катаной катану дикаря, самурай попытался провести быструю рубящую атаку, но не довел ее до конца. Тессё видел, как двигается катана вторженца, поэтому сменил угол атаки, а потом сделал это снова, когда вновь увидел, что противник успевает блокировать.

На две секунды схватка превратилась в фарс. Ливий и самурай взмахивали мечами, проводили удары, но ни один не достигал своей цели. Происходящее казалось изощренной тренировкой мастеров, пока, наконец, Тессё не смог ударить.

Катаны столкнулись, и от удара Ливия отбросило в стену. Бамбуковые перекрытия с треском взорвались, и Волк вылетел наружу.

«Держи», — подумал Ливий, взмахивая катаной. Лезвие из яри устремилось во врага, Тессё разрубил атаку, но этой небольшой заминки хватило, чтобы Волк сбежал.

— Найти врага! Обыскать остров! Не дать никому уйти! — прокричал самурай.

«Правильно, ищите меня», — довольно подумал Ливий. В этом и заключался его план.

Новое оружие стоит проверить в бою. Перед тем, как заявиться к Омуре Тессё, Ливий с помощью Эйфьо подслушал разговоры в лагере. Оказалось, что самураи вторглись в Централ, чтобы подчинить его, и с таким Волк мириться не хотел. В его глазах жители Востока превратились в завоевателей. Это больше не были внутренние разборки центральцев, все изменилось — игра теперь шла по другим правилам.

«Раз меня занесло на Большой Бордовый, стоит внести свою лепту», — подумал Ливий.

Восток из прошлого не мог тягаться с Централом. Но Омура Тессё оказался сильным бойцом.

«Скорее всего, пиковый Великий Мастер. Из тех, что превосходят свой уровень силы. Хатамото… Не знаю, что это значит. Нужно будет выяснить», — думал Волк, «убегая» на другую часть острова.

— Вот он!

С преследователями Ливий столкнулся всего через полчаса, это была группа солдат с копьями и самурай с катаной — стандартный отряд Империи Красного Солнца. Бойцы атаковали одновременно, пытаясь сковать уколами Волка, а самурай воспользовался этим, чтобы нанести мощный удар.

«Молот и наковальня. Занятно», — подумал Ливий, ныряя в сторону и делая укол.

Теперь Волк держал в руках копье — почти такое же, как у бойцов Империи Красного Солнца. Бой не продлился долго, и Ливий вновь бросился бежать. Его копье обратилось в лук — и стрелы из яри начали разить догоняющих врагов.

Бойцы умирали от одного выстрела. Самураи же могли отбивать стрелы: стрелком Ливий был неважным. Но даже для того, чтобы отбить одну стрелу из яри, самураю приходилось прилагать все силы, тратя много внутренней энергии. Ливий это знал.

— Не уйдешь!

До этого Волк сталкивался только с обычными пехотинцами под руководством офицеров. В этот раз его встретил отряд из одних лишь самураев: тридцать бойцов обнажили катаны, чтобы остановить дикаря.

— Не уйду, — улыбнулся Ливий, превращая лук в двустороннюю секиру.

Сражаясь с врагами, Волк не применял Шаги Предков и не пользовался ярью кроме той, что сама собой делала тело сильнее и быстрее. Но Ливий все равно был слишком быстрым для бойцов Империи Красного Солнца: только в бою с тридцатью самураями появились хоть какие-то сложности.

Убийство тридцати самураев заняло две минуты. Ни один враг не смог попасть по Ливию, но этого времени хватило, чтобы бойцы успели догнать Волка. Три сотни копейщиков не обратили никакого внимания на убитых самураев — все они бросились в бой, не думая о шансах на победу.

«Демоническая энергия разъедает их души. Они хотят крови», — подумал Ливий, вновь возвращая в руки копье.

Атаки завершились с наступлением ночи. Волк появлялся то тут, то там, а самураи и обычные воины бросались в бой.

— Их сила выросла. Армия Императора была куда слабее, Сегун зря время не теряла. Ну, не зря ее зовут Тираном Востока, — сказал Ливий, попивая зеленый чай, по ходу дела украденный из казармы самураев.

На Большом Бордовом был всего один маленький лес, посреди которого Волк сейчас и сидел. Ливий не нуждался в отдыхе. Так он хотел выманить кого-нибудь из сильных врагов — и он смог этого добиться, когда в лесу начали появляться едва заметные тени.

Люди в черных одеждах не издавали шума и ничем не пахли. Они двигались, словно тени, и легко могли бы застать врасплох даже Мастера.

«Как интересно», — подумал Волк. У Империи Красного Солнца теперь был специальный отряд скрытых убийц, причем настолько большой, чтобы выделить его часть одному из командиров на богами забытом острове.

— Даю вам минуту. Нападайте, — сказал Ливий, превращая копье на коленях в длинный кинжал.

Убийцы в черных одеждах бросились в атаку одновременно. До этого спокойный Волк резко вскочил и сместился в сторону, вогнав кинжал в сердце одному врагу. Убийцы отреагировали моментально, полетели кинжалы — Волк закрылся телом. Кинжалы вонзились в пока еще живой «щит», и кожа убийцы в руках Ливия быстро стала фиолетовой.

«Яд», — подумал Волк.

Бросив тело вперед, Ливий резко развернулся, чтобы засадить кинжал врагу в глаз. Противники пытались атаковать со спины при любой удобной возможности.

Бой не продлился и минуту. Враги просто не могли попасть, Ливий был слишком неуловим.

— Это было занятно. Но на этом все.

Убийц было восемь, все они оказались превосходно подготовлены, просто им не повезло с противником.

Большой Бордовый напоминал встревоженный осиный улей. Каждую секунду ушей Ливия достигали слова солдат и офицеров, и Волк все больше узнавал про Империю Красного Солнца и что она здесь вообще забыла. Чем больше хаос, тем больше информации. Ливий поглощал ее, узнавал о целях самураев, попутно уничтожая живую силу врага. Близилось утро — наступала пора новой охоты.

Омура Тессё с ненавистью сжимал кулаки, глядя на карту Большого Бордового. Сотни солдат, сорок самураев и даже восемь синоби, выделенных Отделом Императорской Тени. Его войска понесли гигантские потери — и всё из-за одного дикаря. Хватило дня, чтобы силы Тессё поредели на четверть. Но наступил новый день — и бойня продолжилась.

— Что нам делать, главнокомандующий? — спросил самурай у входа.

— Проверяйте по квадратам. Сообщайте мне о всех перемещениях, — ответил Тессё. — Мне нужно подготовиться.

— Как прикажете!

Когда самурай закрыл дверь, верный хатамото Сегуна обнажил катану и положил себе на колени. Лицо, на котором уже начали проступать неконтролируемые признаки гнева, очистилось. Все, что осталось из эмоций Омуры Тессё — только спокойствие и холодная решимость.

Тем временем Ливий спокойно прохаживался по острову. Все, кто на него нападали — умирали от разного оружия. Но враги не останавливались. Их едва сдерживаемая ярость прорвалась, как вода через плотину, и сейчас каждый боец армии Сегуна хотел если не убить, то хотя бы ранить Ливия — ценой и своей жизни, и жизни своих товарищей.

— Грустно такое видеть. Самураи — ребята решительные и отчаянные, но сейчас их ведет не долг и не честь.

Из-за скалы вышел самурай. Это был Омура Тессё, и в этот раз он вел себя иначе. Его катана покоилась в ножнах, самурай спокойно шагал, пока до Ливия не осталось двадцать шагов.

Волк остановился.

— Ты спрашивал, кто такие хатамото. Хатамото — ближайшие самураи Сегуна, ее доверенные слуги, — сказал Омура Тессё.

— Запоздало, но спасибо, — пожал плечами Ливий. — Я уже успел узнать, что Сегун послала четырех хатамото. Они сильны, как и ты?

— Остальные трое сильнее, иначе я бы не сидел на этом проклятом острове, — ответил Омура Тессё. — Половина. Я лишился половины солдат всего за два дня.

— И ты пришел лично решить проблему?

— Именно так, — кивнул хатамото. — Кому ты подчиняешься?

Ливий покачал головой.

— Никому. Я сам по себе и не люблю, когда завоеватели приезжают на мою родину. Омура Тессё… Ты слышал про Омуру Ёити?

Глаза самурая слегка расширились.

— Про него мало кто знает. Удивлен, чужак. Омура Ёити — один из членов Бокэцу, который помог Сегуну во время Пламенного Шага Дракона.

— Помог Сегуну, значит… Хироюки Тайфу?

— Ты знаешь даже о Генерале Морской Пены. Хироюки Тайфу — человек, что вел Бокэцу под знаменем Сегуна в борьбе с лживым Императором.

— И что с ним стало?

— Печальный случай, погиб во время самосовершенствования из-за взрыва Ядра.

«Вот как. Интересно, это правда? Или правда, которую распространила Сегун?», — подумал Ливий.

— Что стало с остальными из Бокэцу?

— Я больше никого из них не знаю. Это было слишком давно. Еще что-то?

— Последний вопрос. Зачем вы сюда приплыли?

На лице самурая вновь отразилось удивление, но в этот раз иное. Омура Тессё просто не мог поверить, что настолько сильный человек задает ему столь глупый вопрос.

— Потому что все земли должны принадлежать Сегуну.

— И это все?

— Другие причины и не нужны.

— Вот как. Начнем?

Катана Омуры Тессё покинула ножны. Самурай больше не хотел торопиться. Он стоял на месте, медленно приводя дыхание в нужную амплитуду.

«Все иначе. От него чувствуется угроза, и в этот раз он будет сражаться в полную силу», — подумал Ливий, наблюдая за врагом.

Лев не сдерживается, даже когда охотится на кролика. Омура Тессё забыл об этом правиле, но сила дикаря заставила его вспомнить азы. Медитация с клинком вывела бывалого самурая на пик — все ради одного удара.

Три секунды Омура Тессё и Ливий не двигались. И когда настал нужный момент, они атаковали одновременно.

Через мгновение Ливий стоял там, где до этого стоял самурай. Омура Тессё стоял на месте Волка. Это была битва одного удара.

Тело самурая покачнулось, и Омура Тессё рухнул на землю. От бедра и до плеча протянулась широкая рана, которая разрезала сердце и все органы на пути пополам.

— Я не стал сдерживаться. Это было бы неуважительно, — сказал Ливий.

Удар Омуры Тессё был невероятен. Но для встречного удара Волк открыл те же три Воли, что и самурай — Волю Меча, Волю Тела и Волю Концентрации. И Омура Тессё проиграл. Может, он и был лучшим мечником, а его отточенная техника одного удара превосходила технику Волка, но самурай не мог сравниться с невероятной силой Ливия.

— Вы и вправду стали сильнее. Я должен увидеть, что происходит в Централе.

Силы здесь, на Большом Бордовом, были небольшим отрядом. Для вторжения в Централ Сегун выделила десятки тысяч воинов. Убийства Омуры Тессё и его людей не могли остановить вторжение самураев. Стоило разобраться с врагами на континенте, отрубить все змеиные головы — только тогда Империя Красного Солнца остановилась бы.

Бойцы Полного Разрушения спали прямо на земле. Не было ни дозорных, ни магических схем. Казалось, что лагерь совершенно беззащитен, но это было не так. Один из бойцов дремал полусидя, постоянно применяя Локатор, одну из техник Полного Разрушения.

— Противник, — сказал он, открывая глаза.

Все бойцы Полного Разрушения вскочили на ноги. Противник и вправду приближался, уже через секунду он стоял перед лагерем.

— Ублюдок, смерти ищешь? — почти что прорычал боец Полного Разрушения. Одним шагом он сократил дистанцию и собирался было ударить кулаком, как все его тело развалилось на куски.

— Ахритовые нити! — сказал главный из Полного Разрушения. — А ты — Соп, один из Епископов.

Враг хитро улыбался, широко расставив руки в сторону. Епископы — лучшие воины Бога Войны. И Соп был одним из самых печально известных Епископов. Для него не существовало чести и воинского поединка, все, что Соп делал — эффективно убивал врагов и получал от этого видимое удовольствие. Про его нити, которые нарезали на части целые отряды бойцов, ходили легенды. Но Полное Разрушение столкнулось с Сопом впервые.

— Вы недостойны сражения с самим богом, — сказал Епископ. — Я здесь, чтобы устранить вас.

— Ха! — хмыкнул Лорсус, командир отряда Полного Разрушения. — Попробуй.

Пальцы Лорсуса вонзились в ладони, выпуская кровь. Командир отряда Полного Разрушения ударил двумя кулаками вперед — и ударная волна пронеслась, уничтожая нити Сопа. Это был Грозовой Фронт, одна из сильнейших техник Полного Разрушения.

Не сговариваясь, остальные бойцы атаковали. Каждый хорошо видел врага с помощью Локатора, поэтому знал, что Соп не пострадал.

Но ни одна атака не коснулась Епископа. Бойцы Полного Разрушения будто наткнулись на лезвия мечей, нити, которых не должно было остаться, ранили тела.

Лорсус бросился в атаку. У Сопа еще остались нити, но только часть, ведь бойцы пусть и пострадали, но не погибли. Громовой Удар был быстрым, кулак почти достиг лица Епископа, как вдруг нити обернулись вокруг руки Лорсуса.

Соп дернул руками, нити затянулись. Епископ собрал всё, что у него осталось, чтобы с легкостью отрезать Лорсусу руку. На лице Сопа промелькнуло удовольствие, ему нравилось резать врагов, особенно тех, которые гордились своей силой. Но Соп не был идиотом — он не собирался лезть на самого Готта, а вот Лорсус, третий по силе в Полном Разрушении, подходил идеально.

По руке пробежали черные молнии. Брызнула кровь. Удовольствие на лице Сопа быстро сменилось удивлением — его нити смогли разрезать только кожу.

— Слабак, — произнес Лорсус. Кулак разжался, и боец Полного Разрушения вонзил врагу пальцы в район подбородка. Резко подняв руку вверх, Лорсус сорвал с Епископа лицо, обнажая плоть и мышцы.

— А теперь еще и урод.