Десять тысяч стилей. Книга тринадцатая

Глава 21 Плата за силу

Златоглав. Вот уже два века эта школа входила в Большую Десятку, но так было не всегда. Когда-то Златоглав едва мог втиснуться в когорту средних школ. В первую очередь, мешало расположение. Когда почти все другие школы находились в Районе Ста Школ, Златоглаву пришлось ютиться в Районе Войн. Сражения кипели у стен школы столетиями, и Златоглав, пусть и медленно, набирал силу. Там, где другие школы кичились древней историей и мощными техниками, Златоглав брал свое богатством. Во многих городах Централа существовали целые торговые кварталы этой школы, и ходили слухи, что добрую половину игорных домов и аукционов спонсирует именно Златоглав.

«Единство» наступало. Оно мирно забирало себе территории Района Войн, ведь никто не решался выступить против сил Хаоса. Прошло совсем немного времени — и войска «Единства» оказались у стен Златоглава. И никто не мог ему помочь, ведь другие школы сражались с чужаками с Востока и Богом Войны.

Ворота открылись. Из школы неспешно вышел Ауреус — глава Златоглава. Его длинные золотые волосы развевались на ветру, ослепляя красотой каждого встречного.

Тот, кто ждал Ауреуса, казался его темным отражением. Молодой парень с длинными и черными как смоль волосами улыбался, встречая главу Златоглава.

— Здравствуйте, Ауреус. Рад вас видеть, — сказал Хаос добродушным тоном.

— И я вас. Вижу, вы весьма помолодели. Это добавило вам красоты, — ответил с улыбкой Ауреус.

— Наши договоренности в силе?

— Безусловно, — ответил Ауреус.

Хаос протянул руку, а глава Златоглава ее пожал. Сделка, заключенная много лет назад, окончательно подтвердилась.

Вокруг Хаоса и Ауреуса возник барьер.

— Мы доставили вам последние материалы по пустынным техникам. Этого было достаточно, чтобы восстановить наследие школы? — спросил глава «Единства».

— Указало нужный вектор исследований, — кивнул Ауреус. — Наши Золотые Символы — наследие техник бедуинов. Но то, чем они владели — слабее Золотых Символов. Бедуины утратили силу, но не утратили форму, которую потеряли мы. Нам нужно время. Скоро Золотые Символы Златоглава станут гораздо сильнее, а вместе с ними возвысится и школа.

— Сильный союзник — это всегда хорошо, — вновь улыбнулся Хаос. — Грядет война с Альянсом. Златоглав, как и секта Фот, присоединился к нам. В вас не стоит сомневаться?

— Ни в коем случае, — тряхнув головой так, чтобы волосы веером разметались по воздуху, ответил Ауреус. — Но не забывайте, Хаос. Я — не ваш подчиненный.

— Разумеется. Мы — равные союзники, — сказал Хаос, убирая барьер.

Войска «Единства» развернулись. Больше их не интересовал Златоглав, а Хаос обратил свое внимание на следующую цель.

Школа гудела от новостей. Верхушка знала, что задумал Ауреус, но вот ученики оставались в неведении. «Единство» теперь было союзником, а Альянс — врагом. Такое сложно было принять, особенно тем, кто пришел в Златоглав с Района Ста Школ. Но таких было меньшинство: Златоглав вербовал учеников в основном из Района Войн.

— Глава… — проговорил один из мастеров у ворот.

— Все отлично. Нет варианта выгоднее, чем этот, — ослепительно улыбнулся Ауреус.

Традиции? Чушь. Златоглав вырос на торговле, и слово выгода его ученики понимали лучше всего, поэтому мастер улыбнулся в ответ.

Так думал не каждый. Но на первое время было достаточно и этого.

Потом был совет Златоглава, где Ауреус всем красноречиво объяснил новое положение дел. «Единство» — на коне, Альянс Светлых Сил — на последнем издыхании. Нужно запрыгивать на корабль, пока он не отчалил. Да и Златоглав сделал это не просто так: «Единство» помогло с наследием, и исследования Золотых Символов продвинулись.

— Совершенный круг золота, заключающий в себе мощь Золотых Символов. Мы так варварски использовали наши техники… Скоро все изменится! Наша школа станет сильнейшей.

Один из мастеров начал медленно аплодировать, присоединился другой мастер, и вскоре жидкие аплодисменты превратились в шквал оваций.

Ауреус вернулся в свой кабинет. Из шкафчика под столом глава Златоглава достал бумагу, на которой оставил пером две размашистых строки.

— Позовите Мирмона.

Один из личных помощников Ауреуса прибыл быстро.

— Что прикажете, глава?

— Мирмон, я могу это доверить только тебе. Отнеси письмо Сизому Камню. Сделай это тихо, — сказал Ауреус, скрепляя письмо магической печатью.

— Как прикажете!

Мирмон взял в руки письмо. Будучи одним из лучших разведчиков Златоглава, он мог проникнуть куда угодно.

— Отправляйся.

Через две минуты, взяв снаряжение, Мирмон незамеченным вышел из Златоглава. По школе ходили разговоры, часть учеников хотела сбежать уже ночью. Ауреус не мог не знать об этом, поэтому Мирмон просто делал свою работу.

Солнце почти село. В двадцати километрах от Златоглава, где начиналась небольшая дубовая роща, Мирмон остановился.

Из-за дерева вышел человек. Его лицо скрывал плащ, а ладони — черные кожаные перчатки.

— Говори.

Голос был женским. Мирмон кивнул и сказал:

— Глава задумал предать «Единство». Вот письмо Сизому Камню.

— Ясно. Хаос будет доволен твоей работой, — кивнула женщина. Мирмон протянул ей письмо, и оно пропало под плащом.

Яркий свет зажегся со всех сторон. Мирмон и женщина отпрыгнули друг от друга и замерли на месте, не в силах пошевелиться: магические письмена сковали их.

— Ах, мой дорогой Мирмон. Тебе не стоило этого делать.

— Глава⁈

К месту тайной встречи шел Ауреус. Мирмон попытался сдвинуться, но магия крепко держала его.

— Ваше место встреч нелегко было вычислить. Скрыть все эти письмена — тоже. Я не люблю предателей, Мирмон, поэтому ты умрешь, — с улыбкой произнес Ауреус, и в воздухе стали появляться Золотые Символы.

— Нет! — прокричал Мирмон, силой вырываясь из западни. Но помощник Ауреуса ничего не успел сделать, его со всех сторон окружили золотые стены, которые быстро сдвинулись, превращая тело внутри «коробки» в куб костного фарша.

Золотые символы вошли в землю, где и исчезли. Ауреус даже не хотел видеть останки предателя.

— Теперь ты, шпионка «Единства», — улыбнулся глава Златоглава.

— Если вы убьете меня, «Единство» узнает об этом.

— О, я не собираюсь тебя убивать, — с деланным удивлением произнес Ауреус. — Открой письмо.

Магические письмена пропали. Пару секунд женщина колебалась, а затем достала письмо и вскрыла печать.

— Объявление войны? — удивленно спросила шпионка.

— Разумеется, — улыбнулся Ауреус. — Уж не думала ли ты, что я могу обойтись без красивого объявления войны прошлым союзникам? Это было бы слишком вульгарно для такого, как я.

Шпионка вновь посмотрела на письмо и перевела взгляд на главу Златоглава.

— Почему вы убили его? Он работал на «Единство».

— Я не терплю предательство в моей школе в любом виде, — ответил Ауреус. — Даже если он был неправ. Увы, Мирмон оказался непригоден для моей работы — стоит поручить это кому-то другому.

— Если вы действительно на стороне «Единства», позвольте сделать это мне, — сказала шпионка.

Воцарилось молчание.

Шпионка хорошо понимала, что Ауреус знал о предательстве Мирмона. Письмо могло быть ненастоящим, и сейчас глава Златоглава мог вернуться, написать новое и передать с доверенным человеком. Предложение шпионки было давлением и проверкой. Приходилось рисковать, ведь перед ней стоял один из глав Большой Десятки, способный стереть ее за считанные мгновения.

— Хорошее предложение, — улыбнулся Ауреус. — Мои люди понадобятся мне здесь. Тогда я жду скорейшего выполнения работы. Если я узнаю, что Сизый Камень не получил мое письмо — ты будешь казнена самым жестоким способом. Я смогу договориться об этом с Хаосом.

Несмотря на самообладание, шпионка нервно сглотнула. Она знала, как умеют пытать и казнить в «Единстве».

— Выполню, — произнесла она на выдохе, протягивая письмо Ауреусу. Глава Златоглава восстановил магическую печать, и шпионка «Единства» исчезла, чтобы как можно быстрее сделать свою работу.

Когда Ливий открыл глаза утром, он несколько секунд смотрел в потолок, думая о том, что хотел бы сегодня сделать. Только тогда Волк встал, поел и отправился на Пик Древа.

Встретил его там хорошо знакомый человек.

— Вспоминаю, как ждал вас на свои лекции, ученик Ливий.

— Учитель Кастрид, — улыбнулся Волк.

То, что Кастрид выжил, Ливий уже понял. Но сейчас, встретив мастера лицом к лицу, Волка захлестнули эмоции. Ливий подошел к Кастриду, и, немного поколебавшись, по-мужски обнял.

— Спасибо. Вы спасли мне жизнь в тот день.

— Пустое, ученик Ливий. Разве это не долг учителя — спасать своего ученика? — улыбнулся Кастрид. — Пойдемте в мой кабинет. Нам есть о чем поговорить.

Пики не были отдельными зданиями, как были Школы в Сильнаре. Они были частью одной огромной крепости, пусть и скрывались за воротами. Кастрид провел Волка через одни, повел вверх по лестнице и уже через пару секунд учитель и ученик стояли в кабинете.

— Вот мы и здесь. Можно спокойно разговаривать, не боясь, что нас услышат!

— Есть какая-то важная тема?

— Конечно, ученик! — взмахнул рукой Кастрид. — Вы ведь помните тот день?

— Отлично помню, — кивнул Ливий. Мастер говорил о дне нападения на Сильнар, тут и догадываться не стоило.

Кастрид прошел к своему столу. На нем стояла банка, а в ней летела бабочка.

— А этот день вы помните?

— Помню.

Когда-то давно Кастрид объяснил Ливию суть темных техник. Тогда мастер показал это на бабочках, выкачав их жизненную энергию.

— Светлый применял Черный Флаг, — сказал Кастрид. — Я мог сопротивляться его технике только потому, что владел похожей.

Волк кивнул.

— Тогда я не обратил на это внимания, времени не было. А потом не задавался лишними вопросами — владеете и владеете. Но что это было? Черный Флаг? Черный Завет?

— Ни то, ни другое, — ответил Кастрид. — Когда-то давно — когда мои родители были живы — меня обучили темной технике. Ничего удивительного, если ты родился в темной секте.

— В темной секте? Вы? — удивился Ливий.

Кастрид положил ладонь на банку. Бабочка обратилась в пыль.

— Адоматова Гниль. Болезнь, превращенная в технику. Есть множество темных техник, и Адоматова Гниль — не лучшая из них. Меня обучили еще в детстве, долгие годы я отказывался от нее. Но корни есть корни. Адоматова Гниль спасла мою жизнь однажды. Эта сила, которую я считал проклятой, стала для меня еще омерзительней, и тогда я понял, что больше нельзя убегать. Надо обернуться и посмотреть проблеме в лицо, осознать ее.

Мастер выдвинул подстольный ящик. Взмахивая ладонью, Кастрид открывал магические замки один за другим, десятки заклинаний оберегали содержимое ящика. Наконец, мастер закончил: крышка отодвинулась, и Кастрид достал рукописный фолиант, положив его на стол.

— Вы помните про грань, ученик? Я бы засомневался, могу ли я вас так еще называть, но сегодня я буду учить вас. Скорее всего, в последний раз.

— Помню. Граница нормальности размыта. Мы — идущие, мы привыкли отнимать жизни. То, что для другого — зверство, для нас — норма. Но есть границы, которые даже таким людям, как мы, пересекать нельзя.

— Именно так, ученик. Но когда кто-то пересекает эту границу — с ним сложнее справиться, ведь он черпает силу, недоступную здравомыслящему человеку. Иногда владеть темными техниками — это не что-то плохое до тех пор, пока ты применяешь их для противодействия вражеским техникам. Прямо как в том бою.

Волк кивнул. Он ничего не смог сделать Светлому, его Черный Флаг был просто чудовищен.

— Я изучал Адомоватову Гниль именно с такого ракурса. За долгие годы я изменил технику. Адоматова Гниль — это болезнь, отбирающая жизнь у врага. Моя новая техника напоминает весы: тебе просто нужно наклонить одну из чаш, чтобы жизнь начала утекать. В обоих случаях ты вытягиваешь жизненную энергию из человека, но принцип — разный.

— Как вы назвали свою технику?

— Отрицательный Рост.

— Забавное название, — улыбнулся Ливий.

Кастрид кивнул и показал на фолиант.

— Изучите мою технику, Ливий.

Не задавая лишних вопросов, Волк взял фолиант в руки.

Это был научный труд, дело всей жизни Кастрида. Сотни страниц, десятки схем и рисунков — мастер изучил Адоматову Гниль и принципы поглощения жизненной энергии с дотошностью ученого.

— Готово, — кивнул Ливий через пять минут, закрыв фолиант.

— Сможете использовать?

— Да, учитель. Вашей техникой и вправду можно уравновесить другую темную технику.

— Если это не Черный Флаг, — кивнул Кастрид.

«Да. Отрицательный Рост Кастрида впечатляет, но Черный Флаг — особенно такого сильного мастера, как Светлый, просто передавит эту технику», — думал Ливий.

— Учитель Кастрид. Почему вы решили обучить меня ей?

— Потому что я знал, что вы быстро освоите ее. Я знал, что вы не пересечете грань. А еще потому, что вы можете сделать то, чего не смогу сделать я. До школы дошли слухи, что вы убили хатамото — главу вторгшихся чужаков. Вы уже сейчас не уступаете многим Фениксам, возможно, даже достигли силы главы Отдела. Колоссальный рост! Пройдет не так много времени, прежде чем вы достигнете уровня главы школы или даже кого-то из Большой Десятки. Мне стыдно взваливать это на плечи своего ученика, невероятно стыдно! Но Ливий, у меня есть к вам просьба. Прошу, убейте Светлого.

В глазах Кастрида горел огонь возмездия. В тот день учитель из Школы Дракона смог лишь спасти жизнь своего ученика, да и то — выиграв лишь пару секунд. Если бы не подоспел глава Школы Мысли, все погибли бы — и Ливий, и Кастрид. Но больше всего по учителю ударила смерть Мурса. Они были товарищами, долгие годы работали рядом. И неспособность отомстить за друга давила на Кастрида, как тиски.

— Это я и собирался сделать, — сказал Ливий, положив ладонь на плечо Кастрида. — У меня счеты ко всему «Единству», но никого я не хочу убить так сильно, как Светлого.

— Рад это слышать, но не стоит погружаться в месть. Пусть это остается возмездием, — улыбнулся Кастрид. — Думаю, на этом моя роль учителя завершена. Возможно, вы уже знаете куда больше, чем я, и это вам в пору обучать меня.

— Возможно. Но вы всегда останетесь для меня учителем, — улыбнулся в ответ Ливий, убирая ладонь.

— Тогда, ученик Ливий, вам пора встретиться с другими желающими вас видеть. Отправляйтесь на Пик Мудрости.

«Еще кто-то?», — удивился Волк.

Он так и сделал. Пик Мудрости был недалеко от входа и занимался второе с конца место — здесь обучались младшие ученики. На Пике Мудрости было многолюдно, Ливий встречал юную поросль школы, которая немного нерешительно кланялась при виде Волка, ведь на нем не было формы школы.

— Думаю, вы ко мне.

Интеллигентный на вид мужчина выехал навстречу на инвалидной коляске. Брюки, белая рубашка, лакированные туфли и пенсне на носу — не тот стиль моды, который ожидаешь увидеть от идущего. Мастер, который в Сильнаре возглавлял последнюю Школу, здесь руководил всего лишь второй.

— Приветствую вас, Фур, — сказал Ливий.

— Я ждал вас, Ливий. И не только я. Пройдемте.

Если вслед за Кастридом Волк зашел быстро, то Фур никуда не спешил. Все было так же, как и в первую встречу в Школе Наследия.

— Как вам мой Пик Мудрости?

— Не ожидал встретить вас здесь. Как-никак в Сильнаре вы возглавляли Школу Наследия. Но я понимаю, в чем суть. Дело в силе?

— Именно. В Сильнаре главами Школ назначали по разным причинам, в Окровавленном Фениксе все происходит в зависимости от силы.

— И по какой причине вы руководили Школой Наследия?

— По причине того, что она — последняя, — слегка улыбнулся Фур. — Вы стали гораздо сильнее. Как ваше здоровье? Ваш рассудок?

— Все в порядке, — ответил Ливий, пусть вопросы Фура и звучали странно. — А вы?

Фур вновь улыбнулся.

— Как видите, не на своих ногах.

Через пятнадцать минут Фур въехал в свой кабинет в сопровождении Ливия. И там сидел другой человек.

— Куратор?

— Вот мы и снова встретились.

Фур занял место во главе стола, Борей Амгат сидел слева. Волк сел справа.

— Почему вы здесь?

— Мы соседи, — улыбнулся Фур. — Его Пик — это Пик Камня. А мой — Пик Мудрости.

— Камня? Прямо как в Сильнаре.

— Именно. Первая школа, — сказал Борей Амгат. — Младшим ученикам не повезло с главой. В новом Сильнаре — десять Пиков, как и Школ. Или одиннадцать.

«Что он имеет ввиду?», — подумал Ливий, но спросить об этом не успел, ведь слово взял Фур:

— Вчера на собрании вы слышали о посмертном приказе Синего Флага. Но были другие указания — одно он дал мне и Борею Амгату.

— Именно так. «Поговорите с Ливием», — кивнул куратор.

«Выходит, они хорошо понимали, о чем со мной стоит поговорить», — подумал Волк.

— Начнем с меня, — сказал Борей Амгат. — Я — ровесник Красса. Но Красс выглядел младше меня. Я не начал развиваться позже, мой уровень развития не слишком отставал от его. Удивлены?

— Немного, — кивнул Ливий.

— Теперь моя очередь, — сказал Фур Осенний Лист. — Перед вами, Ливий, сидит идущий в инвалидной коляске. В Сильнаре жил один из лучших врачей континента, но он не смог вернуть мне способность ходить. Невероятно, не правда ли?

— Если бы вы остались без ног — другое дело, но, когда они есть, привести их в порядок не такая большая проблема… Особенно для Желтого Флага, — пробормотал Волк.

Оба мастера молчали, ожидая того, что Ливий догадается.

— Ваши проблемы имеют один исток, я прав?

Фур кивнул.

— Если я сниму свои перчатки, то вы, Ливий, сильно пострадаете или даже умрете. Как и Борей Амгат.

«Что?».

В стиле Фура было кое-что необычное. Из него выбивались перчатки: кожаные и громоздкие, такие, которые носят кузнецы.

— Что под ними? — спросил Ливий, не в силах оторвать от перчаток взгляд.

— Ладони, — улыбнулся Фур. — Не стоит на меня так смотреть. Там просто мои ладони, но сила, исходящая от них, способна уничтожать все живое — мне сложно это контролировать. Когда мы шли сюда, я ответил на ваш вопрос.

— Да. Вы были в Школе Наследия, потому что она последняя, — кивнул Ливий. — Теперь понимаю. Это было сделано ради безопасности, потому что в Школе Наследия — меньше всего учеников, там было открытое пространство, а рядом с Школой находились и Отделы, и глава Сильнара.

— Вы все верно поняли.

Ливий посмотрел на Борея Амгата.

— А у вас что, куратор?

— Был протомагический сифилис в молодости, вылечил, — ответил Борей Амгат, не изменившись в лице. — У меня нет ничего впечатляющего. Я получил знания.

«Знания? Фур получил мощную силу, которую он не способен контролировать, и эта сила способна с легкостью убивать даже сильных идущих. Но Фур больше не может ходить. Борей Амгат получил знания, но сильно постарел, будто пропустил лет сто на своем уровне силы, если не больше. Они оба что-то обрели — и что-то потеряли».

— Дамиран?

Двенадцатая руна, руна знаний. Единственная руна, которую Ливий никогда не использовал. Дамиран стоял над остальными рунами, возвышался над ними, ведь был венцом всей магии. Когда Волк узнал об этой руне, Синий Флаг запретил ее изучать, пока Ливий не изучит все остальные руны. Причина заключалась в опасности. Если ты не подойдешь к Дамирану подготовленным, он возьмет тебя под контроль. Бескрайнее поле информации превратит мага в вычислительную машину, способную лишь бесконечно обрабатывать данные, пока не умрет от истощения.

— Близко, — кивнул Фур. — Я — не маг. Борей Амгат — тоже. Не обязательно открывать врата к кладезю информации с помощью магии, есть и другие способы. Так мы думали, но все это было ловушкой. Магов Дамиран превращает в вычислительные машины. Мы коснулись великих знаний будто сбоку… И обрели их, заплатив другой платой.

— Годы жизни, — добавил Борей Амгат. — В молодости я не понимал всю опасность. Почти все погибают. Тяжело было оторваться от бесконечных знаний, но я смог. А когда это сделал, обнаружил себя постаревшим.

— Я хотел обрести силу, — улыбнулся Фур. — В отличие от Борея Амгата, я был постарше и понимал опасность поля информации лучше. Мне казалось, что я хорошо подготовился.

— И что вы отдали?

— Годы жизни, как и Борей Амгат. А еще получил тело, неспособное выдержать великую силу. Стоит снять перчатки — и жизнь утекает. У меня осталось не больше десяти секунд.

«Десять секунд?».

Перед Волком сидел мертвец. Для идущего десять секунд — это много. Но не когда это весь срок твоей жизни.

«Предупреждение от Синего Флага», — подумал Ливий.

Перед ним были два человека, которые дорого заплатили за свою силу. Если Синий Флаг дал им такое указание, значит, оно было на случай его смерти. Глава Сильнара боялся, что Ливий, оказавшись в тупике, обратится к Дамирану.

«Борей Амгат постарел, но многих бы это не остановило. Я и сам стал выглядеть старше», — подумал Волк.

— Если вы думаете о допустимости, хочу вам кое-что объяснить, — сказал Борей Амгат, будто прочитав мысли Ливия. — Выживших после прикосновения к полю знаний — единицы. Я смог оторваться по случайности, спихнул локтем колбу, которая вызвала взрыв. На поле знаний я смотрел всего две секунды и получил не то, что хотел. Фур смотрел минуту и тридцать три секунды. Насколько знаю — это рекорд.

«Так много?», — удивился Ливий.

— И я тоже получил не то, что хотел, — улыбнулся Осенний Лист. — Поле знаний — это не поле ответов. Оно напоминает салат, в который мелко нашинковали все знания мира. Кстати, о моем прозвище. Осенний Лист — потому что я умираю. Последний лист на дереве, который пока чудом держится.