Десять тысяч стилей. Книга тринадцатая

Глава 11 Сокрушенный гигант

Даже в Районе Ста Школ Победоносное Вторжение проходило гладко. Первые три дня самураи брали школу за школой, и только на четвертый день на них впервые пошли в контратаку. Это были отчаянные удары, наступление самураев замедлилось, но не остановилось. Централ смог купить себе немного времени — достаточно, чтобы на поле боя прибыли основные силы.

Мечники, способные сражаться на равных с лучшими самураями. Бойцы-рукопашники, побеждающие даже опытных воинов хатамото. На поле боя появились те, кто перевернули ход битвы, восстановили баланс сил и впервые заставили войска Наобэ Рю остановиться.

Подобные проблемы хатамото привык решать просто. Как только не станет лидера, армия придет в хаос, и как раз для убийства сильных врагов у Наобэ Рю был отряд Убийц Óни.

Отряд был наконечником копья, который входил во вражеское войско, сокрушал порядки, уничтожал противников — и спокойно возвращался. Никто не мог сравниться с Убийцами Óни, и Наобэ Рю только ждал момента, чтобы послать свой элитный отряд за головой вражеского генерала.

Его звали Кин. Он был лучшим в отряде Убийц Óни, его главой и бесспорным лидером. Зная, куда направить удар, Кин показал направление рукой — и его люди бросились в бой, чтобы расчистить ему дорогу.

Сражением командовали двое, и они не интересовали Кина. Глава Убийц Óни пришел не за стратегами, а за лидером — низкая женщина, не утратившая своей молодости, спокойно наблюдала за битвой, не говоря ни слова. Именно она была целью Кина.

Убийцы Óни прошли сквозь строй врагов. Кин редко обнажал клинок против слабых противников. Стоило ему увидеть свою цель, как он концентрировался на ней, забывая о всем остальном. Убийцы Óни знали об этом, поэтому и были его «флангами», доверяя своему командиру главную задачу.

Огромный двухметровый нодати — меч Кина — одним быстрым движением опустился вниз. Высокий и сильный самурай, массивные доспехи, длинный клинок — на фоне низкой женщины Кин казался великаном, который избивает ребенка. Но стоило клинку начать свой ход, как женщина сдвинулась в сторону, резко, будто хищное животное, вставая в защитную стойку.

Кин не знал о центральцах многого. Не знал он и о том, что сражается с одной из трех сильнейших женщин Централа — с Деймой, прозванной Низким Тигром, главой школы Лап Тигра.

Ладонь Деймы соприкоснулась со стремительно падающим нодати, и меч отклонился в сторону. Плавный блок смог защитить главу Лап Тигра, и это удивило Кина. В своем ударе он почти не сдерживался, применив и Волю Меча, и Волю Концентрации — этого оказалось недостаточно.

Три быстрых удара ладонями обрушились на нагрудник Кина. Броня Убийц Óни, созданная, чтобы выдерживать удары они, рогатых демонов, вооруженных большими дубинами, с трудом сдерживала натиск женщины. Каждая атака болью отдавалась в теле Кина, но броня делала свое дело.

Самурай попытался поднять меч — и удар ладонью попал прямо по клинку. Дэйма сблизилась с Кином, ее атаки просто не давали орудовать огромным клинком, заставляя держать рукоять в районе груди. Самурай попытался отступить на шаг, но ничего не вышло. Зеркально повторяя его движения ног, Дэйма сместилась вслед за Кином, вновь ударив ладонями по груди и клинку.

Поступь Тигра, одна из техник Лап Тигра, которая объединяла в себе и технику передвижения, и боевую технику. Применяя Поступь Тигра, боец Лап Тигра постоянно наносит удары и не дает врагу отступить. Этот прием «связывает» врага, не дает комфортно сражаться, разорвать дистанцию или применить мощную технику, требующую подготовки. И лучше всего Поступь Тигра работает против тех, кто нуждается в расстоянии — против магов, стрелков и бойцов с длинным оружием.

Воля Меча Кина стала плотнее, и на ладони Дэймы остался кровавый след. Самурай попытался отвести меч, но удар женщины пришелся уже не на сам клинок, а на локоть руки. В ответ Кин ударил коленом — и атака ладонью попала по нему, едва не заставив самурая упасть.

Впервые за долгие годы самурай, сразивший десятки сильных врагов, оказался в такой ситуации. Каждый удар противницы был сильным и быстрым, каждая его атака принималась на плавный блок. Казалось, что враг перед Кином неуязвим. Тот, кто всегда полагался на стратегию одного удара, натолкнулся на мастера быстрых и беспрерывных атак.

Обычные стратегии не работали. И тогда Кин подался вперед всем телом, чтобы навалиться на противницу и ударить ее локтем. Дэйма синхронно шагнула назад, и Кин сделал то же самое, отступив на шаг. Подавшись сначала вперед, вместе с движением локтя самурай завел меч для удара сбоку. А вновь подавшись назад, он воспользовался импульсом и ударил клинком. Пробужденная Воля Тела ускорила быструю атаку, и даже Дэйма, уверенная в своей защите, не могла просто блокировать этот удар.

Но в пылу схватки Кин не учел одну деталь. Удар меча, отработанный сотни тысяч раз и способный лишить головы даже опытного фехтовальщика, не нашел свою цель, ведь она оказалась слишком низкой.

Отклонив корпус назад, Дэйма увернулась от меча. Она умела пользоваться своим ростом, а рост Кина, гиганта, привыкшего рубить от груди, сыграл с ним злую шутку. Но атака на этом не закончилась, молниеносным движением самурай завел меч за спину, и, подняв клинок вертикально над головой, обрушил его вниз.

Дэйме пришлось отклонить корпус и выйти из защитной стойки Восьми Триграмм, и Кин верил, что он попадет. В эту атаку самурай вложил все, она была чуть ли не вдвое быстрее, чем первая, с которой он начал бой. Но старые привычки вновь сыграли против Кина, ведь в тот момент, когда он ударил клинком, самурай сделал небольшой шажок правой ногой. Она была его опорой, ускоряющей удар и увеличивающей его мощь, и Дэйма не упустила это движение. Даже не успевая вовремя заблокировать удар, глава Лап Тигра наступила своей ступней на ступню Кина.

Опора самурая неожиданно потеряла стабильность. Удар прошел мимо, всего в ладони от плеча Дэймы, взрывая землю — и глава Лап Тигра надавила ладонью на тыльную часть меча, заставляя корпус самурая податься вперед и вниз.

Одновременно с этим двинулась и вторая ладонь Дэймы, которая столкнулась с подбородком Кина. В этот момент самурай услышал, как трещит его челюсть и хрустят шейные позвонки. Мозг заметался в черепной коробке, как птица, пойманная в клетку, и мир поплыл перед глазами Кина.

Самурай рухнул на колено. Ни разу в бою его никто не смог опрокинуть, если Кин и опускался на колени, то только перед своим господином. Это был второй по величине позор в жизни самурая, но еще важнее было то, что здесь, в Централе, Победоносное Вторжение столкнулось с таким великим воином.

Убийцы Óни отреагировали моментально. Их бои стали неважными, ведь жизнь командира была ценнее всего. Убийцы Óни бросились вперед, Дэйма встала в защитный блок Восьми Триграмм, чтобы отбиться — и враги воспользовались этим, чтобы вытащить Кина из боя.

— Как вы, глава? — спросил один из лучших воинов Лап Тигра, Тайр. В его голосе не было беспокойства, как и полагалось члену клана Комэтт.

— Нормально. Он был сильным, Тайриэнн, — сказала Дэйма.

— Насколько?

— На твоем уровне.

Уже через три секунды разум Кина прояснился Волей Концентрации. Он проиграл этот бой, и сейчас возвращался с поражением к своему господину. Но это нужно было сделать: пусть Кин и мог отдать свою жизнь, он был обязан рассказать о преграде для Победоносного Вторжения.

Когда Ливий спустился к бойцам вместе с исцеленными ранеными воинами и озадаченными медиками, веселое настроение захлестнуло всех. Волк присоединился. Вино было терпким, а жаркое из оленятины — жирным и будто тающим на языке. Хорошо поесть не удавалось много дней.

— Ты многое сделал, малыш, — сказала раскрасневшаяся Сы, подсаживаясь рядом.

— Для меня это было просто, — пожал плечами Волк. — Может, хватит так меня называть? Мне не один десяток лет, да и не выгляжу я молодо.

— Старшим виднее! — ответила Сы, протягивая кружку. — Пей.

Ливий осушил кружку залпом. Внутри было не вино.

— Спирт?

— Он самый. Повышаю градус веселья. Так, малыш… Чем помочь? Вуу тебе погадал, но я не расплатилась.

— Вы все мне помогли в прошлом. Получить уроки от таких сильных мастеров — дорогого стоит. Разве что… Может, поделитесь техниками развития Ядра?

Пока Ливий говорил, Сы осушила очередную кружку и посмотрела на него:

— Ты что, и по пути Ядра идешь? Впечатляет. Вряд ли чем-то помогу, малыш. Моя техника — стандартная для Императорского Корпуса. Я родилась в обычной семье, никаких клановых приемчиков нет. Вуу никогда особо не интересовался техниками развития Ядра, его устраивала обычная скорость. А Боддамон применяет монашеское дыхание. Интересует?

— Нет, — мотнул головой Ливий. — Что знаю, то знаю. Спасибо.

— Эй, малыш, может, хочешь получить награду другого рода?

На раскрасневшемся от алкоголя лице Сы появилась хитрая улыбка. Ее плечи немного сдвинулись, открывая шею сильнее. Ладони сместились чуть вперед — и не самая маленькая грудь стала больше выделяться. Может, Пьяница и привыкла решать дела кулаками, но она оставалась женщиной.

— Извините, мастер Сы. Занят.

— Ха-ха, не повезло тебе.

Пьянка продолжалась до утра. Даже если бы кто-то и сунулся на перевал, ему бы пришлось удирать. Сы была в стельку пьяна — а значит, находилась на пике силы.

Где-то спустя час после рассвета на перевале появилось новое лицо. Это был мужчина-централец, появившийся с другой стороны — со стороны западного Централа. Войдя в лагерь, он бросил взгляд на Ливия, но ничего не сказал, а потом с удивлением уставился на Вуу.

— Что случилось? — спросил тот воин, которому Волк подарил меч.

— Да. Новости, — опомнившись, сказал «новичок». — У всех королевств «Единства» появились общие законы. Говорят, в Ланции объявился сам Хаос.

«Быть того не может… Он действительно жив», — пораженно подумал Ливий.

Хаос считался мертвым уже много лет. «Единством» руководил Гром, заместитель Хаоса. Все думали, что это лишь преемственность власти, но оказалось, что заместитель остался на своем посту.

«Его не смог убить даже тот убийца, Некс. Страшно представить, насколько он силен. Все эти годы Хаос не показывался. Выходит, он приходил в себя, восстанавливался после ранений? И если Хаос показался сейчас… Значит, с ним все в порядке?», — суматошно думал Ливий.

Новость о живом Хаосе свалилась, как снег на голову. Главный враг Ливия, Сильнара и всего Централа вернулся. Тот человек, из-за которого не стало Охирона и родителей Волка, из-за кого погиб Сильнейший и обратилась в руины родная школа, вновь занес меч над всем, что было дорого Ливию.

«Стоять. Насколько этим новостям вообще можно доверять? Может, все это — распущенные „Единством“ слухи. Может, вместо Хаоса — марионетка. „Единство“ манипулирует мнением людей для своей выгоды. А если Хаос и жив — это не тот противник, которого я смогу победить», — подумал Волк, возвращая себе спокойствие.

— Проблемы с «Единством»? — спросил мастер Вуу, заметив реакцию Ливия.

— Да, вроде того. Очень много проблем. И много людей, которых стоило бы убить, — ответил Волк, и никто не стал уточнять, кого именно он хотел лишить жизни.

Если Хаос был далекой фигурой на горизонте, а многие Верховные не сделали лично Волку ничего плохого, то одного человека Ливий ни за что не смог бы простить и стремился убить своими руками. Им был Светлый, Верховный «Единства» и предатель Сильнара, тот, кто своими руками убил Мурса.

Сейчас у Ливия были другие дела. «Единство» могло подождать, а вот Империя Красного Солнца — нет. Кто-то из бойцов пошел спать, кто-то отправился патрулировать окрестности. Стоило убедиться, что враги больше не сунутся. А для Ливия настала пора уходить.

— Прощайте. Еще увидимся, — сказал с улыбкой он.

— Присматривайся к звездам.

— Ха-ха-ха, буду ждать!

— Приходи в любое время, малыш.

Впервые за долгие годы Волк почувствовал, что вернулся домой. Все эти люди, с которыми он был знаком не то, чтобы сильно, стали его друзьями. Настала пора двигаться дальше: Ливий отрубил только вторую змеиную голову — еще две дожидались его.

«Не знал, что мастер Сы была частью Императорского Корпуса. Да еще и в годы после смерти Императора», — думал Волк, пока спускался с перевала. Для начала стоило найти хатамото, ведь пока Ливий не представлял, где именно тот находится.

Спустившись с гор, Волк столкнулся с отрядом воинов Империи Красного Солнца, которые разбежались, завидев его. Пожав плечами, Ливий побежал дальше.

— Самураи атакуют сразу в трех направлениях. Те, кого привел Со Фумайо, высадились в Синем Береге, там гавань большая. Другой хатамото высадился в Фосорге и еще паре прибрежных городов. Стоит наведаться к нему.

Со Фумайо хотел взять Морозный Румар. Второй хатамото тоже нацелился на перевал — Спокойный Фиф — и свое дело сделал.

— Но никто не назвал его имени. Проведу разведку, когда доберусь туда.

Каждым шагом Ливий покрывал километры. Обычные люди даже не видели его передвижений, и лишь сильные идущие могли что-то разглядеть. Через два часа Волк остановился на лесной поляне.

— Надо же, дом.

Деревянная изба была давно заброшена: крыша прохудилась, а дверь болталась на одной петле. Ливий остановился здесь, чтобы собраться с мыслями, но решил заглянуть в дом — просто из интереса.

Внутри все было просто. Кровать из досок и бревен, грубо сколоченный стол, пара стульев. «Здесь жил какой-то отшельник. Человек держался вдали от других людей и специально выдерживал скромные условия жизни. Занятно», — подумал Ливий, осматривая дом.

Ничего не выделялось в этом захудалом месте. Ничего, кроме рисунка мелом на стене, от которого что-то внутри Волка будто перевернулось.

Жилец дома нарисовал человека, и у этого человека был хвост. Не пушистый, как у ёкаев, а гладкий и гибкий.

— Человек с обезьяним хвостом, — задумчиво поговорил Ливий. Что-то подсказывало ему, что этот рисунок сделан неспроста, да и Волк как будто бы слышал о таком существе, но никак не мог ничего вспомнить. И это было странно: память Ливия давно подчинилась ему и могла быстро отыскать любое воспоминание.

Ни в одной книге, ни в одной легенде не было упоминаний о людях с обезьяньими хвостами. Можно было решить, что отшельник просто сошел с ума и нарисовал свою фантазию на стене, но Ливий чувствовал от этого рисунка необъяснимую силу.

Глаза наполнились золотом. Ни Взор Дракона, ни сила Барбата не помогли. Оставалось только выйти из дома.

— Как странно, — выдохнул Ливий, оказавшись снаружи. — Может, кто-то из демонов и богов? Например, Бог Зверей? Я видел упоминания о нем у Соломона, но там не было ничего о внешности.

Покопавшись в памяти еще раз, Волк махнул рукой. На поляну он спустился не для этого.

— Сейчас я знаю, что мне нужно делать, — сказал Ливий, схватив в ладонь кинжал.

Бесформенный обратился в копье, которым Волк сделал несколько уколов, а затем в секиру, которой Ливий пару раз взмахнул. Следом был меч, а за ним — посох. Четыре вида Воли оружия, знакомые Волку.

— Я должен освоить все виды Воли оружия. Это мой путь. Есть два принципа: один — это от простого к сложному, а второй — это от сложного к простому. Река вбирает в себя десятки притоков, чтобы стать больше и глубже. Многие реки поменьше создают большую реку — именно так работает принцип усложнения. В дельте река разливается на несколько рукавов, распадается. Это принцип упрощения. Но в первом случае много рек становятся одной — разве это не упрощение? А во втором одна река наоборот распадается на несколько — усложнение. Все это неважно, река остается рекой. Мне же надо объединить притоки.

Посох превратился в булаву, Волк сделал несколько взмахов, от которых деревья погнулись, как во время урагана.

— Можно договориться с миром. Можно обмануть мир. И можно заставить мир принять тебя силой. Бессмертные выбрали первый путь. Охирон шел по третьему. Я не стану выбирать.

Лес, казалось, затих. После взмахов булавой животные попрятались, а птицы в панике разлетелись.

— Просветление — это знания, недоступные людям. Знания приносят силу. Но кто сказал, что нельзя обойтись самому? Обычно люди получают просветление от мира, чтобы в конце пути достичь бессмертия, я же в этом не нуждаюсь. Я получу все сам — и знания, и силу. Мой талант учиться… Это нельзя списать лишь на дар Охирона. Возможно, сейчас я сильнее любого охиронца в истории. Если поглощать знания и открывать новые грани силы — мой талант и мой путь, то стоит идти по этому пути с поднятой головой, не сворачивая в стороны.

Булава превратилась в лук.

— Дело за малым — обучиться всем Волям оружия, — усмехнулся Ливий, понимая, как абсурдно это звучит. — Просто будет с Волей Дубины и Волей Кнута — принципы нунчак, которыми я не один год сражался. А вот остальное… Остальное сложнее.

«Бесформенный», оставленный Иринеем, стал ключом к обретению силы. И раньше Ливий знал, что сможет открывать Волю оружия одну за другой, если потратит достаточно времени, а теперь процесс лишь ускорился. Пусть «Бесформенный» и менялся, он оставался тем же оружием, ведь не так важна форма, как проводимость яри и прочность.

— Пора идти.

Ливий собирался задержаться на поляне подольше, поразмыслить, немного размяться, может, даже отдохнуть. Но странный дом смутил его. Что Волк и понял за долгие годы жизни идущего, так это то, что своим ощущениям стоит доверять. Бросив взгляд на дом, Ливий побежал вперед.

Уже через час Волк столкнулся с бойцами Империи Красного Солнца. Их было трое, они спокойно шли по дороге, отлично понимая, что здесь совершенно безопасно.

«Надо же! С прямыми мечами», — удивился Ливий.

В те времена, когда Волк был на Востоке, существовало четкое разделение сил. У самураев была своя военная традиция: нагинаты, катаны, эффективный и быстрый стиль боя. Существовала и другая сторона монеты — императорские силы. Школы боевых искусств, многочисленные знатные семьи Востока — все они предпочитали пластичные приемы, часто далекие от реального боя. Разумеется, хватало хороших бойцов и среди «традиционников», причем даже больше, чем у самураев. Как-никак, кланы Востока имели долгие традиции, у них накопилось много мощных техник и качественного оружия.

Если самураи предпочитали изогнутые клинки, то императорские силы — прямые. Сегун была представительницей самураев, поэтому Ливий был уверен, что императорских сил просто не осталось. На Большом Бордовом не было бойцов с прямыми мечами, в рядах войск Со Фумайо — тоже. Вывод напрашивался сам собой, но Волк ошибся.

Сильный идущий может стрелять без стрел, одной только ярью. Натянув тетиву, Ливий отпустил ее — и сгусток энергии рассек пространство, чтобы попасть врагу точно в голову.

— Лучник! — прокричал один из воинов. Они быстро поняли, откуда стреляют, поэтому развернулись в нужную сторону — и второй выстрел убил еще одного врага.

Пусть Ливий и был неопытным стрелком, даже он знал, что нужно постоянно менять направление выстрела. Со своим контролем яри Волк мог закручивать «стрелы» так, как того хотел. Вычислить его позицию было почти что невозможно.

Ливий отпустил тетиву третий раз, чтобы разобраться с последним противником. Но враг неожиданно взмахнул мечом и рассек «стрелу» перед собой.

«Неплохо», — подумал Волк. Каким бы плохим он ни был лучником, все-таки Ливий был гораздо сильнее мечника. Враг не только смог рассечь стрелу, он еще и выяснил, где скрывается стрелок. Благо Ливий стрелял с огромного расстояния — с десяти километров.

«Быстро приближается», — подумал Волк и выстрелил трижды. Все три стрелы полетели по закрученным траекториям — от одного снаряда мечник уклонился, а две стрелы сбил.

Вскоре враг появился в зоне прямой видимости. Прицелившись, Ливий отпустил тетиву. Своим мечом враг попытался рассечь выстрел — и смог это сделать. Только Волк выстрелил сразу тремя «стрелами»: одна вонзилась мечнику в голову, пробив насквозь, а вторая — в ногу, оставив врага без конечности.

— Совсем другой уровень, среди самураев Со Фумайо так не сумел бы никто. Стоит быть аккуратнее. Не знаю, кем он был, но на высокопоставленного офицера не тянет. Если сунусь к самому хатамото без информации — могу и пострадать. Доспех Пятнадцати придает мне слишком много уверенности.

Пусть артефакт и пострадал в бою с джинном, он все еще надежно защищал тело от любых повреждений. Если уж доспех выдерживал удары Сахраджуджа, он выдержал бы даже атаки центральских Просветленных.

— Эйфьо.

Поднялся ветер. Ливий пять минут прислушивался к нему, чтобы кивнуть головой. Теперь Волк знал, куда ему идти.