Десять тысяч стилей. Книга тринадцатая

Глава 2 Потоки зла

— Получилось, — выдохнул Волк.

Магическую схему здорово потрепало. Пусть и казалось, что Барбат ничего не делает, он пытался уничтожить защиту Ливия. И у него неплохо получалось. От многих ментальных ловушек и оберегов разума ничего не осталось, а связь со стенами ослабла. Барбат хотел оторвать Волка от защиты дворца, зная, как колдовал Соломон. Но демон ошибся: пусть Ливий и использовал стены дворца, все же они сильно ослабли и не могли быть основой схемы.

— Надо попробовать.

Демонические силы — это не шутка. Да, эту силу Соломон смог себе подчинить. Но что насчет Ливия?

— Посмотрим, что дал мне Барбат.

Глаза наполнила демоническая краснота. Сила Барбата влилась в тело Ливия, желая подчинить себе волю человека, но глаза ярко вспыхнули золотом. Драконий цвет оттеснил демонический красный и оставил его лишь в окантовке радужной оболочки.

— Так вот как видел мир Соломон.

Взор Дракона, понимание мира охиронца, Циановая Искра — Ливий мог видеть мир шире, чем многие другие идущие. Сила Барбата лишь усилила Взор Дракона и дополнила Циановую Искру. Демон-философ, демон-охотник, демон-искатель сокровищ. Тысячелетия назад жалкие люди могли принести жертву Барбату, чтобы получить ничтожную возможность отыскать спрятанное сокровище или давно утерянный клад.

И теперь эта сила принадлежала Ливию.

Никакие сокровища Волка не интересовали. Применив Взор Дракона с силой Барбата, Ливий начинал видеть мир иначе. Теперь Волк мог смотреть не только на то, что было открыто людям, но и на тонкие планы, соседствующие с реальностью.

— Я могу видеть духов.

Именно для этого Соломон подчинил Барбата. Древний маг научился видеть духов без артефактов и ритуалов, просто глядя на них своими глазами. Для Ливия духи были бесполезны. Зато теперь Волк видел не только потоки яри, но и все полотно духовной энергии.

Ярь обходила дворец и проходила сквозь него, жадными языками облизывала стены и завихрялась вокруг бывшего жилища Соломона. Вокруг не было ни живых существ, ни растений, поэтому и энергии было маловато. И все же она была. Полуразрушенный дворец тянул к себе ярь, как тянет яркая лампа, выставленная в окне, насекомых.

«Что это?», — подумал Ливий, чувствуя приближение чего-то большего.

Органы чувств молчали, будто вокруг ничего не происходило. Будь Ливий без силы Барбата, он ничего бы не заметил, но колебания в полотне духовной энергии четко дали понять: кто-то идет.

Гигантский огненный колосс медленно шел издалека, перешагивая барханы. Великан знал, куда идет, он направлялся прямиком к Ливию, и Волк решил подождать. Даже не понимая до конца, что это за существо, Ливий не решился бы от него убегать.

Колосс, казалось, был соткан из огня. Но не из того, что пылает в костре, и не из того, что создают маги. Это был огонь солнца. Даже на фоне желтых песков пустыни великан выделялся ярким солнечным пятном, слепящим глаза.

И это невероятное существо мог видеть только Ливий.

«О нем не было ничего у Соломона. Неужели это дух? Тогда почему он так силен?», — удивленно думал Волк, дожидаясь гиганта.

Через десять секунд сосредоточение солнца возвышалось над Ливием. Языки пламени хлынули вперед, и Волк даже не пошевелился. Он знал, что это не атака.

«Вот как. Значит, он — дух Великой Пустыни», — понял «слова» великана Ливий.

Дух мог общаться только так. Своей силой он посылал образы, которые Ливий считывал.

Огонь вновь окутал Волка, передавая новое послание.

— Я — Ливий. Тот, кто получил наследие Соломона. Я могу тебя видеть и понимать.

Дух удивлялся. Своим коротким посланием он дал понять, что не встречал человека, способного с ним общаться, со времен Соломона.

Языки пламени вновь окутали Волка, теперь в разы агрессивнее, пусть и без вреда.

— Я могу контролировать ту силу, что он мне оставил. И я не тот, кто убил этого скорпиона.

Дух Великой Пустыни знал Соломона. Знал он и то, какой силой обладал древний маг. Ливий никогда бы не подумал, что какой-то дух станет интересоваться человеком и даже угрожать ему. Но угроза духа Великой Пустыни не была пустышкой.

Соломон считал, что духи почти не способны навредить идущему. Он упоминал и духа-хранителя Великой Пустыни, который, конечно, был сильнее духов-хранителей других пустынь, но все же и близко не мог сравниться с самим Соломоном.

За несколько тысячелетий многое изменилось. Ливий знал: если дух Великой Пустыни решит убить его, возможно, он сможет довести дело до конца. Как воплощение стихии, дух мог обрушить на Волка пламя, которое не сравнилось бы ни с каким другим.

Огонь принес еще одно послание.

— «Те» люди? Я не понимаю, о чем ты. Я в Великой Пустыне не так давно и сам по себе.

Дух-хранитель «молчал». Иногда нити огня рвались, вызывая взрыв прямо на теле духа — и тогда Ливий чувствовал обжигающий лицо жар. Прошла минута, прежде чем Волка вновь лизнули языки пламени.

В этот раз дух передал послание подлиннее. О людях, что заходили в пустыню группами, о том, как эти люди ищут давно затерянные места, чтобы узнать их утерянные секреты. Кто-то из этих людей даже дошел до центра пустыни, где и убил скорпиона. И духу Великой Пустыни это не нравилось.

«Скорее всего, это „Единство“. Что они забыли здесь? Одно дело сам Зверь, но, судя по всему, здесь хватает и других людей», — удивленно подумал Ливий и медленно кивнул.

— Думаю, я знаю этих людей. Если это действительно они — я помогу изгнать их. Укажи, куда идти.

И дух указал.

Караван Внешнего Корпуса возвращался из пустыни. Далахус ненавидел свою работу. В его отряде из пятнадцати человек десять были центральцами, а пять — южанами. Местные справлялись с жарой лучше, но даже им приходилось тяжко, что уж говорить про жителей Централа. Далахус мечтал только об одном: вернуться обратно, а может, даже переехать куда-нибудь на Север или хотя бы в Тульпийские горы. На пот, стекающий по лицу, командир экспедиции давно перестал обращать внимание, как и его люди. Все они лишь медленно переставляли ноги, сопровождая верблюдов.

— Наконец-то все закончилось. Смогу отдохнуть, — сказал Далахус еле слышно.

— Могу с этим помочь, — услышал командир экспедиции у себя за спиной.

Клинок сверкнул, покинув ножны. На грубом лице Далахуса отразилась свирепость бывалого бойца, а его люди, услышав чужой голос, будто пробудились от дремы, навеянной зноем пустыни. Но меч Далахуса не смог вонзиться в живот врагу — лезвие взлетело в воздух, оставив командира каравана с одной рукоятью в руке.

Далахус носил на поясе два меча. Его ведущей рукой была правая, и командир каравана предпочитал сражаться одним клинком. А если схватка оказывалась непростой, Далахус выхватывал второй клинок.

В этот раз он даже не успел схватить запасной меч за рукоять, как все его люди рухнули на землю.

— Тебе лучше начинать говорить, что вы здесь делаете.

Далахусу хотелось выхватить клинок, хотелось ударить врага. Но он мог лишь стоять, не в силах пошевелиться под давлением яри. Человек перед ним был монстром в мире боевых искусств.

«Это и вправду Внешний Корпус. Их главный — на уровне Столпа, остальные — Эксперты. Слабовато для Великой Пустыни, но группой можно и передвигаться. Что им здесь надо?», — думал Ливий, глядя в лицо Далахуса. Верблюды везли что-то, но сначала Волк хотел допросить начальника каравана.

Далахус не собирался открывать рот, и тогда Волк открыл Волю Подавления.

— Ты начнешь говорить, будь уверен. Никакие техники не помогут, — ласково улыбнулся Ливий. — И лучше тебе начать это делать сейчас. Пока я воспользовался не всей силой Воли Подавления, иначе ты просто потерял бы сознание, а то и умер бы. Но я буду усиливать давление с каждой секундой, пронзая твой мозг страхом.

— Я… Все скажу.

В этот момент Далахус перестал чувствовать себя командиром отряда. Не был он больше и членом Внешнего Корпуса. В Далахусе не осталось ничего даже от Далахуса — страх парализовал самосознание, оставив лишь желание всё прекратить.

— Я… глава двенадцатого особого пустынного отряда… Внешнего Корпуса, — с трудом заговорил Далахус, когда Ливий немного ослабил давление. — Наша задача — искать погребенные песками поселения жителей пустыни.

— Жители пустыни?

— Племена. Они пришли с юга. Поклонялись какому-то Золотому. Мы искали их руины, забирали все ценное. Фрески. Записи на коже и костях. Примитивные артефакты.

«Фанатики Золотого добрались и сюда? Я думал, они все остались с той стороны пустыни», — подумал Ливий и спросил:

— Зачем?

— Их техники. «Единству» нужны техники.

— Техники каких-то племен?

— Меня не посвящали в детали.

«Неужели Регалия Золотого Короля, которую применял Сахраджудж? Хотя, скорее, техники-копии Регалии Золотого Короля, вроде той, что была у главаря фанатиков… Джамал его звали, точно. Но неужели это настолько важно, чтобы гнать людей в Великую Пустыню? Как много вообще можно найти? И сколько людей можно потерять?», — размышлял о ситуации Ливий. То, что делало «Единство», казалось пустой тратой времени и сил. Сама работа в Великой Пустыне — это невероятно опасно, пусть Волк и встретил отряд Далахуса почти на самой окраине.

— Как давно вы этим занимаетесь?

Перед тем, как ответить, Далахус на мгновение поколебался. Страх немного отступил, и техники, защищающие командира отряда от разбалтывания секретов, пришли в действие.

Ливий отреагировал моментально. Волна Воли Подавления прокатилась по разуму Далахуса, и командир Внешнего Корпуса утратил возможность говорить секунд на десять.

— Как давно вы этим занимаетесь? — повторил вопрос Ливий.

— Моя группа — три года. Мы идем обратно, через неделю нас расформируют.

— Сколько этим занимались до вас?

— Я не знаю. Глава экспедиции находится здесь уже тридцать лет.

«Тридцать лет! Они занимаются этим целых тридцать лет!», — удивленно подумал Ливий. Дело становилось все страннее и страннее.

— Сколько групп работает в Великой Пустыне?

— Двенадцать. Мы возвращаемся последними.

— Где глава экспедиции?

— В лагере. В том направлении, если идти не сворачивая, — показал рукой Далахус.

Ливий оставил командира отряда наедине и подошел к верблюдам. Убрав ткань с одного, Волк начал осматривать груз.

«Ничего интересного. Рисунки, которые почти выцвели, выбитые на пластинах схемы. Довольно примитивные знания, которые вряд ли кому-то пригодятся», — думал Ливий. Даже пытаясь уловить хоть какую-то связь между артефактами, Волк не мог найти ничего особенного. Для жителей Централа, которые давно шагнули вперед в развитии боевых искусств, эти знания вымерших фанатиков были мусором.

— Вы убьете меня?

Ливий не убил людей Далахуса, просто лишил их сознания. Не из-за добродетельности, а потому что ему не хотелось этого делать. Вопрос Далахуса поставил Волка в тупик. Если люди командира отряда не видели Ливия и не слышали разговор, то оставлять в живых Далахуса было бы ошибкой.

— Почему я должен отпустить тебя? — спросил Волк прямо. — Вы, Внешний Корпус, то еще сборище ублюдков.

— Я всего лишь застрял в этом богами забытом месте, копаясь в песке.

— Как много людей ты убил?

— Много, — ответил Далахус и попытался пожать плечами, но не смог этого сделать.

«Да уж, нашел какой вопрос задать», — подумал Ливий. Он бы ответил на этот вопрос точно так же. Путь идущего — это путь убийств, и редко бывает иначе.

— Как много детей и женщин? Из не-идущих?

— Примерно двести. Детей немного, тридцать или около того. А беременных считать за двоих?

— Ясно.

Через мгновение Далахус упал на землю замертво. Ливий просто остановил ему сердце, прикоснувшись ладонью.

— Испортил настроение. Ладно, остальных все равно не трону. А то, что в повозке — уничтожу. Не знаю, зачем оно им надо, но не стоит оставлять «Единству» то, в чем оно нуждается, верно?

Через минуту Ливий уже двигался в указанном Далахусом направлении. Их отряд был последним, экспедиция сворачивалась, а значит, и выполнять просьбу огненного гиганта больше не было смысла — ситуация разрешилась сама. Но Ливий хотел поговорить с начальником экспедиции лично.

Великая Пустыня заканчивалась. Под ногами все еще был песок, но то опасное место, переполненное огромными скорпионами, осталось позади. Теперь это была самая обычная пустыня.

«А вот и лагерь», — подумал Ливий, увидев длинные ряды палаток с огромным шатром в центре.

Экспедиция действительно сворачивалась. Людей в лагере было немного, человек семьдесят, и почти все они собирали палатки и другое добро. Со дня на день Внешний Корпус должен был вернуться обратно в Централ.

«Трупы».

Тошнотворный запах гниения сложно было с чем-то перепутать. Бойцы Внешнего Корпуса вырыли длинный ров, чтобы сбросить туда тела. Ливию хватило одного взгляда, чтобы понять, кто лежит там. Внешний Корпус избавлялся от южан, которые теперь были совершенно бесполезны.

«Искать не придется. Явно в том шатре», — подумал Ливий и шагнул к жилищу начальника экспедиции.

Никто из людей в лагере не заметил Волка. Шатер окружал барьер, который Ливий снял движением ладони. Иглы из яри выстрелили во все стороны, уничтожая магические сирены, и Волк бесшумно вошел внутрь.

Невысокий мужичок с уложенными черными волосами и подкрученными усами неторопливо перебирал бумаги. Дело всей его жизни закончилось, оставались последние штрихи перед тем, как уйти на заслуженный отдых.

«Мастер», — подумал Ливий и шагнул к нему.

Начальник экспедиции попытался встать, и это у него даже получилось. Давления яри было недостаточно, но Волк добавил еще, призвав и Волю Подавления. Воля Ветра окутала шатер — теперь никакой шум не мог вырваться наружу.

— Начальник экспедиции… Спир, — сказал Ливий, заглянув в бумаги. — Вам лучше ответить на все мои вопросы.

— Кто вы такой? Вы сильный и не боитесь пойти против «Единства», — сказал Спир с легкой улыбкой. — Альянс Светлых Сил? Вряд ли. Неужели кто-то из выживших сильнарцев?

На лице Ливия проскочило раздражение — и Спир это заметил. Начальник экспедиции самодовольно усмехнулся. Он знал, что ему суждено умереть, поэтому не стеснялся поддевать своего будущего убийцу.

— Знаете, что ничего не скажете мне? И не боитесь пыток? Что ж, у меня есть кое-что для вас, — холодно сказал Волк, видя ухмылку Спира.

Больше Ливий не сдерживал Волю Подавления, всю ее силу Волк направил в разум Спира. Раньше Ливий не владел Волей Подавления так хорошо, теперь же он мог применять ее так, чтобы даже в шаге от Спира никто ничего не почувствовал бы.

Для обычного Мастера это было слишком. Он утонул в пучине безумия и страха, и, если бы не подавление ярью, которое резко стало эффективнее, Спир однозначно упал и закричал.

Это был конец. Мастер не смог бы оправиться от такой атаки, но Ливий положил на плечо Спира вторую ладонь, пробудив Волю Пустоты. Истерзанный страхом разум смог немного восстановиться, но теперь глаза начальника экспедиции были совершенно пустыми. Черные волосы поседели, изо рта капала слюна, а под ногами Спира образовалась лужа.

— Ты способен меня понимать?

Спир медленно кивнул.

— Ты не боишься смерти. Но у меня есть кое-что пострашнее ее. Думаю, мы друг друга поняли. Пора начинать отвечать на мои вопросы. Как давно идет экспедиция?

— Шестьдесят два года, — послушно ответил Спир.

«Шестьдесят два!», — пораженно подумал Ливий, сразу задав следующий вопрос:

— Что вы искали?

— Техники кочевников, поклоняющихся Золотому.

— Вы их нашли?

— Частично.

— И куда вы отправляли все, что нашли?

— В «Единство».

— Кому это нужно? Конечный пункт назначения? Кому понадобились техники кочевников?

— Я не знаю, — ответил Спир. — Мне поручили найти все, что можно. Мои усилия оценили. Они обещали продлить мою жизнь на сотню лет.

— Ясно. Этого достаточно, — сказал Ливий, лишая Спира головы ладонью.

Бумаг от начальника экспедиции осталось много. Волк изучил их всего минут за двадцать. Пусть отчетами были забиты три шкафа, все же экспедиция находила не так уж много артефактов. Порою с одного разрытого в песках поселения удавалось добыть дощечку не больше ладони длиной, а информация на ней могла не дать ничего полезного.

— Хон.

Бумаги вспыхнули моментально. Огонь быстро рос и вскоре перекинулся на сам шатер.

Шагнув наружу, Ливий увидел спешащих к начальнику экспедиции людей. Не бывает как совершенно злой, так и совершенно хорошей организации, всегда есть те, кто выбиваются из правил. Даже среди монахов попадаются грешники. Внешний Корпус был пристанищем бандитов и ублюдков всех мастей, и Ливий почти никогда не жалел их. Сегодня он решил дать Внешнему Корпусу небольшой шанс, забыть о своем желании покарать их всех. Но разговор сначала с Далахусом, а потом и со Спиром все изменил.

От шатра невозможно было увидеть ров с трупами южан. Возможно, они считали себя частью Внешнего Корпуса. Может, они просто были наемниками или даже теми, кого заставили работать на Внешний Корпус. Одно было ясно точно: убить своего товарища, как только тот перестает быть полезным, может только закоренелая мразь, недостойная ходить среди людей. Кто-то мог бы отправить такого «человека» гнить в тюрьму. Ливий предпочитал решать дела проще.

— Эйфьо. Хон.

Ветер переплелся с огнем, погружая лагерь экспедиции в шторм бушующих стихий. Некоторые враги прорывались сквозь пламя — и тут же вспыхивали, как факелы, когда Ливий смещал фокус магии.

Через десять минут все было кончено. От лагеря ничего не осталось. Почти все находки экспедиция уже передала в Централ, но кое-что не успела — и Ливий уничтожил всё. Закончив с лагерем, Волк вышел, ненадолго задержавшись возле рва с трупами.

— Хон.

Огонь поглотил тела южан. Ливий не знал, были они честными людьми или негодяями. Работа годами, а то и десятилетиями на Внешний Корпус изменит любого. Нельзя остаться чистым, работая с «Единством». Мало-помалу гниль беспринципности разъест тебя, словно ржавчина, оставляя от былого листа морали сотни дыр.

«Мне кажется, они тоже были ублюдками. Ну, что ж. Нашлись ублюдки и похуже. Если они все же не делали ничего плохого, я отправил их к богам. А если делали… Они закончили, как и их „товарищи“, полагаю», — подумал Ливий, глядя на то, как пламя обгладывает кости, с которых уже успело слизать плоть.

«Осталось еще одно дело».

Люди Далахуса уже пришли в себя. Они обнаружили своего командира мертвым, а груз — уничтоженным. И тут же поспешили в лагерь.

Ливий встретил их в пустыне. И убил всех центральцев. «Кто-то должен сегодня выжить», — подумал Волк, оставляя в живых южан. Может, их стоило допросить, но Ливию не хотелось этим заниматься. Он и так сделал больше, чем собирался.

С Внешним Корпусом в пустыне было покончено. Спир и его люди собирались добраться до Централа, как обычные люди, просто наняв в порту корабль. На Юге больше не осталось баз «Единства» — всех переводили обратно в родные края. Поэтому Волк вновь повернул на север, чтобы двинуться в путь.

Чем дольше Ливий шел, тем живописнее становился Юг. До богатств Ишбатаны он, конечно, не дотягивал, но все же здесь было на что посмотреть. Юг много торговал с Централом — в основном маслами, травами и специями. Ливий бежал мимо рощ деревьев, с которых раз в год срезали кору, чтобы приготовить порошок для курильниц, мимо полей, засаженных лечебными травами, мимо озер, из которых вылавливали рыбу Айш — ее плавательный пузырь был сильнодействующим афродизиаком и пользовался большой популярностью в Централе.

Не входя ни в один город, Волк бежал на север. Уже вскоре ветер начал доносить аромат океана, такой знакомый и привычный с детства. У воды расположился небольшой город, у которого даже не было порта, только пристань для рыбацких лодок. Ливий хотел проигнорировать и этот город, но почувствовал кое-что знакомое. Глаза налились золотом, сила Барбата пробудилась, и Волк увидел в центре города аномалию на полотне духовной энергии. Кто-то будто вогнал в реальность гвоздь, пронзив ее насквозь. Ярь стекалась к этому месту и огибала его, но не естественно, а странным узором двигаясь вокруг аномалии.

Ливий шагнул ближе, попав в сам город. Сомнений быть не могло, Волк не мог спутать свои чувства. Он знал, что происходит, поэтому просто улыбнулся и неспешным шагом двинулся к постоялому двору.

Невзрачный на вид мужчина расставлял фигуры на шахматную доску. Очки, русые волосы с проседью, серый цвет глаз — ничто не выдавало в одиноком посетителе постоялого двора Бессмертного, превзошедшего мир боевых искусств.

Третий раз в жизни Ливий встречался с этим невероятным человеком. Хотя можно ли причислять Бессмертного к человеческому роду? Волк не знал. Пусть Шахматист только и делал, что путешествовал и предлагал сыграть в шахматы незнакомцам, он оставался почти что всесильным существом даже в глазах Ливия.

— Играем? — с улыбкой спросил Шахматист, когда Волк сел напротив.

— Играем, — улыбнувшись, кивнул Ливий.