Черное золото (СИ)

Глава 15 Первая победа

Что-то разбудило меня среди ночи. Сквозь плотный брезент палатки доносился необычный гул, отличавшийся от привычного шума работающей буровой. Накинув полушубок прямо поверх белья, я выскочил наружу.

Мороз стоял градусов под тридцать. В свете прожекторов клубился пар от дыхания. Несколько рабочих бежали к буровой, увязая в глубоком снегу.

Я быстро поднялся на площадку. Валиулин встретил меня встревоженным взглядом:

— Давление растет, Леонид Иванович! Уже за двести атмосфер перевалило!

Стрелка манометра действительно ушла далеко за красную черту. От вибрации дрожал весь пульт управления.

— Поднимайте инструмент! — скомандовал я, ощущая, как сбываются мои расчеты.

Лебедка натужно заскрипела. Буровая колонна пошла вверх рывками, словно что-то держало ее снизу. И вдруг…

Оглушительный рев разорвал морозный воздух. Из скважины ударил мощный черный фонтан. В свете прожекторов нефть казалась живым существом, рвущимся на свободу. Тяжелые капли разлетались во все стороны, окрашивая снег в темный цвет.

— Всем назад! — крикнул я, отступая к ограждению. — Валиулин, перекрывай задвижку!

Но старый бурильщик только покачал головой:

— Сорвало крепление, Леонид Иванович! Нужен превентор!

В этот момент фонтан словно набрал силу. Струя поднялась выше буровой вышки, рассыпаясь в морозном воздухе черным дождем. Послышался характерный свист. Вместе с нефтью пошел газ.

— Рихтера сюда! — распорядился я, сверяя реальную картину с данными, которые помнил из будущего. — И пусть Островский срочно берет пробы!

Внизу уже собиралась толпа. Кто-то восхищенно присвистнул:

— Ну и силища! Пудов сто в минуту выбрасывает!

— Больше, — мрачно отозвался я. — Намного больше.

Резкий порыв ветра донес характерный запах сероводорода. Я машинально потянулся к противогазу на поясе. Надо срочно всех обеспечить защитой. Такая концентрация газа смертельно опасна.

Рихтер появился удивительно быстро, на ходу застегивая неизменный кожаный реглан:

— Боже мой… — только и выдохнул он, глядя на бушующий фонтан.

— Александр Карлович, нужно срочно ставить превентор. Иначе зальет весь промысел.

Старый инженер прищурился, оценивая ситуацию:

— При таком давлении обычный не выдержит. Нужен усиленный, с двойной системой уплотнений. На складе вроде оставался один…

В свете прожекторов показалась фигура Островского. Химик уже тащил какие-то приборы, пробирки, колбы:

— Срочно нужны пробы! Такой дебит… Такое давление… Это же то, о чем вы говорили, Леонид Иванович!

Он еще не договорил, но я уже понял. Мы получили окончательное подтверждение. Теперь никто не усомнится в масштабах месторождения. Возможно, это крупнейшее месторождение в стране.

Новый порыв ветра швырнул в лицо тяжелые капли нефти. Где-то наверху угрожающе заскрипели балки буровой вышки, не рассчитанной на такую нагрузку.

— За работу, товарищи, — скомандовал я. — Нужно укротить это чудовище.

И уже про себя добавил: «Вот оно — то самое легендарное Ромашкинское месторождение, которое я так хорошо знал в будущем Обещание, данное Серго, выполнено. Теперь предстоит самое сложное — правильно организовать его разработку в нынешних условиях».

Пока Рихтер с бригадой монтажников тащили со склада тяжелый превентор, я организовал оцепление опасной зоны.

— Никого без противогаза не подпускать! — командовал я, перекрикивая рев фонтана. — Глушков, выставляйте посты! И прожектора развернуть так, чтобы все площадки освещались!

Валиулин, не отходивший от пульта, крикнул:

— Давление растет! Уже за триста атмосфер!

Я быстро прикинул. Такой напор превентор должен выдержать, но запас прочности минимальный. Придется действовать предельно аккуратно.

— Александр Карлович, как там? — окликнул я Рихтера.

Старый инженер, с заиндевевшей бородой, колдовал над массивной конструкцией превентора:

— Уплотнения в порядке… Гидравлика работает… — он поднял голову. — Но при таком морозе резина дубеет. Можем не обжать трубу.

— Давайте греть паром, — предложил я. — Кузьмин! Тащите шланги от котельной!

Работа закипела. Монтажники в обледеневших тулупах крепили тяжелую арматуру. Кузьмин с помощниками протянули паропровод, окутывая превентор горячим паром. Искры от сварки высекали красные всполохи в черных брызгах нефти.

Внезапно фонтан словно взбесился. Мощный выброс газа с ревом вырвался из скважины, сбивая людей с ног.

— Всем лечь! — заорал я, хватаясь за поручни. — Держитесь!

Тяжелые капли нефти барабанили по каскам. Где-то наверху жалобно скрипнула буровая вышка.

— Леонид Иванович! — голос Рихтера едва пробивался сквозь рев. — Нужно немедленно ставить превентор! Вышка не выдержит!

Я оглядел площадку. Несколько человек уже поднимались на ноги, цепляясь за обледенелые конструкции. Валиулин, весь облитый нефтью, по-прежнему держался за пульт.

— Начинаем монтаж! — скомандовал я. — Рихтер, руководите! Кузьмин, еще пара подпорок под основание!

Превентор медленно пополз вверх на тросах. Монтажники, балансируя на скользких мостках, направляли его точно над устьем скважины.

— Правее! — командовал Рихтер. — Еще правее! Так, теперь опускайте!

Я затаил дыхание. Малейшая ошибка, и многотонная конструкция сорвется вниз, похоронив все наши надежды на контроль над скважиной.

— Есть контакт! — крикнул кто-то сверху. — Начинаем крепить!

Бригада монтажников, обвязавшись страховочными тросами, принялась затягивать болты крепления. От мороза металл звенел как стекло.

— Осторожнее! — предупредил я, заметив, как один из рабочих поскользнулся на обледенелой площадке. — Лучше медленнее, но без травм!

Рихтер, не отрываясь от манометров, командовал:

— Давление подали? Теперь плавно закрывайте заслонку… Плавнее!

Натужно заскрипели приводы превентора. Фонтан словно почувствовал опасность. Новый мощный выброс потряс всю конструкцию.

— Держать! — рявкнул я, видя, как люди вцепились в поручни. — Александр Карлович, жмите!

Стонущий металл, рев газа, крики людей слились в единый грохот. А потом…

— Есть! — торжествующе воскликнул Рихтер. — Пошло давление в системе!

Фонтан постепенно ослабевал. Еще несколько минут, и мощный поток превратился в контролируемую струю.

— Уф-ф… — выдохнул кто-то за спиной. — Управились…

Я оглядел измученных, перепачканных нефтью людей. Многие едва держались на ногах после многочасовой работы на морозе. Но в глазах читалась гордость, справились, победили стихию.

— По местам, — скомандовал я. — Валиулин, следи за давлением. Рихтер, проверьте все соединения. Теперь главное удержать контроль.

Но это еще не все. Надо было закрепить победу. Но нефть снова показала строптивый нрав.

— Есть контакт! — крикнул кто-то сверху. — Начинаем крепить!

Бригада монтажников, обвязавшись страховочными тросами, принялась затягивать болты крепления. От мороза металл звенел как стекло.

Внезапно раздался резкий металлический скрежет. Один из болтов не выдержал напряжения и лопнул.

— Искра! — закричал Валиулин. — Газ!

В воздухе отчетливо запахло сероводородом. Ситуация мгновенно стала критической. Малейшая искра могла привести к катастрофе.

— Всем немедленно отойти! — скомандовал я. — Рихтер, прекратите монтаж!

Фонтан, почувствовав слабину в креплении, с новой силой ударил в небо. Теперь к нефти примешивалась серо-зеленая струя газа.

— Глуши машины! — крикнул я, понимая, что малейшая искра от работающих двигателей может привести к катастрофе. — Обесточить все механизмы!

Рихтер, стоявший у пульта управления, быстро опустил рычаги:

— А как же освещение, Леонид Иванович? Без прожекторов в темноте ничего не сделаем!

— Только аварийные фонари на аккумуляторах! — я уже прикидывал варианты. — И всем надеть противогазы, без приказа не снимать!

В тусклом свете аварийных ламп фонтан казался особенно зловещим. Черная нефть вперемешку с газом била на высоту не меньше тридцати метров. От сероводорода першило в горле даже через фильтр противогаза.

— Что будем делать? — Рихтер подошел ко мне, протирая запотевшие очки. — Без электричества крепления не закрепить, а с электричеством рискуем взлететь на воздух.

Я на мгновение прикрыл глаза. В памяти всплыл случай с похожей аварией в будущем, когда применили нестандартное решение…

— Александр Карлович, — медленно произнес я. — А что если использовать паровой привод? Как на старых буровых?

Глаза старого инженера блеснули за стеклами очков:

— Гениально! Пар искр не дает! Но потребуется переделать всю систему управления превентором…

— Сколько времени?

— Час, может полтора… — Рихтер уже делал заметки в блокноте. — Если Кузьмин со своими умельцами поможет…

— За работу! — скомандовал я. — Только осторожно, без резких движений. Малейшая искра, и все взлетит…

Валиулин, не покидавший пост у манометров, вдруг выпрямился:

— Леонид Иванович! Давление растет! Уже четыреста атмосфер!

Я быстро глянул на стрелку прибора. Если так пойдет дальше, даже успешно установленный превентор может не выдержать.

— Эвакуируйте всех, кроме аварийной бригады, — распорядился я. — Глушков, организуйте отход людей против ветра!

— А вы? — в голосе Рихтера прозвучала тревога.

— Останусь здесь. Вдвоем с Валиулиным будем держать контроль по давлению. Вы занимайтесь переделкой привода.

Где-то наверху буровой вышки раздался зловещий скрежет. Металл не выдерживал чудовищной нагрузки.

Время неумолимо утекало. Концентрация газа в воздухе продолжала расти…

Рихтер колдовал над переделанным приводом превентора уже больше часа. Наконец, он снова появился у буровой.

— Готово, — выдохнул он. — Можно пробовать.

Я кивнул Валиулину:

— Давай потихоньку пар.

Модифицированная система отозвалась протяжным свистом. Плавно, без единой искры, заслонки превентора начали смыкаться вокруг бьющей струи нефти.

— Есть уплотнение! — крикнул Рихтер. — Давление в норме!

Мощный фонтан постепенно слабел, полностью превращаясь в контролируемый поток. Манометр показывал снижение пластового давления.

— Получилось… — выдохнул Валиулин, стягивая обледеневший противогаз.

Но радоваться оказалось рано. Из-под крепления превентора вдруг хлестнула тонкая струя нефти, обдав раскаленным паром стоявшего рядом Кузьмина.

— А-а! — вскрикнул плотник, хватаясь за обожженное плечо.

— Зорину сюда! — крикнул я, бросаясь к пострадавшему.

Мария Сергеевна появилась словно из-под земли. Быстро осмотрела ожог:

— Срочно в медпункт. Еще кто-нибудь пострадал?

Я оглядел бригаду. У Рихтера рассечен лоб, у двоих монтажников обморожены руки, Валиулин прихрамывает…

— Всех в медпункт, — распорядился я. — По очереди. Дежурная бригада остается следить за давлением.

Восходящее солнце окрасило нефтяной фонтан в багровые тона. Но теперь это был уже не грозный враг, а укрощенная сила, готовая служить людям.

После укрощения фонтана передо мной встали новые, не менее сложные задачи. Нужно срочно решать вопрос хранения нефти.

— Александр Карлович, — обратился я к Рихтеру, рассматривая карту промысла. — Что можем использовать для временных хранилищ?

Старый инженер задумчиво потер забинтованный лоб:

— В Баку для этого использовали земляные амбары с глиняной обмазкой. Но у нас мерзлый грунт, не выкопать…

— А если по типу ледника? — предложил подошедший Кузьмин, придерживая перевязанную руку. — Сруб в три венца, пространство между стенками забить снегом с соломой. Крышу двойную…

Я кивнул. В нынешних условиях это было вполне разумное решение:

— Готовьте чертежи. Только стены надо просмолить и провести вентиляцию. А то сероводород не шутит.

Уже через час плотницкие бригады начали заготовку леса. Лапин организовал доставку смолы и соломы из окрестных деревень.

— А как быть с замерзанием нефти? — спросил Валиулин, подойдя к месту строительства. — Мороз-то лютый.

— Будем использовать отработанный пар от силовых установок, — ответил я. — Проложим змеевики по дну хранилища.

К вечеру первое временное хранилище начало обретать форму. Добротный сруб высотой в три человеческих роста, двойные стены, утепленные снегом и соломой, надежная вентиляция из печных труб.

Наблюдая за работой, я размышлял о следующих шагах. Нужно срочно организовывать очистку нефти от сероводорода, решать вопросы транспортировки, строить настоящий рабочий поселок…

Поэтому к вечеру я собрал техническое совещание в штабной палатке. На столе разложили чертежи и результаты анализов.

— Содержание серы зашкаливает, — докладывал Островский, показывая пробирки с темной нефтью. — В таком виде транспортировать нельзя. Нужна очистка.

Я развернул схему, набросанную еще днем:

— Смотрите, предлагаю установить систему последовательной очистки. Сначала отстойники с известковым молоком для связывания сероводорода…

— Как в Баку? — оживился Рихтер.

— Похоже, но с учетом наших морозов. Отстойники делаем утепленными, с паровым обогревом. А дальше… — я начал рисовать следующий узел.

Островский подался вперед:

— Это же… простейший катализатор на основе железа! Гениально просто!

— И что важнее всего, можно сделать из доступных материалов, — добавил я. — Железную стружку от механических мастерских пустим в дело.

Рихтер уже делал пометки в блокноте:

— Для начала построим опытную установку. Метров пять в высоту, диаметр полтора… Кузьмин справится за три дня.

— А газ куда девать будем? — спросил практичный Валиулин.

— На первое время — на факел, — ответил я. — Но потом можно организовать производство серной кислоты. Она всегда нужна.

К утру чертежи опытной установки были готовы. Рихтер внес несколько толковых изменений, учитывающих местные условия. Островский предложил дополнительную ступень очистки с использованием щелочного раствора.

Строительство начали на следующий день. Кузьмин с бригадой собирал металлический каркас. Монтажники под руководством Рихтера устанавливали трубопроводы. Островский колдовал над приготовлением растворов.

Я наблюдал за работой, мысленно сравнивая нашу примитивную установку с мощными системами очистки, которые видел в будущем. Но для этого времени и это серьезное достижение.

Вечером я застал Островского в его лаборатории. Химик колдовал над пробирками, что-то записывая в толстую тетрадь.

— Как продвигается, Гавриил Лукич?

— Удивительная нефть, Леонид Иванович! — Островский поднял на меня возбужденный взгляд. — Такое содержание серы зашкаливает. Но вот если правильно организовать переработку, можно получить массу ценных продуктов.

— Например? — я присел на табурет, делая вид, что интересуюсь его мнением.

— Ну, серная кислота — это очевидно. Но я тут прикинул и другие варианты…

Я решил помочь:

— А что если организовать получение элементарной серы? По методу Клауса?

Глаза химика загорелись:

— Вы знаете процесс Клауса? Это же… — он схватился за карандаш. — Да, термическое разложение сероводорода с последующим доокислением. Оборудование несложное.

— И сера всегда нужна промышленности, — подсказал я. — А попутный газ можно использовать как топливо. Или извлекать из него легкие углеводороды.

— Для этого нужна холодильная установка, — Островский быстро делал расчеты. — В наших условиях можно использовать зимний холод.

— А еще газ можно направить на производство сажи, — добавил я. — Она пригодится для резиновой промышленности.

Химик строчил все быстрее:

— Сажа, элементарная сера, кислота… А если добавить установку для получения сульфидов… — он поднял взгляд. — Леонид Иванович, да у нас тут целый химический комбинат может получиться!

Я улыбнулся:

— Для начала давайте сделаем опытные установки. Проверим все в малом масштабе.

К утру Островский подготовил подробный план создания химического производства. Все максимально простое, реализуемое в современных условиях, но при этом эффективное.

Теперь «отходы» нашего промысла могли превратиться в ценное сырье для промышленности. А я мысленно отметил, что понемногу закладываю основы будущего нефтехимического комплекса. Своего нефтехимического производства.