Часовой: на страже Севера

Глава 23

Запястья моего противника оказались неожиданно тонкими, но жилистыми и твердыми. Я изо всех сил стиснул пальцы, не давая ему вырваться. Убийца дернулся, раз, другой, его тело напряглось, он попытался высвободить угодившие в капканы руки. Я же, находясь в опаснейшей близости от лезвий серповидных ножей, удвоил нажим. Желтые глаза моего противника разгорелись как солнце, в них промелькнули настоящие эмоции — ненависть. Он зашипел, едва ли не впервые за все время нашего знакомства издав хоть какой-то звук.

Я так сжал пальцы, что в ушах зазвенело, услышал сдавленный вздох боли, яростное шипение переросло в растерянное… Я направил руки вниз, чуть выворачивая его кисти и… Серпы с лязганьем упали на камни тротуара. И тогда я со всего маху впечатал его в стену, с лёгкостью оторвав от земли. Раз, другой, третий! Старался приложить так, чтобы ударить затылком. Буханье поднялось такое, словно из старого матраса выбивали пыль. Я почувствовал, как мой недруг начал слабеть, а его тело обвисать в моих руках. Но, возможно, он просто притворялся сомлевшим? Не рискуя, я крутанулся, взметнул одетого в черное убийцу вверх и со всего маху шваркнул его оземь. Любой рестлер обзавидовался бы!

И вдруг его голова метнулась вперед, словно у него резко удлинилась шея! Я едва успел отдернуть искажённое от усилий лицо. Когда совсем рядом с моим носом злобно щелкнули зубастые челюсти. И зубы эти были вовсе не человеческие. Длинные, похожие на иглы, чуть загнутые внутрь. Мелькнул раздвоенный змеиный язык… Ругнувшись, я всем телом грохнулся на него, придавливая коленями, приподнял и ещё раз ударил головой о камни, при этом не давая ему пошевелить руками.

Он стал бешено извиваться, зашипел, от его тела пошел резкий неприятный запах, как от огромного выводка речных гадюк. У меня возникло ощущение, что я пытаюсь удержать голыми руками верткую скользкую змею. В бессильной злобе щёлкали челюсти, ненавистью горели жёлтые глаза, он шипел уже безостановочно. Я откинулся назад, и со всей силы послал голову вперёд, ударяя его лбом в лицо. Бац! Бац! Что-то хрустнуло, чавкнуло, его шипение захлебнулось, превратившись в глухое клокотание. Ноги отчаянно заскребли по земле, а тело, выгнувшись дугой, бессильно распласталось. Не удовлетворившись, я шарахнул его и в третий раз. Да с таким звуком, словно лопнуло сваренное вкрутую яйцо. И он наконец затих.

Я весь взмок. Раненная рука ныла и чесалась. Этот чертов недоносок здорово меня вымотал. Я подобрал валяющийся рядом меч, приложил лезвием к горлу поверженного противника и, надавив, стянул с него чёрный непроницаемый капюшон. И невольно отшатнулся, увидев рожу потерявшего сознание существа.

Лицо, сплошь покрытое чешуёй, похожее на морду ящерицы или змеи. Чешуя покрывала и безволосую голову, переходя на шею. Вместо носа две дырочки, закатившиеся потухшие глаза с двойным веком, ощеренный в змеиных зубах провал рта, прижатые по бокам черепа едва обозначенные заострённые уши. Человек — рептилия. На миг обуяло дикое желание проверить, нет ли у него хвоста!

И тут это невероятное существо распахнуло глаза. Жёлтые, змеиные, с вертикальными черными зрачками. Не моргая, он смотрел на меня, из окровавленного, разбитого рта высунулся раздвоенный язык и нервно лизнул воздух. Я крепче придавил его, наваливаясь на клинок.

— Только дернись и горло перережу, — предупредил я его. — Надеюсь, это ты понимаешь. Если да, то кивни. Только осторожно, лезвие меча очень острое.

Он молча сверлил меня жутким немигающим взглядом. В котором не было никакого страха или неуверенности. М-да, такого еще попробуй разговорить. Что ж, придётся взять этого жутика и тащить в Цитадель. Да наши чародеи с ума сойдут от радости, приволочи я им очередной такой подарочек. Там-то уж, думаю, найдут способы развязать язык этому чешуйчатому рептилоиду.

— Да что же ты за тварь такая? — я с любопытством разглядывал его. — Кто ты такой? Под человека ты маскируешься мастерски, этого не отнять…

И тут эта тварь меня удивила. Провернула такой фортель, которого я ну никак не ожидал, и потому не успел даже дернуться, чтобы остановить его.

Желтые глаза змееподобного убийцы вспыхнули торжествующей злобой. Он быстро приподнял голову, надавив шеей на кромку меча и одним резким отточенным движением полоснул шеей по лезвию! С отчаянной силой нажимая все сильнее и углубляя разрез. Хлынула темная, отвратно пахнущая кровь. Из горла существа донеслось хриплое бульканье. Я оторопело уставился на него, мгновенно убирая меч. Но было уже поздно. Сквозь громадный разрез в шее я увидел заливающиеся кровью позвонки. Да он сам себе чуть башку не отчекрыжил! Желтые глаза начали гаснуть, вместе с толчками выплескивающейся из чудовищной раны кровью из этого существа уходила и жизнь.

Через мгновение все было кончено. Его тело, несколько раз судорожно дёрнувшись, замерло. Желтые глаза потухли, под мертвецом растеклась огромная лужа крови. Не нужно было проводить дополнительную экспертизу, чтобы убедиться, что монстр мёртв. Я поднялся на ноги. Оторвав от его плаща кусок ткани, насухо вытер меч. Бессильно выругался и осмотрелся. Вокруг по-прежнему никого. Ни одних посторонних любопытных глаз. Что ж, это создание оказалось еще крепче, чем я думал. Предпочло смерть перспективе оказаться в плену. Но в Цитадель свой приз я так или иначе доставлю. Уж больно ценный и необычный это экземпляр, чтобы его вот так здесь бросать. Надеюсь, даже мёртвый, он все же что-то сможет нам сказать.

Труп удивительного существа я закутал в его же плащ, затянул узлы, дополнительно обвязал найденной в ближайшем закоулке верёвкой, подозреваю, что бельевой, поскольку натянута она была меж двух противоположных домишек от окна к окну. То-то поутру жители материться будут…

Взвалив тело ящеро-человека на плечи, и морщась от его запаха, я быстрым шагом устремился вверх по улицам, держа направление в сторону Цитадели. Что ж, раз так всё повернулось, придётся в срочном порядке менять все ранее намеченные планы. Как говорится, человек предполагает, а господь располагает.

Увольнительная в спешном порядке сокращается. В ближайшее время нечего и думать, чтобы опять сунуться в «Ведьмино семя». Если меня тут же, буквально по горячим следам попытались повторно укокошить, то существует вероятность того, что меня там будут поджидать. Где гарантия, что узнав меня, этот рептилоид действовал по собственной инициативе и никому ничего не сказал? И теперь обитающие в трактире лихие людишки будут держать ухо востро. Черт, не хотелось бы, чтобы эти ниточки оборвались. И как теперь быть? Попытаться действовать нахрапом? Под покровом ночи каким-то образом пробраться на второй этаж этого воровского притона и прижать его руководящую верхушку к ногтю? Хрен его знает, как теперь быть… Ладно, будь решать проблемы по мере их дальнейшего появления и обострения.

А сейчас главное — дотащить этого совсем не лёгкого чешуйчатого покойничка до штаб-квартиры Корпуса Тринадцатой Стражи. Поудобнее переместив на плечах начинающий коченеть труп, я ускорил шаг. Туман, окутывающий окрестности, начал потихоньку растворяться вместе с истаивающими ночными сумерками. Совсем скоро городские улочки зальёт первый серый робкий утренний свет, пробивающийся через здания от восходящего на далёком горизонте тусклого холодного солнца.

Идти еще было порядочно. Но я нынче был способен поднять и тащить на себе и большую тяжесть. Так что ничего, не переломлюсь. Правда, любопытных взглядов от прохожих, которые скоро появятся на улицах, не избежать. Ну и хрен с ними. Пусть думают, что несу какое-то барахло. На миг возникла идея поймать первую же раннюю пролётку. Но принюхавшись к едкой, исторгаемой покойником вони, передумал. Донесу.

К монументальным воротам Цитадели Часовых я подошел, когда холодная туманная ночь начала плавно перетекать в хмурое и неприветливое утро. Названные малыми, ворота ещё оставались не поднятыми, преграждая вход за толстенные несокрушимые каменные стены. Бастионы гигантской крепости возвышались почти на пятнадцать метров, а могучие башни были ещё выше. Сбросив смердящею, как полуразложившийся труп, ношу под ноги, я приблизился к воротам. Дотащил-таки. И довольно быстро. Обратно шел скорым шагом, не зевая по сторонам и не рассматривая достопримечательности. Хоть в носильщики нанимайся.

Две возносящиеся по обе стороны ворот башни соединялись меж собой крытым переходом, на котором что-то подмигивало с высоты желтыми отблесками. Фонари. Надеюсь, дежурные воины так же находятся там. С охраной Цитадели и ночными вахтами в Корпусе было строго. Кречет бы с любого нарушителя режима и графика дежурств собственноручно шкуру бы спустил.

Задрав голову, я громко, не сдерживаясь, заорал:

— Эй, есть кто наверху⁈

Мой голос громко разнесся в рассеивающейся сырой ночной полумгле. Сверху быстро ответили:

— Как не быть? Конечно, есть! И наблюдаем за тобой еще с того самого момента, как ты с боковой улицы на площадь свернул. Тебе чего, парень? Вроде и знакомая рожа, а вот не пойму никак…

— Да Бестужев я! Возвращаюсь из увольнительной прежде срока.

На крепостной стене задвигались огоньки, и вроде кто-то с кем-то зашушукался. Затем все тот же голос гаркнул:

— А, тогда ясно! Новичок, о котором вся Цитадель уже говорит! Сейчас спущусь. Жди.

Ждать пришлось недолго. Раздалось шипение, скрип, гул заработавшей силовой установки, при помощи специальных монструозных механизмов потянувшей железную плиту ворот кверху. Ровно настолько, чтобы прошел человек. Я терпеливо ждал, порядок есть порядок.

Сначала услышал жужжание силовых приводов и металлический лязг сочленений. Затем, наклоняясь, из-под ворот показались две громадные, закованные в темно-зеленые доспехи фигуры. Один Часовой держал на плече гигантскую, полностью металлическую секиру, второй положил бронированную ладонь на рукоять исполинского меча. Следом вышел одетый в обычный мундир и длинную, до колен кольчугу, привратник. Перевязь с мечом, взведенный пистоль за ремнем, непокрытая голова. Он представился:

— Матвей, старший смены.

Я протянул ему подписанную. Капитаном Стражи бумагу.

Небо начало сереть и наливаться бледным светом, но Часовой не нуждался в дополнительном освещении. Прищурившись, он бегло пробежался глазами по листку и вернул мне. Засунув пальцы за ремень, с любопытством кивнул на лежащий у моих ног замотанный в окровавленный плащ труп ящеро-человека.

— А это еще что за багаж? — привратник потянул носом и невольно сморщился. — Ядрёна кочерыжка… Как же воняет то! И запах какой-то непонятный. Что у тебя там?

— Подарок для Трофима, — усмехнулся я. — Пока гулял по городу, зверушку одну диковинную изловил.

Понимая, что иначе меня не пропустят, я наклонился и, развязав капюшон, чуть отдёрнул пропитанную кровью чёрную ткань с морды покойника. Привратник, только глянув вниз, громко матюгнулся и с удивлением посмотрел на меня.

— Это еще что за образина? Ни разу еще подобной не видывал. Из нечисти, что ли?

— Да хрен его знает, — признался я, запаковывая обратно свой трофей. — Надеюсь, наши чародеи смогут ответить на твой вопрос…

Почёсывая затылок, Матвей дал знак закованным в броню Часовым посторониться и деловито осведомился:

— Помочь, иль сам уже допрёшь?

Видно было, что он и пальцем не хотел притрагиваться к смердящему трупу. Я усмехнулся.

— Я его с самого нижнего города тащил. Уж напоследок как-нибудь донесу.

Я собрался уже поудобнее взяться за свёрток, чтобы снова взвалить на закорки, как вдруг услышал конское ржание, скрип рессор, дробный грохот деревянных колёс по булыжникам улицы. Резко выпрямился и обернулся на источник звука, готовый обнажить клинок. Но мой Родовой зверь не подал и знака… Часовые синхронно повернулись вместе со мной. Железные гиганты стиснули пальцы на рукоятях оружия, беседовавший со мной привратник выхватил пистоль.

Из проулка, скрашенного предрассветным туманным маревом, на сумасшедшей скорости вылетела запряженная двойкой взмыленных коней раздолбанная, обшарпанная карета. На козлах согнулся замотанный в чёрный плащ с нахлобученной шляпой на голове возница. Его лицо до половины скрывала какая-то тряпка. Немилосердно скрипя продавленными рессорами и грохоча колесами, она вывернула на площадь, прямо к нам. Пронеслась в грохоте кузова и ржании лошадей, поравнялась с нами…

Мы непроизвольно приняли оборонительные стойки. Закованные в доспехи Часовые выдвинулись вперёд, Матвей был готов уже потянуть за спусковой крючок пистоля. Прямо на ходу боковая дверь обшарпанной кареты, покрытой облупившейся, черной краской и грязью, распахнулась, из темного нутра вылетел какой-то куль, тяжело упавший прямо нам под ноги, а затем, нещадно нагоняемые возницей кони рванули еще быстрее, торопясь утянуть упряжку подальше от крепости. Погружаясь в марево серого холодного утра, грохоча ободами колёс, карета скрылась из глаз. А мы недоуменно посмотрели на то, что осталось лежать на мостовой.

Сначала мне показалось, что это манекен. Безжизненное, бездушное деревянное туловище, в малейших деталях имитирующее человеческое, и обряженное в лёгкое платье. И только спустя секунду я понял, что серьёзно ошибся. Это и в сам деле было тело. Мёртвое тело, одетое в женское платье. Очень знакомое. В подобных ходили подавальщицы в «Ведьмином семени». А потом я оторопело сфокусировал взгляд на лице брошенного нам под ноги, словно мешок с тряпьём, человека. Точнее, женщины. Знакомой мне женщины. С шикарной фигурой и густыми, пшеничного цвета волосами, перевязанными лентой. Молодая женщина, которая ещё несколько часов назад была жива. И страстно отдавалась мне, словно последний раз в жизни…

Из скрывшейся вдали кареты под стены Цитадели Часовых самым скотским образом была брошена убитая Анжелика. Лежащая передо мной теперь, как сломанная кукла, с перерезанным от уха до уха горлом. Я невольно пошатнулся. У меня в ушах застучали кузнечные молоты, а кровь яростной приливной волной хлынула к лицу. Твою мать…

Я машинально, на автопилоте засунул меч в ножны и опустился перед мертвой девушкой на колени. Распахнутые в невообразимом страхе и удивлении глаза смотрели вверх, на безучастное бледнеющее небо, милое лицо исказила судорога предсмертной муки. Губы, которые ещё недавно я так жадно и страстно целовал, потеряли все краски, а шелковистая кожа стала воскового оттенка и… Я нежно провёл ладонью по ее лицу, закрывая глаза. И холодной. Мое сердце укололо шипами.

Рядом смачно выругался Матвей и, засовывая за ремень пистоль, громко возмутился:

— Что еще за идиотские шутки, хотел бы я знать? Каких драных демонов? Что еще за ублюдочная карета…

Он заглянул мне через плечо и удивленно протянул:

— На кой черт эти ублюдки выбросили здесь эту мёртвую шлюху?..

И тут во мне словно порвалась невидимая, натянутая до предела, на разрыв, струна. Выпрямившись и круто обернувшись на пятках, я ухватил Матвея за грудки, зажимая пальцами звенья кольчуги, ткань мундира и кожу под ними, и играючи поднял совсем не маленького воина, а дохляков и дистрофиков среди Часовых не было, в воздух, да так, что подошвы его сапог заболтались в полуметре от земли. И прорычал изменившимся, совсем не своим голосом:

— У нее было имя!..

Мои глаза затопило море злости и ненависти. А грифон, встрепенувшись, успокаивающе защипал мне спину. Опешивший от удивления Матвей и вздохнуть толком не успел, настолько быстро я его прищучил. А затем я почувствовал, как на плечи грохнулись стальные ручищи подбежавших оттаскивать меня от главного привратника Часовых…

Потом мне рассказали, что двум закованным в силовую броню бойцам с трудом удалось меня успокоить. Для меня же несколько долгих секунд прошли, как в кровавом тумане. Железные воины, схватив меня, думали легко оттащить назад. Не тут-то было! Я, не бросая полузадушенного Матвея, в бессилии скребущего руками по моим предплечьям, умудрился протащить двух металлических исполинов за собой. Ребята тогда еще решили, что у них одновременно начали сдыхать энергокристаллы, раз они не смогли обуздать одного единственного человека.

Затем совместными усилиями мои руки все же оторвали от Матвея, с совершенно дикими глазами беспомощно глядящего на меня. Или же я сам разжал пальцы, не помню… Главное, что никто из этой тройки зла на меня не затаил. А Матвей потом даже извинился, когда понял, что я знал убитую девушку.

Ну и конечно, меня ожидал долгий и обстоятельный разговор с Капитаном Тринадцатой Стражи Ярославом Кречетом.