Часовой: на страже Севера

Глава 11

— Казенный дом начальника гарнизона, — негромко проговорил Корнедуб, берясь за глефу двумя руками. — Тут же у них и штаб и почта, и казна… Здесь же проживают и Часовые с местным колдуном… Удобное местечко. И до кабака всего ничего. Там-то я и просадил свои кровные в прошлый раз!

Эх, кто о чем, а сержант о наболевшем. Я посторонился, пропуская закованных в доспехи воинов вперёд. Корнедуб поднимался по каменным ступеням первым, снявший зазубренный меч с плеча Гаркуша вторым. Я, положив руку на навершие штатного клинка, прикрывал тылы. Каким бы ни было большим это помещение, все равно огромным бронированным воинам будет в нем тесновато для схватки, да и исполинским оружием там внутри особо не помашешь. Поэтому я пока оставил свой черный меч в покое. Да и мой Родовой символ продолжал хранить молчание. Я не чувствовал в данный момент непосредственной угрозы.

Дверь открылась наружу с противным металлическим скрипом, словно петли уже лет сто никто не смазывал. Возможно это не делалось с неким умыслом. Мои товарищи один за другим скрылись в темнеющем дверном проёме. Я же немного подзадержался. Мое внимание привлекла железная поверхность приоткрытой двери. Я лишь мельком скользнул по ней взором, как вдруг мои глаза словно зацепились на нечто необычное. Некое несоответствие. Конечно, опыта в подобных вопросах у меня было с гулькин нос, но, тем не менее, увиденное показалось неправильным…

Надо будет обязательно обратить на это внимание Корнедуба. Но сержант уже скрылся внутри. Я поспешил следом. Дверь оставил открытой нараспашку, чтобы видеть, что происходит снаружи и не затруднять движение при необходимости срочного отступления.

Внутри большого приемного зала первого этажа нас встретила уже привычная тишина и унылое запустение. И здесь никого и ничего, что могло указывать на последствия яростной кровавой схватки. Никаких следов того, что это могучее, с виду неприступное здание, обороняли от кучи страшных врагов до последней капли крови.

Корнедуб с Петром тут же разошлись в разные стороны. Я остался по центру, чуть сместившись, чтобы пропустить в зал больше уличного хмурого света. Узкие окошки-бойницы создавали в просторной комнате серый полдень. Я внимательно осмотрелся, готовый в любой момент вырвать меч из ножен.

Большая комната, заставленная крепкими дубовыми столами и стульями. Дубовая же контора в углу, письменный стол, шкаф с какими-то бумагами. Слева несколько стоек, увешанных различным оружием. Вглубь дома ведут ещё две деревянных и тоже приоткрытых двери. Третью я рассмотрел с правой стороны. Она была закрыта. Наверх, на второй этаж, поднималась прочная широкая лестница с массивными перилами. Напротив входной двери большая потухшая печь с распахнутой чугунной дверкой, в которой чернели прогоревшие угли. С толстенных потолочных балок на цепях свешивалась колесообразная люстра, со сгоревшими до основания свечами. Здесь, внутри, было как-то неуютно и стыло, и немногим теплее, чем на улице. А еще здесь властвовала атмосфера неуловимой беды, заскочившей и оставившей бледный, чуть различимый след, до сих витавший в прохладном воздухе. Из моего рта вырвалось облачко пара. Я невольно поёжился. Не нравилось мне здесь. Очень. Но грифон молчал.

Жужжа сочленениями доспехов, Часовые неторопливо обошли весь зал, заглядывая в каждый угол, смотря под ноги и на потолок. Гаркуша двинулся к лестнице, но неуверенно остановился у первой ступени. Верно, сомневаюсь, что по ней поднимались в полной боевой оснастке. Заглянувший в одну из открытых дверей Корнедуб пробасил:

— Здесь оружейка… И все пять комплектов силовой брони здешних Часовых на месте… Дери меня в гузно Сатана, если я вообще что-либо понимаю! Щас загляну на кухню…

Пётр, все же отказавшись от рисковой идеи подниматься наверх, повернул в мою сторону голову и прогудел:

— Лёха, не в службу, а в дружбу, глянь на втором поверхе… Если что — ори во всю мочь. Как-нибудь уж взберусь.

Он с треском вонзил острие меча в пол, расколов толстенную дубовую доску. Я молча кивнул и подбежал к лестнице. Вряд ли я обнаружу наверху что интересное. Скорее всего то же запустение и царящий холод. Но проверить в любом случае не мешало. Корнедуб закончивший осмотр смежных комнат, вернулся на середину зала и сказал:

— Дождёмся наших… Вдруг что любопытное обнаружат. А потом и порешим, что дальше делать будем. Эх, чародея бы сюда путного…

Я уже поднялся на лестничную площадку, откуда вглубь тянулся короткий коридор, разделяя этаж на две части. По обе стороны находились двери, ведущие в жилые комнаты. Внизу я услышал голос Гаркуши:

— Наверное, все же стоит позвать Пекару. Пущай понюхает здесь, авось чего и найдет, а, сержант?..

— Тогда уж и «Тигра» надо вызывать…

Я двинулся по коридору, голоса Часовых затихли. Что ж, подожду, когда соберётся побольше народу, тогда и покажу, что нашел на ведущей в дом начальника гарнизона железной двери. И если я не ошибся в своих предположениях, то корабельный колдун должен подтвердить мои слова.

На втором этаже располагалось десять комнат, служащим спальнями для, квартирующих тут воинов, чародея и командующего. И все были пусты. Некоторые выглядели так, словно спавшие на кроватях люди встали посредь ночи и впопыхах выскочили наружу, да так и не вернулись. Другие комнаты указывали на то, что люди в них давно не заходили. Будто ушли на дежурство, и тоже сгинули. Грифон продолжал упрямо молчать, а мое настроение стремительно портиться. Надеюсь, хоть Пекара что-то прояснит…

Так и не обнаружив ничего примечательного, я спустился вниз. К тому моменту, снявший тяжёлый шлем сержант уже опрашивал подошедших к опустевшему дому вернувшихся Часовых. Стужа была не таким уж и маленьким поселением. Но довольно грамотно поставленным и компактным. Чтобы пробежаться по окрестностям и осмотреться, могучим воинам понадобилось не так уж и много времени. И они так же вернулись ни с чем. Дома, в которые они заглядывали, были пусты, улочки безлюдны. Одни лишь брошенные вещи, местами распахнутые двери, опустевшие конюшня и хлев, ещё хранящие запахи исчезнувших животных, пустой как бубен трактир… На стенах и угловых башнях никого. Почти двести обитавших здесь человек бесследно исчезли.

Мы все столпились возле гарнизонного штаба. Часовые, привычно рассредоточившись, встали полукругом, открытой стороной к крыльцу. Некоторые привычки впитались в железных солдат намертво. Я ещё раз посмотрел на закрывшуюся за нашими спинами дверь. Наверно, пора и сказать уже сержанту, что я такого увидел…

— Егор, дуй на ворота к Рикарду и Вую. Там уж определитесь, кто пойдет к кораблю. На словах передать Гаврилову, чтоб поднимал «Тигр» и садился как можно ближе к форту… И доложите, чтоб Пекара, не мешкая, направился сюда. Посмотрим, что он нам скажет.

Я громко кашлянул, привлекая к себе всеобщее внимание. Корнедуб с плохо скрываемой надеждой посмотрел на меня. Но для виду, конечно, привычно разворчался, явно подражая отсутствующему капитану Кречету:

— А, Бестужев… А я уже и позабыл, что ты среди нас. Долго не было слышно твоих метких высказываний.

— Поперёк батьки в пекло лезть не приучен, — с ухмылкой отвечал я, поднимаясь по каменным ступеням крыльца.

— А мне, значит, как старшему, так первому голову совать? — возмутился сержант, под хохот Часовых.

— Старикам у нас дорога, молодым у нас почёт! — я вновь внимательно рассматривал так заинтересовавшую меня железную дверь. Бойцы Корпуса, не сдерживаясь, ржали во все горло, пока Корнедуб, пыхтя, силился найти достойный ответ. — Сержант, посмотрите сюда. Вы из нас самый опытный. Что скажете вот по этому поводу?

Я громко и гулко ударил пятерней по поверхности двери и чуток отошёл в сторону. Посмотрел на своих товарищей по Ордену совершенно серьёзными глазами. Смех тут же прекратился, а Корнедуб, увидев моё изменившееся лицо, чертыхаясь, поднялся ко мне и, наклонившись, посмотрел, куда я указал.

— Так это… Руны защитные. От вражьей магии, от скверны. Такие часто на железе вырезают.

Он несколько недоумевающе перевел на меня настороженный взор. Я снова, настойчиво ткнул пальцем в покрывающие дверь охранные символы.

— Сержант, а вам не кажется, что эти знаки словно выжжены каким-то огнем? Как будто руны вспыхнули и, выгорев, потухли, превратившись в обычные закорючки?

Снова ругнувшись, Корнедуб впился глазами в двери. Я-то уже вдосталь на них насмотрелся. Каждая бороздка была словно потемневшей и оплавленной от невероятного жара, что пробежал по всем линиям и канавкам выбитых на железе знаков. Уверен, что Пекара, посмотрев на них, скажет, что руны полностью лишились свой силы.

— Защитные руны выжжены чужеродной магией. Полностью, начисто. И, кто бы это не сделал, он знает толк в магической силе.

Пекара говорил негромким, скрипучим, чуть надтреснутым голосом. Корабельный чародей долго смотрел на двери, водил пальцами, что-то шептал и наконец сказал именно то, что я и ожидал. Он повернулся к нам, невольным зрителям, терпеливо ожидающим заключительного вердикта специалиста в стороне.

— Что именно за магия и не скажу даже… Но кто-то попросту уничтожил все охранные чары на этой двери. Думаю, если поискать по всей Стуже, то мы увидим такую же картину.

Сержант мрачно закусил усы и сказал:

— Это что ж получается? Кто-то все же напал на форт?

— Скорее просто пришел, — Яков посмотрел куда-то вдаль, на Север. — Здесь, непосредственно в Стуже, я чую лишь непонятную, остаточную волшбу… Она почти рассеялась, остались лишь ее отголоски. Несколько дней уж как прошло с той поры. И след с каждым часом все затухает. Прилети мы чуть позже и я бы уже ничего не нашел. Странная магия, неведомая. Думаю, он явился с Севера, ночью. Вошел в город, выжег все охранные чары, и…

Мы в надежде застыли, боясь упустить хоть слово. Но Пекара, виновато разведя руками, произнёс:

— И что-то произошло. Не знаю что. Как неведома мне эта сила, так и не могу сказать, что за колдун такой здесь объявился. Так же и не скажу, куда все люди подевались. Больше ничего я не могу учуять.

Яков, сетуя на самого себя, раздражённо одёрнул рукава толстого шерстяного балахона. Сержант, прочистив горло, громко сказал:

— Что ж, ребята. Раз такое дело, то вот мой наказ. Яков, отправляй послание в Лютоград. Да скажи, что мы тут уже обнаружили. Поди почтовая установка-то жива осталась, а? Вот и проверишь заодно. Остальным еще раз обойти весь форт, перевернуть все что возможно, заглянуть в каждую нору. Время у нас до вечера. Если ничего не найдём, возвращаемся на корабль.

Мы так ничего и не нашли. Добросовестно выполняя приказ сержанта, облазили все поселение сверху до низу. И везде наблюдали все ту же картину. Отсутствие жителей, следов борьбы и свидетельства того, что в Стужу пришла неведомая, страшная и могущественная сила, которая оказалась способна одним разом заставить исчезнуть двести человек!

И чем ближе подступал ранний северный вечер, чем длиннее ложились черные мрачные тени на Стужу, тем тревожней становилось на душе. Даже Корнедуб, который, казалось, видел уже всё на свете и тот, покусывая усы, то и дело хмурился. К тому же нас поджидал еще один неприятный сюрприз. Расположенная в кабинете начальника гарнизона чародейская машина для оправки почтовых сообщений оказалась выведенной из строя. Нет, внешне она была вполне цела и на первый взгляд исправна. Но не работала. Пекара, осмотрев ее, сказал, что некто выжег все магические контуры, наложенные на установку. Так, как и уничтожил охранные руны. Кстати, Яков оказался прав. Подобные же оплавленные следы превратившихся в безжизненные строчки рун мы нашли еще в нескольких местах форта.

Так что связаться отсюда с Цитаделью мы не могли. А канал связи «Тигра» имел ограниченный радиус действия и нужно было пролететь обратно на юг не менее трехсот миль, чтобы попытаться связаться с городом. А это целая ночь полета. Вот и выходило, что в сложившейся ситуации следовало принимать крайне взвешенное и осторожное решение. Однако же возвращаться обратно в штаб-квартиру Корпуса с пустым руками и туманными объяснениями произошедшего было никак нельзя. Кречет попросту живьём сожрёт за впустую потраченное время.

И еще в воздухе витал пока никем не высказанный вопрос. А что, если существо, повинное в произошедшей в Стуже беде, далеко не ушло, а затаилось где-то неподалёку и наблюдает за нами, ждёт своего часа? Я ближе к подступающей ночи все чаще прислушивался к внутренним ощущениям. Но грифон дремал. Значит, пока ещё непосредственная опасность нам не грозила. Но ведь все могло измениться в любую минуту! Кто знает, что произойдёт с наступлением ночи.

В итоге сержант принял непростое решение, но пока единственно разумное: остаться в Стуже на ночь, с соблюдением, разумеется, всех мер безопасности. Кораблю надлежало подняться вверх и зависнуть над фортом, погасив огни и выставив дозорных. А мы, Часовые, наглухо закрыв ведущие в форт ворота, оставались на ночёвку в штабе местного гарнизона. Пекара тоже хотел остаться с нами, но Корнедуб отправил его на дирижабль. Не того уровня чародеем был корабельный колдун, чтобы в случае реальной опасности чем помочь. А путаться под ногами будет еще худшим.

Если уж ночью произойдет все же какая неведомая беда, и мы не сумеем с нею справиться, как не смогли жители целого поселения, то «Тигру» предстояло на всех парах мчаться обратно в Лютоград и поднимать тревогу. В общем, мы при любом раскладе оставались на месте. А мне пришла в голову одна мысль… Которая долго сверлила голову и наконец нашла выход. Пока члены нашего отряда обживались в двухэтажной крепостице, мы с сержантом не спеша шли к воротам. Где-то через час должно было окончательно стемнеть. Корабль уже скрылся далеко в вышине, среди низких хмурых облаков. Если, не дай бог, что с ним произойдёт, то выбраться отсюда будет весьма проблематично.

— Не надоело еще за спиной этот дрын таскать? — поморщился Корнедуб. — У, зараза, вся кожа под этими железками зудит, и не почесаться никак…

— Терпимо, — пожал я плечами, сочувственно поглядывая на сержанта. Я-то чувствовал себя вполне комфортно. А вот ему и парням придётся до конца рейда куковать, не снимая доспехов. Корнедуб строжайше наказал и спать в них, максимум поблажек это снять шлемы и рукавицы.

— Ну ладно, Бестужев. Мы вроде уже далеко отошли, — сержант еще раз проверил ворота, заложенные двумя толстенными дубовыми брусками. — Давай выкладывай, что ты мне рассказать хотел, пока остальные не слышат? Нешто что опять разглядел, глазастый ты наш?

Я же в который раз прогнал мысли в голове. Вспомнил все, что слышал и читал раньше, в другой жизни. Сопоставил с тем, что увидел здесь, в Стуже. Внимательно посмотрел на Корнедуба и сказал:

— Сержант, мне не дают покоя эти двести человек. Понимаете?

— А то нет, — он раздражённо сплюнул, упирая пятку здоровенной глефы в утоптанную землю. — Даже если бы многие живы остались и их в полон увели, то один хрен, почему нет никаких следов чужого вмешательства? Ужель этот чертов, как уверяет Пекара, пришедший с Севера колдун так силен, что просто заморочил головы всему форту и заставил людей следовать за ним? Да нету в Империи волшебников такой силы, нету! Да и не слыхал я, чтоб даже Ведьмы были на такое способны. Это ж надо сколькими живыми людьми управлять! А в то, что сюда прибыл весь Ведьмин Ковен в полном составе, я тоже не верю!

Я поднял вверх палец, прерывая пылкую речь сержанта и веско проговорил:

— Вот именно, сержант, живыми людьми.

— Что ты хочешь сказать? — недоуменно уставился на меня ветеран Стражи.

Я, собираясь с духом, все же выпалил, понимая, что возможно, начинаю городить несусветную чушь:

— Яков сказал, что неведомое зло пришло с Севера. На Севере Дикие пустоши, тундра, тайга. Что мы о них знаем? Ничего! Так чему удивляться, что там, далеко от нашего взора, могло зародиться нечто подобное тому, что пришло сюда, что-то, с чем мы раньше не сталкивались? А вдруг это не происки иномирных тварей, а что-то и вовсе новое? Начавшее сотрудничать с Ковеном? Или же действующее по собственному разумению, неважно. И кто сказал, что жители форта всё ещё живы? А вдруг этот неизвестный управляет не живыми людьми, а мертвыми⁈

Корнедуб вытаращился на меня, как на идиота. Я торопливо продолжил:

— Вспомните преследующий нас «Вепрь» с командой мертвецов на борту. Сержант, мы упустили один момент.

— Какой? — не своим голос отозвался Корнедуб.

— Из Стужи исчезли не только люди. Но и животные. Мне кажется… Кажется, что все они мертвы. Все, кто жил здесь, в форте. В Стужу пришла смерть. Погубила тут всё живое и увела за собой.

Несколько секунд сержант молчал, не отводя от меня осоловевших глаз. Наконец он выдавил, недоверчиво мотая седой головой:

— Ну… Ты, наверно, пока на побывке был, книжек перечитался. Александр тоже до чтения особо охоч был. Да что ты сейчас тут мне за сказки плетёшь, Бестужев⁈ Ты хочешь, чтобы я в это просто вот так взял и поверил, без всяких доказательств⁈

Сержант, матюгнувшись, понизил голос и яростно зашептал:

— Ты хоть сам себя слышишь, сынок? Что ты мне предлагаешь?..

Я, твёрдо стоя на своём, сказал:

— Я предлагаю проверить кладбище. Где в Стуже хоронят мертвецов? Полагаю, даже при близко расположенном лесе, древесиной в этом краю не принято так просто разбрасываться. И покойных тут не сжигают, а закапывают. Я прав?

Корнедуб, едва не шарахнувшись от меня, буркнул:

— Прав. Дровишки здесь ценный материал. Есть тут кладбище небольшое, за восточной крепостной стеной. Хочешь сходить глянуть, что ли⁈

Я поднял глаза к стремительно темнеющему небу и твёрдо сказал:

— Да, пока ещё ночь не наступила. Я, хочу посмотреть, продолжают ли местные мертвецы спать в своих могилах.