Бездарь и домовой

Глава 24 Главное, чтобы костюмчик сидел

— Что делать будем? — спросил князь.

— Что-то мне подсказывает, что, если мы скроем, а оно потом всплывет, по голове нас навряд ли погладят.

— Грозные-то? — хмыкнул отец. — Погладят, да еще как. Только голова на плечах не удержится, уж это наверняка.

— Давай скажем кому-то одному, но принимающему решения.

— Ты и скажешь, — буркнул князь. — Я его, признаться, с трудом переношу, а тебе он аж в сваты набился.

Вылезли из камина мы в несколько пришибленном состоянии. Кто-то из оставшихся догадался раздвинуть тяжеленные портьеры и открыть окно, так что воздух в зале стал заметно посвежее.

Во дворе раздалось хорошо знакомое «Айййяяяя! Убью!!!» и захлопали выстрелы.

— Кого это он там? — обалдел я. — И где раздобыл огнестрел и, главное, кто его научил с ним обращаться⁈

— Ять! — хлопнул себя по лбу князь. — Курьер же!

— Какой ещё курьер? — не понял я.

— Планшет тебе привёз!

Я бросился к окну.

— Есугэй! Отставить! Не убивать и не трогать!

Перестрелка прекратилась. Мы с отцом поспешили во двор.

Рядом с нашим конвертопланом стоял еще один, совсем маленький. Белого цвета, с ярким красным логотипом, изображающим осточертевших еще в Тарусе птиц, на борту.

— Цифирная ярмарка «Гуси-Лебеди», — пояснил Юрий Григорьевич, и обратился к курьеру: — Простите за недоразумение, молодой человек. У нас тут только что боевые действия были, в горячке чего только не случается. Вот, примите за труды и беспокойство.

— Я в него шесть пуль всадил, — несколько растерянно заметил курьер, передавая отцу посылку. — Заговоренный он у вас, что ли?

— Нет, что вы, — светским тоном пояснил я. — Гораздо лучше: он просто мёртвый.

Новый планшет попросили настроить всё того же гусара Митю, а сами занялись составлением текста послания, которое мне предстояло озвучить. Тем временем местные слуги под руководством нашего Родиона Гордеевича уже заканчивали наводить в зале порядок, и теперь таскали на кухню из нашего конвертоплана контейнеры с едой, чтобы порадовать нас ужином. Я порадовался предусмотрительности князя: есть что-нибудь из кладовых лича я бы на всякий случай поостерегся.

Но вот планшет готов к использованию, и видео моего боя уже на нём. Прогулялся в закаминный зал, снял общие планы жуткого хранилища. После этого тайник закрыли, а я вышел к «оружейной» стене и, с немалым внутренним тремором, вызвал Феодора Иоанновича Грозного. Откликнулся он сразу.

— Ба! Фёдор Юрьевич! Рад видеть, добрый вечер! — внезапно радушно поприветствовал меня царевич. — Поздравляю с победой. А что в неурочный час? Случилось чего?

— Добрый вечер, ваше высочество, простите за поздний вызов. Случилось так, что сегодня я принял приглашение князя Лыкова, который звал меня гости. Прибыв в его имение Лыковка, я подвергся магическому нападению со стороны самого князя.

— Хм. Я неплохо знаком со стариком. Тот ешё сукин сын, конечно. Но как ты уцелел?

— Предчувствуя возможную угрозу, приготовил одно заклинание из фамильного арсенала, которое позволило развоплотить нападавшего.

— Ага. То есть я-то прекрасно знаю, кем был князь Лыков, но ты сейчас пытаешься меня убедить в том, что грохнул милейшего дедушку, как бы защищаясь, но доказательств у тебя, естественно, ноль? Просто нам придется как-то уверить моего отца и еще нескольких людей, что один из ценнейших специалистов царства погиб за дело, а не просто так.

— Располагаю полной видеозаписью встречи с князем Лыковым, вышлю сразу по завершении разговора.

— Славно. Так, ещё что-то?

— Сразу после упокоения Лыкова в его же доме был атакован носферату. Его, в конечном итоге, также удалось развоплотить. Запись начала боя с ним имеется, далее планшет, увы, был разбит.

— Ого, вот они где базировались!

— Позволено мне узнать, кто «они»?

— Самостоятельное диверсионное формирование «Партизаны полной луны». Война кончилась, но такие идейные недобитки то и дело всплывают. Там их с десяток всего, но аж два носферату. Интересно, где второй… Но ты — молодцом, Фёдор Юрьевич. Для вообще ничего не умеющего — результат поразительный. Умеешь удивить, однако. И что у нас дальше?

— А дальше я, как подвергшийся неспровоцированному нападению, объявляю имение и относящуюся к нему деревню Лыковка своей собственностью, уведомляю о намерении переименовать сей населенный пункт в село Ромодановское, а также о намерении воздвигнуть в селе храм, в чем готов сотрудничать с местной епархией.

— Сильный ход. Отец, поди, подсказал?

— Да, — не стал скрывать я.

— Юрий Григорьевич, моё почтение — повысил голос царевич. Ну, да, менталисту Грозному узнать, кто находится в комнате за полтыщи вёрст от него, наверное, не особо сложно. — Федя, ещё что-то?

— Да, ваше высочество. А дальше — Слово и Дело государево. При осмотре господского дома в имении Лыковка было обнаружено скрытое помещение, в котором находится несколько сотен сосудов и тетради с записями. Видеообзор тоже пришлю. Учитывая специальность покойного князя Лыкова, мы с отцом предполагаем, что это каким-то образом законсервированные души людей. В доме также обнаружена большая отлично оснащенная лаборатория и обширные подвалы с камерами и пыточными. Камеры, правда, были пусты.

Царевич присвистнул.

— Да, дела… Этим займусь лично, как смогу. Пока приказываю обеспечить охрану и соблюдение строжайшей тайны. Так, ты приезжай ко мне, как вернешься, и хорош, вообще, гулять: к Дубровскому — кстати, от меня поздравления передай, — потом, так и быть, на фестиваль, а потом — бегом домой, в родовое имение. Там увидимся. И к своей свадьбе тоже готовься, просватал я тебя.

— Родители согласны? — ляпнул я.

Он просто глянул на меня с весёлым и одновременно укоризненным выражением.

— Давай сюда свое видео и займись организацией охраны. Дело действительно серьезное, — и Феодор Иоаннович разорвал соединение.

Первым делом мы с отцом сформировали службу безопасности. А кому еще ей заниматься, если у нас в наличии двадцать восемь вооруженных трупов и при них целых два некроманта? Я поднимал, отец приводил к полному повиновению (оказывается, когда имеешь дело со свежими покойниками, возможны варианты), вместе подпитывали их маной.

— На месяц должно хватить, — оценил князь. — Пойдём, поедим, что ли. Не знаю, как ты, а я устал и проголодался.

За те пару часов, что мы находились все вместе в этом имении, Родион Гордеевич полностью воцарился над слугами. Он их и проверил, и успокоил, и к присяге привёл. На мой осторожный вопрос, не взбрыкнет ли кто-нибудь, излишне преданный прежнему хозяину, управляющий уверенно попросил меня не забивать голову всякими глупостями. В этот вечер я понял, за что отец так ценит этого человека, и попросил Родиона Гордеевича подобрать сюда толкового управляющего. Оказалось, таковой уже подобран, он занимает ту же должность в имениях моих погибших старших братьев, но, поскольку работы там не слишком много, запросто подхватит и моё новообретённое хозяйство.

И ужин — да! Я совсем забыл о любви князя хорошо покушать, и «ужин по-ромодановски» убедил в том, что и сам от отца недалеко ушёл: вкуснятина же!

После ужина полез осваивать новый планшет. Поворковал с Наташей. Порадовал Володю, что свалюсь на него с утра, перешёл к новостям.

— Вот это да! — вырвалось у меня. — Молодец, Нафаня!

— Кто такой Нафаня? — спросил князь.

— Один знакомый домовой из Арагона. Но о том, что он жив, вообще-то, лучше бы никому не знать. Да и жив ли — вопрос, — добавил я, вчитываясь в новость.

— Да что ж там такое⁈

И я прочел вслух.

«Сарагоса по-прежнему остаётся эпицентром необъяснимых происшествий в регионе. Так, среди бела дня череда взаимоисключающих локальных стихийных бедствий уничтожила целый квартал, который занимал всемирно известный маго-технологический концерн 'Лаборатории Los Tres Barboses». Сперва мощное землетрясение в сочетании с тектоническим провалом обрушило квартал — четко по границам — на стометровую глубину, затем случился пожар, причем высота пламени достигала тридцати метров над уровнем провала, после чего нахлынувший ливень невероятной мощности очень быстро заполнил провал водой до краёв. Свидетели утверждают, что вода из черной тучи просто рушилась сплошным водопадом. Синоптики вычисляют, какие районы Тверди в ближайшее время могут очень надолго остаться без осадков. При этом, как подчеркивается, за пределами упомянутого квартала ничего не происходило.

В пресс-службе Святейшей Инквизиции Арагона уточнили, что рассматривают в качестве приоритетной версию мести недовольных клиентов компании. Как стало известно, накануне по указанию руководства лаборатории была отозвана и полностью уничтожена вся серия популярных магических помощников «Ужасный проказник». И, хотя бывшим владельцам домовых этой серии были выплачены щедрые денежные компенсации, что поставило компанию на грань банкротства, кто-то мог не совладать с эмоциями и повести себя не очень цивилизованно'.

— То есть, мы поимели арагонцев, — с чувством глубокого удовлетворения произнес князь. — Они нам вернули деньги, заплатили еще столько же отступного, домового мы им не отдали, а их самих отправили в ад без обратного билета. Федя! Ты предупредишь, когда мне начинать тебя бояться? И, кстати, как ты умудрился сохранить домового?

— Всему виной любовь к чтению, батюшка. Поняв, что домовой полон сюрпризов, я стал искать информацию о нем. И, в том числе, нашел, что в него вделано устройство, которое позволяет «барбосам» управлять моим домовым и при этом следить — за мной, за делами государевыми, за чем угодно. Мне такая постановка вопроса не понравилась, и устройство это я удалил хирургическим путем. Остальное понятно…

— И ты его послал в Арагон? Но зачем⁈

— Нет. Он сам пошел. Мстить.

— Сам⁈

— Поверь, сам. Именно поэтому их и уничтожили, папа. Они научились чувствовать. И стали полностью самостоятельными и независимыми.

— Мать… ять! Нет уж! Я как-нибудь лучше по старинке. Если этот обормот жив, пусть у тебя остается. Дожили! Хорошо, я некромант, мне реквизит особо и не нужен. А то, будь я алхимик, так скоро атанор рассуждать начнет, варить ему это зелье, или лучше плюшек напечь.

— Наши с тобой хотелки, увы, имеют для него мало значения. Но да ладно. Главное, чтобы жив остался, остальное неважно.

На этой тревожной ноте мы расстались, и слуга проводил меня в главную спальню. Вроде бы, никого. Вроде бы, безопасно. Но Есугэя я всё же со двора вызвал и оставил прямо в комнате, у дверей, стеречь мой сон.

И превосходно выспался. И проснулся в комнате с трупами двух гоблинов и невозмутимым телохранителем.

Вдумчивый поиск, учиненный господами гусарами с неугомонным полковником во главе, вскрыл сеть потайных ходов. С учетом ночного происшествия, этот поиск пополнил нашу службу безопасности еще на восемь сотрудников.

Конвертоплан отсутствовал во дворе: с утра пораньше отец отправил его за Семёном Семёновичем, управляющим. Прежний, к слову, как раз не вполне добровольно вступил с утра в ряды охраны.

После завтрака я попрощался со всеми и собрался в Кистеневку. Уже почти дошел до машины, где Есугэй занял привычное правое кресло, но был остановлен отцом.

— Напомни, куда ты едешь? — голос князя сочился ехидством.

— К Дубровскому на свадьбу, — пожал плечами я, пытаясь сообразить, в чем тут подвох.

— В джинсах с протертыми коленками, в три дня не стираной рубахе и с пустыми руками, да? Федя, мы не в земщине. Это несолидно.

Черт, а ведь он прав. И, судя по тому, что сам я в эту сторону даже не почесался, молодею даже быстрее, чем казалось. Это и прекрасно, и плохо: соображать-то всё же не мешает иногда.

— А эти ваши лебегуседи продают готовую одежду? — спросил я, возвращаясь.

— О. Правильный вопрос. Родион, иди к нам!

Управляющий приблизился, достал из кармана какую-то фиговину и направил на меня. Мгновенно стало щекотно, причем по всему телу одновременно. Не заорал лишь потому, что тогда примчится Есугэй и наверняка успеет кого-нибудь зарубить, прежде чем я объясню ему, что это не требуется.

— И что это было?

— Снятие мерок, ваша милость, — пожал плечами Родион Гордеевич, после чего приставил артефакт к телефону князя.

— Ага, прошло, — пробормотал тот. — Федя, ты посмотришь фасоны, или купить на мой вкус?

— Ты прав, давай посмотрим. Граничные условия: нужно выглядеть красиво и стильно, но не пытаться подавить дворянство из глубинки богатством и роскошью.

— Мудёр, соображаешь. Ты их всё равно подавишь, вот увидишь. Но не роскошью.

В итоге мы выбрали пару костюмов, обувь к ним, а заодно уж я набрал всякого в повседневный гардероб. Всё это заказали сразу в Кистенёвку, после чего я со всеми распрощался и поехал наконец к Дубровскому.

Ехал и думал про Нафаню. Уцелел ли он? В наших с ним переплётах его куда меньшая нагрузка вырубала, так что вероятность выживания и, соответственно, возвращения домового, увы, оценивал как невысокую. Но кто мы без надежды? Пока не узнаю доподлинно — буду ждать.

До Кистеневки доехал всего-то за полтора часа: получается, теперь мы с Володей соседи. А вот в ворота меня пускать не захотели.

— Ступай с Богом, прохожий человек, да не выдумывай: барину не до тебя нынче — свадьба намечается, понимать надо!

Пришлось позвонить тому самому барину, который, разумеется, не поленился примчаться лично и, хохоча, приказал впустить меня немедленно. А я в очередной раз убедился в древней истине, что встречают по одёжке. И если я не в дорогом костюме и не на чем-нибудь из того гаража, где меня пороли, хрена лысого кто увидит во мне не то, что княжича, но хотя бы дворянина. С другой стороны, если надо затеряться — достаточно надеть всё то, что сейчас на мне и сесть в старый добрый ЗиС с дурацким клетчатым тентом. А пока просто припарковался рядом с чьей-то блестящей чёрной «Урсой».

— Привет, бродяга! — полез обниматься Дубровский.

— Здорово, сыщик! Я теперь твой сосед. Правда, пока не знаю, когда перееду, но усадьбой уже обзавелся.

— Да ну! И у кого…

— Как говорят в таких случаях на каналах в «Пульсе», князь Лыков вышел из чата.

Он посмотрел на меня ошарашенно.

— Ты угробил лича? Ну, ты даёшь! Ладно, потом расскажешь. Пошли, комнату тебе подготовили, а десять минут назад конвертоплан доставил одежду.

— Идем. Только подожди, сперва сигнализацию включу. Есугэй!

Из машины в полной боеготовности выпрыгнул мой телохранитель.

— Есугэй! Без моего приказа убивать только в случае, если захотят угнать машину или убить тебя. В остальном — сидеть в машине и ждать, пока не позову или не приду сам.

Мертвый монгольский генерал кивнул и залез обратно в машину.

— Ничего себе 'сигнализация! — покачал головой Дубровский. — А Нафаня где?

— Отпросился по семейным делам, — нелицемерно вздохнул я.

— По семейным? Домовой⁈ Федя, это не смешно.

— Смешного там, действительно, ни капли. Ты новости когда последний раз читал?

— Давненько, не до того было — как приехал, тут же такая суета завертелась…

— Глянь, — я протянул ему планшет.

Дубровский читал и с каждой строчкой приходил в состояние эпического охренения.

— Но это же полный…

— Тс-с-с. Умному достаточно, говорили в этой… Первой империи людей, не так ли?

— Дааа… МВ последнее время Маша и мой будущий тесть часто к ним ездили по программе обмена опытом. Хорошо, что к свадьбе вернулись, — задумчиво протянул Дубровский. И тут же спохватился:

— Так, чего делаем?

— Дай хоть минут двадцать, привести себя в порядок, и я — в твоем распоряжении.

— Идем в дом, сам в твою комнату провожу. Твои коробки уже там.

— Отлично. Ополоснусь и приоденусь, а то, право, людям стыдно показаться — ты же помнишь, как я уезжал из Тарусы? Вот, в чём уехал, в том и до сих пор!

— Совсем обаристократился, и когда только успел? — снова засмеялся Дубровский.

Я отмокал в ванне, смаковал отсутствие необходимости куда-то бежать, что-то делать, наматывать вёрсты на колёса… Приехал. Пусть ненадолго, но приехал. И можно наконец расслабиться.

И я расслабился, и тут же вылез на передний план тот разочарованный в жизни старик, что питался макаронами и гречкой. И сразу напомнил, что, вообще-то, всю свою долгую жизнь с людьми я сходился долго и неохотно, а тут — пожалте: женюсь на барышне, которую видел три раза в жизни, и то мельком, двух случайных встречных — Володю и Макса — моментально зачислил в друзья, и это при том, что всех троих я не знаю вообще. Ну, куда это годится? А еще я имею выходящую за рамки глупость числить в самых лучших друзьях порождение неведомых технологий с искусственным интеллектом на борту, которому, как выяснилось, по силам устраивать катаклизмы вполне библейского масштаба. Фёдор Юрьевич, ты «Бегущего по лезвию» и «Терминатора» помнишь? Так вспоминай, дурило, здесь-то не покажут!

Не без усилий запинал старого параноика на задворки сознания, ополоснулся, побрился, оделся в свежекупленное повседневной носки, и пошел на поиски хозяина дома.

Усадьба Кистеневка, конечно, не отличалась размахом моего нового имения и даже отцова Ромоданово, всё было куда скромнее, но дом отличала продуманность всего и трогательный уют. Здесь на каждом шагу хотелось улыбаться — просто так, глядя, например, на соломенную куколку, посаженную кем-то на подоконник. Полевые цветы в немудреных вазах, прочая мелкая ерунда тут и там — всё это создавало образ настоящего живого дома, дома, в котором приятно жить.

Дубровского нашел в гостиной. Он немедленно представил меня всем присутствующим, и я познакомился с его мамой — вовсе нестарой женщиной с располагающей улыбкой, и с младшей сестрой — девушкой лет пятнадцати, чей взгляд постоянно блуждал где-то в неведомых далях (Катя у нас художница' — с гордостью сказал ее брат). Представили мне и гостей: разной степени дальности родственников.

Тут как раз подоспели очередные гости, и я понял, что они не столько к Дубровскому, сколько ко мне. Потому что пожаловали Константин Аркадьевич и Ирина Сергеевна Кудашевы, а с ними — Наташа.