Беглый

Глава 32

Утро началось с необъяснимой тишины. Город, промытый осенним ночным дождем, выглядел посвежевшим, будто только что вынырнул из-под холодного душа. Асфальт блестел, троллейбусы шуршали плавнее обычного, и даже прохожие ступали мягче. Часы на стене в холле общежития показали 07:20, когда мои ноги меня понесли к остановке.

Штаб округа встретил угрюмо. На КПП, блеклые, серые лица, запах металла и старой проводки. В холле дежурный прапор внимательно изучил мои документы, выписал временной пропуск и, не задавая вопросов, указали направление — второй этаж, кабинет 217.

Здание штаба округа выглядело так, будто оно давно устало от людей. Потёртый гранит ступеней, вытертые до матового блеска латунные ручки, и воздух, напитанный пылью архивов и табачным перегаром.

Дверь оказалась закрытой. Рядом — узкая скамья, под потолком тихо гудела люминесцентная лампа. Ровно в 09:00 щёлкнул замок, и створка двери приоткрылась. Изнутри показался молодой человек с заострённым лицом и внимательным, слегка прищуренным взглядом.

— Константин Витальевич Борисенок? — голос был спокойный, ровный, без каких либо эмоций.

— Так точно.

— Прошу.

Кабинет оказался неожиданно просторным. На стенах — карты, диаграммы, в углу стоял сейф. На столе — ничего лишнего, только бумага, авторучка, пепельница и стеклянный стакан с водой. В голове сама собой всплыла шутка: «В употреблении спиртных напитков замечен не был, но с самого утра в больших количествах пьет воду…» Это воспоминание вызвало невольную улыбку.

— Лейтенант Иванихин, — представился собеседник. — Присаживайтесь, смотрю вам весело, товарищ Борисенок?

Стул скрипнул, лейтенант внимательно посмотрел, будто сканируя каждое движение.

— Не буду ходить вокруг, да около. Поступили интересные сведения, — начал он, перекладывая перед собой лист с машинописным текстом.Лицо его осталось спокойным. Руки лежали на столе, взгляд — прямой, куда-то между моими бровями. Вроде смотрит тебе в лицо, а перехватить невозможно…

Иванихин вздохнул, откинулся на стуле и скрестил руки.

— Такого-то числа, в такое-то время вас остановил пост ГАИ, недалеко от населенного пункта такого-то…

— Да было такое…

— При каких обстоятельствах это произошло?

— Гаишник стоял в оцеплении, впереди по ходу движения органы проводили задержание каких-то особо опасных преступников.

— От куда вам это стало известно?

— Кто то, из таких же как я остановленных, произнес вслух — я запомнил… Там еще пацаны крутились, вполне возможно что они и принесли эту информацию.

— Интересный у вас словарный запас.

Молчание повисло на пару секунд.

— Так как вы объясните это?

— Что конкретно?

— Вы не сказали новость, или слух… Вы сказали информацию…

— Со службы осталась привычка.

— Где служили?

— Разведрота полка ВДВ.

— Вас во время срочной службы неоднократно поощряли, ваш командир отметил что, часто вы задания выполняли не просто отлично, а даже талантливо… Что еще можете сказать?

— Уточните вопрос, о чем?

— Когда вас остановили на шоссе, вы что-то заметили необычное, пока там находились?

— Да нет… Слышал хлопок… Через какое-то время нам разрешили продолжить движение по шоссе.

— Это была граната?

— Нет. Это однозначно, скорее взрывпакет, только звук был резче. Думаю, если находиться рядом с местом подрыва, можно на какое-то время оглохнуть. Скорее всего это была свето-шумовая граната.

— Почему вы пришли к такому выводу?

— Так говорил народ, что проходит задержание особо опасных преступников. Вот там такой гранате самое место!

— С логикой и аналитическим мышлением у вас все в порядке.

— Спасибо.

— Вы человек технически неплохо подготовленный. Еще до службы получили звание «Мастер-радиоконструктор».

— Было дело…

— Во время срочной службы освоили весь перечень радиоаппаратуры состоящий на вооружении ВДВ, а также участвовали в войсковых испытаниях новейшего образца и даже внесли два существенных улучшения, что привело к росту ТТХ изделия.

— И такое было…

— Уже после службы, устроились в окружной военный госпиталь. Работали с медицинской аппаратурой, чинили электроножи, наладили старенький УЗИ-аппарат, устраняли неполадки, которые не могли устранить штатные техники. Есть основания полагать, что ваши знания… выходят за рамки программы подготовки среднего медперсонала.

— Конечно он выше, вы сами отметили во время нашего разговора, что еще до срочки получил знак «Мастера». Так откуда моему уровню быть ниже, чем в среднем по госпиталю?

Лейтенант небрежно достал вытянутый из папки лист, и переложил его ближе ко мне.

— Что это?

— В этом документе упоминается некий случай в Пицунде. Видеоаппаратура. Некая кассета, которая попала в руки нужных людей. Очень нужных. Нас интересует: как она была снята? И кем?

Наступила пауза, которую я не собирался прерывать, абсолютно спокойно глядя в глаза лейтенанта. Наконец он не выдержал:

— Лично меня, — Иванихин наклонился немного вперёд, — волнует один вопрос. Совпадение ли это — что человек с вашей биографией и квалификацией, оказывается в центре сразу нескольких странных событий? Или не совпадение?

В его руках щелкнула ручка. Лейтенант продолжал глядеть на меня в упор, но без нажима. В его глазах не было злобы — только аналитический интерес. Он искал нестыковки в моих ответах. И явно хотел понять — кто сидит перед ним на самом деле.

— Не волнуйтесь, Борисенок. Я здесь не для того, чтобы сажать, я здесь, чтобы досконально разобраться.

— В чем?

Комната снова погрузилась в тишину. За окном брезжил пасмурный свет. Сейчас мне предстояло решить: рассказать ему правду, или пусть лейтенант копает дальше в поисках меня?

Ответа на мой последний вопрос услышать не удалось. Ну тогда нехай роет дальше… А пока мне стало понятно, что этому парню и его руководству удалось сложить кое-какие фактики в небольшой пазл, и сейчас они хотят расширить круг, поэтому будут просеивать все что попадет в им на глаза через очень мелкое ситичко.

Команда «Мухе» была отдана с чёткой формулировкой:

'Цель: Иванихин. Приоритет: наивысший. Взять под самый плотный контроль этого парня. Немедленно! Доклад каждые полчаса, в случае важной информации — немедленно. Маскировка — максимально естественная.

«Принято, позиция в вентканале за решеткой занята».

«Старайся не попадаться ему на глаза, нам не известно пока, в каком объеме они владеют информацией о нас!»

«Принято!»

Сквозь нейроинтерфейс проскользнул короткий ответ «Мухи» — еле слышное тройное биение, означающее «принято, задача понята».

— Благодарю за визит, Константин Витальевич, — прозвучало от Иванихина почти обыденно, но его глаза выдавали — разговор для него был хоть и не из лёгких, но явно не последний.

— Не за что, — прозвучал в ответ мой спокойный голос. — Если появятся ещё вопросы, лучше через Дубинского. Так будет… логичнее.

— Понял, — кивнул лейтенант. — До встречи.

У двери, ведущей в коридор, Иванихин протянул руку для прощального рукопожатия.

Дверь мягко щёлкнула, выпуская меня из 217 кабинета.

В холле, над входными дверями, стеклянный фонарь пропускал уличный свет, серый и вязкий, как подтаявший свинец.

В это время в кабинете на втором этаже Иванихин сидел в кресле, задумчиво перебирая скрепки. На столе лежала личная папка Борисенок, материалы в которой были пока не подшиты, но аккуратно скреплены. Стеклянная пепельница осталась пустой — курить он так и не начал. Наконец, медленно потянулся к телефону, снял трубку и набрал номер с длинным московским префиксом.

— Генерала Измайлова, пожалуйста. Лейтенант Иванихин. Срочно.

Сделав несколько шагов от крыльца, Костя через нейроинтерфейс получил первый доклад от «Мухи»:

«Объект связался со своим непосредственным начальником в Москве. Воинское звание — генерал. Фамилия Измайлов. Текущий доклад завершен.»

Прошло меньше минуты, прежде чем в трубке раздался характерный голос — с легкой хрипотцой, сдержанный и опасный, как скальпель под кожей:

— Слушаю, Иванихин. Докладывайте.

— Товарищ генерал, Борисенок был у меня. Разговор провёл в рекомендованном ключе. Без жёсткой фиксации. Без провокаций. Общее впечатление… — пауза — … субъект не просто обучен, он нестандартен. Технические навыки слишком широки для его биографии. Поведение уверенное, но не бравада. Уклонений не допустил. Напротив — держался так, будто сам изучал меня.

На другом конце провода повисла короткая тишина. Затем прозвучало:

— Сравнение с другими потенциальными объектами?

— Их, по сути, и нет. Один отмелся по чисто медицинским показателям, второй — сам признался, что на учёте у психиатра. Третий — вообще липа от начала до конца. Борисенок — единственный, кто совпадает по параметрам, указанным в донесении из Пицунды и под Баку.

— Ваш личный вывод?

— Или он, или никто. Слишком чисто. Или нас держат за идиотов… или перед нами самый интересный экземпляр за последнее время.

Ответ прозвучал быстро, без раздумий:

— Возвращайся в Москву. Немедленно. Лично доложите всё. И готовьте материал для совещания в отделе. Сегодня вечером вы должны быть у меня в кабинете.

— Ясно Филипп Иванович.

Трубка легла в гнездо с лёгким стуком. Иванихин встал, подошёл к окну и посмотрел вниз. На улице у штаба фигура Борисенок пересекала асфальт проезжей части, неторопливо, будто ничего не произошло.

— Либо ангел. Либо дьявол, — пробормотал лейтенант. — А может, и то, и другое.

В воздухе кабинета повисло напряжение. Но игра только начиналась.

«Объект с генералом Измайловым разговор закончил. Ему приказано срочно вылететь в Москву. Дополнительная информация: генерала зовут Филипп Иванович, занимает должность начальника отдела. Вечером генералом назначено совещание.»

«Принял. На пару с „Птичкой“ сопровождаете объект в Москву. Постарайтесь выяснить, что будут обсуждать на совещании.»

«Принято».

Погода к полудню начала сдаваться. Тучи, ещё утром надувшиеся свинцом, расползлись по небу тонкими лоскутами, пропуская редкие лучи. Дорога от штаба округа до госпиталя прошла почти в молчании — не было нужды вслух обдумывать разговор с лейтенантом Иванихиным. В голове уже крутилась следующая задача: сообщить Инне, не вызвав у нее лишней тревоги.

Коридоры госпиталя встретили знакомым запахом хлорки, еле уловимого компота из столовой и чего-то невыразимо больничного, что оседает в стенах, как пыль. У кабинета дежурной медсестры стоял табурет, на котором Инна, переодетая в форменное белое с голубой отделкой, листала какую-то потрёпанную папку.

— Ну наконец-то, — голос прозвучал скорее с облегчением, чем с упрёком. — Сбежал с утра и пропал. Хотела уже посылать санитаров на поиски.

— Были причины, — у меня фраза прозвучала сдержанно и как-то даже вкрадчиво. — Особый отдел округа. Штаб.

Инна подняла глаза от папки. В них — смесь тревоги, любопытства и лёгкого раздражения.

— Что им нужно?

— Обсуждали… события последних недель. Попросили явиться. Вопросов было много, но, в целом, вежливо.

— И?

— И пока всё. Сказали, что свяжутся, если что-то ещё потребуется. А пока — свободен.

Инна встала, сложила папку и поправила прядь волос, выбившуюся из-под колпачка.

— Звучит не очень обнадёживающе. У них ведь такие разговоры просто так не случаются.

— Возможно. Но до допроса не дошло. Просто интересовались. Видимо, кто-то где-то чего-то наплёл.

Она пристально посмотрела, прищурившись, будто могла сквозь зрачки прочитать всё, что не было сказано.

— Эти люди, если захотят…

— Учту, — прозвучало просто.

Инна улыбнулась уголками губ. Тревога в глазах осталась, но чуть потускнела.

— Ужинать будешь дома? Или на своей… базе? — голос прозвучал уже мягче.

— Сегодня — у тебя. После такого дня — только ты и нормальный ужин. Всё остальное — подождёт.

Она кивнула и, уходя, бросила через плечо:

— Только не забудь: ужин без разговоров о штабах и секретных отделах. Хочу пюре с котлетой, а не с паранойей.

— И когда ты успела с ужином?

— Не я, мама. Она недавно звонила. — Не стесняясь, обняла меня и произнесла: — Что бы мы без тебя делали?

— Не знаю солнце мое…

— И мы с мамой не знаем…

Улыбка осталась на губах, даже когда она скрылась за углом. День входил в свою вторую половину. И впереди ещё было много тихих штормов.