Башня мертвых

III. Проклятый принц

Рьяма сидела на корточках и нервно поглаживала колени. На ее шеи виднелись чудовищные на вид кровоподтеки, которые переходили в укус на правой щеке. Тушь размылась, затемнив опухшие от слез глаза. На белых простынях с синим узором появился новый цвет — красные следы уже подсыхали.

Мартин, прикусив губу, пыталась затереть их, но не добившись результата, в конце концов швырнула тряпку на пол. Она выругалась громко и с явным ритонским акцентом.

— Конец. Нам конец, дорогая.

Рьяма быстро перевела взгляд на сестру:

— Да. — ответила она и вновь ее зрачки застыли на трупе в центре комнаты.

Мужчина средних лет лежал лицом в пол. Из затылка торчал кухонный нож, которым недавно Рьяма нарезала для них двоих закуску.

— Какого черта?! Что это было с его глазами?!

— Черные. — Рьяма опустила голову в колени, — И… пустые.

Мартин подсела к сестре и обняла ее:

— Все будет хорошо, сестренка. Все будет хорошо. Мы уедем. Сегодня же.

Рьяма истерично хохотнула:

— Если только ты все это время скрывала от меня свои отношения с каким-нибудь лордом.

Мартин улыбнулась и погладила ее по голове. Нет, дорогая, но ради тебя я готова работать даже на ублюдка Верона.

За окнами послышался чудовищный грохот, а затем едва отличимые человеческие крики. Мартин резко вскочила и выглянула на улицу. Словно подверженная бешенству, толпа людей избивала и резала друг друга без разбору. К ним присоединялись все новые люди. Вскоре вся улица превратилась в крошечный уголок ада на поверхности.

— Полночь. Время, когда кошмары становятся явью. — сказала Рьяма и попыталась подняться на ноги, — Что там, Марти?

— Кошмар, ставший явью.

Сестры смотрели на развернувшуюся бойню около минуты.

— Знаешь, а это может сыграть нам на руку. — сказала Мартин с улыбкой, — Убийство могли совершить и не мы, знаешь ли.

— Да. — Рьяма поправила бордовое платье, — Нужно уходить. Куда-нибудь.

В дверь постучали.

— Господи, нет…

Постучали настойчивее.

Мартин вытащила нож из головы мертвеца и медленно заскользила по окровавленному коврику.

— Не открывай… — Рьяма держалась за спиной сестры и говорила шепотом.

— Дамы. Мартин и Рьяма, если я не ошибаюсь. Я от Крау. Мы пересекались один раз в этой таверне. Вы должны меня помнить.

Зрачки Мартин расширились, они заблестели, словно космический бог рассыпал в них немного звезд.

— Марти, постой!

Она быстро вставила ключи и дважды провернула влево.

Первым в комнату вбежал Эрдо и спешно закрыл и зашторил окно. Рэдонель тихо закрыл за собой дверь. Сестры прижались к трельяжу. Кончик ножа бегал от одного гостя к другому.

Кучер опустил лезвие ножа острием своего меча:

— Успокойтесь.

Рэдонель сел на корточки рядом с трупом. Он обмотал руку платком и поднял голову за черные волосы. В лице покойника он сразу узнал недавнего гостя Тэвии. Доу Робертс скорчил такое отвратительное выражение перед смертью, что теперь ему дорога только в чистилище.

— Глаза такие же.

— Что-то не нравится мне все это, — сказал Эрдо и сплюнул. — А еще мне это кое-что напоминает.

— И что же?

— Поход короля Гельдера. С нашими войсками происходило тоже самое, когда мы гостили у этой твари Аранты. Странное поведение у тех, кто помоложе, предательства, дезертирство, исчезновения, а в конце концов — черные глаза и бешенство.

— Мне нужно предупредить Тэвию.

— Как только выберемся отсюда.

— Что происходит? — спросила Рьяма дрожащим голосом.

— Господь нас помилуй, но похоже, что конец света. — сказал Эрдо с усмешкой и снова сплюнул.

— В общем, дамы. — начал Рэдонель. — Тут такое дело… Перед уходом Крау завещал вам кое-какие средства, чтобы вы отсюда свалили, и мне очень жаль, что я смог добраться до вас только сейчас, но лучше поздно, чем никогда.

— Какие средства, о чем ты?..

Крау завещал нам?.. О чем этот человек говорит? Мы давно продавшие душу и тело суккубы… Какие черт возьми деньги?!

Рэдонель вытащил из плаща свернутый лист бумаги и протянул его Мартин.

— Так будет проще, чем все объяснять.

«В общем-то… я ушел. В зависимости от того, когда вы получили эти деньги и письмо, быть может, меня нет уже довольно давно, и вы про меня забыли. Я не сержусь, так бывает. Особенно, когда все что у вас есть — случайные половые связи. Но, говоря по правде, я вас сильно полюбил. Марти, однажды ты сказала, что хотела бы попутешествовать, и я все время думал об этом. О том, что похожее желание побудило меня пойти в башню. Здесь не хватит на то, чтобы объехать все страны мира, но этих денег вполне достаточно, чтобы начать новую жизнь где-нибудь в Ритонии.

Рьями, много ночей назад, когда меня избили, ты принесла мне мой плащ и заботливо накрыла им в ту холодную ночь. Я никогда не забываю такие вещи. Спасибо».

— Ну все-все, слезки не пускаем. Денег вы не получите, пока не выберемся в поместье Арденов. Там сейчас безопасно, оттуда и уедете, если решитесь. — Рэдонель жестом приказал Эрдо спрятать меч, — Пойдем спокойно и уверенно, словно ничего не происходит. Но будь наготове.

Эрдо кивнул и вышел за дверь.

— Видимо… справедливость все же существует?.. — сказала Рьяма неуверенно.

— Или существовал человек, который жил по чести. — ответила Мартин, — Пойдем.

Группа прошла по коридору под жуткие вопли, доносившиеся с улицы, спустилась по лестнице и оказалась в полупустом зале.

— Пойдем отсюда, не видишь? Они же головой все тронулись! — сказал низкорослый мужчина с редкой бородкой.

— Эй, Моро. — Рэдонель взял его за плечо и отвел в сторону, — Этот тоже того.

Рэдонель указал на свои глаза, а затем на глаза мужчины, уставившегося на стол.

— Рэдо! Как я рад тебя видеть! Тут что-то все с ума посходили!

— Тише, идиот. Я знаю. И нам нужно отсюда выбираться. В Юсдисфале небезопасно.

— Ну если нам составят компанию эти дамы, я очень даже за!

Эрдо треснул ему по затылку ладонью.

— Заткнись, в последний раз предупреждаем.

— Хорошо-хорошо… — прошипел Моро, почесывая затылок, — Что происходит то?

— Самим бы знать. — Рэдонель заметил на себе мрачный взгляд, тянувшийся из-за барной стойки. — Я сейчас.

Трактирщик протянул руку. Глаза его были темны, как ночь:

— Они не заплатили. — взгляд его быстро скользнул на сестер.

— Держи. — Рэдонель положил в руку кусочек кожи, завалявшийся в кармане.

— Благодарю, заходите еще!

Как я и предполагал, от разума мало чего остается.

Масса черных взглядов проводила компанию за двери «Южного пути».

На улице было прохладно. Первые сумерки наполнили небо, и полились через край. Даже земля под ногами ощущалась как-то неправильно. Словно вот-вот она разверзнется и заберет людей в ад. Люди на улицах спешили. Кареты носились с такой скоростью, что нередко сталкивались, после чего начинались долгие разборки о том, кто виноват, когда в городе правил, если и не хаос, то точно одна из его сестер.

— Надо же… — Рэдонель заметил в переулке позолоченные доспехи. — Подиум уже здесь.

— Весело же им будет этой ночью! — Моро скрестил руки на груди, — Дайте и мне что ли ножик какой, может поспокойней будет!

Эрдо вновь успокоил коротышку. На этот раз хватило взгляда исподлобья.

Карета лорда Змеиного утеса стояла невредимой у входа.

— Так, сейчас все без лишних вопросов лезут внутрь и молча ждут меня. — Рэдонель сжал меч на поясе, — Эрдо, я возьму вот эту парочку, — он указал на двух своих телохранителей, стороживших повозку, — Если меня не будет слишком долго, поезжайте в поместье Арденов.

— Понял.

— Отлично.

— Лорд Рэдонель, — обратилась к нему Мартин, — Прошу прощения, что у меня хватает наглости, хоть мы и спали вместе лишь раз…

Рэдо улыбнулся:

— Деньги вы получите в любом случае. Только больше не упоминай лишние подробности. Я не могу предать последнее желание мертвого. Хотя, честно говоря, в последнее время мне кажется, что больно много у него было пожеланий перед смертью.

— Хи-хи, спасибо! — Сказала Рьяма, — Теперь мы спокойны.

Рэдонель перешел улицу и свернул в переулок. Тут и там, слышался стук молотков. Не знаю, как вас спасут заколоченные окна, друзья…

На соседней улице отряд зачистки из Подиума собирал трупы в кучу. Маг в синей с золотом накидке держал наготове в руке сгусток огня.

— Поджигай! — крикнул кто-то, — Быстрее, сопляк чертов!

Огонек вырос и быстро метнулся в мешанину тел. Вспыхнуло большое пламя. Из кучи донеслись жалобные и усталые стоны, без всякого намека на боль или агонию.

— Красиво горят, да, дяденька? — послышалось позади.

Рэдонель обернулся и увидел, что за подол плаща его держит маленькая девочка с яркими голубыми глазами. Белое платьице смотрелось на ней в этот ужасающий вечер крайне нелепо.

— Кто ты?

— Меня хлебом не корми дай на что-нибудь жестокое посмотреть!

— Угу. Наверное, тебе часто говорят, что ты отвратительна?

— Да, и это мне тоже нравится!

— Где твои родители?

— Во-о-он там! — и она замахала руками в разные стороны, — Они живут в большой башне.

— В большой башне, говоришь…

— О, приветствую тебя, Рэдонель!

Перед Рэдонелем стояла парочка, которую он и надеялся увидеть. Одетые в парадные защитные облачения Подиума, они держались за руки.

— Приветствую, — тихо сказала Фидель, — Как поживаешь?

— Неплохо.

Румьер похлопал Рэдо по плечу:

— Ты, наверное, хочешь знать, что у нас тут сегодня происходит?

— Да, только…

Когда Рэдо обернулся, на месте маленькой странной девочки он увидел лишь мощеную каменную дорогу. Ладно, потом.

— Видишь ли, у нас тут Терадонское лихорадка в самом разгаре. Вся партия мяса, которую доставлял Урамор в местные заведения оказалась с примесью сларчьей крови. Уж не знаю, где ОНИ достали столько… сларков то мы вроде как истребили, да? Но ты не переживай, Урамор уже задержан. Скоро мы узнаем, кто тут постарался. Брелия? Может Таврос? Или это Ритония вдруг почувствовала силу?

Глаза Фидель забегали.

— Да, было бы интересно узнать. — сказал Рэдо с усмешкой, — Знаешь, а я напишу вам письмо через пару дней, хочется узнать, в чем там дело. Надеюсь на это вы ответите.

— О, точно! Были же еще какие-то письма, верно?

— Да, парочка про Крау. Про «Рукописи мертвеца», если быть точным.

Кажется, сейчас я вырыл себе могилу.

— Господи, прости меня! В последнее время столько дел! Мы готовимся к кое-чему грандиозному. Скоро будет фестиваль, на котором мы сделаем важное заявление! Празднество будет что надо, это я обещаю! А еще у меня есть предложение.

— Ха, с удовольствием послушаю.

— Я тут узнал краем уха, что ты вроде как спелся с Тэвией… Я не осуждаю, такую девушку нельзя оставлять в одиночестве. В свое время я руководствовался этим, когда взял в невесты Фидель…

— Это я тебя взяла в женихи, — она сказала это почти безжизненно.

— Так вот, мы хотели навестить вас через пару дней, что скажешь?

«Мы убьем вас через пару дней» — так это нужно трактовать.

— Конечно, я думаю это будет куда лучше, чем обмен письмами, ха-ха, — Рэдо проглотил слюну.

— Замечательно, тогда договорились. Там я вам и расскажу про эту историю с рукописями. Поверь мне, там нет ничего, что было бы достойно внимания. Даже больше — это скорее издевательство над мертвым, чем нечто, оставленное ему в память.

Фидель болезненно улыбнулась.

— Ладно, нам пора тут заканчивать, — сказал Румьер, — Береги себя, лорд.

— Взаимно.

Когда они ушли, Рэдо было трудно унять в коленях дрожь. Еще немного и свалился бы от волнения, ха-ха. Что происходит, Крау? Приди и все расскажи мне уже, черт побери.

Полдень следующего дня. Третья неделя вервея.

В городе настоялся туман. Людей на улицах было в несколько раз меньше, чем обычно. Еще не все столбы дыма развеялись. Карета, исписанная ритонскими узорами, одиноко стояла напротив Галереи мастера, тяготеющего ко мраку. Галереи Авитана.

Тэвия даже не думала скрываться. Она была уверена, что те, кому о ее посещении Юсдисфала знать не следовало, наверняка следили за ней от порога Арден.

— Готова? — спросил Рэдонель.

— Ха, еще как. — ответила Тэвия, унимая дрожь, — Меня ведь не сразу убьют?

— Я бы надеялся, что сразу. — Эрдо искал свое отражение в мече, в основном молча, иногда вставляя язвительные комментарии.

— Смертный приговор уже всем нам подписан, так что остается идти напролом. Мы с Эрдо будем рядом. Иди с высоко поднятой головой, как подобает ритонской принцессе.

Тэвия собралась с мыслями, кивнула, и быстро вышла.

Стук каблуков отчетливо был слышен в мертвецкой тишине пустой улицы. Солнце едва-едва подчеркивало яркие синие и зеленые краски на корсете. Короткий пышный хвост через шаг бил по затылку. Две худые пряди светлых волос, просунутые через диадему, раздражающе щекотали шею.

Ладно, идем.

Тэвия быстро поднялась по ступеням на площадку с фонтаном и, не задерживаясь, ступила на вторую. Громадные двери открыть не составило труда, словно ей помогал бог ветра.

В последний раз она была здесь, когда только-только приехала из Ритонии. Просторный зал, увешанный картинами, еще тогда произвел на нее впечатление, хотя увлекаться искусством она начала сильно позже. В огромных полотнах размером со стену застыли различные пейзажи, собранные по всем уголкам Юсдисфала. Здесь и вид на желтые поля близ города, и вариации заката в Линемийском порту… Величественные городские стены, торжественные полотна, посвященные Подиуму, а венчал это все портрет короля Гельдера, повешенного в самом центре зала, там, где сходятся лестницы на второй этаж.

— Ну, как тебе? — спросил бы ее Крау.

— Слишком много золота. — Ответила бы она.

Ха. Так смешно.

Скользя изящной рукой, увешенной серебряными браслетами, по периллам, Тэвия поднялась на второй этаж.

Вот тут уже начинал узнаваться почерк безумного художника. Все те же пейзажи, все тот же Юсдисфал, но с красками хаоса, взятыми за основу. Где-то небо приобрело кроваво-красный оттенок, где-то на полях бегали колосья с приделанными человеческими ножками, а где-то — луна протянула свой длинный змеиный язык и обхватила им повозку. И король… корона проржавела, а на лице возникла старость.

Название первого зала — «Юсдисфал, каким мы его знаем».

Название второго — «Ложное вымирание», посвящено концу эпохи Бессмертия.

Название третьего — «Золотые земли».

Этот зал был куда более мирным, чем предыдущий, хотя и был посвящен историческим событиям, которые развернулись в землях от Юсдисфала до бывшей Терадонской республики и, наконец, до Ритонии. Тут и там батальные полотна вымещали красивые пейзажи. Нередко повторялась схема: было и стало. Например, сначала Авитан изображал тихие и мирные луга при Орилее, а на следующей картине нашпиговывал их трупами, ставшими результатом войны, развязанной Шорданом. Или вот еще: обычная, мирная, ничем не примечательная земля, на которой внезапно возникает башня, от которой расползается смерть и разложение.

Наконец, четвёртый зал — «Зло».

Здесь творец дал волю всем своим чувствам. Дикие топи пожирающие лошадей и всадников, дети, кромсающие тело матери длинными зазубренными кинжалами, вид издалека на то, как оживший Кафиниум пожирает Юсдисфал своей жуткой пастью. Из золотых башен реками льется кровь, здание Подиума распиленное пополам раскрыло свой секрет — в его недрах нежился чудовищный зародыш, к которому везут телеги, набитые трупами. На месте, где в первом и втором зале весел портрет короля, улыбкой барракуды улыбался принц Рацерик. Длинные клыки проклятого принца вонзались в тело младенца и струйки крови текли по зубам вверх.

Здесь она его и увидела. Человек, с которым она так долго обменивалась письмами. Некий Кейцлер. Он рассматривал картину Рацерика и то и дело вздыхал, подмышкой у него был тяжелый на вид сверток.

— Вам не страшно здесь находиться? — спросил он.

— Разве что, совсем чуть-чуть.

— И вас не смущает, что здесь никого нет? Никто не протирает пыль, никто не сторожит, никто не ворует. Удивительно ведь, да?

— С учетом того, что происходит в городе… не очень-то удивительно.

— Хм. А я всегда думал, что даже в конец света будут те, кто до своей смерти будут охранять сундук с золотом, — сказал Кейцлер и повернулся лицом, — А ведь эти картины и правда золото.

Тэвия представляла его по-другому. Бледная кожа, лицо вытянутое, впалое, словно долго голодал. Но блеск в глазах есть, и они не черные — уже хорошо. Одет он был просто, как оделся бы возрастной аристократишка, которому уже давно плевать на то, как он выглядит. Но этот человек был молод, возможно даже моложе ее самой. В лице были некие, едва уловимые, благородные черты. В другое время и в других обстоятельствах, он бы обворожил ее. Во взгляде преобладала ученость и сознательность с ноткой гордости. Волосы — черные-черные, как уголь.

— Итак, Кейцлер. Не будем ходить вокруг да около. Мне нужно знать наверняка — враг ты или друг, нахожусь ли я в ловушке или порхаю, как свободная бабочка. Кто ты?

Он улыбнулся. Загадочно, но по-доброму и сделал несколько шагов в сторону, поклонился и указал на зловещий портрет. Когда детали сложились воедино, Тэвия обратила внимание на корни его волос. Родной цвет — серый, а цвет крови — голубой.

— Рацерик Юсдисфальский, — объявил он, — Более известный, как проклятый принц. Но я не люблю, когда меня так называют. Будет лучше просто Рацерик или Рац. Наемник, с которым я путешествовал, называл меня так, и мне нравилось.

Тэвия не смогла выдавить из себя и слова.

Рацерик подошел к ней и встал на одно колено:

— А теперь позвольте достойно поприветствовать принцессу Ритонии, — он взял ее руку и холодно поцеловал, — Я был в вашей стране. Удивительно красивое место.

— Благодарю.

Рацерик поднялся:

— Насчет вашего вопроса… Я бы очень хотел быть вашим другом, но боюсь мне сначала нужно дать еще очень много ответов. Что же касается, как вы ее называете «ловушки», боюсь, что мы все в нее угодили. И под всеми я имею ввиду весь Юсдисфал.

— Как бы неприятно это не было признавать — в последнее время я приходила к схожей мысли. — Тэвия сделала шаг вперед, старалась выглядеть уверенно, — Рукописи сейчас лежат в ваших руках, верно?

— Да, здесь все записи вашего мужа, Крау Ардена. Отвечая на встречный вопрос — я под диктовку слово в слово перенес их из уст мастера Авитана.

— Но как вы сделали это, если он заточен в темнице?

— Это… непросто. К сожалению, мастер Авитан сейчас не находится в темнице. Он мертв. Его убили сразу же после того случая на пиру. А я, грешен, способен разговорить мертвого.

— Кто это сделал? Подиум?

— Ответ очевиден. Как вы и сказали.

— Могу я посмотреть на рукописи?

— Конечно, но прежде я бы хотел, чтобы вы выполнили мою просьбу.

Тэвия насторожилась.

— Я долго исследовал Кафиниум и, думаю, вам пригодятся мои комментарии, как и мне ваши. Можете ли вы принять меня в поместье Арден, чтобы мы могли все досконально разобрать?

Опустив брови Тэвия начала все обдумывать. Каким бы безрассудным не было ее решение, все перевешивал один лишь только факт о том, что он мог знать о башне нечто такое, чего не знала она сама.

— Хорошо. Моя карета внизу. Стоит ли нам ждать каких-либо неприятностей?

— Сегодня — нет. Сегодня я слишком силен, поэтому они не рискнут помешать нам. Потому я и выбрал такое символическое для встречи место. Мне хотелось, чтобы для нашей встречи подготовили красную ковровую дорожку, а также — чтобы они знали, что теперь им придется иметь дело с нами в совокупности, а не по-отдельности. Это может предостеречь их на время, хотя его все равно будет мало.

— Слишком силен? Почему именно сегодня? Что за сила?..

Рацерик пальцем приподнял верхнюю губу и обнажил острый длинный клык.

— Я ведь вампир, а у нас свои циклы возрождения и смерти. Сегодня я могу очень сильно навредить тем, кто посмеет нам помешать. Если они достаточно умны, то отложат свой акт насилия на благо своих же планов.

— В это трудно поверить, но… я вам верю.

— Спасибо вам. Тогда предлагаю поспешить… О нет…

Стук каблуков раздался позади. Тэвия быстро обернулась и вытащила Акнет, одолженный у Мэриет. Кто-то медленно-медленно поднимался по лестнице. Рацерик хранил молчание. Он опустил голову и взгляд его исходил исподлобья.

Звуки исчезли, а враг так и не появился.

— Так-так-так… — раздалось из-за спины.

Когда Тэвия протянула Акнет навстречу голосу, Рацерик уже смотрел в его сторону. Картиной проклятого принца любовался мужчина с волосами орехового цвета. Он был одет во все красное с золотыми манжетами. На кончике носа — очки, голова приподнята, чтобы лучше через них всё рассмотреть. Ощущение неуловимого воспоминания пропитало Тэвию. Этот человек явно был ей знаком.

— Никогда не мог понять, как этот мерзавец так красиво рисует… тц.

— Мы знакомы? — спросила Тэвия.

Ее голос подрагивал, но держался уверенно.

— Да, причем очень давно, — мужчина махнул рукой, — Играли когда-то вместе в саду. Помню, ты так паниковала, когда ударила меня палкой в два раза больше тебя прошлой. Ха-ха. Если честно, я тогда притворялся. Мне совсем не было больно.

Сердце Тэвии застыло. Пульс исчез. Исчезли краски.

— И на мгновенье я уверовал, что она та самая, но судьба нас развела, такая полосатая… м-м-м… как давно это было.

Даже воздух стал тяжелым. Ноги девушки подкосились, и она упала на колени. Тяжело дыша, она продолжала держать перед собой кинжал.

— О, это же Акнет. Такой полезный и бесполезный одновременно, — проговорил он и подошел ближе, — Можно потрогаю?

Его грубые и вместе с тем красивые руки коснулись лезвия. Волнение пронеслось по телу Тэвии, словно это ее коснулись.

— Рац, слушай, чего это она, м? Не рада меня видеть?

Рацерик молчал.

— Ясно. Ладно, молчите, я всего-то хотел сказать тебе, Тэв, что письмена моего братца — то еще чтиво. Он всегда упускал важность формы. Действие, действие, размышления и еще немного действия. И кто этому его научил? Ха.

Ричард Арден похлопал Тэвию по плечу, но она ничего не почувствовала. А затем, с хлопком век, он исчез.

В мир вернулись краски и звуки.

— Сейчас мы встретили самое страшное зло. Вот кто должен был быть изображен на этом портрете. Он, а не я. — сказал Рацерик и помог Тэвии встать.