XXXVIII. Перед концом

— Ненавижу его. Еще так улыбается, будто на прогулку собрался. — Тэвия поставила кубок на поднос, который держала Мэриет.

Сложив руки на груди, девушка взирала с террасы на развернувшуюся во дворе картину. Крау с минимум вещей и нацепленным доспехом прощался с подданными дома Арден. Провожали его кто как. У кого-то на глаза наворачивались слезы, у кого-то от воодушевления из рук пускались вон разноцветные ленты. Большая разница была между теми, кто попадает в башню. Если твой путь заказан туда решением суда — срам тебе и мучительная смерть. Если же ты доброволец из благородного дома — посмертное признание тебя и твоей семьи. В самом начале таких как Крау было много, но со временем желающих поубавилось, ведь никто так и не вернулся.

Желтые, красные и коричневые листья устилали мощенную дорожку ведущую к карете. Осень, как чума перекидывалась с дерева на дерево. Еще немного и она победит жизнь. Крау всегда описывал осень как затянувшийся момент прощания перед окончательной спячкой, смертью в виде красивой долгой зимы.

— Госпожа, можно я…

— Нет, ты будешь стоять здесь. Со мной.

Мэриет опустила взгляд. Ветер подгонял ей под ноги листья. Она подумала, что, когда все закончится, она возьмется за метлу.

Вдали громыхнуло. Прольется ли на них дождь, или всемогущая туча обойдет их стороной?

Крау оперся на изгородь и решил окинуть взглядом свой дом в последний раз. Все ему казалось, то радостнее, то тоскливее в сто крат, чем обычно. Обойдя конюшню и потрепав жеребцов, что останутся на попечении Тэвии, он воспользовался ключом и отпер ворота, ведущие к надгробьям.

Рядом с двумя едва заросшими плитами лучилась усыпанная цветами совсем свежая могила. Крау проводил работавшего там садовника, а сам уселся рядом с ней на корточки. На вечнозеленых елях были повязаны цветные ленты. Так верующие подданные дома Арден просили у духов своих бывших хозяев благословения на брачные союзы и детей.

Пошел дождь. Тихий, спокойный. Крау улыбнулся.

— Люблю я дождь. — сказал он, — И вас я люблю. Мама. Папа. Брат.

Он окинул их взглядом. Словно живые они стояли перед ним.

— Хорошо, что вы не можете мне ответить. Ухожу я. А ты, мам, точно бы меня остановила. Может и неправильно все это, но раз решил уже… Ладно, все.

Крау вытащил из кармана три сиреневые ленточки и аккуратно повязал их на три деревца.

— И меня тоже что ли благословите. А можете не благословлять. Все равно скоро увидимся, да?

На выходе Крау остановил садовник. Сказал мол, чтобы не запирал, ему еще надо там веточки старые обстричь. Крау похлопал его по плечу:

— Спасибо.

Вот здесь он часто играл со старшим братом: тот часто поддавался ему в битвах на деревянных мечах. Вот здесь с матерью стирал вещи: она любила заниматься хозяйством сама и не любила слуг. А вот тут с отцом… он учился держаться на лошади. Дивное поле давно отдало свои колосья его амбарам. Скоро здесь наверняка будут отстроены новые помещения. У Тэвии на все здесь были свои планы. Крау мучала тоска, но в душе он отчего-то верил, что она превратит это место из затхлого куска воспоминаний в чудный рай, в которое будут съезжаться гости со всей столицы. Они будут ходить по мощеным тропам, удивляться роскошным садам и невдомек им будет, что здесь когда-то жили они. Ардены. Легкий ветерок превратился в ураган и начал менять все, к чему прикасается. Всем в мире вещам нужна иногда такая встряска. Ничто не может стоять на месте. Остановиться — ровно умереть. «Вот и я чуть не умер…» — сказал Крау сам себе.

Были времена, когда все жили вечно. А потом, когда стало ясно, что так больше продолжаться не может, что жизнь зашла в тупик, появилась Смерть. Стоило только смириться с этим, как появился Шордан. Крау всегда вдохновляли эти неожиданные страшные стихии. Ничто не могло их вразумить, ничто не могло упокоить их гнев. И тогда под их поступью мир менялся. Когда-нибудь вновь произойдет нечто подобное, и луна покажет свой новый доселе невиданный лик.

Весь мир — это одна большая загадка. Одна большая трагедия, у которой то ли есть конец, то ли его нет. Кто знает? Вот ты, например, знаешь?

Крау просто шел. Шел и иногда останавливался у какого-нибудь деревца. А ведь когда оно было куда ниже, чем сейчас.

Я делаю шаг и, быть может, хотя бы одна какая-нибудь незначительная загадка таки раскроется передо мной…

Никто никогда не мог решить загадки, это загадки из желания, чтобы их кто-нибудь решил становились проще, дабы глупые существа могли завершить их природный цикл.

Мэриет, забыв обо всех правилах, просто обняла его, когда он уже собирался сесть в повозку. Кучер проворчал что-то невнятное.

— Прощайте, Крау. Я… Я знала вас немного, но вы были очень хорошим человеком. По крайней мере, мне так кажется.

Крау обнял ее за плечи и сказал лишь только:

— Береги свою хозяйку. Теперь мне тоже кажется, что она, может быть, хороший человек.

Мэриет отступила. Тэвия смотрела на них с летней террасы. Ее взгляд был, то мягким, то строгим, то холодным, то добрым.

Она изо всех сил сдерживала себя, чтобы не сорваться вниз по лестнице, чтобы не проститься с ним так, как по-настоящему прощаются люди. Он махнул ей рукой и улыбнулся так, как улыбался всегда, совершив маленькую, ничего не значащую шалость. А она в ответ… только кивнула.

Ей стало ужасно от собственного холода. Колеса заскрипели, зашуршал камень. Вмиг сердце Тэвии заледенело. Она схватилась за грудь и почувствовала лишь обжигающий холод.

Тепло рук никогда не растопит лед в сердце.

* * *

Крау сунул в руки кучеру плотно забитый деньгами мешочек.

— Буду рад увидеть тебя здесь, когда вернусь.

— А вот этого, Господин, я обещать никак не могу.

Кучер беззубо заулыбался. Крау похлопал его по плечу. Убить тебя мало, старик — подумал он.

И все же он был благодарен. Лишь недавно война прокатилась по этим землям. Еще царствовали здесь падальщики, обирающие трупы и ходили небольшими группами дезертиры. Этот старый кучер, еще заставший период бессмертия, повидавший в жизни всякое… только он согласился везти сюда Крау.

Разрушенные стены крепости Литвейр придавали месту зловещий вид. А ведь когда-то Крау был здесь проездом с отцом. Величественные башни. Красивые девушки. Тогда это место казалось самым светлым уголком во всем мире. Когда Шордан погиб, так и не добравшись до Юсдисфала, война Крау закончилась. Но ведь мир такой большой и столько в нем ненависти… Два соседних с Ритонским королевства устроили свою войну. За что же они сражались? Тэвия, в страхе, что и ее родина будет втянута в эту междоусобицу потому и искала теплое местечко в Юсдисфале.

Брелия и Таврос так истрепали друг друга, что, если бы Юсдисфал или Ритония захотели, они бы с легкостью могли присвоить эти земли себе. Но зачем оно им? Пусть хотя бы одно-два поколения детей не познает войну. Это куда дороже, чем какие-то там разоренные земли. Крау надеялся, что именно так думают сильные его и Ритонского мира.

Багровые тучи, гонимые ветром, кружили на небосводе, словно сами еще сражались. Под ними же устилались тела. Очень много тел. Крау шел осторожно, присматриваясь к каждому лицу, что не было слишком сильно обезображено. Прося прощения у мертвых, он стягивал с них шлем. Он уже ни во что не верил, но все еще чувствовал. Его брат здесь. Где-то совсем близко.

Вечерело. Трудно было заметить те три силуэта, быстро вышедшие из рощи. Крау усмехнулся. Он не думал ни о чем. Ему просто было смешно.

Может быть, они сначала и сказали ему что-то, может о чем-то спросили… но в их руках крепко держались мечи, так что… какие тут разговоры?

Крау побежал в рощу. Они за ним.

Обнажив меч, Крау быстро развернулся на носке и сделал длинный выпад, пригвоздив удивленного бородача к дереву. Вытащив клинок, он тут же парировал широкий замах второго и отступил от выпада третьего. Да, вот так. Здесь у вас не так много преимущества.

Он заставил их побегать за ним вокруг большого дерева и в конце концов, каждый раз выжидая момент для одного точного удара, покончил с ними. В голову к нему закралась философская мысль. А что, если бы он не приехал сюда сегодня? Или они после удачной охоты отдыхали где-нибудь вместо того, чтобы искать жертву? Остались бы живы, вот что.

Крау вышел из рощи на другую сторону поля. Почти сразу он понял — его вела судьба. Иногда ему казалось, что только ей он интересен в этом мире. Длинный красный плащ расстелился на поле. Статный мужчина лежал, навалившись на бревно. Вокруг него в страшных муках застыли люди. Все мертво и нет тут ничего живого.

Крау подошел ближе. На глаза его навернулись слезы.

Из спины его брата торчал темный меч, который словно отражал луну, которой еще не было на горизонте.

Впервые за долгие годы он обнял тело Ричарда, его теперь покойного брата. Живописца, мастера над слогом, прекрасного фехтовальщика… и самого главного в жизни наставника.

— Ты все-таки здесь был все это время… — Крау прижался к нему спиной, вытянув ноги, — Какая же глупость… Ты думал, что не можешь умереть? Да… Я нашел тебя. — Крау тяжело выдохнул и из глаз его полились слезы, — Я нашел тебя!

Он просидел так час или больше. Взгляд его был тих и грустен.

Наконец он аккуратно приподнял плащ Ричарда и вытащил из кармана записку. Он знал, что найдет там. Там не могло быть ничего, кроме стихов.


Башня башня башня

Ты веди меня вперед

Тогда может однажды

Меня смерть не заберет

— Просто и красиво. — сказал Крау, — Ладно, что же это тебя убило, брат? Этот меч… Помню, ты писал о нем. Можно?

Все эти трупы вокруг… они пытались коснуться этого меча, но умерли страшной смертью.

— Но что же ждет меня, м?

Крау сжал рукоять. Все его тело затрепетало. Ветер словно пытаясь что-то сказать подкинул его волосы и задул плащ.

Медленно вытащив оружие, Крау Арден вознес острие к небу.

И лишь на миг вся вселенная показалась ему крошечной, маленькой-маленькой.

* * *

— Пора бы нам познакомиться поближе, что думаете, мисс Фидель?

Рэдо, сложив ногу на ногу наблюдал за ней всю поездку. Ему нравилась эта ее непринужденность, раскованность, какой не хватало девушкам из его круга общения.

— Насколько мне известно, Вы женаты, лорд Рэдонель. Мое молчание бережет вас от случайных связей. — Фидель и без доли грации откусила кусок хлеба и залила его вином.

Позже она сказала:

— Я уже и позабыла все это. Длинные дороги, тяжелые пасмурные ночи…

— И все же жизнь в подиуме наверняка нравится вам куда больше?

— Верно. Не жалуюсь.

Рэдо приоткрыл окно и без вдохновения посмотрел на унылый пейзаж.

— И как ему только может нравится такая погода?..

— Я тоже не знаю, ха. — Фидель проводила взглядом каменную табличку с надписью «Первый Порог Юсдисфала». — Скоро приедем.

Карету, заправленную тройкой отборных жеребцов, покачивало на ухабах. Вел их Румьер. Периодически его сменяли помощники — еще совсем юнцы. Чем дальше они были от столицы и чем ближе приближались к безжизненным землям, тем более неказистые формы принимали деревья. Здесь никогда не наступала осень, ведь и лета, и зимы здесь не бывало.

— Это же… верная смерть, да? — Рэдо опустил взгляд на свои дрожащие руки.

— Я отправляю людей в Кафиниум вот уже три года. Оттуда нет пути назад. — Фидель говорила сухо, но на душе у нее тоже скребли кошки.

— Крау никогда о тебе не рассказывал. Что вас связывает?

— Не рассказывал… интересно почему? — Фидель задумчиво посмотрела на дно кубка, — Скажу то, что говорю в последнее время всем. Я была маленькой глупой девочкой, потерявшей из-за войны все. Опустилась до мелких краж и, как это говорят «забыла человеческую речь». Отряд Крау отстал от войска, и им пришлось заночевать в заброшенной деревушке рядом с Орилеей. Там я пыталась стащить у них припасы, на чем и попалась. Крау вместо того, чтобы повесить меня, пристроил к себе в шатер помощницей, потому что я умела писать. Со временем он начал взваливать на меня всю работу с бумагами. Я готовила отчеты о нашем отряде, отправляла гонцов, принимала и читала краткую сводку вестей с соседних полей битв. Было тяжело, особенно первое время. Но у меня была еда, которую я получала за выполненное дело. А значит и был смысл. А с ним… все намного проще. Я увидела свет там, где казалось, его нельзя встретить. На войне. Крау протащил меня через все ужасы, что только мог припасти свет, но это стало моим спасением… А потом он порекомендовал меня в Подиум. И вот жизнь как-то так и идет. А еще! Ха… Когда война закончилась, и мы праздновали победу в только освободившейся от осады крепости, он подарил мне платье, которое купил у какой-то местной аристократки. Зеленое, с глубоким вырезом. Когда я шла вместе с ним по разрушенной стене, все мне казалось таким странным! Вот вроде вчера мы все в грязи форсируем реку под обстрелом, а теперь идем чистые и сухие, в красивых нарядах…

Карета остановилась.

— Приветствую тебя, Румьер! Я рад, что мы наконец встретились при нормальных обстоятельствах!

— Да, пожалуй, сейчас ты все же не пьян!

Когда они успели подружиться? — подумала Фидель.

Двери кареты распахнулись, и ее с улыбкой встретил Крау.

— Я думал ты по такому случаю нарядишься!

— Даже в мыслях не было!

— Ладно-ладно! Можно уже к вам? Тут дождь все-таки.

Рэдонель с улыбкой махнул ему рукой, и Крау рывком втянул себя внутрь.

— Ох, ну и погодка. — сказал он, вытирая капли с лица плащом.

— Не то слово. — Рэдо подсел к нему и приобнял за плечо, — Ну что, скажи же мне, друг, что ты передумал!

Крау отвесил Рэдо легкий подзатыльник:

— О нет! Мужчины не умеют передумывать!

Фидель закрыла лицо руками и глубоко вздохнула. Поездка продолжилась.

Несколько часов их путь лежал через безжизненные земли. Дорога здесь была черна как ночь, а деревья напускали такой жути, что у помощников Румьера тряслись коленки и поводья. А это еще день! На обратном пути их встретит ночь.

— Знаешь, меня вот все интересует, кем же окажутся четверо моих спутников, а? — Крау щелкнул Фидель по лбу.

— Что ты творишь?!

— Для меня ты всегда будешь той маленькой воровкой, пытавшейся стащить у меня мой паек! И иногда таких плохих девочек нужно спускать с небес на землю!

Ее хищнический взгляд сменился по-детски добрым:

— Могу сказать лишь только то, что своим добровольческим желанием ты спас одного глупого Юсдисфальского паренька, влезшего однажды не в свое дело. Вместо него ты и едешь на плаху.

— Что же, незапланированное благородство — тоже благородство. — Крау с улыбкой растянулся на спинке дивана.

— С остальными ты познакомишься при встрече. Они тебя порадуют, не переживай.

— Не сомневаюсь!

Лошади зафырчали. Карета вновь встала на якорь.

— Приехали! — крикнул Румьер.

— Ну что же! Пойдемте! — радостно сказал Крау.

Фидель виновато и с горечью уставилась в пол. Тихо-тихо она сказала:

— Ты иди, а мы останемся. Так нужно. Таковы правила.

Рэдо хотел было возмутиться, но Крау остановил его:

— Если так говорит наша Фиделия, пусть так и будет.

Рэдо сердито уставился на нее, но в итоге перевел взгляд на Крау и уверенно кивнул ему:

— Тогда иди. Иди к той судьбе, что всегда была уготована тебе!

Крау дурашливо взялся за сердце и поклонился, пародируя знать, которой сам и являлся.

— Не прощаюсь.

Фидель все же смогла в последний раз взглянуть на него с болезненной улыбкой на лице:

— Я тоже. Тоже не прощаюсь.

Крау вышел под свод черных туч. Тут и там сыпались молнии. Впервые так вблизи он наблюдал башню. Несколько долгих минут отделяли его от нее.

Величественная. Ужасная. Красивая. Темная.

Каждый шаг ему казался таким легким. Каждый вздох — свежим и глубоким. Вдали он завидел фигуры. Четверых окружало множество людей в полном обмундировании, с мечами и арбалетами наготове.

Перед Крау кольцо военных расступилось, впустив его внутрь.

— Так вот, кто наш пятый. — Эльф с диковатым выражением лица протянул ему руку, — Альтер. Приятно познакомиться.

— Крау. Приятно и мне.

— Эленмер.

— Рондо. А это Вивай из Оргалана. Она у нас не любит болтать.

Вивай хмыкнула.

— Эй, начальник! Так как открыть эти двери? — Спросил Альтер, но так и не дождался ответа. На лица их стражи были нацеплены капюшоны, словно они были никем и ничем.

Двери башни… Они сразу же заворожили его. Величественные, ажурные. Тут и там на них были фрески с никому неизвестными сюжетами. А вот здесь выступают горгульи, а тут в лестницу выстраиваются черепа…

— Наверное нужно подойти ближе, — сказала Эленмер.

И они подошли.

— Наконец… — сказала тихо Вивай.

Ее изящная рука коснулась двери, а хвостик завилял.

— Все нериты такие? Ну… с причудой? — спросил вслух Альтер.

— Тот же вопрос у меня к эльфам. — пошутила Эленмер.

Позади послышались переговоры. А затем отсчет.

Три…

Крау повернулся первым.

Два…

В этот миг его сердце остановилось. Оно было разбито, растоптано и уничтожено.

Один…

Арбалеты сделали залп, но их едва было слышно из-за грома.

Тела упали на землю без лишней грации. Крау потянулся рукой к Черной стали, схватился за нее и успел лишь прошептать:

— Ричард…

Через несколько минут пришла Фидель. Воинский расчет отсалютовал ей, а она ответила им коротким кивком. Она подошла к телу Крау, села рядом и коснулась его лица.

— Прости меня.

Слезы или дождь наполнили ее глаза?

— Пожалуйста, прости…

Загрузка...