Багровое сердце

Глава 6

***

Вельбер пришел к воротам ещё затемно, но Арти уже ждал его.

— Надо было назначить урок на вечер — проворчал маг и сонно потянулся, — ладно уж, идем. Я вчера приглядел отличное место...

Вельбер привел ученика на маленькую, заросшую иван-чаем поляну. С трех сторон её обступали огромные раскидистые ели. Сразу же за поляной темнел неглубокий овраг, и в нем, поблёскивая, струился узкий ручей.

Чародей сел на камень, поросший сизым мхом. Ученик удобно устроился напротив него.

— Что же, начнем, — Вельбер прокашлялся, — скажи мне, что такое магия?

Арти смутился.

— Учитель, откуда же мне знать? Это я хотел спросить у вас, что это такое...

— Нет — Вельбер строго оборвал его, — скажи, как чувствуешь.

— Ну... Магия — это сила.

— Точнее.

— Это средство победить наших врагов?

— Не верно.

Арти задумчиво закатил глаза к небу.

— Это цель, к которой мы идем? — предположил он.

Маг недовольно покачал головой.

— Неправильно, Арти. Магия — это не цель и не средство. Магия — это живое естество. Главное доказательство существования нереального мира. Ты, маг, наделенный знанием, можешь открывать для неё границы между мирами.

Ученик молча кивнул, но тут же поднял руку.

— Скажите, учитель... Вы поможете мне сделать посох?

— Если будешь лениться, то посох пригодится тебе не раньше января, — отрезал Вельбер, — сейчас ты должен понять основы. Вникнуть, что к чему. Но если тебе не интересно, мы можем прервать урок...

— Что вы, что вы! — Арти протестующе и испуганно замахал руками, — я готов учиться. Я хочу учиться!

— Хорошо... — маг достал из-под плаща свиток, — тогда продолжим...

Пока волшебник и ученик сидели на поляне, белесое осеннее солнце успело сбросить с себя бледно-розовую утреннюю вуаль. Его лучи проскользнули за спинами сосен, заглянули за каждую из них, и покатились дальше по выцветающему небосклону...

Когда Вельбер закончил урок, в проворно бегущем ручье уже играли красноватые отблески заката. По поляне ползли длинные тени деревьев. Маг сложил свиток и с трудом слез с камня.

— Не устал? — он спрятал манускрипт под плащ.

— Немного, — признался Арти.

— Вот и хорошо, а то ещё не закончил — сказал Вельбер и, поймав испуганный взгляд ученика, расхохотался, — я пошутил, не смотри ты так... Идем.

Вечер задернул Мистрал прохладной дымкой. Молчаливые, мрачные сосны обступили дорогу, нависли синими тенями, и лишь гладкие белые камни слабо светились, отдавая накопленное за день солнечное тепло.

— Вельбер... Ты как-то говорил мне о своем учителе... — начал Арти, — каков он из себя?

Маг лишь усмехнулся.

— Вряд ли я знаю это... — он приложил руку ко лбу, будто бы вспоминая что-то, — сейчас я понял, что никогда не видел даже его лицо... Он всегда сидел в отдалении от нас, он запрещал нам приближаться к нему. У него была широкая шляпа, из-под которой было видно только его подбородок и губы. Он был странный... — лицо Вельбера прояснилось, — но он научил нас очень многому.

— Он был строгим?

— Невыносимым, — волшебник с трудом сдержал улыбку, — он мало говорил с нами. Часто ругал, был скуп на похвалы. Если кто-то не мог ответить на его вопрос, то на следующий день мы все должны были заново сдавать ему неотвеченный урок... В день, когда неотвеченных уроков не осталось, он попросту исчез.

Арти недоуменно пожал плечами.

— У тебя был очень странный учитель, Вельбер, — сказал он.

— Он был лучшим.

— Как его звали? — Спросил ученик.

— Он говорил, что у него нет имени... Иногда я думаю, что он напоминает мне одного человека... — чародей вспомнил о странном посланце, привезшем ему письмо.

— Какого?

— Ты его не знаешь, — быстро ответил маг, — не думаю, — добавил он, — что между ними есть настоящее сходство... Но в чем-то они действительно похожи.

Так, незаметно за разговором, волшебник и его ученик дошли до городских ворот.

— Завтра возьми с собой большую сумку. Я хочу принести тебе кое-какие книги, — Вельбер подал Арти руку и тот с готовностью её пожал, — ты хорошо слушал сегодня. Надеюсь, ты запомнил все, о чем я говорил тебе. До завтра.

— До завтра, учитель.

— Будь здесь к восходу солнца, — Вельбер отпустил руку ученика и растворился в темноте безлюдных улиц.

***

Теперь Вельбер каждый день приходил к городским воротам и Арти неизменно ждал его там.

Поляна стала их излюбленным местом: едва лишь небо озарял розоватый рассвет, маг усаживался на замшелый камень, а ученик, скрестив ноги, садился на землю напротив него.

Время шло. С каждым днем Вельбер говорил всё меньше, а слушал все больше. Арти на память пересказывал ему целые параграфы из магических книг. Иногда волшебник приносил перо и затертый до дыр кусок пергамента, и его ученик, высунув язык от усердия, под диктовку выводил на полупрозрачной коже анаграммы, рисовал символы и эмблемы стихий, писал заговоры и заклятия.

Вельбер оказалася очень строгим и требовательным учителем, но Арти был способен и старателен. Всё чаще его вопросы ставили мага в тупик. Все чаще Вельбер слышал от него о тех вещах, о которых он сам уже давно забыл. В таких случаях маг бросал все свои дела и сам садился за книги, и до утра в окне его комнаты колебалось дрожащее пламя светильника.

А время все текло.

На одно из занятий Вельбер принес маленький котелок и матерчатую сумку, чем-то плотно набитую.

— Для чего это, учитель? — спросил Арти, когда они вышли из города.

Маг улыбнулся.

— Помнишь, как на первом занятии ты захотел сделать себе посох?

— Да! Было дело! — ученик рассмеялся, — а сейчас, как вспомню, аж неловко становится. Я был глупым, Вельбер. Сейчас я понимаю, что до посоха мне ещё расти и расти...

— Как раз нет, — возразил маг, — сегодня тебе предстоит выбрать стихию, которой ты будешь служить, а я сделаю тебе оружие. Идем.

В овраге, у ручья, они развели костёр. Маг открыл сумку и достал из неё туго свернутую тряпицу. Он положил её на траву перед учеником и развернул. Камни всех цветов призывно вспыхнули слепящим светом, и Арти невольно закрыл глаза.

— Я знаю, что ты отлично всё помнишь, — маг расправил тряпку и рядком разложил на ней сияющие кристаллы — но, все же, повторим. Белый? — он взял в руку один из камней.

— Камень грома.

— Верно. Синий?

— Камень воды.

— И это верно. А вот этот?

— Камень огня, — Арти взял из его рук искрящийся желтый самоцвет, — давай что-нибудь сложнее.

— Хорошо. Земля живая и земля мёртвая?

— Зеленый — для живой, серо-коричневый — для мёртвой.

— Гм. — Вельбер почесал затылок, — пока без ошибок.

— Голубой камень?

— Воздух.

— Отлично! Снег и лед?

— Бледно-розовый.

— Осталось три... Что же... Камень бури?

— Светло-фиолетовый.

— Так и есть. Оранжевый, бирюзово-зеленый?

— Камень песков и камень болот.

— Всё верно, — маг взял в руки два оставшихся кристалла и положил их рядом с остальными.

— Не хватает лишь багрового, — сказал Арти, — но нам он не нужен.

— Выбирай, — Вельбер обвёл пространство рукой, — помни, что сейчас ты стоишь на перекрёстке десяти дорог, и сделать шаг назад ты уже не сможешь. Выбирай с умом. Один раз... — глаза мага сверкнули, — и на всю жизнь.

Порыв холодного ветра встряхнул молчаливый лес. Где-то в вышине, среди вскинутых в серое небо тёмных крон пробежал тихий, гулкий шепот.

— Когда я только начинал учиться, мне очень нравилась магия огня, — задумчиво проговорил Арти, — я думал, что стихия, наделенная властью разрушать, — самая сильная из всех. Но потом я понял, что разрушение само по себе — вредно и бессмысленно. Я подумал, что люди, строившие тот мост, и маги, создававшие Мистрадин, никогда не грезили идеей разрушать. И даже Тан со своими учениками... Вряд ли они все выбрали огонь только поэтому...

Вельбер молча слушал его.

— Скоро эти тёмные времена пройдут... Рано или поздно это всё кончится, и тогда придет пора не разрушать, а воссоздавать разрушенное, — Арти нагнулся и взял зелёный камень живой земли. Кристалл отозвался на прикосновение теплым, ласкающим светом, — учитель, я выбираю зеленый камень.

"Иначе и быть не могло" — с легкой грустью подумал Вельбер: "наверное, ты слишком добр душой для мага грома".

Он медленно взял камень из рук ученика, бросил его в котел, и поставил котел на огонь.

Пламя хищно вспыхнуло. Над костром заклубился густой белый дым, камень в котле начал раскаляться, и зелёный огонь внутри него задрожал и запульсировал, становясь всё ярче.

— Вода, воздух, огонь, земля живая, земля мёртвая, стихии бури и грома, снега и льда, песка и болот! — маг вскинул руки и далеко в вышине, среди ватных облаков плеснули белые сполохи, — слушайте!

И громко шумевший лес вдруг замер. Утих ветер. Текущая в ручье вода замедлила свой бег, а затем и вовсе остановилась. Застыло пламя под котелком, и лишь зелёный камень разгорался всё ярче.

— Когда-то давно я выбрал магию и честно служил стихии грома... Теперь я обращаюсь к силам живой земли, чтобы они выбрали себе в слуги вот этого человека. Моего ученика!

Голос Вельбера становился всё громче. Не прекращая своей речи, маг взял Арти за руку и медленно подвел к котлу, из которого потоками било ослепляющее зелёное сияние.

— Мать-природа, этот человек выбрал твою магию. Создание и спасение жизни — его путь. Так дай же ему дар, которого достойны лишь избранные из избранных. Его рука — твоя рука. Его деяния — это твоя воля. Его сила — это твоя сила... — маг умолк и закрыл глаза, — давай, Арти. Сделай это, — сказал он тихо, — возьми камень из котла.

Юноша в смятении взглянул на учителя, но тот был совершенно спокоен. Поколебавшись, Арти шагнул к котлу. Стараясь не смотреть в кипящее изумрудное сияние, ученик протянул руку и дотронулся до котла. С удивлением он понял, что раскаленный кристалл не кажется ему слишком горячим.

Арти бережно взял камень и поднял его над головой. В тот же миг сияние угасло. На ладони у молодого мага лежал остывающий зеленоватый самоцвет, и маленький изумрудный огонёк метался в его гранях.

— Дай мне камень, — Вельбер вынул из сумки изящно выкованное серебряное навершие, украшенное мелкой золоченой резьбой и, что-то прошептав, вставил в него кристалл. Щелкнула короткая, ослепительная вспышка. Камень сверкнул остывающими гранями и неподвижно повис в своей серебряной оправе.

— Он сам собой держится? — Арти удивленно вертел набалдашник в руках.

— Да, — Вельбер довольно кивнул, — я думаю, это смотрится гораздо эффектнее, чем жестко закреплённый кристалл. Если найдешь к этому навершию достаточно красивый посох, то все вместе будет невероятно прекрасно...

— Он и так прекрасен... — прошептал ученик, заворожено глядя на переливающееся в камне сияние, — спасибо, Вельбер...

Когда они вернулись в город, маг решил сделать ученику ещё один сюрприз. В книжной лавке Вельбер купил несколько свитков и толстую магическую книгу, переплетенную в изумрудную кожу с золотым тиснением.

В то время как учитель выбирал книги, Арти зашел в скорняжную мастерскую и заказал себе плащ. Пока помощница снимала мерки с молодого мага, портной разложил перед ним рулоны разноцветной ткани. Арти недолго колебался с выбором: вспомнив о колышущихся над поляной елях, он заказал плащ из благородного, темно-зеленого сукна, выбрав для украшения серебристую тесьму с вышитыми виноградными листьями.

На улице уже занимались фиолетовые сумерки, когда Арти и Вельбер вышли из торговых рядов. Маг передал книгу своему ученику и тот радостно прижал её к груди.

— Спасибо, учитель...

— Не за что... — Вельбер лишь руками развел, — наш учитель не подарил нам ничего, но не думаю, что это хороший пример для подражания. Ты стал мне дорог, Арти. За это время я узнал о тебе достаточно, чтобы понять, что ты — достойный человек. Оставайся таким же.

— Вы прощаетесь, учитель? — молодой маг настороженно взглянул на Вельбера, но тот отвел глаза.

— У меня есть кое-какие дела… — он задумчиво взглянул на поблёскивающую среди деревьев башню Совета, — и едва ли в ближайшие дни мы сможем просто поговорить — вот как сейчас.

— Я не это имел в виду, — сказал Артлин с неожиданной твёрдостью, — вы прощаетесь… словно бы навсегда.

На это маг ничего не ответил. Лишь протянул руку и потрепал ученика по щеке.

— Судьба подскажет путь, — Вельбер запахнулся в плащ, — завтра подойди к Тану: он запишет тебя в дозор.

***

Круглый зал башни совета гудел непрерывным гулом голосов. Множество сдвинутых вместе столов образовывали один, и на нём, раскинувшись почти во всю его длину, лежала старинная карта со знакомыми очертаниями континента.

Едва Вельбер вошёл в зал, маги начали замолкать и рассаживаться. Наконец воцарилась абсолютная тишина и Барвис встал со своего места.

— Я рад видеть вас всех, — сказал он, дождавшись, когда головы присутствующих повернутся к нему, — увы, повод для нашей встречи нельзя назвать радостным. Как вы, должно быть, знаете, уже много месяцев во всех графствах Белой Империи находят кровавые камни. Появляются тёмные маги — и, как в прежние времена, мы вновь объединяем силы, чтобы дать им отпор. Я собрал вас здесь ради формального напоминания и объявления: у всякого светлого чародея есть долг, во исполнение этого долга мы выступим войной против тёмных и прогоним их с наших земель, как это уже случалось.

Здесь основатель и глава Мистрадина ненадолго замолчал, позволяя задать вопрос: один из молодых магов поднялся со своего места.

— Что известно об их требованиях?

— Известно, что они их не выдвигали, — спокойно ответил Барвис, — об их планах мы тоже ничего не знаем, кроме того, что таковые планы есть: вы наверняка слышали, что отдельные отряды на склонах Мистрала вступали в столкновения с тёмными, но до настоящего времени захватить кого-либо из них живыми так и не удалось. Однако, разведчики докладывали о том, что тёмные собирают крупные силы — и не мне напоминать вам, чем это кончалось всякий раз… И к слову о требованиях: исторически их не было никогда.

Сидящий рядом Вельдис негромко закашлял. Барвис наклонился к нему.

— Ты не согласен?

— Пожалуй, ты упрощаешь, родной… — старичок потянул к карте посох, — знаете, что это? — обратился он к присутствующим, водя древком посоха по обширной области в восточных степях, — конечно вы знаете: этот край, родные, ныне носит название Моровые Земли. Мёртвая пустошь, но она была такой не всегда: это случилось после того, как тёмные основали там свой анклав…

Вельдис поднял голову и требовательно оглядел собравшихся.

— И это случилось ровно потому, что тогдашний совет светлых магов не смог или не захотел пойти на выдвинутые ими требования. Барвис, родной, будет неразумно сбрасывать со счетов политическую подоплёку событий.

Глава Мистрадина недовольно покачал головой.

— Вельдис-Вельдис… — сказал он с укоризной, — напомни присутствующим, на что ты ссылаешься.

— На исторические свидетельства, родной.

— На легенды, — возразил Барвис, — о призыве так называемого Владыки, о Небесном Рое, все эти сказки, о которых говорят лишь потому, что Карл Брюис когда-то обратил на них внимание… Как по мне, он лишь пытался заткнуть дыру в пустой хронологии Моровых Земель.

— Легенды не берутся из ниоткуда, — резонно заметил Вельбер, прежде молчавший.

Барвис нервно хрустнул костяшками пальцев.

— К чему ты ведёшь? — сухо поинтересовался он.

— Если даже допустить, что ты прав, и согласиться, что истории про Владыку и Небесный Рой и в самом деле выдуманы, полезно знать, какой урок, какие подлинные события скрыты за этим вымыслом, — Вельбер нагнулся над картой, разглядывая серое пятно, как покрывающее восточные земли, точно короста, — и может статься, что нет никакого иного выхода, кроме как поверить в самое невероятное…

***

На востоке, за много миль от Мистрадина, за коврами бесконечных лесов и долин, у излучины двух холодных, текущих с дальнего севера рек, лежал Вермен — огромный торговый город, столица герцогства Белиньи.

Уже много дней над Верменом бушевала непогода. Август выдался дождливым, серым и ненастным. Непрекращающиеся ливни хлестали по обитым медью потемневшим городским крышам, в сточных канавах бурлила грязная серая вода, и резкий холодный ветер с диким свистом носился по затихшим на время ненастья улицам, срывая вывески и хлопая незакрытыми ставнями.

Эта ночь тоже была дождливой. Небо было непроницаемо чёрным. Вдалеке, закрывая горизонт, вспухали свинцовые тучи. На пустых перекрестках с тихим звоном покачивались потухшие от дождя фонари.

Холодный город был погружен в темноту и лишь в вознесшемся на холме замке ярко горел свет.

Герцог Леон Белиньи стоял у окна канцелярии, заложив руки за спину, и, не отрываясь, смотрел на вымершие улицы.

Скрипнула дубовая дверь. В комнату осторожно заглянул капитан городской стражи.

— Корбен? — не отрывая взгляда от ночного города, спросил герцог, — а я, будет тебе известно, жду твоего прихода больше десяти минут. Непростительное неуважение, — сказал он, чуть повысив голос, и брезгливо добавил, — сядь.

— Виноват, ваше сиятельство. Мне только что сообщили об этом и я сразу же примчался к вам. Сразу же, как узнал, что вы ожидаете меня...

— Если это извинения, Корбен, то я их не принимаю, — сухо сказал Белиньи и, отойдя от окна, сел в кресло, — и хватит оправдываться: мне это не интересно. Меня интересует другое, Корбен, — герцог поднял глаза на своего собеседника, — как вдруг получилось, что все тюрьмы в герцогстве оказались заполнены магами? Что за массовое безумие? В городской тюрьме Вермена их почти половина... Откуда столько? — герцог сжал кулаки и потряс ими в воздухе.

— Не могу знать, ваше сиятельство. Но правда ваша — магов нынче не счесть. Вы ведь знаете, мой господин, что бояться нечего: мои люди их сразу же хватают...

— И вешают? — спокойно осведомился Белиньи.

— Только тех, кто прилюдно колдует или носит с собой магические предметы кроме посохов. Мы в точности выполняем ваши распоряжения.

— Да, да, знаю... — герцог махнул рукой, — вот что, Корбен. К черту распоряжения: завтра на площади вздерни всех этих проходимцев, которые сейчас сидят в нашей тюрьме. Я про магов, разумеется. Надо припугнуть наших гостей, чтобы поумерили пыл...

— Боюсь, ваше высочество, что повесить их никак невозможно, — капитан стражи заерзал на месте, — их, господин герцог, завтра утром выпускают.

— То есть как? — Белиньи удивленно замер.

— Вчера в тюрьму пришел незнакомый человек и внёс за них крупный залог, — Корбен от волнения начал заикаться, — А в-ведь эт-то тоже ваше рас-рас-спроряжение. Сами зна-знаете: три дня и с-срок заключения истекает...

— Неслыханно, — герцог в волнении постукивал пальцами по столу, — Корбен, этот человек ещё в городе? Мне бы хотелось поговорить с ним...

— Он остановился в таверне "Февраль", господин Белиньи. И, кажется, — капитан стражников снова занервничал, — он сам жаждет встречи. Вчера он набивался на аудиенцию к вам, но мы решили не беспокоить вас и отказали ему...

— Корбен, пока что я сквозь пальцы смотрю на твое самоуправство, — Белиньи встал из-за стола и вернулся к окну, на свое прежнее место, — но это ненадолго, будь уверен... Так... Завтра с утра приведите этого человека ко мне. А магов... — герцог поморщился, — так и быть. Выпустите. И вышвырните из города прочь.