Багровое сердце

Глава 17

***

Круглый зал с высокими, стрельчатыми окнами и вытянутым вверх куполообразным потолком, был ярко освещен дрожащим зеленоватым пламенем: маги живой земли запустили в Башню миллионы маленьких, переливающихся светлячков, и теперь воздух в зале как будто бы искрился неугасимым, живым светом.

Когда Киба и Арти вошли, совет был практически в сборе. У дальней стены во главе стола сидел усталый и мрачный Барвис. За последние несколько дней он, казалось, постарел лет на двадцать. Лицо его потемнело и осунулось, глубокие морщины избороздили лоб. Редкие седые волосы были зачесаны назад. Левый глаз закрывала широкая черная повязка, и из-под нее, чуть приподнимая ткань, желтел огромный, водянистый синяк.

По правую руку от Барвиса, одетый в новый чёрно-зелёный плащ, сидел Мистра. Рядом с ним, почти теряясь в громадном кресле, — маленький и сгорбленный Вельдис. Как и Барвис, он был тих и задумчив.

Напротив магов Белой Империи, кутаясь в широкие, жёлтые одежды, сидели южане во главе с Раджмином. Рядом с ними расположились командиры северного войска: чародей воды Золтан, чародей снега Родерик, и Штерн, маг мёртвой земли.

Киба и Арти сели между южанами и магами севера. Тяжело привстав, Барвис придвинул кресло к столу.

Роящиеся под потолком светлячки замерцали ярче, и в комнате стало чуть светлее.

— Недавняя победа мало что значит, и все вы, я уверен, понимаете это, — Барвис оглядел зал тяжелым, мутным взглядом, — тёмные восстановят силы — это вопрос времени, и вы это также знаете. Сегодня мы должны решить, как сражаться с врагом, мощь которого столь значительно превосходит нашу.

— Ох, родной… Думаю, враг наш пересмотрит планы, будет тактику менять, стратегию, — заметил Вельдис, — был у нас шанс всё по-своему повернуть, но что сказать? Упустили. Были бы гибкими, может, отделались бы малой кровью.

— Знаю, — оборвал его Барвис. В его голосе чувствовалось раздражение и напряженность, — Детали плана мы обсудим на отдельном совете. А сейчас у нас есть ещё одна проблема, с которой мы не сталкивались прежде. Мы не можем полагаться на магию так, как полагались в былые дни. У нас осталось слишком мало людей, умеющих колдовать… И наша сила… — с каждым словом Барвис мрачнел всё больше. Не закончив фразу, он откинулся в кресле и погрузился в молчание.

— Согласен, — глухо сказал Мистра, — громовых магов в клочья разбили: шестьдесят два человека осталось, и те, считай, половина калеки. У меня, — маг нервно барабанил пальцами по столу, — две сотни. С такими силами мы хрена лысого навоюем. Видимо, надо браться за мечи.

Под сводами Башни вновь повисло тяжёлое, мрачное молчание. Лишь южане тихо перешёптывались, собравшись полукругом. Наконец, замолкли и они. Раджмин постучал ладонью по столу, прося слова.

— Сердце огня и сердце песка пока ещё у них, — негромко, но отчетливо сказал старик — для нас, жителей юга, магия всегда имела сакральное значение, и вернуть сердца — это священный долг, который мы должны отдать нашей земле… Мы говорим «нашей», — добавил он, — но мы знаем, что это общая война, и потому готовы сражаться не ради наших святых, но ради всех нас. Ибо сейчас мы все равно слабы и угроза равно висит над всеми. Победить можно только вместе. Не поодиночке… Мы с вами, и наши всадники, наши лучники будут биться за вас.

— Раджмин прав, — сказал Родерик гулким, рокочущим басом, — помню, как Герберт появился в наших землях… Тогда мы… — маг замолчал, подбирая слова, — отказали ему. Думали, война не докатится до нас, и всё, что происходит южнее наших границ — внутренние дела Белой Империи…

— Мы были здорово наказаны за нашу гордыню, — хрипловатым голосом добавил Золтан, — Через несколько дней исчезло сердце снега и льда, а сразу после — сердце воды. И потом, когда мы выступили в поход, пропало сердце бури… Без намерения оскорбить кого-либо из присутствующих озвучу мысль, которая посещала каждого здесь, включая меня: северяне пришли в этот союз со своей нуждой, южане со своей, и вы со своей. Лишь стечение обстоятельств сделало нужду общей. Теперь же, когда наши силы потрёпаны, мы вновь приглядываемся друг к другу, задаваясь вопросом: не будет ли тягота взаимных обязательств пересиливать ту пользу, которую наш союз может принести?

Всеобщее согласное молчание дало понять: Золтан не ошибался в своём мнении, лишь прямо и честно озвучил сомнения, которые грызли каждого в зале. Барвис, сидевший во главе стола, напряжённо замер, медленно перебирая худыми пальцами.

— Однако, — весомо продолжил северный маг, — я хочу, чтобы все мы отринули наши мрачные раздумья. Раджмин, чёрт возьми, сказал хорошую вещь: победить можно только вместе…

— Дак так оно, дело-то общее — снова прогремел Родерик, — южане дадут конницу и лучников, мы дадим тяжелую пехоту… Вместе будет грозная сила, которая остановит тёмных…

— Но ведь людей всё равно мало… — Мистра покачал головой, — ладно, двести магов, способных колдовать, лучников…

— Лучников семьсот человек и конницы две с половиной тысячи, — подсказал Раджмин.

— Мы выставляем четыре с половиной тысячи бойцов, — вклинился Золтан, — мало?

— Недостаточно… — негромко произнес Барвис, — нам нужно хотя бы десять тысяч человек, способных держать оружие в руках. Где мы возьмем столько?

Маги тревожно зашептались, обсуждая слова Барвиса. И тут Арти, прежде молчавший, поднялся со своего места.

— Мы будем тренировать собственное ополчение, — он оглядел собравшихся, которые, постепенно замолкая, обращали взгляды в его сторону, — Вельбера нет с нами, но именно это он бы и сказал.

— Не слишком ли ты самонадеян, мальчик? — Барвис грозно сверкнул единственным глазом, — откуда тебе знать…

— Учитель никогда не надеялся только лишь на магию, — словно не слыша его, продолжал Арти, — у него был боевой конь, а в ножнах у седла — короткий меч…

Барвис попытался что-то сказать, но Мистра дернул его за рукав и шепнул ему на ухо. Задумчиво сдвинув брови, старый маг кивнул. Недобрые искры в его глазах медленно погасли.

Молча, не перебивая, волшебники слушали Арти, и он, чувствуя это, окрыленный своей небольшой победой, продолжал говорить, и слова его звучали все увереннее и смелее.

— Мой отец некогда был одним из лучших мечников в землях Белиньи. Он и меня кое-чему научил… Если Барвис позволит мне, я буду сам тренировать бойцов.

— Мне нравится этот парень, — громко прокомментировал Родерик, наклонившись к сидящему рядом Штерну — старая развалина Барвис может чепуху молоть, но я поддержу паренька. И ты тоже… — добавил он тоном, не терпящим возражений.

— Арти… — Барвис устало взглянул на него, — мне бы хотелось, чтобы ты осознавал всю ответственность, которая на тебя ложится. Ты берёшься тренировать бойцов… Несколько тысяч человек.

Заложив руки за спину, Арти молча стоял и слушал, что говорит старик. На его лице не было ни тени обиды, ни вызова, ни смущения. Наверное, случись этот совет пару месяцев назад, он бы сейчас оправдывался и краснел от ощущения собственной надуманной неловкости. Но сейчас он был спокоен. Даже внутри, хотя спокойствие это давалось ему нелегко.

Он очень сильно изменился, и все вокруг, казалось, замечали это. И, главное, замечал он сам.

— …Кем бы ни был твой учитель, кем бы ни был ты, придется признать, что ты не сможешь тренировать их в одиночку. Я понимаю твое желание быть полезным, но, уверяю тебя, ты слишком сильно рассчитываешь на собственные силы. Не случится ли так, что ты пошлешь неподготовленных людей на верную смерть?

— Он будет не один, — вдруг сказал Родерик, — мои бойцы выберут по одному человеку и будут учить их всему, что знают сами.

— Хотите разделить ответственность? — будто сдаваясь, спросил Барвис.

— Так я лишь помочь хочу, — поправил его Родерик, — ты стал излишне осторожным. А у парня отличный план, и если план останется планом — будет погано.

Сидящие вокруг стола согласно закивали. Барвис устало откинулся на спинку кресла и что-то размашисто черкнул в разложенном на столе свитке.

— Через месяц, — одноглазый маг поднялся со своего места, давая понять, что совет закончен, — Через месяц мы выступаем. Завтра я собираю новый совет, где мы обсудим детали нашего плана. На сегодня — все, вы свободны… — Барвис вновь опустился в кресло — Арти, — Позвал он негромко — Я хочу, чтобы ты остался. Мне надо обсудить с тобой кое-что.

Вскорее маги разошлись и зал опустел. Светлячки, будто устав кружить под потолком, облепили своды зала сплошным зеленовато-голубым ковром и замерли, источая переливающийся, еле заметный свет.

Арти подошел к Барвису и, придвинув кресло, сел рядом с ним.

— Вы хотели поговорить?

— Да… Ты, — маг слабо качнул головой, — давай на «ты». Просто Барвис.

— Я слушаю тебя, Барвис.

Маг вдруг зашелся хриплым кашлем. Прокашлявшись, он сказал.

— У тебя отличный план, — старик повернулся к нему в пол-оборота, — правда, ты не всё продумал.

Арти заметил, что сейчас голос Барвиса звучал значительно мягче. В нем больше не было прежнего высокомерия и властных ноток.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил он, — что я упустил?

— Оружие… Где ты возьмёшь оружие для ополченцев? — спросил старик, — во всём Мистрадине не сыскать столько кузниц, которые смогут выдать несколько тысяч клинков за месяц… И я не говорю о доспехах.

Внутри у Арти пробежал неприятный холодок. Об этом он действительно не подумал. Усилием он удержал себя от оправданий и просто промолчал. Очевидно, угадав его мысли, Барвис едва заметно улыбнулся.

— Если бы я хотел отчитать тебя, я сделал бы это при всем собрании. Идем, покажу тебе кое-что.

Вместе они прошли через зал. Барвис отодвинул портьеру, закрывавшую одну из стен, и за ней обнаружилась небольшая деревянная дверь. Достав из кармана ключ, старик отпер её и исчез в проеме, поманив Арти за собой.

За дверью была кромешная темнота, и лишь несколько заблудившихся светлячков, мерцая, вились в густой, почти непроницаемой черноте, едва освещая уходящие вниз ступени.

— Спускайся осторожно, здесь крутая лестница, — предостерег его Барвис.

Взяв из ниши в стене глиняную чашку с сальной свечой, он протянул её Арти. Молодой маг достал из кармана огниво, щелкнул кремнем, и куцый, обгоревший фитилек свечи зажегся слабым язычком трепещущего пламени. Подняв чашку над головой, Барвис начал уверенно спускаться.

Подвал оказался похож на огромный колодец. На сухом полу кочками рос бледный, редкий мох. Вдоль стен, составленные в пирамиды, возвышались плотно закупоренные бочки, лежали свернутые мотки верёвок и какие-то серые мешки с выцветшим фиолетовым клеймом Торгового Союза. Один из них был разрезан и Арти заглянул вовнутрь. Мешок был доверху набит каким-то мелким чёрным порошком.

— Барвис, посвети, — Арти потянулся за чашкой.

— Не стоит. Это порох, — предупредил его старик, — не будем задерживаться, нам ещё долго идти.

Под одним из сводов подвала виднелась неприметная железная дверь, глубоко утопленная в стену. Барвис достал второй ключ и вставил его в маленькую, еле заметную скважину, и трижды повернул. Раздался звучный щелчок, дверь отошла, и за ней открылся узкий тоннель с земляным потолком и стенами, выложенными грубым камнем.

Несколько минут маги брели по извилистым коридорам земляного лаза, вдыхая затхлый, сырой воздух. Наконец стены расступились, и в тусклом мерцании свечи возникла огромная комната. Ровный пол, усеянный затейливой мозаикой, уходил в стелящийся вокруг мрак. Наклонные стены, плавно переходящие в сводчатый потолок, были украшены лепниной, которая частично пожелтела, частично осыпалась от старости. Вдоль стен тянулся небольшой медный желоб, накрытый пыльными пластинками гранёного стекла.

Шаркая ногами, Барвис подошел к ближайшей стене и поставил свечу на небольшую полку рядом с желобом. Вся комната вдруг наполнилась ярким светом, в жёлобе, отражаясь и переливаясь, заиграли огненные отблески свечи, и над выгнутыми кусочками стекла поплыли живые золотые искры.

Арти пораженно выдохнул: свет заполнил комнату, и оказалось, что вся она уставлена рядами стеллажей, заваленных оружием и доспехами. На широких полках громоздились мечи, алебарды, топоры, механические арбалеты и тонко сделанные кинжалы с рукоятями из полированного желтоватого камня. У самого потолка стояли шлемы с огромными забралами и прорезанными в них пустыми глазницами.

Повсюду, сверкая блеском металла, лежали вороненые наручи, высокие ботинки с тонкими зубчатыми шпорами и доспехи всех возможных форм и размеров. Все оружие, все снаряжение блестело и сверкало, как только что выкованное.

Арти только качал головой, обходя вереницы стеллажей. Он не находил слов.

— Кладовая древних! — вдруг громко сказал он, хлопнув себя по лбу, — сколько я слышал о них, но понял только сейчас… Вельбер рассказывал мне, что их находят до сих пор, но я не очень-то верил…

Барвис развел руками.

— Я нашёл это место совершенно случайно… Знаешь, Арти, на этом самом месте прежде находился огромный овраг. Я просто спускался по склону и провалился прямиком в подземный ход! — лицо старого волшебника вдруг просветлело, и он засмеялся, как мальчишка, — какой там город! Одни дикие леса кругом и пара домиков на южном склоне… Кто бы мог подумать, что он так разрастется за несколько лет…

Ещё долго они бродили меж полок с разложенными на них оружием и доспехами.

— Некогда и я относился к этим историям как к красивым легендам о древних чудесах, — старик осёкся, и его лицо вдруг потемнело, — и к легендам о сердцах стихий я отнёсся точно так же. А ведь это, — и он обвёл рукой арсенал, — было самым явным знаком…

Он подошёл к изящному шлему, покрытому тончайшей позолотой и бережно протёр его пальцами, снимая слой пыль.

— Завтра ты приведешь людей, и мы разроем её.

Отзвуки еле заметного сожаления мелькнули в его голосе. Казалось, он грустил о том, что очень скоро лишится сокровенной тайны, прежде принадлежавшей только ему одному.

Сняв свечу с подставки, Барвис заспешил к выходу. Уже дойдя до двери, он обернулся и, глядя в глаза своему спутнику, спросил.

— Арти, ты ведь не в обиде на меня?

Молодой маг вздрогнул от этого неожиданного вопроса.

— Нет, Барвис… Я ведь понимаю…

— Ты не понимаешь… — мягко возразил старик. Подойдя к Арти, он взглянул на него снизу вверх. Его взгляд был печален.

— Я знаю, что излишне строг и критичен, — сказал он после краткого молчания, — это лишь потому, что я чувствую в тебе очень многое. Ты похож на своего учителя, Арти. Иногда мне кажется, что я вижу его, когда смотрю на тебя… И, всё же, ты другой. Не такой, как он… — Барвис сделал паузу, словно бы собираясь с мыслями, — думаешь, я не жалею о том, что не поверил ему, не поверил его предостережениям, его словам, когда это было нужно? Я потерял столько людей, потому, что был безрассудно глуп и самонадеян... Я ведь убил их, Арти. Своей гордыней, своей самоуверенностью и своими приказами… Тогда я не смог ему довериться, и потому я хочу довериться тебе. Я не стану повторять своих ошибок…

Старик тяжело оперся на полку. Лицо его было бледно. Под глазом дрожала напряженная синеватая жилка.

Золотистый отсвет играл на тонких, блестящих кольчугах, на лезвиях топоров и мечей, на жалах стрел, грудами лежащих вокруг. Барвис закрыл лицо руками и шумно, тяжело втянул воздух сквозь сжатые зубы.

— Я хотел бы загладить свою вину перед ним, — с трудом произнес он, не отнимая ладоней от лица, — жаль, что это невозможно. Знаешь, — добавил он тихо, — я никогда не верил в россказни о вечной жизни. Думал, смерть есть смерть, и за ней все заканчивается. А теперь… Мне очень нужно хоть на что-то опереться. Одинокий старик, который вот-вот сам шагнет в могилу… Я часто думаю, что же там, за чертой, — он поднял раскрасневшееся лицо, — что там, Арти?

Молодой маг стиснул зубы. Подойдя к Барвису, он по-доброму, по-отечески обнял его.

Ему припомнился недавний разговор с Мистрой. «Быть может, нет никакого «там», Калеб? Может, мы просто умираем, и всё заканчивается? »

«Нет никакого «там» — повторил он про себя.

Перед глазами стоял Мистра, тихий и мрачный, с пустой пивной кружкой в руках.

«Мне легче верить, что после смерти что-то есть. Тогда не так страшно».

— Барвис, — тихо сказал Арти, склонившись над стариком, — Вельбер давно простил тебя.