Багровое сердце

Глава 22

***

Войска светлых появились под стенами Ротбурга глубокой ночью и встали лагерем, готовясь атаковать с наступлением утра.

По приказу командующих маги разожгли костры вдоль стен, и пылающая река пламени опоясала осажденный город. Часовые отреагировали немедленно: в бойницах и в просветах между зубцами стен заметались тени, на сторожевых башнях вспыхнули и замерцали зловещие огни. Над заснувшими улицами, перекликаясь и отдаваясь эхом тысяч голосов, разнёсся тревожный и пронзительный рёв горнов.

Настороженно перемигиваясь редкими огнями, город замер в пылающем кольце, утопая в густом сумраке беззвёздной ночи, и лишь тонкие багровые лучи гуляли в небе, озарённом фантастическим светом.

Пока отряд Вельдиса, убедительно изображавший из себя армию, жёг костры под стенами Ротбурга, настоящая армия подходила к городу с другой стороны: высадившись перед тем местом, где русло делало крутой поворот, воины оставили корабли на берегу и двинулись к замку через лес.

Когда тьма сгустилась настолько, что продолжать путь было невозможно, командиры отдали солдатам приказ выставить часовых и располагаться на ночлег.

На небольшой поляне, окружённой раскидистыми липами, чуть припорошенными колючим, искрящимся снегом, полыхал громадный костер. Возле него, кутаясь в плащи, сидели командующие.

— Какая ночь! — глухо сказал Мистра, протягивая к огню озябшие ладони, — посмотри-ка, Барвис…

— И в самом деле чудесная… — задумчиво откликнулся сидящий у костра старик, — когда видишь такую красоту, кажется, что в мире не может быть никакого зла.

— Скоро не будет, — сказал Арти, глядя в пляшущий огонь, — завтра, с наступлением утра, Вельдис выманит их из города, и мы попробуем ударить с тыла, как и собирались…

— Проще сказать, — вновь вмешался Мистра, — я, вот, разведчикам верю: говорят, у Белиньи настоящая орда, такой хватит разорвать в клочья и основной, и отвлекающий отряд. Планы планами, а превосходство в силе никто не отменял. Одно дело — бить тёмных, к ним мы привыкли. А этих чёрт знает…

Все умолкли. Лишь костёр сухо потрескивал в ночной тишине, и холодный, пронизывающий до самых костей ветер, порывами налетавший издалека, с реки, скрёбся в ветвях помертвевших деревьев.

Внезапно на краю лагеря вспыхнул и тревожно засиял сторожевой огонек, а вслед за этим в ночное небо сорвались две пылающих сигнальных стрелы. Сидящие около костра разом вскочили.

— Глядите-ка… — Мистра показал на мигающий вдалеке огонь и еле различимые силуэты людей рядом с ним.

— Что там? — Арти близоруко сощурился, всматриваясь вдаль.

— Кажись, лазутчика поймали, — с недоброй усмешкой обронил Мистра, — гляньте, ведут…

С дальнего конца лагеря шла группа часовых, с головы до пят закутанных в длинные белые плащи, делавшие их практически невидимыми на фоне заснеженного леса. Перед ними, опираясь на кривую суковатую палку, шёл высокий и крупный старик в накинутом на голову клобуке из грубой мешковины.

Не доходя до поляны, где сидели командиры, часовые остановились между шатров. От отряда отделился худощавый, длинноволосый парень с тонким полированным луком в руках. Подойдя к костру, он почтительно припал на одно колено и склонил голову.

— Разрешите? — обратился он к сидящим.

Барвис коротко кивнул.

— Этот человек хочет поговорить с вами, — неуверенно начал стражник, — знаю, это нарушение приказа, но он сам подошёл и назвал имя Вельбера…

Командиры переглянулись.

— Подведи его, — приказал Барвис.

Часовой обернулся в темноту и махнул рукой. Двое хмурых стражников в плащах подвели старика к поляне и отступили, замерев среди деревьев. Командир часовых поклонился ещё раз и отошел следом.

— Добрый вечер, — сказал неизвестный, садясь к огню. Тяжёлым, усталым движением он снял капюшон с головы, и седые волосы рассыпались по плечам.

Арти улыбнулся и протянул ему руку — в сидящем перед костром человеке он узнал Мартина Вилленхофа. Барвис изобразил натянутую улыбку. Казалось, он был не рад незваному гостю.

— Здравствуй — сказал он сухо и сдержанно. Вилленхоф кивнул, не глядя ему в глаза.

— Здравствуй, Барвис, — глухо сказал он, — Артлин. И вы, — обратился он к Мистре, — простите, я не знаю вашего имени…

— Мистра Калеб, — ответствовал маг, — а вы, верно, герцог Вилленхоф?

— Наверное, сейчас я просто Мартин Вилленхоф, — горько усмехнувшись, заметил старик. Он обвел присутствующих глазами, — где мой старый друг, чародей Вельбер?

При этих словах холодная гримаса на лице Барвиса дрогнула, но он тут же взял себя в руки.

— Вельбер погиб, — полушёпотом сказал он, — много дней назад, когда мы сражались в Моровых Землях.

Вилленхоф вздрогнул, как от удара, молча опустил глаза и замер, глядя на сыплющее искрами пламя.

— Славный был человек, — проговорил беглый герцог после долгого молчания, — будь я рядом, отдал бы жизнь, чтобы его спасти.

— Его уже не вернуть, — мрачно сказал Барвис, — с какой целью ты явился сюда, Мартин? Хочешь присоединиться к нам?

— Помочь хочу, — Вилленхоф вытащил из-под складок одежды несколько свернутых свитков, вложенных один в другой, — у этого подонка огромная армия в услужении… Его невозможно победить силой. Хотите сражаться с ним на равных — слушайте меня.

Всеобщее молчание было знаком внимания. Герцог Вилленхоф чуть отсел от костра и развернул свитки.

— Многие века назад, когда герцогство Вилленхоф, Ример и Белиньи лишь начинали жить, мой далёкий предок заложил на скале родовой замок, ставший домом для многих поколений нашей семьи… — неспешно начал Мартин, обращаясь к слушателям, — это было время бесконечных войн, и замок строился как неприступная цитадель, способная выдержать любой натиск, и сохранить жизнь своим обитателям. В скале, на которой замок был воздвигнут, были проложены десятки туннелей, часть из которых ведет к реке, часть — к самым различным районам города, а часть — прямиком в палаты замка…

Артлин устремил на герцога внимательный взгляд.

— Ты говорил, они просто кишат в городе. Не получится ли так, что нас перережут, едва мы выйдем из тоннелей?

— Арти, — мягко сказал Вилленхоф, — в этих тоннелях можно спрятать две-три таких армии, как у вас. Выходов тоже хватает.

— Хорошо, — молодой волшебник взял в руки карту и скользнул по ней глазами — я думаю, — обратился он к сидящим вокруг костра, — стоит прислушаться к словам герцога Вилленхофа. Продолжай, Мартин…

***

Горизонт ещё был тёмен и сер, когда Леон Белиньи выбрался из тёплой постели и, завернувшись в халат, подошёл к окну.

За толстыми стеклами, чуть подрагивающими от порывов северного ветра, шел крупный мокрый снег. Тяжёлые влажные хлопья проносились мимо высоких готических окон, и стремительно падали вниз, в туманное белое марево, в котором проступали елё видимые очертания горбатых крыш и дрожащие силуэты золотистых флюгеров.

Город спал мрачным, холодным сном, и Белиньи не хотелось его тревожить. Задвинув штору, он тяжело прошаркал к постели и рухнул на пуховые перины. Выдвинув ящик туалетного столика, стоящего около кровати, герцог вытащил из него маленький колокольчик и позвонил.

По звонку никто не явился, и герцог позвонил ещё раз — капризно и нетерпеливо.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул капитан замковой стражи.

— Корбен… — слабым голосом протянул Белиньи, — зажги свечу и принеси мне чёртов завтрак.

— Слушаюсь, ваше сиятельство! — начальник стражи исчез за дверью.

— Постой!

В проёме вновь появилась лохматая голова Корбена.

— Слушаю вас, господин Белиньи.

— Чаю не надо, — герцог приподнялся на подушках — подай стакан рома. Я что-то погано чувствую себя…

Корбен кивнул и исчез из комнаты. Примерно через четверть часа он вошёл в спальню с большим серебряным подносом в руках.

— Останься, — пробормотал Белиньи. В его голосе не было прежней уверенности и властности. Он казался безразличным и усталым.

— Как вам угодно, — капитан стражи послушно сел на стоящее около кровати кресло, — позвольте сказать…

— Говори, — буркнул герцог, обгладывая куриное крылышко.

— Сегодня ночью светлые встали под нашими стенами. Они не атакуют, очевидно, ждут, что мы первые начнём. Возможно, они просто хотят выманить нас из города.

— А, эти оборванцы быстро явились… — Белиньи пренебрежительно отмахнулся, — я знал, что Ротбург они не минуют... Вот что, Корбен: я не стану терпеть этих ублюдков у себя под носом, но сегодня у меня нет ни сил, ни желания лично вести солдат в бой. Дай мне гербовую бумагу: я составлю приказ, а ты передашь его командирам…Хотя нет, не надо бумаги. Передай, что полностью полагаюсь на их благоразумие.

— Господин герцог, вы уверены? Быть может, мне всё-таки стоит подготовить вам коня?…

Белиньи поморщился и энергично замотал головой.

— К чёрту коня, Корбен! — герцог упал на подушки и закрыл глаза, — я чувствую себя абсолютно разбитым… В этом проклятом замке холодно, как в склепе.

— Прикажете послать за лекарем?

— К чёрту лекаря! К чёрту коня! К чёрту весь этот замок, и тебя заодно! — Белиньи чувствовал, как внутри у него бурлит кипящая, бессильная злость. Это непонятное, всепоглощающее раздражение казалось беспричинным даже ему самому, но он ничего не мог с собой поделать, — вы даже Вилленхофа упустили, глупцы!

— Мы искали его по всему городу, ваше сиятельство.

— Да, искали! Конечно, вы искали, раз я приказал! — герцог ощутил, что его гнев потихоньку выдыхается. Взяв высокий стакан с ромом, он шумно выдохнул и залпом осушил его, — принеси ещё, Корбен, — сказал он уж чуть поспокойнее.

После второго стакана Белиньи почувствовал себя чуть лучше. Вновь облачившись в халат, он подошёл к окну и отдёрнул штору. Небо стало чуть светлее, наполнилось глубокой синевой. На востоке, медленно расползаясь вширь, пылала медово-желтая полоска рассвета.

Все так же падал крупный снег, подсвеченный золотым сиянием солнца.

— Однако меня беспокоит этот бой, — произнес герцог, прихлебывая ром, — Корбен, есть ли в замке место, откуда я мог бы наблюдать за южной частью города? Какая-нибудь башня?

Капитан стражи поскрёб в затылке.

— Башни на южной стене весьма небольшие, мой господин. Но насколько знаю, хороший вид будет из библиотеки.

— Прекрасно, — Белиньи подобрал полы халата и сел в кресло, — прикажи слугам подготовить её, Корбен! Я поднимусь через несколько минут…

Капитан стражи пробормотал «Слушаюсь, ваша светлость!» и проворно исчез за дверью.

Белиньи посидел некоторое время, смотря на медленно кружащий за окнами снег. С сожалением взглянув в пустой стакан, он поднялся и, слегка пошатываясь, вышел из комнаты.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы отыскать вытянутый, слабо освещённый зал с громадным, почти в пол, окном. Когда герцог вошёл, слуги уже принесли кресло и спешно заканчивали уборку. Какой-то сутулый, маленький старик с трясущейся головой недовольно наблюдал за ними.

— Ты библиотекарь?

— А вы интересуетесь книгами? — смотритель поднял на него внимательный взгляд.

— Не особо, — признался Белиньи.

— Тогда не удивительно, что вы пришли только сейчас, — библиарий прошаркал к своей конторке.

— Не стоит считать меня невеждой, мастер, — герцог двинулся за ним, — я просто не интересуюсь магией. Я всегда знал, что не стоит связываться с ней, и уже тем более, не стоит верить магам.

— Здешнее собрание посвящено не только волшебству, — возразил смотритель, — тут имеются труды мыслителей древности, математиков, историков…

— Как раз историю я люблю, — Белиньи шагнул к полкам, — о чём же пишут историки, мастер?

— О событиях задолго до времён Хадриана и до наших дней, о торговых войнах, об эпидемиях, о великих семьях, — проговорил библиотекарь, — желаете знать что-то конкретное?

— Да, — герцог кивнул, чувствуя какое-то непонятное волнение, — расскажите о великих семьях…

— Вилленхоф, Ример, Кродингеры, — библиарий наморщил лоб, вспоминая, — Астани…

— Кажется, в твоём списке не хватает одной фамилии. Решил оскорбить меня, старик? — Белиньи гневно поднял брови, — я, новый правитель этого герцогства, недостаточно значим для тебя?

— “Великая семья” — лишь термин, — спокойно пояснил хранитель, — так люди говорят.

— Ах, люди… — герцог пренебрежительно всплеснул руками с холодной усмешкой, — ну тогда ясно: теперь, значит, чернь решает, кто здесь великий. Мой прадед когда-то завоевал половину Римера, но почему-то Ример — “Великая семья”...

— Потому что за двести лет до этого Ример победили чуму.

— Хорошо. А Кродингеры?

— Кродингеры — учёные, — старик обвёл рукой зал, — на каждой из этих полок найдётся книга, написанная потомками рода.

— Астани? — Белиньи шагнул к библиотекарю.

— Торговый союз — их детище.

— Вилленхоф?! — почти выкрикнул герцог.

— А… видите ли, Вилленхофы избавили восток от угрозы, которой… — старик стушевался, подбирая слова, — которой в ту эпоху был ваш прадед. Вы, возможно знаете: Джаред Вилленхоф отрубил ему голову.

Леона передёрнуло от ответа, но он лишь криво улыбнулся, стараясь ничем не выдать своей досады.

— Тем не менее, он был великим, если победа над ним считается значимой… не так ли? — уточнил Белиньи пугающе ласковым тоном, и, не дожидаясь ответа, брезгливо тряхнул ладонью пару раз, — пошёл с глаз моих…

Библиотекарь кивнул и, опустив голову, зашаркал к выходу. Остановившись у входа в зал, он повернулся к Леону.

— Вы будто торгуетесь со мной, герцог, — сказал он совершенно беззлобно, но с насмешкой, — и притом совершенно бесплодно: кто великий, а кто нет — давно решила история.

— Я сказал, пошёл вон! — рявкнул герцог и старик исчез в коридоре.

Удовлетворенно хмыкнув, Белиньи прошел к окну и встал у стены, разглядывая комнату.

Зал оказался на удивление маленьким но длинным. В углу, отделённый от книжных полок двумя толстыми угловатыми колоннами, жарко пылал камин с резной решеткой. В стенах, в глубоких нишах прятались полки с книгами. Единственное окно в конце зала обрамляли тяжёлые портьеры с изысканной драпировкой. Куполообразный потолок с тонкой лепниной спускался полукруглыми сводами. У окна, на чёрном ковре, разрисованном маленькими кремовыми и золотистыми цветами, стояло высокое кресло с подлокотниками из красного дерева.

Белиньи раздвинул шторы ещё сильнее и, пододвинув кресло к окну, грузно опустился в его мягкие, скрипящие кожей объятия.

Корбен не солгал: лагерь светлых просматривался из окна во всех подробностях. Подёрнутая предрассветным мраком долина мерцала пятнышками затухающих костров, кое-где среди деревьев проглядывали тёмно-синие силуэты палаток и изредка мелькали фигуры солдат.

Чуть правее долины, далеко внизу, чернели зубья крепостной стены и, вытаивая из утреннего тумана, вставал захваченный город. В окнах сторожевых башен, видимые за многие мили, горели яркие, белые огни. На стенах замерли закованные в сталь стражники и за их спинами, пылая шелком багровых знамен, кишело несметное войско.

Белиньи недвижно сидел в кресле, рассеянно глядя на город и на лагерь. Рассвет медленно разгорался, мрак отступал, и сияющий золотистый круг вытягивался из-за горизонта, рисуя на заснеженной земле длинные синие тени.

Герцог наполнил стакан до краев и, вернувшись на прежнее место, вновь взглянул в окно. Теперь долина мерцала несметным множеством разноцветных огней, меж шатров сновали пехотинцы и всадники. Ухмыльнувшись, Белиньи плюхнулся в кресло и, отставив руку в надменном театральном жесте, медленно приподнял стакан:

— Я не питаю иллюзий, — как бы обратился он к копошащимся внизу людям, — и о вас весьма наслышан… — герцог сделал крупный глоток из стакана и, поморщившись, продолжил, — видимо, сама судьба некогда предначертала, что мне достанется враг хитрый и сильный. Но… — здесь Белиньи сделал многозначительную паузу, — этот замок вам не по зубам. Вы слишком самоуверенны, господа, и я не стану играть в благородство. Я просто сломаю вам хребет одним ударом, и буду смотреть, как…

Не договорив, он прильнул к расписанному морозом стеклу. Построившись в несколько длинных, разреженных шеренг, маги стремительно двинулись к городским стенам.

Багровые огни предупреждающе вспыхнули на башнях. Стоящие на крепостной стене лучники разом выпустили стрелы, но никого не достали: зелёные шевелящиеся заросли вдруг покрыли заснеженное поле, и наступающие волшебники мгновенно исчезли среди упруго колышущейся листвы.

— Чёртовы дети! — пробурчал герцог, озлобленно сжимая стакан, — вы собираетесь сражаться или прятаться? В чём ваша тактика?

Внезапный удар был ему ответом: огромный светящийся зеленый шар вырвался из рукотворной чащи, сверкнул у самой крепостной стены, и в стороны брызнул фонтан клубящейся пыли и расколотых камней. Гигантский разлом, похожий на свежую рану, рассёк стену пополам. Белиньи потрясенно вскрикнул.

Однако маги не спешили бросаться на приступ, предпочитая отсиживаться во внезапно выросшем лесу. Под густой листвой, судя по всему, собиралось несметное войско: в защитников города летели тучи стрел и искрящихся зеленых шаров, у самого подножия стены, похожие на склизкие, узловатые щупальца, шевелились мириады корней. Извиваясь, они рыли землю возле фундамента, и каменная кладка медленно, но верно проседала, готовясь обрушиться.

Бессмысленное противостояние продолжалось около часа. Наступающие заняли позицию у самых городских стен и, укрывшись от вражеских глаз, поливали защитников стрелами и огнем. Осажденные продолжали обороняться со стоическим упорством, однако, ситуация явно складывалась не в их пользу: скрытые среди листвы чародеи безнаказанно выкашивали толпящихся на стенах арбалетчиков и лучников.

Забыв про стакан, герцог нервно глотал ром прямо из бутылки, неотрывно следя за сражением. В глубине души он уже жалел о том, что отказался лично возглавить войско. В какой-то момент он даже попробовал встать с кресла и понял, что мертвецки пьян.

Со стоном Белиньи опустился на прежнее место и продолжил наблюдать за боем.

Меж тем, картина на поле вновь изменилась: командирам оборонявшегося войска, похоже, надоело нести потери. Высоко подняв алые знамена, из распахнутых городских ворот в чащу хлынула тяжелая пехота в серебристых кольчугах… Стремительное нападение, однако, не принесло никаких впечатляющих результатов — авангард войска углубился в тревожно шелестящий лес и завяз там, сцепившись с превосходящими силами.

Взвыв от злости, герцог что есть мочи саданул кулаком по резному подлокотнику. От его прежнего самодовольства не осталось и следа. Затравленно озираясь, он с огромным трудом поднялся с кресла и, шагнув к окну, привалился лбом к ледяным стеклам.

— Этого не будет… — прошептал он, сжимая побелевшими пальцами ткань портьеры, — они не смогут выиграть. Город всё равно останется за нами… Город останет…

Не закончив фразу, он замер на полуслове. Его мутный взгляд уловил странное движение на сумрачных городских улицах. Нахмурив брови, Белиньи вглядывался в предрассветный мрак. Какие-то люди с оружием в руках появлялись в просветах между домами, и с каждой минутой их становилось всё больше.

— Вот чёерт… — прошептал герцог, бледнея, — Корбен! — заорал он блеющим голосом, от страха ставшим высоким и тонким, — Корбен, мне нужна лошадь!

Дверь за его спиной открылась с лёгким щелчком.

— Обычно ты задерживаешься, Корбен, — сухо произнес Белиньи, стараясь унять дрожь в голосе, — прикажи подать коня как можно скорее…

Капитан молчал.

— Я не слышу ответа, Корбен, — не отрывая взгляда от окна, сказал герцог — Корбен?

Он обернулся. В нескольких шагах от него стоял незнакомый человек. Лицо его было скрыто полями широкой шляпы. На плечи неизвестного был наброшен запылённый дорожный плащ болотно-зелёного цвета.

— Где мой адъютант? — пьяно пробормотал Белиньи. Его качало, — и вы… Что вы здесь делаете?

— Я принес вам письмо, — незнакомец сделал быстрый и лёгкий шаг вперед. Теперь он стоял рядом с герцогом, чуть наклонив голову, так, чтобы шляпа закрывала верхнюю часть его лица. Казалось, он улыбался, но Белиньи не мог сказать точно: перед глазами все плыло.

Неизвестный вынул из кармана длинный и узкий конверт без подписей и печатей и протянул его герцогу. Белиньи молча раскрыл его и извлек тонкий, сложенный вдвое лист. Развернув его, он недоуменно вскинул брови. Письмо было пустым.

— Это что, какая-то шутка? — сердито спросил он, — вы, должно быть, очень смелый человек, если позволяете себе шутить в подобном духе. Кто вы? Скажите, как вас зовут, чтобы я знал, кого мои люди вздернут утром на крепостной стене! И шляпу… шляпу свою дурацкую снимите!

И вот тогда странный незнакомец коротко рассмеялся. Взявшись тонкими пальцами за край шляпы, он резко сорвал её: аристократично-белая шея посланника переходила в острый подбородок и нижнюю челюсть, над которой, сложенные в широкую улыбку, реяли бледные губы. Над ними же не было ничего, лишь неяркое свечение, похожее на застывший в воздухе белый дым. Покачнувшись, герцог отшатнулся от неизвестного.

— К-к-кт-то вы? — чуть не плача, прошептал он.

— Я — смерть, — сказал незнакомец, и его тень, внезапно ставшая громадной, накрыла всю комнату, — ты ведь не спрашиваешь имени у смерти?