Багровое сердце

Глава 1

Заброшенный город пах увядшей полынью и горьким дымом пожарищ. Улицы были пустынны, и лишь иногда средь развалин домов мелькали, тут же пропадая, неясные тени.

С небес густыми хлопьями падал седой пепел. Тяжело приземляясь на булыжную мостовую, он стелился пушистым, серым покровом, заметая облетевшие, голые деревья и просевшие крыши домов с выщербленной, разбитой черепицей.

Пепел падал в лужи, вода становилась глянцевой и чёрной, и мрачное осеннее небо с пятнами плотных облаков все яснее проступало в её тёмном зеркале.

По вымершим улицам, среди развалин и опалённых серых стен шли три фигуры, облачённые в дорожную одежду.

— Быть может, он уже покинул это место? — спросил один из путников в вороненых латах, поверх которых был наброшен пыльный и рваный саван.

— Ему не нужно прятаться, — ответил высокий седобородый старик в серебристой кольчуге до колен и с посохом в руках, — он сам ищет встречи с нами…

— Ты что, читаешь его мысли? — возразил первый, — это — сама хитрость во плоти. Это демон!

— Тихо… — сказал третий путник в широкополой шляпе, прежде молчавший.

Двое других разом оборвали разговор и повернулись к нему.

Глядя куда-то вдаль, поверх крыш, он поднял руку в латной перчатке, словно указывая на что-то, и негромко сказал:

— Смотрите.

Все трое замерли на месте, глядя в подернутую мглой даль. Там, среди бесконечной полосы серых туч, плывущих над развалинами города, горел луч багрового света, прорезая небо тонкой, сияющей стрелой. Облака ходили вокруг него кругами, стекаясь в зев огромной, медленно крутящейся воронки.

— Он ждет нас, — глухо сказал старик, — идёмте.

Пустынная прямая улица вывела их к городской площади, окруженной стеной алого, жгущего глаза сияния. Путники в нерешительности остановились. За хрустальными гранями слепящих лучей, бесконечно искажаясь, плавал черный силуэт старого храма.

Закутанный в саван человек шагнул к висящему в воздухе потоку света и осторожно прикоснулся к нему рукой. Его пальцы уперлись в застывшую стену багрового сияния.

— Как стекло… — недоумённо прошептал он.

Старик в кольчуге подошел к застывшему огню. Нахмурив брови, он провел ладонью по мерцающим в замершем воздухе потокам свечения.

— Демонские уловки, — сказал он с презрением и сокрушенно покачал головой — одного не пойму: почему он прячется от нас…

Третий не сказал ничего. Он лишь шагнул вперед, и стена прогнулась и расступилась перед ним, осветившись тысячами оттенков красного света.

Едва он сделал шаг сквозь мерцающее алое зарево, как из недр храма раздался низкий, рокочущий рев. С просевших крыш взметнулись черные стаи птиц, серые тучи вскипели на потемневшем небе, и одинокая красная молния плеснула где-то вдали, осветив короткой вспышкой дымящийся горизонт.

— Выходит, он ждал одного тебя, — полушепотом сказал старик, глядя на размытый силуэт, колышущийся в потоках сияния.

Молчаливый отрывисто кивнул и поправил головной убор. В тени широких полей шляпы блеснула улыбка. Казалось, он совершенно не боялся.

— Значит, судьба.

Старый маг только сжал губы.

— Берегись. Он может попытаться обмануть тебя. Не поддавайся ему. Не верь.

— Он не сможет, — тихо произнес стоящий за стеной человек.

— А если… Если ты проиграешь? — осторожно спросил первый.

— Проиграю — уходите, — спокойно ответил путник в шляпе, — только едва ли будет куда уходить…

Отвернувшись, он поправил плащ и неспешно зашагал к храму. Дойдя до ступеней, странник чуть замедлил шаг, еле заметно поклонился и замер у ворот. Упершись руками в створки, он толкнул их, и огромные, окованные железом двери со скрипом подались. Он вытащил меч из ножен и вошёл в освещенную алым сиянием церковь. Ворота тяжело захлопнулись за ним…

Сказывают, что едва лишь молчаливый человек с мечом вошел во внутрь святилища, как небо над городом затянуло густыми черными тучами, а улицы покрыл непроглядный туман. Багровый свет в окнах церкви вспыхнул и засверкал нестерпимо и ярко, и каждый камешек в её стенах вдруг стал стеклянно прозрачным, наполнился огненным сиянием. Весь храм занялся гигантским костром, и под ним, трескаясь, содрогнулась земля, и мириады сияющих алых разломов покрыли плиты площади и засыпанную пеплом мостовую.

Говорят, что после того ещё один удар сотряс растрескавшуюся мостовую, и из нефа церкви в разверзшиеся небеса взметнулся ослепительный столб ревущего пламени. С треском и звоном вылетели стекла, и из обожженных проемов, извиваясь, плеснули языки огня. В недрах храма, отдаваясь гулким эхом, прозвучал надсадный вой, переходящий в хрип, тучи черного пепла фонтанами взметнулись из трещин в израненной земле, и начали медленно оседать.

Ещё долго под сводами церкви, затихая, гудел многоголосый, полный ненависти вой и, треща, горели и рушились резные перекрытия. Вскоре всё стихло, и свет в окнах померк. Усталый человек, покрытый пеплом и шматками вырванных демонских потрохов, шатаясь, вышел из ворот оскверненного храма. Он тяжело сел на ступеньки, положив на колени окровавленные руки…

С тех пор минуло много лет. След этих событий давно угас, имена героев подзабылись, а сама история стала одной из тех легенд, в которые принято верить скорее как в предание, чем как в быль, но которые, тем не менее, живут вечно.

***

По широкой лесной дороге, заросшей пышным лимонником и мятой, ехали двое.

Первый всадник прятался под тёмным фиолетовым плащом, украшенным черно-золотой тесьмой. Широкий, чуть выгоревший капюшон с короткими завязками был накинут на голову, и из-под его тени проступало худое, бледное лицо незнакомца с длинным, тонким носом и крупными, чуть заостренными в уголках губами.

За спиной у него висел рогатый посох со слабо светящимся молочно-белым камнем. Через левое плечо была перекинута туго набитая кожаная торба. Около седла, в притороченных к упряжи плетеных ножнах, болтался короткий пехотный меч, уже порядком иззубренный и источенный.

Высунув из-под одежды тонкую, бледную руку, неизвестный лениво правил конём, зажав в кулаке истертые вожжи. Он сидел верхом чуть сутулясь, и, казалось, дремал. Лишь временами он приподнимал голову, и тогда взгляд его, настороженный и внимательный, влажно поблескивал из-под вылинявшего фиолетового бархата.

Его огромный чёрный тяжеловоз, шёл медленной, шумной поступью, дыша глубоко и размеренно. Клёпанная сбруя позванивала в такт шагу, и ей в ответ тяжело и гулко отзывались латные пластины, покрывавшие бока и грудь коня.

Следом за ним, верхом на сером осле, накрытом оранжевой попоной, ехал второй всадник. На вид ему было лет семнадцать. Пышные светлые волосы, завивавшиеся на висках в крупные, золотистые локоны, обрамляли его круглое лицо с волевым, чуть выдающимся подбородком, розовыми щеками и сияющими голубыми глазами. Одет он был небогато, но броско: на голое тело была накинута коричневая куртка, подбитая белым кроличьим мехом. Под курткой болтался пояс из медных блях, поддерживавший широкие зеленые штаны.

Раздвигая нависшие над дорогой сырые ветви, путники медленно продвигались сквозь полутемную чащу, пахнущую дождём и свежей, влажной травой. Внезапно человек в фиолетовом плаще остановил коня и приподнялся в стременах, вглядываясь в заросли на обочине.

— Видишь? — повернувшись, спросил всадник в фиолетовом. Его спутник отрицательно покачал головой. Вздохнув, человек в плаще спрыгнул с коня и, сойдя с тропинки, полез в кусты можжевельника.

Раздвинув заросли, незнакомец опустился на колени и начал шарить в траве. Вскоре меж колышущихся стеблей сверкнула яркая зелёная искра. Путник накрыл её ладонью, пробормотал что-то, расстроено качая головой, и тяжело поднялся.

В его правой руке, сжатой в кулак, играло изумрудное сияние.

— Тебе надо учиться внимательности. Это первейшая добродетель, — сказал всадник, возвращаясь на тропинку. Его спутник только кивнул в ответ, не сводя завороженного взгляда с дрожащего в кулаке свечения.

— Что ты там на... — он запнулся, — вы нашли?

Легким, стремительным прыжком человек в фиолетовом вскочил в седло и тронул вожжи. Вороной встряхнул пышной, блестящей гривой и медленно побрел по тропинке. Не оборачиваясь, всадник кинул находку через плечо, и едущий за ним спутник, приподнявшись в седле, ловко поймал её. Раскрыв сжатые ладони, он увидел камешек изумительной красоты — чуть неровный, но точно огранённый природой зелёный самоцвет, прозрачный, как стекло, в котором роились маленькие огоньки.

— Это...

— Это, — насмешливо подтвердил фиолетовый, — теперь сам смотри по сторонам. Маги ценят такие вещи.

— Ещё бы знать, что это такое, — задумчиво пробормотал юноша, — а! это… это камень, как у вас в посохе. Только у вас белый.

— Всё так.

— И… через него магия идёт? Все эти стихийные силы? А вот если…

— Всему своё время, — обрубил всадник.

Парень на осле тихо, но сердито вздохнул.

— Вельбер, вы ж сами сказали: маги это ценят. А раз уж я маг, ну… будущий, так мне, стало быть, важно это знать.

— Ты пока ещё даже не ученик, Артлин, — осадил его человек в плаще, — отец просил за тебя, я согласился попробовать взять тебя на обучение. Но я не сказал, что непременно сделаю из тебя волшебника. Откровенно говоря, я ещё не решил, годишься ли ты для дела или нет.

Юноша поджал губы, но ничего не сказал.

Некоторое время они ехали молча. Пару раз всадник оглядывался через плечо на своего спутника, печально ссутулившегося в седле. Замедлив шаг тяжёловоза, он позволил парню догнать себя.

— Стихийные самоцветы, — сказал он, смягчась, — основа всякой колдовской силы. Направляет её, несомненно, маг, но берётся она вот из этих камешков… Их вставляют в посохи, перетирают в специальную пудру, зелья ими чаруют. Ценная вещь, на многих чародейских рынках за них дают хорошую цену.

— Хорошую? Если его, к примеру, продать, то сколько выручим? — осторожно осведомился светловолосый и тут же растерянно сник, напоровшись на неодобрительный взгляд своего спутника.

— Вот это ты хотел спросить, Артлин? — всадник покачал головой, неприязненно усмехнувшись, — твой отец, если правильно помню, никогда не был жаден до денег. Быть может, тебе стоило пойти в ученики к лавочнику?

Юноша, сидевший на осле, опустил глаза и нахмурился. Услышав вопрос своего спутника, он сердито мотнул головой.

— Ну что же, тогда вперёд, — человек в плаще намотал вожжи на руку и пришпорил коня. Тяжеловоз всхрапнул и нехотя ускорил шаг, — подгони осла. Это место стоит проехать побыстрее.

Всадник щёлкнул вожжами и пустился вскачь по заросшей дороге, шумно прокладывая путь среди кустов и мокрой травы. Его спутник звонко шлёпнул осла по боку и, прижавшись к холке животного, мелкой, суетливой рысью помчался следом.

Артлин догнал Вельбера только на развилке дорог, но и то лишь потому, что конь перешел с галопа на шаг.

Какое-то время они молча ехали рядом. Наконец, юноша на осле решился заговорить.

— Вельбер, — он вопросительно посмотрел на своего спутника, — вы думаете, я о деньгах пекусь? Да я так, разговор поддержать, только и всего!

Фиолетовый молчал, и Артлин продолжил.

— Вот вы говорите, будто я даже и не ученик. А ещё, когда мы только выехали, обмолвились, что в ваши края едем. Стало быть, мы как приедем, так вы меня сразу того… в ученики посвятите?

— Может, — коротко отозвался Вельбер и улыбнулся, должно быть, впервые с начала поездки, — а может и нет. Я к тебе, Артлин, пока присматриваюсь. Хочу понять, способный ли ты — или посредственность.

— А как вы это поймёте, если я пока ни одного заклятия не знаю? Вот нау…

— Речь о способности учиться как таковой, — строго оборвал его маг, — расскажи мне, чему тебя отец научил.

— Лошадь могу подковать, — уверенно ответил юноша, — могу топор сделать, — добавил он чуть менее уверенно, — и на мечах умею драться!

— Ещё бы, — Вельбер обернулся и смерил его чуть насмешливым взглядом, — давай, свернём на поляну.

Они съехали с дороги и спешились. Человек в плаще вынул из седельных ножен короткий пехотный клинок и протянул опешившему Артлину.

— Вот тебе мои условия: победишь — в ту же секунду назову тебя учеником. Выиграю я — и ты не будешь больше доставать меня этими вопросами. Согласен?

— Это боевой меч, — насторожённо проговорил парень, разглядывая иззубренное лезвие, — может, лучше на деревянных попробуем?

— Тут нет деревянных мечей, — возразил Вельбер, — и на поле боя их не будет. У тебя мой меч, у меня посох, так что не поранишься, не бойся. Но синяков будет…

— У меня меч, — Артлин покачал головой, — а если я вас заде?..

Он не успел договорить — Вельбер сбил его на землю стремительным и хлёстким ударом посоха по ногам.

— Так задень.

Юноша вскочил. Встав в боевую стойку, он бросился на учителя. Новый взмах посоха отклонил лезвие, и Артлин пролетел мимо, чуть не потеряв равновесие. Обернувшись, он тут же рубанул наотмашь, но маг заслонился посохом, и удар пришёлся на деревянное древко. К удивлению парня, посох оказался прочным, как сталь, лезвие звякнуло и отскочило, и вслед за этим Артлин получил мощный толчок в грудь, заставивший его закачаться и отступить.

Вельбер больше не защищался — он нападал, — и юноша не мог ничего противопоставить ему. Уворачиваясь от свистящего в воздухе посоха, он “танцевал” по всей поляне, медленно, но верно отступая к её краю. Поскользнувшись на влажной земле, он взмахнул руками, открывшись для удара лишь на секунду, и тут же получил древком в переносицу.

Из глаз брызнули искры. Зашатавшись, он уронил меч и кубарем скатился по невысокому склону, растянувшись возле сгнившего дерева. Подойдя к краю поляны, Вельбер с сожалением посмотрел на него.

— Твой отец сейчас сгорает со стыда.

— Тут скользко! — попытался оправдаться Артлин, ворочаясь среди травы, — я, между прочим, отца победил. И не раз…

— Он поддавался, — маг подобрал меч и направился к пасущемуся коню.

Он подошёл к коню и аккуратно вложил меч в ножны.

— Вельбер, — негромко позвал его юноша.

— Как по мне, ученик из тебя так себе, — маг поправил сбрую тяжеловеса, — ты не заметил самоцвет, драться тоже не умеешь… У нас будет много работы. Но скажи мне, есть ли смысл?

— Вельбер! Тут что-то… тут камень!

— Проверь карманы, — отшутился старший, даже не повернувшись, — наверняка твой выпал.

— Не, этот красным светится.

Маг замер, словно его ударила молния. Он рванулся к краю поляны, перемахнул заросли и подбежал к лежащему на земле юноше. В руках Артлина металось алое сияние — на его ладони лежал заострённый алый самоцвет, длиной с фалангу пальца и формой напоминающий клык какого-то зверя.

— Будь я проклят… — прошептал маг, — где ты его нашёл?

— Да вот, тут лежал.

Маг покачал головой и подал руку своему спутнику, помогая встать.

— Идти можешь?

— Не особо…

— Главное, до седла дойди. Нам нужно в Ротбург.

— Ротбург?! Но ведь это в тридцати милях… — Артлин поднял на него удивлённый взгляд,

— Быстрее, — Вельбер отобрал у него камень и, завернув в платок, спрятал в карман, — это не может ждать. К вечеру будем там.

***

... Не стоит забывать, что странствующие волшебники, знахари и книжники были во все времена. Они оставили свой след на страницах истории, в главах летописей и отчетах городских стражей, и след этот, не прерываясь, тянется через множество веков, из самых тёмных глубин прошлого до нынешних дней.

Проводя жизнь в бесконечных путешествиях, эти люди скитались по необъятным просторам Белой Империи. Зачастую, именно они приносили в поселения и города новые вести. Иногда — хорошие, иногда — плохие, но всегда судьбоносные.

Рассказывая другим о том, что происходит в мире, они, сами того не ведая, творили историю наших земель.

Ныне образ волшебника почти неотделим от фигуры глашатая, фигуры вестника, которая переходит из одной легенды в другую, окружая магов и им подобных ореолом тайны, а саму магию — загадочным и романтическим флером могучего предвидения, за которым спрятан ключ от судеб всех живущих...

Альберт Люций, историк

"Земли и жители Белой Империи в словесных картинах", том II.

***

Вельбер оказался прав: в час, когда над землей, сгущаясь, застыли плотные, серые сумерки, вдали, средь волн ажурных рощ и аккуратных белесых гор мелькнули высокие каменные стены.

Замок герцога Вилленхофа был выстроен на почти отвесной гранитной скале. С запада и с севера скалу эту омывали серо-голубые воды реки Бевельфлоу, с юга и востока замок и жмущийся к нему город были окружены высокой крепостной стеной и окопаны широким и глубоким рвом, на дне которого торчали остро заточенные колья, уже замшелые и покосившиеся — как и многое из наследия былых мрачных времён.

Когда путники подъехали к замку, город уже засыпал. Сквозь зубья крепостной стены проступали темно-синие очертания далеких улиц с редкими пятнами светящихся желтых окон. На башнях и шпилях, чуть подсвеченных огнями факелов, трепетали темно-зеленые флаги.

Откуда-то снизу, из долины, тянуло крепким холодным ветром. Пахло рекой, пахло рыбой. Пахло терпким и стойким ароматом смоленых канатов.

Мощеная крупным булыжником дорога шла в гору. Далеко вверху, в самом её конце, на фоне тёмного вечернего неба чернела громадная арка с подъемным мостом и длинными, лениво колышущимися на ветру штандартами.

Всадники въехали на мост, и в тот же момент с неба ударили первые тяжелые капли.

Маг слез с коня и, подойдя закрытым воротам, пару раз стукнул кулаком по тусклой меди. Никто не ответил, и он постучал еще раз. В правой створке двери открылось небольшое окошечко, и в нем мелькнула немытая рожа привратника.

— Кто такие? Платите сбор или убирайтесь!

Вельбер усмехнулся.

— Вот он, старый добрый Ротбург — те же люди и те же порядки, сколько бы лет ни прошло... Послушай, — обратился он к привратнику, — мне нужно лишь поговорить с герцогом Мартином Вилленхофом. Передать ему кое-что. Это важно.

— Проваливайте, проходимцы! У нашего господина сейчас тяжелые времена. Он не хочет никого видеть, — стражник был непреклонен.

— Ну что же... — маг сунул руку под плащ и вытащил свёрнутый платок, — отнеси это герцогу, — он протянул его в открытое окошко, — скажи, что его старинный друг, маг Вельбер, приехал к нему с вестями.

Привратник осторожно взял платок. Повертев его в руках, он разложил его на ладони. Лицо его тут же помрачнело, и на нем, как отсветы далекого зарева, вспыхнули алые блики.

— Входите... — стражник тяжело кивнул, — мы доложим герцогу о вашем прибытии.

Ворота со скрипом начали открываться.