Змея и Крылья Ночи

Глава

25

Дрожь пронзила все мое тело. Звук был далеким, но сразу же заставил всех в помещении замолчать. Земля содрогнулась один раз, с такой скоростью, что, если бы в этот момент на пол не полетели тарелки и стаканы, я бы усомнилась, не привиделось ли мне это.

Возможно, я ошибалась, считая этих людей беззаботными, потому что все они сразу же протрезвели, их затихший страх поднялся на поверхность, словно никогда и не покидал их.

Мы с Райном уже были на ногах и бежали на улицу. Когда мы споткнулись на улице, я остановилась.

— Черт, — вздохнула я.

Из далекого Лунного дворца поднимался шлейф мерцающего серебристого дыма, поднимаясь в ночное небо и затмевая луну. Белесые клубы почти поглотили силуэт дворца, но, когда порыв ветра рассеял туман, стало ясно, что одна из башен просто отсутствует. Просто… исчезла. По основанию здания пошли молниеносные трещины, видимые даже с другого конца города. Вспышки света скопились вокруг фундамента замка.

У меня свело живот.

Мише.

Мише была в Лунном дворце.

Я бросилась к Райну, который побледнел. Все его маски и представления были отброшены, остался только голый, выжимающий все нутро ужас.

— Мы найдем ее, — сказала я. — С ней все будет в порядке. Мы доберемся до неё.

Я прикоснулась к нему без раздумий, мои пальцы впились в мышцы его предплечья. Ему пришлось заметно побороть страх. Тем не менее, его голос немного дрожал, когда он сказал:

— Я лечу.

— Я иду с тобой.

— Ты будешь обузой.

— Ты чертовски хорошо знаешь, что это не так, и ты не знаешь, что тебе предстоит найти, Райн.

Он поморщился, потому что знал, что я права.

— Отлично. Тогда ты летишь со мной.

Я не понимала, что он имел ввиду. До тех пор, пока Райн не подошел ближе, не привлек меня к себе и не подхватил на руки, словно я ничего не весила, прежде чем я успела среагировать.

— Держись, — сказал он, голос был низким и так близко к моему уху, что моя кожа покрылась мурашками. — Я не вернусь за тобой, если ты упадешь.

Мое тело сжалось, застыв от его подавляющей близости. Его форма обволакивала мою, его руки прижимали меня к груди, крепко обхватывая меня. Я была достаточно близко, чтобы чувствовать биение его сердца — медленнее, чем у человека. Достаточно близко, чтобы его тепло окружало меня со всех сторон.

Мой пульс участился, все инстинкты словно кричали.

Уголком глаза я заметила, как Райн взглянул на меня, почувствовал ли он увеличение частоты моего сердцебиения?

Его выражение лица смягчилось.

— Ты в безопасности, Орайя, — прошептал он мне на ухо. — Просто держись.

Ты в безопасности, сказала я себе.

У нас не было на это времени. У Мише не было на это времени. Поэтому я крепко обхватила его за шею, борясь с более чем десятилетними тренировками, чтобы полностью отдать себя в его руки.

И как будто он знал — как будто он почувствовал мой страх — большой палец Райна прочертил круг по моей спине в одном нежном, бессловесном заверении.

Это прикосновение испугало меня. Оно поразило меня, потому что это утешило меня. Я не думала, что когда-нибудь еще смогу найти прикосновение успокаивающим.

— Готова? — сказал он.

Я кивнула ему в плечо и прижалась к нему.

Нас окружил свист рассекаемого воздуха. Я заглянула через плечо Райна как раз вовремя, чтобы увидеть стену черного цвета вокруг нас — блестящие, глянцевые перья, еще более великолепные, так близко, со столькими вариациями фиолетового, синего и красного, как само ночное небо.

Потом у меня свело живот, и земля провалилась под нами. Мои волосы разлетелись назад. Теплый ветер жалил мои щеки, хлестал с такой силой, что мне пришлось снова прижаться лицом к его плечу, пока мы поднимались.

Мы полетели к горящему Дворцу. Он летел быстро. Когда мы выровнялись, я попыталась повернуть голову. Смотреть вниз было ошибкой — от вида зданий Сивринажа, которые были не больше деревянных игрушечных блоков, меня затошнило. Но наверху… Матерь, ночное небо было невероятным. Свободным. При любых других обстоятельствах я бы хотела жить здесь вечно. Винсент редко летал, и теперь это казалось немыслимым. Почему кто-то решил отказаться от этого? Зачем кому-то делать что-то еще, если можно быть здесь?

Затем я повернулась вперед, и когда я увидела Лунный дворец, это изумление сменилось ужасом.

Целый шпиль обрушился, его каменные остатки превратились в зазубренную скальную гору, частично пробившую центральную куполообразную крышу. Сине-белый свет горел в пробоине и светился из разбитых стеклянных окон. С такой высоты люди были лишь маленькими точками вдалеке, но я видела, как они активно копошились возле входа. Холодное пламя распространилось, поглотив почти половину основания, уничтожив окружающие сады. Ближайший к Лунному дворцу квартал города был разрушен, целые здания, казалось, превратились в руины.

Это было нападение. Продуманная атака.

И это была атака, проведенная с помощью магии Ночнорожденных. Этот сине-белый цвет был безошибочен. Ночной огонь был даром только Дома Ночи, его никогда не использовали ни Кроворожденные, ни Тенерожденные.

Волоски поднялись у меня на затылке.

Ришанцы. Так и должно было быть. Винсент был сильно озабочен в последнее время, так явно озабочен проблемами, которыми не хотел со мной делиться. Я знала, что напряженность между двумя кланами Ночнорожденных была на грани взрыва. Винсент удерживал власть в течение двухсот лет. Это был долгий срок для одной кровной линии, чтобы удержать ее. И это был не первый раз, когда ришанцы предпринимали решительные попытки восстания.

Я так тесно прижалась к груди Райна, что даже с воздухом, рвущимся вокруг меня, я почувствовала, как он вздрогнул.

— Наша башня стоит. — Мне пришлось прижаться очень близко к его уху, потому что ветер был таким громким, мои губы касались его края уха. Я была так потрясена увиденным, что почти не заметила.

Он, казалось, не успокоился. И, по правде говоря, я тоже. Да, наша башня стояла, но Ночной огонь поглотил все.

Долго так продолжаться не могло.

Он проскользнул через все еще разбитое окно нашего апартамента, прорвав ткань, которую Мише повесила, чтобы закрыть отсутствующее стекло. Мы тут же подняли руки, чтобы закрыть лица. Райн поставил меня на землю, и я с трудом поднялась на ноги. Глаза слипались от ослепительной белизны.

Ночной огонь. Он был Повсюду.

Ночной огонь не столько выделял тепло, сколько иссушал плоть изнутри. Он не был горячим, как пламя, но и не был холодным. Он просто пожирал, пожирал быстрее и безжалостнее, чем огонь. Людей, попавших в Ночной огонь, часто находили в грудах нетронутых костей. Один из высокопоставленных генералов Винсента потерял из-за этого руку, и теперь кость выступала из покрытой черными шрамами плоти, отполированная и блестящая.

Он заполонил весь апартамент. Белое пламя поглощало цвет из полов, стен, занавесок. От дыма у меня стало саднить в легких, как будто каждый слой ткани издавал предсмертный вопль.

Дым был слишком густым, а свет слишком ярким. Потребовалось слишком много времени, чтобы мои глаза смогли приспособиться и увидеть движение в ликах смерти. Сквозь дым пробивались темные тела. Они были маленькими и скрюченными, сидели на четырех веретенообразных ногах, согнутых в разные стороны, и все они выглядели так, словно их вырвали из отдельного трупа и сшили вместе в нечто умеренно напоминающее единое чудовище. Демоны. Даже сквозь огонь я сразу распознала в них порождение магии Ночнорожденных, они сильно отличались от Кроворожденных зверей, которых мы видели в первом испытании.

Трое из них окружили обмякшее тело Мише.

В огне все было черным или белым, кроме сильных брызг черно-красного цвета, похожих на ведро с разлитой краской, прямо в центре комнаты. Мой разум был опустошен, осталась только ужасная уверенность в том, что Мише мертва.

Лица демонов повернулись к нам, их глаза стали круглыми, как сверкающие ямы.

Я шагнула, не успев усомниться в том, что это хорошая идея. Я не была стратегом, не была умной. К третьему шагу я думала, что демоны настигнут меня, но это было не так. Они оставались совершенно неподвижными и смотрели на нас. Смотрели на меня? Или на Райна?

— Я вижу тебя, я вижу тебя, я вижу тебя.

Слова прозвучали совсем не так, как звук, их ритм пронизывал мои вены.

Сильная рука схватила меня за запястье и отдернула.

— Отойди, — приказал Райн низким рычанием.

Он продолжал идти мимо меня быстрыми, целенаправленными шагами, устремив взгляд на демонов. В свою очередь, демоны смотрели на него в ответ, не мигая, не двигаясь.

— Отойдите от нее, мать твою, — шипел он и поднял руки.

Я отстала от него на несколько шагов, но даже в этом случае сила его Астериса едва не опрокинула меня. Мои руки поднялись вверх, чтобы закрыть лицо, если Ночной огонь был сильным, то вспышка его магии была непостижимой. Это длилось лишь долю секунды. Смерть демонов сопровождалась высоким, леденящим душу воплем, переходящим в рыдания. Когда свет померк, Райн был рядом с Мише, а два демона просто исчезли, третий лежал в месиве из черной жидкости и дергающихся конечностей в противоположном конце комнаты.

Я подбежала к ним и упала на колени рядом с Райном. Маска смертельной ярости на его лице исчезла, и теперь на нем было такое ужасное выражение. Либо это была игра света, либо он был на грани слез.

— Мише, — сказал он. — Мише, посмотри на меня.

Я склонилась над ней, отгоняя дым ночного огня. Ее кровь пропитала колени моих брюк, даже сквозь кожу. Ее глаза были полуоткрыты, но не двигались. Одна рука была вытянута рядом с ней и держала длинный золотой предмет — подсвечник? Моя нога ударилась обо что-то твердое, и я посмотрела вниз, чтобы увидеть, что свечи окружают ее, незажженные куски воска катятся по мраморному полу.

А ее живот… Матерь, она была разорвана на части. Выпотрошена. Вампиры могли пережить многое. Но это… как могло какое-либо существо пережить это?

Раздался тошнотворный ТРЕСК. Пол задрожал, застонал. В какой-то ужасающий момент я была уверена, что мы сейчас упадем навзничь. Вдалеке крики становились все громче. Я уже не могла понять, откуда они доносятся, отсюда, или снаружи, или и там, и там.

Мы с Райном, оба стоявшие над телом Мише, обменялись тревожным взглядом. Времени нет. Сколько у нас времени, прежде чем эта башня рухнет?

— Пойдем, Мише, — пробормотал он. — Мы должны идти.

Он поднял ее на руки. Она издала хныканье, от которого мое сердце забилось, если ей и было больно, то она была жива.

Позади нас вспыхнула вспышка света, и Ночной огонь стал еще больше. Он был повсюду. Райн сменил свою мягкость на настойчивость, и мы бросились назад к окну и подальше от пламени.

Он повернулся ко мне.

— Я могу взять вас обеих.

Нет, он не мог. Он едва мог протянуть руку ко мне с Мише на руках.

Я сказала:

— Спусти ее и вернись за мной.

Он оскалился.

— Орайя…

— Никому не будет пользы, если мы все упадем. Летите. Быстрее, потому что я не хочу сегодня умирать.

Он поколебался, потом сказал:

— Хорошо. Я вернусь. Не сгори до смерти, — и исчез в окне.

Только когда я осталась одна, я поняла, какой в высшей степени глупой была эта идея. Пол стонал и неуверенно дрожал. Я изо всех сил старалась хоть что-нибудь разглядеть. Всплески белого и синего становились больше, стены падали в пламя.

Тридцать секунд, и Ночной огонь охватит весь апартамент. Или башня рухнет. Райн никогда не сможет вернуться достаточно быстро.

Если он вообще вернется. Он мог просто оставить меня здесь.

БАХ.

Он был настолько громким, что вышел за пределы звука и превратился в силу. Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как дверь сорвалась с петель, и свет поглотил меня.

Я НЕ МОГЛА ВИДЕТЬ. Я не могла слышать.

Во мне не было ничего, кроме боли.

Я перевернулась. Заставила себя подняться на четвереньки, по крайней мере, мне так показалось. Я могла быть вверх ногами. Я могла упасть. Я бы даже не узнала.

Мои глаза были широко открыты, я отчаянно искала что-то — что угодно — кроме ослепительной белизны, и безуспешно. Мои руки скользили по полу, ища свои кинжалы. Я чувствовала на себе заляпанный кровью плитку, осыпавшийся камень, битое стекло, ледяной пепел обломков Ночного огня…

Я бы умерла здесь.

Я была слепа и беззащитна. Я была ранена, мое тело не двигалось так, как я ожидала, но боль от Ночного огня была настолько сильной, поражающей все нервы сразу, что я даже не могла определить, что сломано. Все звуки были далекими и приглушенными, как будто я была под водой.

Оцени свои ощущения, Орайя, — командовал Винсент в моей голове, единственные ясные мысли в размытом мире.

Я глубоко вдохнула. И выдохнула.

Я не могла видеть, не могла слышать, но я могла чувствовать. Я прижала ладони к земле, пусть вибрации от нее пройдут через меня.

И там я обнаружила нечто… странное. Горячее и одновременно холодное ощущение бурлило внутри меня, тянулось наружу. В один миг я почувствовала не только пол под своими ладонями, но и стены, отпечатки оконных рам. Я чувствовала себя здесь, в центре этой комнаты. Почувствовала, где лежали мои клинки: один в нескольких футах справа от меня, другой — на расстоянии вытянутой левой руки.

И я чувствовала… силу. Восхитительную силу. Она окружала меня, готовая к использованию. Ночной огонь. Это была энергия. Это была сила.

Слова Мише, которые еще недавно казались совершенно нелогичными — «она просто есть», — внезапно обрели смысл.

Я потянулась к этой силе так же, как потянулась к своим чувствам, словно она уже была частью меня.

Мои глаза по-прежнему не видели ничего, кроме белого цвета. И все же я узнала точный момент, когда демоны ворвались в дверь. Три из них — нет, четыре, последний задержался немного позади, его задняя лапа была ранена.

Я не думала.

Я поднялась, раскрыла руки и испустила беззвучный рев.

Тепло и холод вспыхнули на моей коже. Крик пронзил оцепеневшую тишину моих ушей. По моей плоти прокатилась волна эйфории. На две секунды я стала самым могущественным существом в мире. Я была неприкасаемой.

А потом меня охватила агония.

Мои колени сильно ударились о землю. Я упала на землю, закрыв лицо.

— Орайя!

Я не слышала Райна, пока он не оказался рядом со мной, схватил меня и поднял на ноги. Я смотрела на него, его лицо было размытым отпечатком в мире гнетущего белого цвета. Он смотрел мимо меня, на апартаменты, приоткрыв губы и нахмурив брови.

Затем он поднял меня на руки и вылетел в окно.

Мы падали всего мгновение, до того момента, когда его крылья расправились, превратив наше свободное падение в изящную дугу. Темнота ночи была облегчением для моих глаз, хотя я усиленно моргала, снова и снова, пытаясь прояснить зрение, теперь это были сплошные пятна белого цвета на фоне неба.

— Ты в порядке? — сказал Райн мне на ухо.

— Ты упустил свой шанс избавиться от меня.

Я не думала, что он вообще способен шутить сейчас, когда Мише в таком состоянии. Поэтому это казалось какой-то мрачной победой, когда, прижавшись щекой к его шее, я почувствовала, что его горло вибрирует как от хриплого, лишенного юмора смеха.

— Как стыдно. Я ведь думал об этом.

Я тоже рассмеялась странным прерывистым звуком, который был слишком высоким и слишком громким.

— Я думал, что приду слишком поздно. — Он наклонился ко мне, его голос был низким и напряженным. — Что ты только что там сделала?

Что ты имеешь ввиду? Я хотела спросить, но слова застряли у меня в горле.

— Ночной огонь. — Как будто он все равно меня услышал. — Ты убила четырех демонов.

Волна тошноты не имела ничего общего с укачиванием.

Я не знала, как ему ответить, поэтому и не ответила.

Вместо этого я посмотрела вниз. Белые пятна все еще мешали мне видеть. Через мгновение я поняла, что они не исчезают, потому что некоторые из этих пятен на самом деле были Ночным огнем, распространяющимся по улицам.

Перед нами был замок Ночнорожденных, угрожающе красный на фоне ночного неба. Гвардия была выставлена. Армия Винсента была волной синего и пурпурного цвета, обрушившейся на город, их масса была сплошным пятном смерти для моих искалеченных глаз.

Тем не менее, я сразу же нашла Винсента: прямо там, впереди, его крылья были расправлены, черное сияние Астериса окружало его. Красный контур его крыльев был виден даже с неба, как и багровый оттенок его меча — Пожирателя сердец.

Даже с такого расстояния от него исходила смерть.

Я уже много раз наблюдала силу Винсента. Но я никогда не видела его таким. Ужасное чувство появилось у меня в животе.

— У твоего отца своя война, — заметил Райн. — Он ждал этого момента долгое, долгое время. Он был создан для этого.

Я хотела возразить. Но все, о чем я могла думать, пока мы парили над обломками, это то, что сегодня что-то изменилось. Что-то, что уже никогда не будет прежним. Я не могла описать это, не могла понять, но я чувствовала это в воздухе.

Это было не просто нападение. Не просто кульминация напряжения. Не последняя предсмертная судорога.

Нет, это было начало чего-то ужасного. Кровавое рождение более кровавого монстра. Того, кто может поглотить нас всех.