Змея и Крылья Ночи

Глава

13

Смех был низким и глубоким, грубым и мягким одновременно, тихим, и все же он властвовал над комнатой. Это было первое, что просочилось в мой одурманенный разум, первое, что прорезало мое затуманенное сознание.

Я перевернулась. Мое тело протестовало симфонией болей, но это было ничто по сравнению с тем, что было раньше. Отсутствие боли было ошеломляющим.

Когда я прогнала сон, первое, что я увидела, были темно-черные крылья, блеск перьев отражал теплые штрихи света фонаря. На арене у меня не было времени, чтобы как следует полюбоваться крыльями Райна, но они были, как бы мне ни хотелось это признать, очень красивыми.

Я видела крылья ришанов гораздо реже, чем крылья хиаджей, и никогда не видела крыльев такого уникального цвета, как эти — темно-черные, с маслянистым блеском красных, фиолетовых и синих.

Райн присел перед Мише, которая сидела на кофейном столике. Он держал ее ногу, над которой склонился, казалось, с напряженной сосредоточенностью, а в другой руке держал рулон бинтов.

— Я же просил тебя не двигаться, Мише, — пробормотал он.

— Это занимает слишком много времени.

— Ты можешь оставаться неподвижной в течение двух гребаных минут.

Его слова были грубыми. И все же, тон его был намного мягче, нежнее.

Мише издала многострадальный вздох и заерзала, как нетерпеливый ребенок.

Я снова моргнула, и остальная часть комнаты оказалась в фокусе. Мы находились в помещении похожем на очень-очень хороший дом, хотя и устаревшей на несколько веков. Вдоль стен стояли фонари, освещенные смешением огня и сине-белого света, который мерцал на парчовых обоях в странном контрасте тепла и прохлады. Я предполагаю, что стена из плотных бархатных штор закрывала восточную половину комнаты и все окна. Повсюду была искусно расставлена великолепная мебель, сделанная из темного красного дерева или мраморного черного камня и обтянутая шелковистой парчой. Все это казалось реликвиями другой эпохи, но выглядело так же безупречно, как если бы было сделано вчера.

— Я же сказала тебе, все в порядке! Это не будет меня замедлять а-ох! Ай!

Мише вскочила на ноги с таким восторгом, что едва не ударила Райна по лицу.

— О чем мы только что говорили? — пробормотал он, уворачиваясь, но Мише не обратила на него внимания, бросившись через всю комнату ко мне. Моя голова все еще кружилась, но я все равно отпрянула от нее.

Она замерла, подняв руки.

— О, прости! Я знаю, он сказал мне. Медленно. — Она пожала плечами, издав неловкий смешок.

Он сказал мне. Я вздрогнула от этого. На что это могло быть похоже? Она слабый маленький человечек, всего боится, так что обращайся с ней как с раненым животным.

Райн отвернулся, пробормотав проклятие.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Мише. Она устроилась на полу, поджав под себя ноги и положив ладони на колени как будто ей нужно было физически сдерживаться, чтобы не подбежать ко мне. Ее глаза были слишком большими для ее лица, почти комично несоразмерными с маленьким носиком и вечно вздернутым ртом. И все же, каким-то образом, она все же была поразительно красива. С другой стороны, вампиры всегда были такими.

— Лучше, — ответила я после долгого раздумья.

Мише усмехнулась.

— О, хорошо! Я Мише. Так рада наконец-то познакомиться с тобой.

— Мы уже встречались. На празднике.

— Я имею в виду, действительно встретились. Райн рассказал мне все об испытании. Как и то, что это была твоя идея найти вожака стаи. Это спасло мою задницу, так что спасибо тебе. — Она рассмеялась и покачала головой, как будто недавний опыт, близкий к смерти, был далеким воспоминанием.

Я никогда не встречала другого вампира, который вел бы себя подобным образом. Даже в самой общительной форме они были сдержанными. И все же я не могла избавиться от ощущения, что она кого-то мне напоминает. Не вампира, поняла я через мгновение, а человека. Она напоминала мне Илану.

Конечно, у Мише не было той язвительной остроты Иланы. Но у нее было такое же очевидное, безусловное чутье. Она была… бессовестно яркой. Интересно, какие отношения были между ней и Райном? Они оба были странными по вампирским меркам, но так, что не могли отличаться друг от друга.

Она поднялась и раскинула руки, жестом указывая на комнату.

— Добро пожаловать в наш дом. Разве он не потрясающий? Ну… возможно, ты так не думаешь. Я уверена, что это ничто по сравнению с замком Ночнорожденных. Но мы никогда раньше не бывали в таких местах. Или… хотя, я полагаю, Райн бывал, но я…

— Дай ей чертову минуту, прежде чем заговоришь ее до смерти, Мише.

Райн засунул руки в карманы своего длинного, черного, простого и чуть маловатого в плечах пиджака и подошел ко мне, на его губах расплылась самодовольная улыбка, от которой я покрылась мурашками.

— Ты быстро передумала, не так ли?

— У меня не было выбора.

— Мы видели.

— И слава богам, что ты все — таки пришла сюда, — вздохнула Мише. — Ты бы умерла. — Ее лицо ожесточилось. — Эти Кроворожденные говнюки. Он пытался разорвать тебя на куски, не так ли?

Слава богам, сказала она. Не Богине. Интересно.

— У меня есть для тебя подарок, — сказал Райн, очень непринужденно, — чтобы поприветствовать тебя в нашей маленькой семье.

Мише усмехнулась. Было неприятно видеть, как такое солнечное и веселое выражение лица подчеркивают острые клыки.

— О, да! — Она потянулась к одному из сундуков, придвинутых к дальней стене, и когда она обернулась, я не успела отпрянуть.

Это была голова.

Голова мужчины, кожа бледная и вялая, волосы в основном седые с пепельно-коричневыми прожилками. Его уши были заострены, как и зубы, которые видны сквозь вечное рычание, которое украшало его губы даже в смерти.

Я едва успела рассмотреть вампира, напавшего на меня, но должна была предположить, что это он.

Мой желудок сжался от внезапной тошноты. Воспоминания приходили, как всегда, короткими, всепоглощающими вспышками.

У меня есть для тебя подарок.

Я резко моргнула, отгоняя прошлое. Затем тщательно выровняла выражение лица, вернув его в холодную незаинтересованность.

— И что, черт возьми, я должна с этим делать?

Райн пожал плечами.

— Не знаю. Злорадствовать?

— Как приятно, — сказала я сухо. — Он определенно выглядит так, будто теперь может оценить мое превосходство.

Ухмылка Мише поблекла. Губы Райна истончились в язвительном неодобрении.

— Я уже дважды спас тебе жизнь и подарил голову твоего врага, и этого все еще недостаточно? Для маленького человека ты очень требовательна, не так ли?

— Все эти «подарки» были корыстными. Я тоже помогла тебе выжить на арене. И я уверена, что тебе понравилось убивать его.

На его лице промелькнуло странное выражение, которое быстро сменилось легкой улыбкой.

— Вот почему мы союзники. Потому что наши интересы взаимовыгодны.

— Хм.

Я старалась не показывать, что слово «союзники» пробирает меня до костей. Только сейчас до меня дошли все последствия моих действий. Я была вынуждена принять решение от безысходности, и теперь я оказалась в ловушке с этими двумя.

Мише все еще держала голову, хотя теперь она смотрела на нее с легкой досадой.

— Он действительно был засранцем. — Она вздохнула. — Он бы все равно умер. Ты практически выпотрошила его.

— Должно быть, это была неплохая битва, — добавил Райн, — судя по состоянию вас обоих.

Я сделала пару шагов ближе к Мише, осматривая голову. Даже для вампиров бледно-серый оттенок его кожи был необычен, как и яркий красный цвет, обрамлявший его невидящие глаза. Паутина черно-малиновых вен ползла вверх по его горлу. Они были видны на его шее, челюсти, в уголках рта и глаз. И даже в смерти они, казалось… пульсировали.

— Что? — сказал Райн. — Ты никогда раньше не видела проклятие Кроворожденных вблизи?

Мне не нравилось, что он так легко читает меня по моему лицу.

— Это была жажда крови, — сказала я.

— Это, черт возьми, было нечто большее, чем просто жажда крови.

Он звучал странно серьезно. Возможно, даже мрачно. Когда я оторвала взгляд от головы, чтобы посмотреть на него, ухмылка исчезла с его губ.

Затем он заметил мой пристальный взгляд, и точно так же его ухмылка вернулась.

— Его дни были сочтены в любом случае. Милосердие. Это был наименее болезненный способ, которым он мог уйти. В любом случае. — Ухмылка превратилась в кривую усмешку. — Я рад, что ты пришла в себя. Мише, теперь ты хочешь избавиться от этой штуки?

Мише кивнула и сунула голову под мышку, направляясь к одной из дверей в задней части комнаты.

— Я сейчас вернусь. Потом я проведу для тебя экскурсию, Орайя.

РАЙНУ И МИШЕ ДЕСТВИТЕЛЬНО УДАЛОСЬ найти отличное место. Апартамент был огромным: кабинет, кухня, еще кабинет, четыре спальни (каждая со своими прилегающими ванными комнатами) и, конечно же, большая гостиная, все это было роскошно украшено, даже по сравнению с замком Ночнорожденных. Все жители внутреннего города привыкли видеть Лунный дворец, стоящий на страже Сивринажа в благословенном памятнике Ниаксии, но только сейчас я задумалась о том, как он сюда попал и почему. Жили ли здесь когда-то люди? Если да, то почему он был заброшен в пользу замка Ночнорожденных? Это место было почти таким же большим и таким же величественным.

Мише проводила меня в мою комнату.

— Мы отдали тебе ту, где больше всего окон! — объявила она, — по очевидным причинам! — и оставила меня приводить себя в порядок и немного отдохнуть. Моя спальня, как и все комнаты в этом месте, была красиво украшена в старинном, устаревшем стиле, хотя, как ни странно, нигде не было ни пылинки.

Шторы были из тяжелого темно-синего бархата с серебряной тесьмой. Я распахнула их с большим усилием. Из окна открывался почти идеальный зеркальный вид из моей комнаты в замке Ночнорожденных. Вдалеке его силуэт сводился к ряду порочных пиков и лунно-серебристых куполов. Я не могла вспомнить, когда в последний раз видела его с такого расстояния. Здания, которые были маленькими на расстоянии от окна моей спальни, теперь были так близко, что я могла разглядеть каждый изъян… а их было много. Да, архитектура была величественной, но золотая краска облупилась, резьба осыпалась. По каменным стенам, как плющ, ползли трещины, а витражи раскалывались. Все следы упадка, которые были незаметны из моей комнаты в замке Винсента.

Я всегда полагала, что уродство Сивринажа ограничивается человеческими районами. Мне никогда не приходило в голову, что, возможно, внутренний город тоже по-своему гниет.

Мои глаза остановились на маленькой вспышке темноты на фоне горизонта. Из своей комнаты во дворце Винсента я видела дюны вдалеке, изящные и безмолвные. Но из этой комнаты вдалеке виднелись человеческие трущобы, частично скрытые за силуэтом грандиозного замка Ночнорожденных.

Я не знала, почему вид этих двух вещей, столь разительных по контрасту, вызывал у меня чувство дискомфорта.

Я снова задернула шторы.

— ТЫ ВЗЯЛА это из банкетного зала?

— Ага!

Мише бросила вишню в рот и прожевала, явно смакуя, а затем проглотила косточку и все остальное. Они с Райном ковырялись в еде, но в основном пили кровь из двух больших кубков. Тарелка с едой, которую Мише преподнесла мне, была намного больше, чем я когда-либо смогла бы съесть, искусно разложенная по цветам — ягоды, мясо и сыры, наваленные кучей.

Я смотрела на них обоих, пока они потягивали свою кровь. Мише явно хотела, чтобы я села напротив нее, но я пересела в конец стола. Так было удобнее, ибо между нами было некоторое расстояние. Дать себе время среагировать, если кто-то из них сделает шаг.

Я подняла подбородок к их бокалам.

— Что это за сорт?

Райн сделал глоток и облизал губы.

— Олень. Я так думаю.

Я не могу сказать, почувствовала ли я облегчение или нет, что это был не человек. Мне не нравилось думать о том, откуда она могла взяться, но, по крайней мере, если остальные получали ее из графинов, у них не было бы такого соблазна получить ее от меня. В конце концов, для них нет ничего лучше человеческой крови.

Да и не только человеческая. Чаще всего использовалась кровь оленя, лошади, коровы или свиньи. Куриная или воронья кровь была самой дешевой, хотя она была малопитательной и, очевидно, ужасной на вкус. При дворе Винсента конскую кровь часто заготавливали и приправляли ею деликатесы. Но даже самые лучшие заменители не шли ни в какое сравнение с человеческой кровью. Представители высшего класса часто пили ее, собирая или употребляя прямо у торговцев кровью, как это делала Илана.

— Там ничего не осталось, — сказала я. — Когда я спускалась туда в последний раз.

— Мы знаем, — ответил Райн.

Мы замолчали на долгое, неловкое мгновение, все прекрасно понимая, что это может означать. По крайней мере, сейчас участники могли покинуть Лунный дворец в поисках большего. Но у меня было предчувствие, что рано или поздно поводок будет натянут.

— Зато у нас есть много чего для себя! — весело сказала Мише, разряжая повисшее в воздухе напряжение и поднимая очень полный графин, в котором плескалась красная, густая жидкость. — Мы взяли столько, сколько смогли унести, пока остальные не добрались до всего этого.

— И еды тоже, — добавил Райн. — Для тебя.

Я могла быть благодарной за это, по крайней мере, по обоим пунктам. Хотя от их доброты мне стало не по себе.

Одна из свечей в канделябре в центре стола оставалась незажженной. Мише нахмурилась, затем щелкнула пальцами. На кончике ее пальца вспыхнул маленький кусочек пламени, которым она с довольной улыбкой зажгла свечу.

Я завороженно наблюдала. Здесь, вблизи, это было так же удивительно, как и на арене. Мое любопытство взяло верх.

— Это ведь не магия Ниаксии.

— Нет. Это Атроксус.

Как я и предполагала. И все же подтверждение не делало это менее невероятным. Хотя каждый из тринадцати богов мог быть призван к различным формам магии, ни одно из двенадцати божеств Белого пантеона не позволяло вампирам использовать свои силы. Вампиры, в конце концов, были детьми Ниаксии, а Белый пантеон презирал Ниаксию.

Мише прочитала все по моему лицу.

— Для вампира вполне возможно овладеть магией за пределами владений Ниаксии, — сказала она таким тоном, который подразумевал, что она уже много раз давала это объяснение. — Для этого просто нужны соответствующие таланты, вот и все.

Она была горда собой. Но я не заметила неодобрения на лице Райна, который именно в этот момент потягивал свою кровь, как бы останавливая себя от того, чтобы сказать что-то, о чем потом пожалеет.

— А что насчет тебя? — спросила она. — Ты владеешь магией?

Я колебалась, прежде чем ответить. Возможно, я не хотела, чтобы они знали, что я владею магией, даже если моя магия в любом случае была бесполезной. Преимущество есть преимущество. Но я молчала слишком долго. Мише усмехнулась и наклонилась ближе.

— Ты владеешь! Я чувствую это. Но ты стестяешься, не правда ли?

Стесняюсь. Это звучало слишком роскошно. Я думала назвать это так в следующий раз, когда Винсент сделает пренебрежительное замечание о слабости моей магии. Не судите меня. Я просто очень застенчивая!

Ему бы это понравилось.

— Только немного, — сказала я. — Бесполезная магия. Она никогда ничего не делала для меня. — Мой взгляд скользнул к Райну. — А что насчет тебя?

— То же самое, — сказал он, делая еще один глоток крови. — Бесполезная магия.

Как будто мы не видели, как он использовал эту магию, чтобы убить вампира всего несколько дней назад.

Мише хихикнула, явно находя Райна более забавным, чем я.

Мои глаза сузились.

— Бесполезные магия, как Астерис?

Уголок его рта дрогнул.

— Именно так.

БАХ-БАХ.

Я подпрыгнула. Мой взгляд метнулся к входной двери, которая сотрясалась от силы каждого стука.

БАХ-БАХ-БАХ-БАХ-БАХ.

Райн едва взглянул на нее.

— Вот это похоже на то, на что нам не стоит отвечать.

— Райн Ашрадж, ОТКРОЙ. ЭТУ. ЧЕРТОВУ. ДВЕРЬ.

Глубокий женский голос доносился из-за двери, настолько громкий, что его можно было услышать и изнутри апартамента. Если бы стук не прекращался, то, несомненно, это произошло бы в считанные минуты.

Мише взглянула на Райна. Он сузил глаза, глядя на нее. Они вели негласный разговор.

Он простонал.

— Почему всегда я? Почему они никогда не выкрикивают твое имя через проклятую солнцем дверь?

Она мило улыбнулась.

— Потому что я милая и красивая.

— Я милый и красивый, — проворчал он. Он встал, взял свой меч с кофейного столика и одним плавным движением обнажил его. Затем он подошел к двери и распахнул ее, не дав тому, кто был по ту сторону, времени среагировать, прежде чем меч оказался у его лица.

— Здравствуй, Анжелика.

И тут же меч встретился с холодным металлическим острием топора. Это была женщина, возглавлявшая участников состязания Дома крови… и она была в ярости.

Вблизи она была, пожалуй, самой мускулистой женщиной из всех, кого я когда-либо видела: ростом почти с Райна и достаточно широкая, чтобы заполнить дверной проем. Ее руки, обтянутые доспехами без рукавов, напряглись, когда она отразила удар Райна и, судя по его напряжению, он тоже не сдерживался.

— Где он? — прорычала Анжелика.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Я не такая, как тот ришанский кусок дерьма, которого ты убил во время пира. Я не поддамся на твои игры. Где он?

Я зависла возле двери, держа оружие наготове, но я не собиралась ввязываться в это дело, пока не придется. Мише казалась шокирующе беспечной, наблюдая за происходящим с явным интересом, но без особого беспокойства.

Очевидно, Анжелика не особенно хотела или нуждалась в ответе Райна, потому что вместо того, чтобы ждать ответа, она нанесла удар. И Райн был готов к этому. Он отразил ее удар и использовал его силу, чтобы вытолкнуть их обоих в коридор, подальше от входа в апартаменты.

Когда они сражались, это было похоже на столкновение двух сил природы. Анжелика была жестока, каждое ее движение было пронизано огромной силой. Свет зала высветил шрамы на ее руках, она владела магией крови.

Однако если она и использовала эту магию против Райна, то, похоже, она не подействовала на него, разве что он слегка вздрогнул, когда ее оружие встретилось с его. Он был потрясающе искусным воином. Почти как художник. Во время испытания я была слишком занята, чтобы заметить, насколько он был хорош. Он двигался с невероятной грацией для такого крупного мужчины. Каждый удар, уклонение или шаг сливались друг с другом, как шаги в танце. Клубы тьмы вокруг его меча усиливались с каждым взмахом, оставляя полосы ночи за каждым ударом и окутывая их обоих лентами тени.

Но Анжелика была так же хороша, так же сильна, так же быстра. Они были равны, оба дрожали от силы друг друга. В силу своего положения в жизни я очень хорошо научилась определять хищников и распознавать убийц. И сейчас я наблюдала, как два безжалостно искусных убийц играют друг с другом.

Анжелика с силой нанесла удар топором, но Райн оттолкнул ее.

— Это его собственная проклятая вина. И ты тоже это знаешь.

— Это был человек, — ответила она. — Я знаю, что так и было.

— Он был не в себе. Преследовал ее в оранжерее, где было светло.

Анжелика уже готова была нанести новый удар, но тут она приостановилась. Опустила свой топор, всего на долю дюйма.

Райн не опустил свой. Но и не ударил.

— При дневном свете, Анжелика.

— В оранжерее, — повторила она.

— Он давно ушел, — сказал Райн. — Его убили. Черт, ты должна благодарить нас. Мы избавили тебя от очень неприятной задачи.

— Следи за своими словами, — прошипела она.

— Что? Ты бы предпочла, чтобы он прожил достаточно долго, чтобы его использовали в этом месте? Как те бедные ублюдки, с которыми мы сражались на арене?

Анжелика вздрогнула. Ее пальцы поднялись и ненадолго задержались у горла. Она молчала долгое мгновение, и я напряглась, ожидая, не двинется ли она снова.

— Я лучше убью ее на испытаниях, чем здесь, — сказала она наконец, голос был низким и сиплым от обещаний, и при этом ее глаза опустились на меня, в них застыла ненависть. Ее ноздри раздувались. Я очень остро ощутила учащенное биение своего сердца.

— А что касается тебя. — Ее взгляд остановился на Райне. — Тебе… тебе повезло, что твое время еще не пришло. Запомни прямо сейчас, как сильно тебе повезло.

Затем она просто опустила топор и пошла прочь.

Мы ждали, пока она уйдет, прежде чем кто-то из нас сдвинулся с места. Первым заговорил Райн.

— Наверное, мне следовало убить ее.

— Говоришь так, будто ты бы ее победил. — сказала я.

Он издал негромкий смешок.

— Я определенно бы победил.

Его взгляд, окрашенный в розовый цвет, скользнул ко мне, и я сразу же осознала, насколько близко он стоит — настолько близко, что я почувствовала его запах, напоминающий мне шафран, жару, обрушивающую на пустыню, и что-то еще, что я не могла определить.

Мурашки побежали по коже, инстинкты восстали против того, чтобы подпускать кого-то так близко. Я сделала несколько непринужденных шагов назад, и взгляд Райна вернулся туда, где Анжелика исчезла на лестнице.

— Но все же, она — проблема. За ней нужно следить.

— Мне жаль ее, — мягко сказала Мише и больше ничего не добавила.