Забери меня отсюда

Глава 4 Тварь из Лоундейла

Выбираться на берег Тине пришлось самостоятельно. Йорк дважды пытался продраться к ней через ивовые заросли, но река точно издевалась – сперва делала вид, что не прочь подпустить его поближе, а потом насмешливо разверзала очередную топкую дыру и накрепко стискивала щиколотку неосторожного спасателя корнями. Первый раз детектив всего лишь потерял ботинок, но не внял предупреждению – и во второй провалился по пояс в ледяную воду; ила в том месте было почти по колено, и Роллинсу пришлось использовать автомобильный трос, чтобы вытащить напарника из ловушки.

– Какой… белой обезьяны вы вообще там делаете? – в сердцах ругнулся Йорк, отжимая штаны; его не смущал ни труп в полушаге, ни свидетельница. – А, телефон теперь сдох, чтоб его!

– Жить очень хотелось, – буркнула Тина и, с трудом поднявшись, на негнущихся ногах ступила на соседний полузатопленный ствол, затем на корень, и ещё, и ещё, пока, к собственному немалому удивлению, не очутилась на твёрдой земле. – А как вы здесь оказались?

– Долго объяснять, – поморщился Йорк, влезая в мокрые штаны. – Как насчёт того, чтобы проехаться в участок? Поболтаем за чашкой кофе, расскажем друг другу пару волнительных историй: я вам – о серийном убийце, который орудовал больше пяти лет, вы мне – о том, как помер вон тот счастливчик. – И Йорк многозначительно дёрнул подбородком в сторону трупа.

Перспектива провести полночи в участке замаячила перед Тиной во всей своей ужасающей полноте.

– Нет! Мне, м-м-м… надо в больницу. Я сейчас потеряю сознание, кажется.

– Так мы тогда труп запишем на вас? – обрадовался Йорк.

«Чтоб ты правда утопился», – от души пожелала ему Тина и молча поковыляла наверх: её грела мысль, что в салоне полицейской колымаги сухо и, возможно, тепло, если печка не сдохла.

Роллинс остался у Кёнвальда: стеречь остывающее тело и меланхолично курить, сидя на толстой ивовой ветви; его слегка курносый профиль неплохо смотрелся напротив серебряной реки, внося абсурдистские мотивы в окружающий пейзаж. А Йорк, явно воодушевлённый, заскочил в машину, оглушительно хлопнул дверью и прямо через пустырь, по кочкам, рванул к дороге. Печку он врубил почти сразу – да так мощно, что стало душно, несмотря на приоткрытые окна.

Водил детектив в специфической манере.

Сирена оглашала истошным визгом Лоундейл – вечерний, уже наполовину дремлющий; светофоры, по мнению Йорка, работали исключительно для гражданских – благо улицы были уже полупустые, а редкие встречные машины, к счастью, успешно шарахались с перекрёстков; обочины мелькали за окнами с тошнотворной скоростью и то рывком подбирались вплотную, то отскакивали за разделительную полосу.

«Бедные кошки, – пронеслось у Тины в голове, когда автомобиль в очередной раз едва вписался в поворот и её впечатало в дверцу. – Кажется, они останутся без ужина навсегда».

Когда она наконец очутилась у ворот полицейского участка, её уже мутило по-настоящему и сознание уплывало.

– Вы ужасный человек, – простонала она, обвисая на заборе. Ноги не держали.

– Мне говорили, – отмахнулся Йорк, сосредоточенно пытаясь реанимировать свой мобильник. Судя по трагически заломленным бровям, пациент был непоправимо мёртв.

– И вы чудовище.

– А вот это – ещё нет, – польщённо улыбнулся он.

Обмен любезностями прервался на самом интересном месте. Звякнул дверной колокольчик, и на порог «Чёрной воды» выскочил Оливейра, а за ним, почти столь же проворно, – мисс Рошетт в элегантном белом платье и сером жаккардовом пиджаке.

– Мисс Мэйнард! – всплеснула она руками. – Что случилось? Вам плохо? Вас привёз этот изверг?

На лице Оливейры промелькнуло занятное выражение: нечто среднее между исполненным ужаса пониманием и тщательно замаскированным сочувствием.

– Присядьте на бордюр, – посоветовал он со вздохом. – Я сейчас принесу воды с лимоном и льдом. Как вас угораздило? Роллинс обычно не пускает детектива Йорка за руль, гм, из милосердия. А чтобы ещё и с пассажиром…

Тина тряпочкой сползла на асфальт и уткнулась лбом в колени.

– Меня позвал на свидание один тип, потом попытался убить, но сам утонул, – лаконично пояснила она, стараясь не обращать внимания на предостерегающее сопение детектива, а потом встрепенулась: – Кошки! У меня дома шесть голодных кошек, а я тут наверняка застряну до ночи!

– Давайте ключи, – быстро сориентировалась мисс Рошетт. – И скажите адрес. У меня всего два кота, но, видит бог, я вас прекрасно понимаю.

Пока Тина выискивала в рюкзаке связку ключей, отчаянно надеясь, что не утопила её в реке, Оливейра успел метнуться в кофейню и вернулся со стаканом ледяной подкислённой воды. Это пришлось весьма кстати. Йорк, правда, старательно портил удовольствие, нетерпеливо притопывая ногой, одетой в один только мокрый носок, но мнение детектива мало кого волновало. А уже оказавшись внутри приземистого здания, прослужившего полицейским участком не меньше полувека, Тина оценила степень преуспевания «Чёрной воды» – и осознала, что процветать это заведение будет во веки веков, ну, или по крайней мере до тех пор, пока не переведутся в Лоундейле копы.

Здание пропахло кофе от порога до самой крыши.

Урны распухли от использованных бумажных стаканчиков в коричневых подтёках, смятых пакетов из-под пончиков и коробок от пиццы; ополовиненные стаканы красовались на стойке, на подоконниках, на захламлённых столах – в каждом кабинете, куда ей довелось заглянуть по пути в святая святых Йорка. И, надо сказать, даже поздним вечером людей здесь было куда больше, чем в библиотеке в самые удачные дни.

– Сколько у вас тут человек работает? – поинтересовалась Тина вполголоса, не особо рассчитывая на ответ.

Детектив поскрёб в затылке:

– Ну, вообще-то больше сорока, и ещё двадцать – в северном отделении. А что?

– Не думала, что в Лоундейле столько полицейских.

– А, так тут же после войны гарнизон долго стоял, – отмахнулся Йорк. – И вообще, подумайте лучше, что будете рассказывать на допросе.

Тина ощутила, как в груди у неё заворочалось нечто подозрительно похожее на гнев.

– Так это всё же допрос?

– Ну, человек ведь умер!

«Он что, издевается?»

– А где вы были, когда он пытался меня убить? – вкрадчиво спросила Тина, отчаянно пытаясь успокоиться. Выходило так себе. – И почему вы потом приехали так быстро? И зачем извинялись? Вы что, следили за мной?

Йорк закашлялся. Из ближайшего кабинета высунулась коротко стриженная рыжая голова неопределённой гендерной принадлежности и ехидно ухмыльнулась:

– Сдавайся, Заноза. Она тебя уела.

Голос оказался низким, харизматичным и стопроцентно женским; Тина невольно прониклась симпатией к рыжей незнакомке.

– Сама сдавайся, Пэг, – огрызнулся детектив. – И вообще, мне тут надо протокол допроса вести, не займёшься, а? И я был бы не прочь позаимствовать у кого-нибудь сухие штаны.

Пэг закатила глаза:

– А твои-то почему отсырели? Хотя нет, лучше не рассказывай, я хочу сохранить веру в твою мужественность.

– Так ты в меня всё ещё веришь? – умилился Йорк. – Ладно, у тебя пять минут, чтобы дохлебать смертоносную сахарную бомбу, которую ты по недоразумению называешь мокко, а потом тащи задницу в мой кабинет. И задницы своих приятелей тоже – не выношу, когда кто-то подслушивает в коридоре.

Рыжая изобразила оскорблённую невинность и захлопнула дверь.

– Это была наша Катастрофа, то есть Пэгги О'Райли. Держит в порядке полицейские архивы и в ужасе – остальной участок. Её ядом можно два раза отравить весь городской водопровод и канализацию заодно.

– А мне показалось, что вы друг друга стоите, – заметила Тина, сделав мысленно пометку – обязательно подружиться с этой Пэг.

– Я?! – ужаснулся детектив. – Да я вообще ангел! И, кстати, добро пожаловать.

Коридор внезапно закончился – глухой белой стеной, как вначале показалось. Но затем глаз нехотя выхватил в сумраке очертания двери и тёмный провал скважины. Йорк порылся в карманах, отыскал ключ и дважды провернул в замке, а потом с усилием надавил на дверь плечом. Та поддалась не сразу, но всё же стронулась с места – натужно, с пронзительным скрипом.

– Ну, не дворец, конечно, – весело повинился детектив, проходя первым и щёлкая выключателем. – Зато на самых задворках нашего сумасшедшего дома, так что здесь тихо… Только окон нет.

– А почему?

– Ну, так это раньше была кладовка. Тут хранили разную архивную хрень. А когда меня повысили, я потребовал отдельный кабинет, ну, и получил, а Пэг пришлось забрать отсюда свой мусор и выметаться в подвал.

У Тины вырвался смешок.

– Я начинаю понимать, почему она к вам так относится.

Комната оказалась довольно большой, что отчасти компенсировало отсутствие окон. Всю дальнюю стену занимал огромный стереоскопический плакат – мост над бездной, мшисто-зелёные склоны гор, пронзительно синее небо в перьях облаков. Его частично закрывала двусторонняя грифельная доска-перевёртыш вроде тех, что используются в школе, исписанная сверху донизу. Кое-где на магнитах были прилеплены фотографии. У другой стены приткнулся монструозный письменный стол, составленный по меньшей мере из четырёх обычных. На одном углу гудел полуоткрытый ноутбук, на другом изваянием красовался древний стационарный компьютер, облепленный разноцветными стикерами. Документы были рассортированы по стопкам и папкам; над столом слева висела большая карта Лоундейла и окрестностей, сплошь в заметках, записках, картинках, изрисованная стрелками и утыканная булавками. Пожалуй, единственное, что связывало теперь рабочий кабинет детектива с архивным прошлым, – огромное количество коробок с бумагами на полу и несколько стеллажей, забитых скоросшивателями.

– Располагайтесь, – радушно предложил Йорк, выкатывая из-за полок разбитое кресло на колёсиках. – И задавайте вопросы, пока Пэг не пришла, кое-что я бы не хотел видеть потом в протоколе.

«Что-то у меня нехорошие предчувствия…»

– Ну… – Тина немного растерялась, не зная, с чего начать. – А кто это вообще был?

Йорк недоуменно сдвинул брови:

– Труп?

Тина кивнула:

– Да, он часто заходил к нам в библиотеку, но ничего особо о себе не рассказывал. Как его вообще звали? И не работал же он действительно в «Перевозках Брайта», они сто лет как закрыты.

– Причём совершенно безнадёжно, – хмыкнул детектив и сощурился: – Мисс Мэйнард, только не говорите, что вы попёрлись на свидание куда-то к развалинам с мутным типом, не удосужившись даже имя его спросить. Если да, то у меня для вас хреновые новости: вы в группе риска и в списке номинантов на самую дурацкую смерть.

– Да что вы себе…

– Секундочку.

Зазвонил местный телефон, и вовремя: Тина прикусила язык и кое-как сумела справиться с приступом раздражения, пока Йорк хмурился и черкал в блокноте, прижимая плечом трубку к уху.

– Труп привезли, хорошо, что быстро, пока Гримгроув не свалил из своего царства мёртвых… А, так насчёт биографических данных. Вашего убедительного ухажёра, мисс Мэйнард, я уже почти шесть лет знаю как «Тварь из Лоундейла». На его счету четыре доказанных эпизода, но я считаю, что их по крайней мере в десять раз больше. Четырежды он был настолько небрежен, что нам удавалось найти части тела его жертв. Остальные пока числятся пропавшими без вести. В том числе моя жена.

Сердце ухнуло в пятки. Тина рефлекторно облизнула пересохшие губы, ощущая себя последней сволочью из-за того, что только что злилась на Йорка.

– Соболезную, – тихо произнесла она, уткнувшись взглядом в ярко-розовый стикер на столешнице. – Мисс Рошетт упоминала о том, что вы вдовец, но я и подумать не могла…

– Что я подсуну вам убийцу своей жены? – криво ухмыльнулся Йорк. – А я люблю, знаете ли, неожиданности. Правда, не такие, как сегодня, я правда испугался. Так вот, про труп… Где-то два года назад у меня появились основания считать, что в миру Тварь из Лоундейла носит имя Джека Доу. Я не шучу сейчас, – наклонился детектив через стол, доверительно понижая голос. – Его правда так зовут, и, по-моему, тут судьба бессовестно потакала своему нездоровому чувству юмора. Наследничек то ли Потрошителя, то ли неопознанного трупа в традиционной юридической практике родом этак из девятнадцатого века. Его следы в прошлом теряются где-то недалеко от Тейла – по крайней мере, именно этот город он указал как родной, устраиваясь курьером в службу доставки в Сейнт-Джеймсе. Правда, запрос в полицию Тейла ничего не дал: парень то ли соврал, то ли жил там жизнью призрака. Ну, так или иначе, в Сейнт-Джеймсе он не задержался и сбежал оттуда в Форест, а затем в Лоундейл. Работу менял часто, но все время выбирал должности, так или иначе связанные с разъездами.

За дверью послышался шорох, затем скрип. Тина была почти уверена, что снаружи столпилось пол-участка во главе с Пэг, но детектив предпочитал пока делать вид, что ничего не замечает, и она последовала его примеру.

– И когда вы поняли, что он причастен к убийствам?

– После исчезновения Эмми, – скривился Йорк и взлохматил себе волосы – яростным коротким движением, точно пытаясь изгнать воспоминания. – Личная заинтересованность – великая вещь, знаете ли. Я тогда перевернул весь город, но ничего не нашёл. От отчаяния обратился к прошлому, выискивая в газетных заметках и полицейских протоколах хоть малейшие намёки, а когда увидел картину целиком – у меня волосы на руках дыбом встали. Оказалось, что в Лоундейле уже года полтора стабильно пропадали люди – чаще женщины и дети, но бывало по-разному. Никто и подумать не мог, что это резвится один больной ублюдок. Да и я тоже не сразу понял бы, что связывает все случаи, если бы не Пэг: она сразу просекла, что убийства привязаны к лунному циклу – жертвы пропадали за пару дней до новолуния или полнолуния. И Эмми тоже. Я начал прорабатывать её связи по новому кругу, потом других пропавших и вышел на Джека Доу. Он всегда был поблизости от жертв: курьер, разносчик пиццы, водитель фургона в химчистке, клиент кафе… Я был готов прижать его в любую минуту, но он оказался воистину изворотливой Тварью. Нет трупов – нет и обвинения, а по тем четырём случаям, когда находили части тела, он отмазался. Я даже раздобыл ордер на его арест, но не сумел доказать вину, и ублюдка пришлось отпустить. Он затих на полгода, а потом люди опять стали пропадать. Слежка, обыски – не помогало ничего. Он с лёгкостью избавлялся от любых хвостов, жучки находил и выбрасывал, точно видел меня насквозь.

Йорк сделал паузу, чтобы глотнуть воды. Тина внезапно вспомнила выражение его лица там, у реки, и по спине холодок пробежал.

– И при чём здесь я?

Детектив переплёл пальцы в замок и уставился на неё задумчиво.

– А вот тут начинается самое интересное – и не совсем законное. Я подумал, что если не могу предотвратить преступление, то почему бы его не спровоцировать? Но на таких условиях, которые обеспечат мне победу. У всех жертв Твари имеется кое-что общее: это замкнутые люди, одинокие, несчастные, часто неблагополучные. Такие, которых и хватятся-то не сразу, если что. И вы, мисс Мэйнард, просто подарок – синий чулок с выводком кошек.

Лицо вспыхнуло.

– Вы нарываетесь, детектив.

Он развёл руками:

– А вы что-то имеете против правды? И, между прочим, это не я придумал, а ваша драгоценная напарница сказала. Я зашёл взять подборку газет, а получил ещё и последнюю деталь для своей гениальной ловушки. Остальное было делом техники – выяснить, куда устроился работать Доу, шепнуть пару слов его коллегам об одинокой красотке в библиотеке и ждать. Надо заметить, клюнул он на вас почти сразу, но, видимо, заподозрил неладное и потом ещё год кружил поблизости. Это стоило Лоундейлу девяти пропавших без вести, чтоб вы знали.

Тина глубоко вздохнула. Руки слегка дрожали.

– Вы что, просто подбросили ему меня? Как приманку? Зная, или, точнее, догадываясь, кто он?

– Всё было под контролем, – как-то слишком быстро откликнулся Йорк и снова наклонился, опираясь на стол. – Прослушка под стойкой, наружное наблюдение. Когда Доу наконец устал терпеть и пригласил вас на свидание, Роллинс подкинул микрофон вам в рюкзак. Мы следовали за вами буквально по пятам, ну, максимум километра на три отставали и готовы были сорваться с места при малейшем подозрительном звуке. И, честное слово, если б вы смирно позволили себя ударить и утащить в тёмный угол, мы с Роллинсом взяли бы Доу с поличным и не тратили бы сейчас время на глупые разговоры.

За дверью чертыхнулись; кто-то рванулся в кабинет, но его удержали. Тина мысленно сосчитала до десяти и только потом продолжила:

– Вы хотите сказать, что я не должна была сопротивляться?

– Я хотел узнать, где он спрятал тело Эмми. А теперь вряд ли получится это выяснить… Да, мисс Мэйнард, вы кругом виноваты. И, кстати, мы ещё не поговорили о том, как умер Доу, меня это очень интересует.

Перед глазами появилась золотистая пелена, а в ушах – звон.

– Незаконно привлекать людей для участия в полицейских операциях. Тем более – с риском для жизни. Я там чуть не умерла! Он мог меня оглушить – а мог просто убить на месте.

Йорк криво улыбнулся:

– Да ладно, было бы о чём беспокоиться. Кошек бы пристроили по приютам, а ваша напарница заполучила бы наконец вместо коварной соперницы прелестного студента в рабство, как и хотела с самого начала. Бросьте, мисс Мэйнард. Вам ли меня обвинять? Я не стоял за спиной с топором, чтоб заставить вас умчаться на свидание с Доу. Вы сами сделали это, без подсказок. Точнее, вас толкнуло беспросветное одиночество. Когда жизнь бессмысленна, человек инстинктивно пытается её прекратить. Природа рациональна, знаете ли.

…Тина даже не поняла, как это вышло.

Раз – и кулак хрустнул, и боль отдалась в плече. Два – и Йорк опрокинулся со стула, с воем прикрывая разбитый нос. Три – и дверь распахнулась, и на пороге показалась рыжая валькирия – Пэг О’Райли.

– Если что, мисс Мэйнард, у вас теперь есть личный фан-клуб, – сказала она.

А Тина осела в кресло, сжалась в комок и расплакалась.

Потом в кабинете стало очень тесно: туда разом ввалилось человек десять в униформе, а он явно не был рассчитан на такое засилье копов. Высоченный толстый негр, понукаемый Пэг, ухватился за кресло и вместе с Тиной выкатил его в коридор.

– Куда её? – пробасил негр, предусмотрительно притормаживая на повороте. – В архив?

– Не-не-не, у нас там не развернёшься, давай сразу на улицу, – замахала руками Пэг и забежала вперёд, заглядывая Тине в лицо. – Ты как, солнце?

– В порядке, – вздохнула она прерывисто и попыталась спустить ноги на пол. – Слушайте, спасибо огромное, я дальше сама…

– А сможешь? – Негр остановился и скептически посмотрел на неё сверху вниз – огромный, как гора, седой, черноглазый.

– Сможет, сможет, – закивала рыжая валькирия и, ухватив Тину за запястье, выдернула её из кресла. – Спасибо, Кид, очень выручил. Ты верни этому засранцу реквизит, а мы поболтаем на крыльце по-женски. Куришь? – повернулась она к Тине.

– Нет.

– Хоть кофе-то пьёшь? – с подозрением осведомилась Пэг и, дождавшись кивка, потянула её к лестнице. – Значит, поладим.

Ночная прохлада отрезвляла. Осточертевшие уже гортензии, синие и малиновые, влажные от росы, наклонялись к крыльцу, облизывали затылок и плечи; ветер колыхал заросли у забора и дёргал флюгер на крыше «Чёрной воды». Издалека доносилась музыка – какая-то старая, но неузнаваемая из-за расстояния. Почти все окна в домах уже погасли.

– Люди тут рано спать ложатся, ещё одиннадцати нет – а все по койкам, – широко повела сигаретой Пэг, словно очерчивая защитный круг, и стряхнула пепел прямо на порог. – И каждый верит, что уж с ним-то ничего страшного не произойдёт. Ты как, оклемалась?

Тина сгорбилась и подтянула колени к подбородку, словно обнимая со всех сторон свой стаканчик с приторно-сладким кофе.

– Насколько это возможно для человека, которого дважды попытались убить, а потом прилюдно унизили.

Рыжая насторожилась.

– Первый – Доу? А второй раз когда?

– Ну, детектив Йорк был за рулём.

Она сначала моргнула, точно не поняла смысла фразы, а затем рассмеялась:

– А, ну, ясно. Натерпелась, в общем. Сильно на него злишься?

– Угу.

Ответ прозвучал совсем глухо, точно утонул в кофе.

– Не злись, – попросила вдруг Пэг, и голос её смягчился. – У него есть причины, ну… быть таким. Всё, что он о тебе говорил, он уже тысячу раз подумал о своей жене. И просто не может перестать думать. Йорк же тогда только назначение получил, пропадал на работе сутками, а Эмми… Ей очень тоскливо было одной в незнакомом городе.

Ветер со всей дури врезался в жестяной флюгер, обмотался вокруг него и бессильно обвис. Ночь стала душной, по-настоящему летней; на первом этаже «Чёрной воды» начали гаснуть огни.

– Он себя не простил, да?

– И вряд ли простит, такой уж он человек. – Пэг глубоко затянулась и выдохнула дым в ночное небо. – А мучиться будут все остальные. Но, пожалуй, никто, кроме него, не смог бы вычислить Доу. И переиграть этого осторожного подонка.

Тина на секунду замерла, ожидая, что снова станет обидно, больно, тошно… однако ничего так и не случилось. Внутри было спокойно, словно что-то отгорело.

– Ты считаешь, что это победа?

– Ну да. Доу мёртв, ты жива. Сейчас тебе чертовски плохо, но это пройдёт, как только очутишься в родных стенах… Тебя подбросить, кстати?

Перспектива оказаться наконец в уютном, безопасном месте в окружении кошек заставила сердце встрепенуться.

– А как же допрос?

– Сбор показаний, – улыбнулась Пэг и щёлкнула её по лбу. – Не набирайся дурных привычек от Йорка. Отдыхай пока, я напишу докладную-ябедную и подам Элизе… то есть капитану Маккой. Тебе придётся заехать пару раз, конечно, но на сегодня хватит приключений.

«Хватит приключений».

Тине показалось, что это звучит божественно.

Пэг водила здоровенный внедорожник камуфляжной расцветки – новый, навороченный и явно раза в два дороже, чем даже автомобиль Бигглов. Салон пропах запахом кожи, табака и шоколада. Ехала она аккуратно, плавно; из колонки шептал что-то сокровенное голос безымянной джазовой певицы, низкий и убаюкивающий, а в унисон еле слышно постанывали духовые. Лоундейл проплывал за окном – скучный и сонный, и даже тёмные воды Кёнвальда не вселяли тревоги, напротив, успокаивали, словно беззвучно говорили: «Теперь не бойся. Мы рядом».

Дом-с-репутацией издали радостно приветствовал хозяйку светлыми окнами.

– Тебя точно не проводить? – осторожно поинтересовалась Пэг, притормозив у ржавого почтового ящика.

– Не стоит, – улыбнулась Тина, спрыгивая сначала на подножку, потом на дорогу. – Это, наверно, мисс Рошетт, я отдавала ей ключи.

– Точно, кошки же, – понятливо кивнула рыжая. – Ну, тогда я тем более подожду. Не станет же она у тебя ночевать? А я её подвезу, мне всё равно по дороге.

Мисс Рошетт была не одна, а в компании двух разбойников, разорителей холодильника и волшебников, укротителей кошек и самых бесцеремонных детей Лоундейла и окрестностей.

– Привет, – ангельски улыбнулся Маркос, спрыгнув со стола, стоило хозяйке показаться на кухне. Кофемашина, определённо живая, булькала, наполняя всю кухню ароматом кофе. – А я тут пошуршал, ничего?

– Это тянет на международную премию в области магии и колдовства, – ответила Тина, когда наконец нашла в себе силы говорить. – Как ты заставил работать эту рухлядь?

– Покопался немного в механизме, папка научил, – скромно потупился он и – очень-очень быстро – стрельнул взглядом в Уиллоу, которая с зачарованным видом пыталась гладить четырёх кошек одновременно. Нить беседы она тем не менее не теряла и отреагировала мгновенно:

– Мне бы такого папку… А правда, что ты человека убила?

– Цыц! Не говорите глупостей, юная леди, – строго заметила мисс Рошетт. На коленях у неё мурлыкала главная недотрога дома – сама Королева, распушившаяся вдвое против обычного. – Разумеется, мисс Мэйнард никого не убивала.

Уиллоу вывернула голову под жутковатым совиным углом и сощурилась:

– Но он хоть помер?

– Похоже, что да, – вздохнула Тина, сгружая рюкзак на стол. – Интересно, в этом городе есть хоть кто-то, ещё не знающий о моём неудачном свидании?

– Если и есть, то через неделю таких не останется, – вздохнула мисс Рошетт. – Детектив Йорк, к сожалению, не самый сдержанный человек, да и Оливейра, при всех его достоинствах, поболтать любит. Я бы вам советовала, мисс Мэйнард, взять отпуск хотя бы на неделю, если получится.

Маркос обиженно засопел. А потом снаружи загудел клаксон, и Тина наконец вспомнила, что на дороге у ржавого почтового ящика шикарный внедорожник до сих пор ждёт пассажиров – несколько больше, чем рассчитывала Пэг, предлагая свои услуги. Мисс Рошетт очень обрадовалась такому повороту событий и заторопилась к выходу со словами: «Ну, хватит мне здесь изображать дуэнью при несовершеннолетних ловеласах». Уиллоу и Маркос последовали за ней – вроде бы каждый по отдельности, но, без сомнений, вместе.

Тина проводила их до порога, да так и уселась там, спиной к открытым дверям.

– Эй, речное чудо с фиалками, – пробормотала она сонно, откидываясь спиной на косяк. Альвильда тут же запрыгнула на колени, тёплая и тяжёлая. – Спасибо тебе. Тогда я не оценила… но это было круто. Вот реально круто.

Потом накатил сон, неодолимый и вязкий, как болото, только болото горячее и почему-то пахнущее цветами. Тина не помнила, как встала и добралась до дивана в гостиной, но проснулась она именно там – от судорожного трезвона.

Надрывался телефон.

– Ох, чёрт, – вырвалось у неё. Часы показывали почти девять. Будильник если и звенел, то в спальне, катастрофически вне зоны досягаемости. – Кажется, проспала.

К её удивлению, телефон так и не умолк – кто-то был очень настойчив. Завернувшись в плед, Тина пересекла гостиную и сняла трубку.

– Алло?

В трубке смущённо задышали.

– Мисс Мэйнард, простите! – произнёс наконец телефон голосом Йорка, когда Тина собиралась уже нажать на сброс. – Я не хотел вас будить и вообще сожалею о вчерашнем. Но мне надо сообщить вам две новости. Очень важные, правда.

Кошки – все шесть – таращились на неё из углов гостиной с одинаковым неодобрением в круглых глазищах.

– Мисс Мэйнард?..

– Говорите, – сдалась Тина.

– Вы только не волнуйтесь, – начал Йорк осторожно – с такими смиренными интонациями, что хотелось бросить трубку, отключить телефон и забаррикадироваться в доме изнутри – от греха подальше, потому что чем дольше вступление, тем хуже новости. – В общем, Гримгроув провёл вчера вскрытие, и, согласно заключению, Джек Доу к тому времени был мёртв уже две недели. И ещё… это зафиксировали камеры, значит, ошибки быть не может, хотя я не понимаю, как такое могло случиться… В общем, он ушёл.

На плечо словно бы легла рука – ледяная и невыносимо тяжёлая.

– Что?

– Джек Доу ушёл из морга, – повторил детектив Йорк. – После вскрытия. На своих двоих. И чтоб я сдох, если понимаю, как он это сделал.