Забери меня отсюда

Глава 16 Враг в тени

Традиционно пятница была в библиотеке наполовину выходным днём, по крайней мере, для самой прекрасной трети коллектива. Но сегодня Аманда преподнесла всем сюрприз, сообщив, что готова задержаться. Причём озвучила эту шокирующую новость не когда-то, а с самого утра, за первой чашкой чая.

– Золотце моё, ты себя хорошо чувствуешь? – поинтересовался Пирс ласково, и на лице у него на мгновение появилось выражение искренней тревоги. – Дома всё хорошо?

Аманда – сегодня в белом платье с крупным цветочным принтом – отпила из чашки с таким лихим видом, словно там неразбавленный коньяк был, и ответила:

– Вполне. Всё чудесно. Я тут… А, ладно, вы так или иначе скоро узнаете… В общем, я вам раньше, чем Мине, говорю. У меня будет ещё один маленький.

Пирс даже застыл, выгнув бровь: мол, я не ослышался? Дождался кивка – и ослепительно улыбнулся.

У Тины же все мысли о паранормальщине вылетели из головы. Замаячила восхитительная перспектива тянуть на себе несколько месяцев всю работу в одиночку. Удалось выдавить только:

– Слушай, мои поздравления!

– Аманда, дорогая, как я рад! – за двоих просиял Пирс. – Поздравляю вас с Доном! Ты ему рассказала?

– Первому, – кивнула она и замялась. – На прошлой неделе, после… Когда чайник взорвался. Я тогда испугалась, что что-то не так пойдёт, ну и… В общем, Дон решил меня поддержать. И подарил мне машину.

– О, поздра…

– Тин-Тин, помолчи секунду, – перебила её Аманда так устало, что даже злиться на неё не получалось, тем более что поздравление всё равно шло не от чистого сердца. – Это большая высокая машина, внедорожник. Я на такой не ездила никогда. Она слишком мощная! Я всё время боюсь кого-то сбить… А иногда, наоборот, прямо хочется раз – и наехать на кого-то, чтоб потом уже больше не бояться, – призналась она мрачно. – С пассажирами мне спокойнее.

Пирс явно был не в восторге от идеи сесть в машину к, мягко говоря, не вполне уверенному водителю, однако он заверил Аманду, что обязательно вернётся к этому разговору вечером, а потом подлил ей чаю. Тина воспользовалась тем, что пришёл посетитель, и трусливо сбежала за стойку.

Там со стопкой приключенческих книг – Жюль Верн, Фенимор Купер и Майн Рид – стоял старый знакомый – мужчина лет шестидесяти трёх, школьный учитель по географии.

– Понравилось? – спросила Тина машинально, перебирая карточки в деревянном ящике.

Уже который год племянник мэра обещал выбить средства на цифровую картотеку, но пока обходились по старинке, достижениями пятидесятилетней давности.

– «Путешествие к центру Земли» с двадцатого раза только лучше становится, – улыбнулся учитель. Очки у него были старомодные, под стать всему вокруг – массивные, в роговой оправе. – Красивые у вас цветы, мисс Мэйнард.

– Цветы?..

Она рассеянно оглянулась, не понимая, о чём речь. И только тогда заметила, что за тот короткий перерыв на чашку чая, пока Аманда излагала свою новость года, на стойке появилось кое-что новенькое: приземистая круглая ваза, полная лесных фиалок. Стоило взгляду упасть на неё – и дымчатые лиловые лепестки затрепетали, точно сырой речной ветер дохнул на них, а библиотека наполнилась благоуханием. Тина инстинктивно потянулась к цветам, провела над ними ладонью – кожа повлажнела. На дне вазы что-то мерцало…

«Жемчуг, – поняла Тина, приглядевшись. – Там на три пальца отсыпано жемчуга».

Кёнвальд явно раскаивался в содеянном – и извинялся, как умел.

Лично заявиться он, впрочем, не рискнул. И правильно сделал: первый порыв – врезать ему хорошенько – уже прошёл, но на смену явилось не менее разрушительное желание выяснить отношения. Возможно, даже прилюдно; в самом тяжёлом случае – с привлечением в свидетели всех доступных условно разумных существ. Наверное, что-то такое витало в воздухе, потому что даже Аманда вела себя тихо и не докапывалась по пустякам… Только уточнила пару раз, не нужно ли Тину после работы подбросить куда-нибудь:

– Может, в зоомагазин? Ты вроде бы вечно корм таскаешь мешками для своих зверюг?

– Пакетами. Мешок я не потяну.

– Я подвезу!

– Финансово не потяну, – уточнила Тина, немного смущаясь. – Конец месяца, свой лимит я уже выбрала, так что теперь экономлю. Вот в понедельник начислят зарплату – и я тут же наберусь наглости и попрошу тебя о помощи. Хорошо?

– Хорошо, – вздохнула Аманда, сдаваясь. И обхватила себя руками, парадоксальным образом становясь одновременно старше и юнее. – Мне за тебя тревожно, Тин-Тин. Наверное, из-за того ублюдка, как ни крути, это я тебя к нему подтолкнула… Да ещё и машина эта новая…

Как всегда, в такие минуты она казалась почти хорошей. Обиды забывались; все недоразумения с ней отдалялись, подёргивались дымкой. Тина вспоминала, что именно Аманда настояла на том, чтоб взять её на работу – вчерашнюю школьницу, без образования, без перспектив, с одной угрюмой злостью в душе.

«А ведь библиотека поначалу мне нравилась, – подумалось вдруг. – Нет, даже приводила в восторг».

Но тут сеанс ностальгических воспоминаний был прерван самым банальным образом: зазвонил мобильный телефон. Номер высветился незнакомый.

– Может, из полиции? – пробормотала Тина. И, махнув Аманде рукой, мол, подмени, шагнула за стеллажи. – Слушаю вас.

– Это Харди, «Болтушкины сплетни». Хочу задать вам несколько вопросов, мисс Мэйнард.

Если первая мысль была о полиции, то вторая – о папарацци.

«Ах, да, мисс Рошетт же упоминала о том, что Оливейра не умеет держать язык за зубами. Наверняка весь город в курсе, что маньяк самоубился об меня, и теперь жаждет подробностей… Ну, не дождётся».

– Боюсь, вы ошиблись, – мягко ответила Тина, стараясь не показывать волнения. – Где вы получили этот номер?

На том конце провода возникла заминка. Кто-то зашуршал, потом сказал что-то в сторону, зашипел…

– Я Долорес Харди, – уточнил наконец голос после долгой паузы. – Ну… Долли. Племянница Фогга. Он ведь говорил про меня, да?

«Так это та самая!»

Тина почувствовала себя пристыженной.

– Конечно, упоминал. Простите, мисс Харди, я не признала вас сразу, – повинилась она. – Большое спасибо за помощь с объявлениями.

– Пустое! – бодро ответила трубка. – Я и сама ужасно заинтересовалась всем этим. Собственно, потому и звоню. Как насчёт того, чтоб встретиться сегодня вечером где-нибудь в парке, на ваш выбор, и пообщаться? У меня есть новости.

Неделю назад Тина бы не раздумывая согласилась на любое время и место. Но теперь перед внутренним взором развернулся диафильм с погонями и кровищей – «Свидание с Доу у развалин кинотеатра, часть первая, только этим летом». И паранойя тут же ласково обняла за плечи, шепча на ухо отборные ужасы; превалировали в её увлекательных рассказах маньяки, тени и расчленённые трупы.

– Ривер-Флойд. Знаете такой парк, прямо у реки? В половине седьмого. И ничего, если я приду не одна?

Долорес Харди не возражала. Попросила только особенно не распространяться об этой встрече: «Деловая репутация, работа, начальство. Вы ведь понимаете, мисс Мэйнард?».

На том и сошлись.

Отбой Тина нажимала в растерянности. Фогг и Корнуолл сегодня не пришли; впрочем, они по пятницам частенько заменяли традиционный шахматный матч прогулкой на свежем воздухе. Из старшего поколения только мисс Рошетт заглянула и устроилась на своём привычном месте с «Замком Отранто». Так или иначе, уточнить, настоящая ли племянница, не у кого было.

«Так, а кого мне с собой позвать-то в группу поддержки?»

Дверь реставраторской после утреннего чаепития так и осталась гостеприимно приоткрытой. Пирс, убрав волосы в куцую косицу и нацепив очки, склонился над очередным пациентом – томиком стихов издания конца семидесятых, в отвратительном состоянии.

– Слушай, какие у тебя планы после работы? Не хочешь поучаствовать в детективном расследовании? – с преувеличенной жизнерадостностью спросила Тина.

Он обернулся, глядя поверх очков:

– Неужели тебя опять на допрос вызвали, бедная ты овечка?

– Лучше. Позвонила племянница Фогга, предложила встретиться и поболтать насчёт объявлений. Ну, тех, которые про камни. Договорились пересечься сегодня в Ривер-Флойде, в шесть тридцать.

Пирс снял очки, отложил на край стола, потёр виски.

– Ривер-Флойд, значит… Я пас, наверное, устал как собака. И вот ещё, Тин-Тин, подежуришь в обед здесь? Я хочу сегодня перекусить в кафе.

– Забыл дома капусту? – посочувствовала Тина, сообразив, что время уже позднее, а микроволновка не источает пугающее амбре.

– Да нет, принёс, – ответил он и поморщился, снова дотрагиваясь до лица. – Просто захотелось чего-то… Не знаю, бифштекса, что ли.

– С кровью? – вырвалось у неё. – Бэринг-Гулд или Брэм Стокер?

От неожиданности Пирс заморгал, часто и подслеповато, потом сообразил, в чём дело, и сделал страшное лицо:

– Бу! – оскалил он зубы, как на подбор, белые и ровные. – Нет, к счастью, проблемы ликантропии и вампиристики меня обошли. Сплю что-то мало, только и всего. Люди вообще склонны откладывать визит к стоматологу до последнего, а если уж…

– А если уж твой стоматолог – ещё и твоя бывшая жена, то пиши пропало, – закончила за него Тина. – Ладно, выздоравливай. А я как-нибудь выкручусь, не съест же она меня, эта Долорес Харди.

Сказать-то сказала, но червячок сомнений никуда не делся. Наоборот, разросся в благодатной почве до размеров хтонического чудовища. Помощь пришла с неожиданной стороны – от мисс Рошетт.

– А почему бы вам не обратиться к детективу Йорку? – предложила она за чаем в обеденный перерыв. Её и Уиллоу, непривычно молчаливую, допустили ненадолго в святая святых библиотеки, комнату для персонала, где перемигивался зелёными огоньками новый чайник и призывно сверкала на столе ярко-красная жестяная коробка с печеньем. – У него может быть много недостатков, но человек он достойный.

– И он в курсе про Доу! – оживилась Уиллоу, отвлекаясь от выковыривания изюма и орехов из песочных «ушек». – И двинуть может, если что. Не, можно, конечно, Кёнвальда попросить на стрёме постоять…

Кулаки у Тины рефлекторно стиснулись.

– Нет, обойдёмся пока без него. Если что – река недалеко от парка, добежать успею.

– Накосячил, – с явным удовлетворением в голосе предположила девчонка. – Привыкай. Он, конечно, великий колдун и вообще существо древнее и непостижимое, но потому и косячит не по-человечески, а в масштабах греческих трагедий. Если охотиться, так на священного оленя Артемиды, если спросить совета насчёт урожая яблок – так у богини раздора.

– А перевоспитать? – мрачно предположила Тина.

Воображение рисовало методы, очевидно запрещённые к применению в школах этак с конца девятнадцатого века.

– Мужчины не перевоспитываются, – с улыбкой ответила мисс Рошетт, и седая коса, уложенная вокруг головы как никогда напомнила корону. – В исключительных случаях они радикально меняются, но, как правило, ценою личной катастрофы. Если он не натворил ничего непоправимого, то помучайте его и простите с лёгким сердцем.

– А пока что я вас с этим копом сама посторожу, – заключила Уиллоу воинственно. И добавила зачем-то: – И Маркоса позову. Ему полезно.

В чём именно заключается польза, она не пояснила.

Мысль позвать Йорка была, в общем-то, здравой. Но к ней Тина привыкала почти весь рабочий день, лишь под самый конец решившись на звонок. Трубку на той стороне взяли не сразу, но зато откликнулись с невиданным энтузиазмом.

– Живая? Травм нет, никто не гонится?

– Да, – вырвался смешок. – Я по делу, честное слово.

– Ну понятно. Таким отъявленным негодяям удовольствия ради не названивают, – согласился Йорк. – Так что за дело? Сразу предупреждаю, что меня тут завалило контрабандной взрывчаткой, идиотами и отчётами, так что подъехать я смогу не раньше чем через полчаса.

Эти слова отозвались неясным теплом в груди: он готов был бросить всё что угодно, сорваться с места и приехать по первому зову. Пришлось напомнить себе, что детектив никогда не был похож на альтруиста, и причина, скорее всего, заключалась в желании поймать Доу – живого или мёртвого.

«Хотя сейчас, пожалуй, уже без вариантов».

– Одна женщина предложила мне встретиться, – честно призналась Тина. – И сообщить информацию, которая может касаться Доу и его сообщников. Точнее, того, что они, скорее всего, ищут. Я при встрече расскажу.

– Умеете заинтриговать, мисс Мэйнард, – усмехнулся в трубку Йорк. Потом крикнул куда-то в сторону, глухо и раздражённо: – А? Нет, Роллинс. Какое к чёрту свидание? Да, по работе. Нет, не взрывчатка. В задницу отчёт… Простите, мисс Мэйнард, я тут улаживал кое-что. Так где встречаемся? Вас забрать из библиотеки?

Между откровенно экстремальным вождением детектива и потенциально опасным – Аманды, по большей части осторожной, выбор был очевиден.

– Давайте встретимся у парка Ривер-Флойд, рядом с детской площадкой. В двадцать минут седьмого. Меня подвезут.

– Не садитесь только в машину к подозрительным мужикам, – проникновенно посоветовал Йорк и повесил трубку.

Как только уговор свершился, Уиллоу смылась в парк – обустраивать засаду, как она выразилась. Чуть позже ушла и мисс Рошетт; с её отбытием библиотека опустела. Фиалки после долгих размышлений Тина оставила на стойке, подумав, что странно будет тащить их на деловую встречу с журналисткой. И только в последний момент, уже окинув прощальным взглядом тёмное помещение, ссыпала в сумку горсть жемчуга, мокрого и холодного, а в нагрудный кармашек воткнула крошечный букет, буквально с дюжину цветков.

На удачу.

Подарок Дона Биггла, одного из самых высокооплачиваемых адвокатов Лоундейла, оказался воистину устрашающим: настоящий внедорожник из тех, что проедет осенью по раскисшему полю, только выкрашенный в пламенно-алый цвет. Серебристая решётка бампера агрессивно скалилась тремя буквами А, издали похожими на драконьи зубы.

– Ого! – вырвалось у Тины. – Слушай, кажется, я тебя понимаю. Он просто создан для того, чтобы таранить врагов.

– Вот-вот, – мрачно откликнулась Аманда, цепляясь за свою крокодиловую сумочку, словно за последний оплот женственности и нежности. – А учитывая мой характер… Честно слово, мне бы хватило кольца с бриллиантом или туфель от «Селестино». Но у Дона свои представления о прекрасном. Я не рассказывала, что он мне первым делом подарил супермощный шокер? Нет?

Против ожиданий, водила она аккуратно, почти по-пенсионерски: загодя притормаживала перед «зебрами» и перекрёстками, дотошно соблюдала скоростной режим и даже музыку не включала, чтобы не отвлекаться. Лицо у неё сперва аж побелело от сосредоточенности; но вскоре напряжение отпустило, и завязался разговор. Заболтавшись, Тина едва не совершила непростительную ошибку.

– Вот досюда, останови! – выпалила она в последний момент, заметив припаркованную под падубом полицейскую машину, а чуть поодаль на качелях – мускулистую мужскую фигуру. Фигура грустно обнимала коричневый бумажный пакет и потягивала кофе из одноразового стаканчика. – Отсюда мне уже рукой подать до дома, а я ещё прогуляться хочу. Слушай, спасибо тебе огромное.

– Всегда пожалуйста, – несколько кисло отозвалась Аманда и, притормозив, отогнула зеркальце. – Боже, ну и рожа, шире… не скажу чего. Тин-Тин, ответь честно, я поправилась?

Уже открыв дверь и спустив одну ногу, Тина послушно присмотрелась. Лицо и впрямь казалось несколько оплывшим, припухшим, но Аманда явно не этого ответа ждала.

– Ты чудесно выглядишь, не бери в голову. Духота просто, вот и мерещится всякое. До понедельника!

Ярко-красный внедорожник чуть сдал назад, аккуратно развернулся на парковке у пекарни и двинулся обратно, к центру города. Выждав немного для надёжности, Тина перешагнула низенькую оградку детской площадки и подошла к Йорку со спины. Велик был соблазн резко опустить ему руки на плечи и крикнуть что-нибудь страшным голосом, но кобура под мышкой несколько охлаждала трикстерский пыл.

– Добрый вечер. Прощу прощения…

– Вот только не извиняйтесь за три минуты опоздания, мисс Мэйнард, вам не идёт. Отослали начальницу, значит? И правильно, только сплетен о неуставных отношениях нам не хватало, – хмыкнул детектив и поднялся, протягивая пакет. – Тем более что вот он, повод. Там два горячих пончика. Не хотите подкрепиться? Я угощаю.

Пакет был без логотипа, с жёлтой наклейкой.

«Купил у Кирков, похоже».

– С удовольствием, – откликнулась Тина, принимая неожиданный подарок. Пончики оказались самые что ни есть классические – тёплые ещё, масляные, в сахарной пудре. – А вы как же?

– Ну, Эмми никогда не одобряла фастфуд, говорила, что я такими темпами к сорока годам стану типичным жирдяем в униформе из полицейского сериала… – Он резко отвернулся, взъерошил себе волосы, потом отхлебнул капучино из бумажного стаканчика. – Ладно. Проехали. Давайте мне один, уговорили.

В этой торопливой трапезе чувствовался привкус запретного плода, как в сигарете, выкуренной тайком на школьной крыше. Вытирая руки влажной салфеткой, отхлёбывая из любезно предложенного – чужого, чужого – стаканчика, Тина ощущала себя немножко преступницей или бунтовщицей.

«Но не изменщицей».

Мужчину в Йорке она упорно не видела: не помогали сменить точку зрения ни закатанные рукава рубашки, ни бицепсы, ни даже рискованные шутки – словно тот самый первый разговор в участке и последовавший за ним удар в челюсть навсегда сломали что-то в отношениях.

– Наверное, нельзя запасть на человека, который тебя мусором считает, – пробормотала Тина, забывшись. В библиотеке проговаривать что-то себе под нос было делом обычным – подобное и за Амандой водилось, и за Пирсом. – Что бы по этому поводу ни думали авторы любовных романов…

– Чего? – удивлённо обернулся детектив.

К щекам прилила кровь.

– Ничего, я просто… А, вон, наверное, и мисс Харди! – Женщина в шортах и короткой джинсовой куртке подвернулась весьма кстати. – Та сотрудница из «Болтушкиных сплетен», я о ней говорила!

Йорк скривился:

– Ненавижу писак!

С Долорес Харди, а это оказалась и впрямь она, чувство было взаимным.

– Ненавижу копов, – призналась женщина, косясь из-под густой неровной чёлки мышастого цвета. Потом сунула руки в карманы. – Ну, допустим, согласна, я сама предложила, и если вам так спокойнее… Давайте присядем.

Ей было, как вскоре выяснилось, сорок семь лет, но выглядела она в худшем случае на тридцать с хвостиком – точнее, года на тридцать два непростой жизни за хрупкими женскими плечами, жизни, полной коллизий и испытаний. Круглое лицо, острый нос, маленькие глаза – Долорес сильно напоминала своего дядю, мистера Фогга, особенно в профиль. Шахматы она обожала, играть научилась именно в его доме и по дядиному же наущению пошла в журналистику.

– Но не вытянула, – честно призналась Долорес, завершая свою короткую автобиографию. – Все эти люди, общение, нахальство как второе имя… Тяжело было. С другой стороны, я всегда мечтала провести собственное репортёрское расследование. Такое серьёзное, секретное, все дела. Ну и вот.

И она извлекла из потрёпанного рюкзака на удивление аккуратную папку на резинке, полностью забитую распечатками. Лицо у Йорка вытянулось.

– Мисс Харди…

– Я миссис, – поправила она, вздёрнув круглые бровки. Взгляд из-под чёлки получился пронзительный, тяжёлый, напоминающий о реальном возрасте. – Была замужем три года, развод, двое детей, четыре собаки, счастлива. Так вот, про расследование. Меня заинтересовали эти объявления, и я заметила вот что. Смотрите, там за годы целая куча объявлений о белых камнях – и у нас, в «Болте», и в «Еже». И ни в одном объявлении нет…

– …обратного адреса, – закончила за неё Тина.

Долли поймала её взгляд; в чёрных мышиных глазах светилось обожание.

– Значит, мне не мерещится… Да, именно. Но это не единственная странность.

Возможно, миссис Харди не годилась в репортёры, но архивный работник из неё вышел бы на загляденье. Дорвавшись до архива личных дел и сопоставив некоторые даты с публикациями объявлений, она усмотрела любопытную закономерность.

– Вот, к примеру, Брайтон Холлиуотер, – выудила она одну мятую распечатку из кипы таких же. – Год поступления, год увольнения… Видите? В этом же месяце объявления в «Болтушкиных сплетнях» исчезают, зато появляются в «Деловом еженедельнике» – через три недели примерно. К ним как раз поступает на работу Лили Джонс. Через полтора года она умирает в больнице от инфаркта. Снова пауза в публикациях. На сцену выходит вот этот старичок, Берне его фамилия… И знаете, что у них общего?

Тина пригляделась к нечётким, зернистым фотографиям на копиях. Лица были разные: одутловатые, худые, перекошенные, с заплывшими глазами и навыкате… Йорк аккуратно подвинул к себе папку и профессионально скупым, отточенным жестом пролистал её.

– Больные они все какие-то, – выдал он вердикт.

– Бинго, сэр, – кивнула Долли. – Поглубже копнуть я успела только в одиннадцати случаях, но все без исключения эти люди умерли не позднее чем через год после увольнения. И в личном деле у каждого – по десятку больничных листов, ей-богу, для нашей профессии – перебор.

Детектив принялся вновь просматривать папку, на сей раз внимательнее.

– Вы проделали большую работу, мэм. Я могу забрать это?

Долорес Харди переглянулась с Тиной; та кивнула.

– Там последние четыре листа – выписки из личных дел сотрудников, которые могли приложить руку к объявлениям в «Еже» за последние годы. Ну, и адрес места, где похоронен последний человек, печатавший эту чертовщину у нас, в «Болте». И ещё… По всем я проверить данные не смогла, но поговорила с одной женщиной у нас в отделе, она дольше всех работает… Так вот, вон тех шестерых, – Долли быстро отсчитала из общей кипы несколько выписок, – пристроили в газету по блату. Насчёт «Ежа» не скажу, у меня там таких связей нет, может, вам будет легче проверить, – кивнула она Йорку и пихнула ему папку. – Забирайте, что уж.

– Спасибо, – поблагодарила Тина от всего сердца.

Долорес стушевалась, ссутулилась, пряча кулаки в карманах шорт.

– На здоровье, – резко, по-кукольному деревянно кивнула она. – Я не для вас старалась, если честно. Заинтересовалась просто, начала копать, а потом – как в стену уткнулась. И, знаете, такое чувство, что к лучшему. Если дороетесь до чего-то толкового – сообщите мне, хорошо? А я пойду, пожалуй. У меня шестеро мужиков в доме, но что-то я сомневаюсь, что двуногие в состоянии позаботиться о четвероногих. Хорошего вечера, мисс Мэйнард.

В этой части парка по вечерам становилось зябко. Выползал из-за густых самшитовых изгородей туман, укрывал детскую площадку – яркие пластиковые башенки, лесенки и горки, качели с облупившейся краской, точно доставшиеся от прошлого века в нагрузку, и лавки напротив песочницы. Так сложилось, что школьники облюбовали себе местечко посветлее, под фонарями, и поближе к источнику пищи – на другом конце парка, там, где допоздна работал мини-магазин с золотым запасом колы и чипсов. Выгуливать здесь собак запрещалось; случайные же пешеходы предпочитали идти по другой, более светлой стороне…

Детектив Йорк с его мускулами, загаром, пронзительным одеколоном и мужественным профилем подходил этому воистину мистическому месту примерно так же, как розовый чепец – бультерьеру.

– Ну, – протянул детектив задумчиво, взгромождаясь на оградку. На соответствие пейзажу ему, очевидно, было глубоко наплевать. – А теперь рассказывайте мне, мисс Мэйнард, при чём тут Доу и эти идиотские объявления про белые камни.

Фиалки, небрежно засунутые в нагрудный карман, источали пьянящий аромат – неожиданно сильный, сладкий и немного землистый. Тина отступила на полшага, скрещивая руки.

– Пообещайте, что не станете соваться к ним в одиночку. И отдайте мне папку, я сниму себе копию.

Йорк сощурился:

– Да вы, похоже, считаете себя супергероем, мисс Мэйнард? Для этого маловато разок выжить в схватке с маньяком. В другой раз может и не повезти.

Она могла бы разозлиться, наверное.

Если б не Кёнвальд; если б не крысы в подвале «Перевозок Брайта»; если б не чудовищные существа, окружившие Маркоса тогда, на исхлёстанной ливнем улице…

– То же самое и к вам относится. Большое спасибо, что составили мне компанию. Папку я у вас не отбираю, да и информацией поделюсь, только пообещайте, что не станете совершать опрометчивых поступков.

Детектив, кажется, оторопел от такой наглости. Открыл рот, закрыл, потом наставил на Тину палец:

– Вы говорите это мне, что ли? Вы… Ладно, я согласен, – неожиданно успокоился он, и взгляд у него стал цепким. – Рассказывайте, в какое дерьмо я вляпался.

На секунду у Тины появилась мысль, что вот прямо сейчас можно перескочить через оградку и дёрнуть к берегу реки. Йорк ни за что не смог бы догнать её вовремя.

«Я ведь не совершаю ошибку?»

– Хорошо, – произнесла она. И добавила, чтоб только время потянуть: – Хорошо… Вы ведь помните сердце Доу?

Детектив отчётливо вздрогнул.

– Такое забудешь.

– Доу был одержим, – сказала Тина. И продолжила, с каждым следующим словом всё чётче формулируя для себя смутные догадки, компонуя подозрения в стройную теорию: – Скорее всего, одержим по собственному решению, осознанно, то есть с сущностью внутри у него было нечто вроде соглашения. Подобные сущности называют тенями – или крысами, и в городе их слишком много, чтоб спокойно гулять по вечерам. Единственное, что защищает нас, – это река. Белые камни – нечто важное для реки…

– И тени охотятся за ними, – заключил Йорк без тени улыбки. – Примем за рабочую версию – за неимением лучшего. Пойдёмте, мисс Мэйнард, я вас провожу. И не надо так смотреть, я же не подвезти вас предлагаю.

Он галантно предложил свой локоть в качестве опоры, Тина его деликатно проигнорировала. Тем не менее атмосфера как-то разрядилась, сделалась комфортной. Каждый шёл и думал о своём – рядом, но не вместе. Изредка мимо проезжали машины; горели фонари – яркие, тёплые, оранжевые, и тени то удлинялись, то ныряли под ноги.

Стоял удивительно тихий вечер, безветренный и влажный. Ещё немного – и он стал бы душным. Воздух казался свежее, когда дорога прижималась к берегу, и застревал в горле, когда она, огибая скопление домов с ухоженными лужайками, врезалась далеко в парк.

…у Йорка были отличные рефлексы.

Он прицельно оттолкнул Тину в любовно выстриженный самшитовый куб, а сам резко развернулся, перехватывая руку с кухонным тесаком.

И – охнул от натуги.

Его противник, невысокий и рыхлый, обладал удивительной силой. Достаточной, чтобы медленно, но неуклонно преодолевать сопротивление, приближая лезвие к взмокшей шее Йорка.

Или – толстыми пальцами сжать его второе запястье до хруста.

Или…

– И-эх!

Тонкий ивовый прут со свистом опустился на сутулую спину, обтянутую свитером крупной вязки… и рассёк. Нож вывалился, чиркнул Йорку по груди и упал на асфальт. Фонари погасли, а когда вспыхнули вновь, то детектив уже валялся на проезжей части, ругательски ругаясь, и пытался спихнуть с себя очевидно бездыханное тело пожилой женщины в жёлтых шлёпанцах, свитере и комично облегающих бриджах. Над этой эпической картиной возвышалась Уиллоу с ивовой ветвью в руке, а чуть поодаль маячил бледный, но решительный Маркос.

– Уф, успела, – демонстративно выдохнула девчонка. И, повернувшись к Йорку, царственно приказала: – Вы тут разберитесь пока, а мы её проводим. Удачи и спасибо за службу.

Прежде чем Тина успела опомниться, Уиллоу подхватила её под локоть, помогла выбраться из самшита и быстро-быстро потащила в сторону моста.

– Эй! Куда спешим-то? А детектив?

– Ничего ему не сделается, я эту бабу обезвредила, – буркнула Уиллоу, затравленно озираясь. – Мы у тебя ночуем, ладно? У нас тут проблемы.

– Да я уж вижу. – Тина обернулась, успев увидеть до поворота, как Йорк наконец-то стряхивает с себя тело.

– Не эти, – мягко возразила девчонка, ускоряя шаг. И дёрнула головой: – Ты сам расскажи.

Маркос, который до тех пор был тише воды ниже травы, наконец поравнялся с ними и нервно облизнул губы.

– Я… Я гулял вокруг библиотеки…

– Мямля, – хмыкнула Уиллоу.

Маркос вспыхнул.

– Я за вами приглядывал, – заявил он, вздёргивая подбородок. – И подслушивал. И когда вы с детективом созвонились, время назначили, то почти сразу та тётка подвалила к библиотеке и тоже стала за вами следить. Ну, а мы с Уиллоу – за ней.

Сердце у Тины сжалось.

– И что это значит?

– То, что у нас завелась крыса, – с убийственной прямотой ответила Уиллоу. – И, к сожалению, в переносном смысле.