Забери меня отсюда

Глава 27 На дне колодца

Давным-давно, в детстве ещё, Тине приснился страшный сон. Будто бы она прячется в пустом колодце, смотрит вверх и точно знает, что очень скоро случится нечто невозможно жуткое. Может, в колодец заглянет чудище, или кто-то опрокинет туда цистерну с радиоактивными отходами, или просто вода начнёт поступать со всех сторон одновременно – ледяная, а потому смертоносная… Но пока здесь тихо, гулко и одиноко; каменные стенки выстланы тонким мхом, словно переливчатым бархатом, растут на дне завитки-папоротники, порхают золотые мотыльки, рассыпая искры с крыл. И девочка, укутанная распущенными волосами, точно утопленница, сидит неподвижно, обняв колени, и лишь изредка поглядывает вверх, где высоко-высоко виден кругляш бледного неба.

Сейчас, за хлипким пластиковым столиком в шумном молле, Тина грела озябшие ладони о картонный стаканчик с чёрным чаем и чувствовала себя точно так же: онемело, с предчувствием скорой и неминуемой катастрофы, а галдёж вокруг странным образом воссоздавал то же ощущение ошеломительного одиночества и тишины, как в том колодце из сна.

– Что-то плохое однажды случится… – пробормотала она и поднесла стакан к губам.

Ткнулась, промахнулась, едва не ошпарилась – и пришла в себя.

Аманда смотрела на неё выжидающе.

– Да уже случилось, похоже, – с удивительной для себя деликатностью сказала она и опустила взгляд в чашку, помешивая хлипкой пластиковой ложечкой свой мокко. – Хотя – как подсказывает пессимизм, пардон, житейский опыт – всегда может быть хуже.

Со стороны красно-белых прилавков «Ямми» послышался шум, затем взрыв хохота. Тина инстинктивно оглянулась и вздрогнула: на футболке у длинноволосой блондинки багровело свежее пятно.

«Кровь?» – пронеслось в голове абсурдное предположение.

Двое парней рядом гоготали, держась за животы, ещё один ползал по полу, собирая на поднос бургеры в ярких обёртках. Крутился на полу, словно стрелка в компасе, вытянутый бумажный стакан, и растекалась всё дальше, поглощая рассыпанную по полу картошку фри, красноватая жидкость.

С неприличным запозданием явилось понимание, а за ним и облегчение.

«Всего лишь вишнёвая газировка».

– Если бы не ты – наверняка было бы гораздо, гораздо хуже, – попыталась пошутить Тина, но получилось жалко и болезненно; она ещё и прижала рефлекторно руку к животу, в том месте, где у незнакомой блондинки красовалось пятно на футболке. – Как тебя вообще занесло туда?

Аманда проследила за её жестом с унизительным пониманием, но никак это не прокомментировала.

– Я там живу неподалёку вообще-то, – ответила она наконец. – Уже вернулась домой, но потом как представила маленького, возню эту с ужином… В общем, поехала опять кататься. А в голове засели твои слова про свидание с двумя кавалерами. Думаю, в прошлый раз и одного хватило, чтобы потом полночи провести в полицейском участке. Да и название бара знакомым показалось, вроде видела эту «Тёмную сторону» сразу за парком – всё сложилось, скажем так. Вот я и колесила там, туда-сюда, выглядывала тебя. Не всерьёз, конечно… Хотя в итоге вышло серьёзнее некуда. Там ведь был Доу? – спросила она прямо.

Врать не хотелось.

– Да.

– Дела-а, – сощурилась Аманда. Взгляд у неё стал такой же, каким она изучала обычно налоговую декларацию в конце года. – Он живой, что ли?

Перед ответом Тина колебалась совсем недолго.

– Нет.

Она ожидала чего угодно – вот только не того, что Аманда выдохнет и откинется на спинку стула, блаженно улыбаясь.

– Счастье-то какое, значит, я ничего уголовно наказуемого не совершила. Будем считать, что хоть на что-то полезное твой кавалер сгодился: я получила бесплатный сеанс шоковой терапии, воплотив в жизнь свой самый абсурдный страх. И что теперь делать будем? Пойдём в полицию? Вызовем экзорцистов? Запишемся к психиатру на коллективный приём? Если выбираем последний вариант, то знай, что у меня есть хорошие контакты, было одно дельце у Дона пару месяцев назад…

Она болтала без умолку, ни на секунду не закрывала рот. И Тина, вглядываясь в чересчур размеренные движения ложечки в бумажном стакане – сколько уже можно мешать чёртов мокко? – отмечая про себя дрожание уголков рта, побелевшие губы и множество других признаков, осознавала постепенно:

«А это ведь страх».

Аманда не просто растерялась – она перепугалась до полусмерти. Но держалась стойко, словно её неестественно прямые плечи были последней опорой для накренившегося небосвода.

Тина спрятала улыбку в салфетке, вытирая губы от молочной пены, и затем произнесла немного виновато:

– Ты, наверное, меня возненавидишь, но нам нужно вернуться. За Пирсом.

Аманду буквально подкинуло на стуле.

– Пирс был в баре с маньяком?

– Нет, из бара он вышел, – успокоила её Тина. – Он где-то на улице, но в таком состоянии… Ему срочно в больницу надо.

Полноватые пальцы Аманды сжались на краю стола до побелевших костяшек. Она размышляла секунд десять, затем ответила:

– Вот с больниц мы и начнём. Вечером в парке полно собачников и спортсменов, если он пошёл в ту сторону и всё именно так плохо, как ты говоришь, – «Скорую» к нему уже вызвали. Нет смысла совать голову в пасть к тигру, понимаешь?

Следующие полчаса часа она методично обзванивала все городские больницы, благо таковых оказалось немного. Но нет, пациента, похожего по описанию на Коула Пирса, ни в одну из них не привозили; Доу, впрочем, тоже, но в этом даже сомнений не было. Но когда надежда почти иссякла, перезвонили из приёмной госпиталя имени Святой Бригитты.

– Мы говорили с вами некоторое время назад, мэм, – сообщила женщина на том конце провода. – Скажите, вы его родственница? Пациент в тяжёлом состоянии, подходящий под описание, которое вы оставили, поступил в реанимацию буквально только что. Документов при нём нет, но…

– У него аллергия на глюкозу! – рявкнула в трубку Аманда. – Если это он… Но лучше перестраховаться. Будем через… в общем, скоро!

Еду и недопитый кофе они оставили прямо там, на столике. Пока Аманда, вколачивая каблуки в плитку, на ходу рылась в своей крокодиловой сумке в поисках ключей, свет вдруг заморгал, причём в шахматном порядке – половина ламп горела тускло и потрескивала, как в грошовых ужастиках, а остальные вовсе погасли. Краем глаза Тина зацепила в общей картине что-то тошнотворно неправильное и обернулась уже специально.

Девушка с пятном от газировки на футболке внимательно смотрела им вслед – повернув голову на сто восемьдесят градусов.

Напряжение снова скакнуло; когда через мгновение свет включился, девушка болтала с приятелями и выглядела как самая обыкновенная студентка. Тина провела рукой по лицу, точно стирая невидимую паутину.

«Померещилось?»

По пути в госпиталь Аманда сделала ещё пару звонков – один свекрови, совсем короткий, другой мужу, с которым болтала почти четверть часа.

Тинин телефон тоже наконец-то ожил, проявился Йорк. Написал в своей обычной хамоватой манере: «Вас там не убивают, надеюсь?» Получил в ответ лаконичное: «Уже нет» – и перезвонил меньше чем через минуту.

– Мисс Мэйнард, вы серьёзно? Или поганка Саммерс пыталась накормить вас самодельным супом, а вы героически сопротивлялись всё это время?

– Если бы, – вздохнула Тина, отвернувшись к окну, и прикрыла мобильник рукой. – Доу сделал очередной ход. Поймал Пирса на улице и под пытками заставил его заманить меня в бар.

Детектив выругался с такой экспрессией, что на линии на секунду помехи образовались, потом спросил отрывисто:

– Вы в порядке? Где сейчас Доу, вы, Пирс?

– Отделалась испугом, – призналась она честно. – Пирс в госпитале, точнее, я надеюсь, что это он, а не кто-то похожий. Мы сейчас едем туда выяснять…

– «Мы» – кто? Вы со своим белобрысым парнем? – В голосе Йорка прорезались металлические нотки.

– Нет, я…

– Тогда не вздумайте туда соваться, может быть ловушка. Что за госпиталь?

– Святой Роберты, вроде бы…

– Бригитты! – крикнула Аманда, отвлекаясь от щебетания с мужем. – Госпиталь Святой Бригитты, проспект Гвардии, тридцать шесть!

– Спасибо, миссис Биггл, вы очень помогли, – с предельной для себя вежливостью ответил Йорк. – Значит, в какой вы компании – я понял. Доезжаете до перекрёстка, останавливаетесь прямо за поворотом, там небольшой карман напротив парикмахерской. Ждёте меня, буду через десять минут, я тут недалеко. Белобрысого позвать можете?

Тина поколебалась с ответом. Сомнений в том, что Кённа откликнется, почти не было. Но после увиденного в «Тёмной стороне» ей хотелось убедиться, что в госпитале по углам заботливо не разложены кроваво-красные камни – ловушка, рассчитанная на одного-единственного человека во всём мире.

– Нет, – соврала Тина, машинально нащупывая жемчужину на нитке.

– Жаль.

И он отключился.

– Ну, разумное зерно в этом есть, – кивнула самой себе Аманда; сама она повесила трубку только что. – Я, конечно, не подслушивала, но детектив Йорк так орёт в телефон, да и голос у него запоминающийся.

– А его паранойя – заразная, – откликнулась Тина, сверля взглядом погасший экран. – Где там перекрёсток, о котором он говорил?

– Да почти подъехали…

Детектив появился даже быстрее, чем обещал. Он приехал один, на служебной машине с выключенной сиреной; останавливаться не стал, просигналил фарами, мол, следуйте за мной, и покатил дальше, едва не рихтуя бордюры. Аманда скривилась, выруливая следом:

– А говорят ещё, что женщины водят неаккуратно. Нет, у него права есть? Честное слово, если б я в полиции работала, то арестовала бы его – превентивно.

Тина подавила гнусное хихиканье.

Веселье, впрочем, тут же прошло, стоило оказаться в холле госпиталя, за раздвижными стеклянными дверями. Йорк с ходу достал полицейский жетон и уболтал сестричку за стойкой в рекордные сроки.

– В общем, даже не знаю, повезло нам или нет, – произнёс он задумчиво, вернувшись. – Судя по всему, это действительно Коул Пирс. Его нашли в Ричмонд-парке, пожилая женщина выгуливала свою свору спаниелей и наткнулась, как она сначала решила, на труп. По её словам, заметьте, «окружённый дикими зверями».

Тина рефлекторно стиснула кулаки.

– Крысы?

– Вы не поверите – лисы, – усмехнулся Йорк. Переглянулся с сестричкой за стойкой, дождался кивка и махнул рукой. – Идёмте. Нас к нему пропустят.

– А разве он не в реанимации? – встрепенулась Аманда. Она вообще в разговоре участвовала мало, то и дело поглядывая на телефон. – Не то чтобы я огорчилась, не чужой человек всё же… – добавила она поспешно.

Йорк помедлил с ответом, внимательно разглядывая её.

– В общем, нет. Поначалу подозревали инсульт, но обошлось. Пациента доставили в глубоком обмороке, с истощением, обезвоживанием и следами побоев. Звучит хреново, но жить будет.

– Хорошо бы, – протянула Аманда, по-старушечьи наморщив лоб. Попала каблуком в щель между плитками, резко, почти свистяще выдохнула: – Стоп, у меня авария. И вообще, куда вы несётесь, можно помедленнее? Можно подумать, что вы эту больницу знаете уже как дом родной.

Детектив ответил не сразу; рубашка у него натянулась на спине и на руках – видимо, он инстинктивно напряг мышцы.

– Да так и есть потому что. Не переживайте, миссис Биггл, идти немного осталось. А вы, мисс Мэйнард, ответьте уже на звонок – мигание бесит аж до рвоты.

Тина охнула, спохватившись: на входе в госпиталь она машинально выключила звук на телефоне и, хотя держала аппарат в руке, не сразу заметила, что ей кто-то пытается дозвониться. На секунду промелькнула мысль, что это Уиллоу, однако высветившийся на дисплее номер принадлежал не ей, а мисс Рошетт. Новость о том, что Пирс предположительно госпитализирован, она восприняла на удивление сдержанно, сказала только «Еду», не расспрашивая ни о чём.

А потом они очутились перед дверью палаты; Йорк вошёл первым, огляделся и махнул рукой, приглашая внутрь.

…это и правда оказался Пирс.

Тина до последнего момента надеялась, что это не он там, на кушетке, – укрытый до груди простынёй, опутанный трубочками от капельниц. На фоне хрустящего от чистоты больничного белья его когда-то загорелое лицо выглядело откровенно землистым, усохшим. Не испанский гранд со старинного портрета, а мумия, только от бинтов избавленная. Ожоги от сигарет на щеке были обработаны и заклеены пластырем, но оттого ещё больше бросались в глаза; губы потрескались так, что блестели от сукровицы.

Йорк снова махнул удостоверением, понуждая полноватую чернокожую медсестру выйти. Она грудным голосом пробубнила, что через пятнадцать минут подойдёт врач, и удалилась. Пирс сначала даже не отреагировал на шум, потом услышал реплику Тины, что-то тихое и примирительно-вежливое, и с явным трудом разлепил веки.

– Тин-Тин, – прошелестел он, глядя мимо неё мутными глазами. – У меня получилось, да? Я тебя не выдал?

Она зажала себе рот рукой, чтоб не вырвался крик.

«Не помнит, – пронеслось в голове. – Не помнит, как же… как же хорошо».

– Нет, – ответила Тина твёрдо, подойдя к кушетке и осторожно коснувшись его сморщенной руки. – Ты меня не выдал. У Доу ничего не получилось. Спасибо большое. Ты меня спас.

Пирс прикрыл глаза и улыбнулся. Дыхание у него выровнялось и стало глубже; морщинки между бровей разгладились.

Она не знала, сколько простояла у кушетки вот так, боясь отпустить его руку, – наверное, долго, потому что пришёл врач. Мысли крутились вокруг двух тем, точнее, вокруг одной – Доу и крысы, и пронизаны они были не страхом, как можно было ожидать, и даже не иссушающей жаждой мести. Через все воспоминания и идеи лейтмотивом протянулось спокойное осознание: от теней надо избавиться, сосуществовать с ними нельзя.

«Это почти как чёрная оспа, – думала она, глядя на искажённое лицо Пирса. – Только поражается не тело, а душа. Можно вылечиться, но отметины останутся на всю жизнь».

– Мэм, если вы не приходитесь пациенту родственницей, то я вынужден буду попросить вас выйти.

– Она уже уходит, – прозвучал над ухом голос Йорка, и на плечи легли сильные руки. – А эта женщина останется в палате.

Бледная Аманда кивнула, притиснув к груди сумочку. Врач глянул поверх очков:

– Сэр, к большому сожалению…

– Детектив Йорк, полиция Лоундейла. В интересах следствия, доктор Слоун, не оставлять сейчас вашего пациента одного. А в ваших интересах – мне не перечить.

Жетон снова совершил чудо, сделав ворчливого доктора на удивление сговорчивым.

– У Пирса нет родственников, – добавила Аманда склочным и одновременно заботливым голосом. – Только бывшие жёны. Я им уже позвонила, но согласится ли кто-то приехать – большой вопрос.

Йорк осторожно подтолкнул Тину к выходу; погружённая в размышления, она послушалась, не особо вдаваясь, куда там её ведут. Очнулась только за углом, на белых пластиковых стульях для посетителей, с банкой ледяной колы в руке.

– Вы как, мисс Мэйнард? Понимаю, близкого человека нелегко видеть в таком состоянии. Но надо держаться, хотя бы ради него.

Ей стало смешно; в прошлый раз, когда она была в действительно паршивом состоянии, детектив ещё сильнее давил на неё, пытаясь выжать хоть какие-то подробности. А сейчас узнал её поближе – и отношение изменилось.

«Упёртый, цепкий, бестактный, – подумала Тина. – Но с семьёй, наверное, он был совсем другим».

– Как бы я ни выглядела со стороны – я в порядке. – Она прижала холодную банку к щеке, улыбнулась, опустив на секунду веки. – За последние дни случались вещи и похуже. А Пирс выберется, он сильный. Доу обломал о нас зубы, что бы он ни думал на этот счёт.

– Хотелось бы верить, – подозрительно откликнулся Йорк, плечом подпирая стену. Мимо по коридору кого-то провезли на каталке с капельницами; вдалеке, то ли на лестнице, то ли у лифтов, навзрыд плакала женщина. – И всё-таки, как вы себя чувствуете?

– Я же уже говорила, что в норме.

– Ну, поначалу-то все в норме. А потом поговорят с двумя десятками подруг и наконец осознают, насколько хреновая штука произошла и как это страшно.

– У меня нет подруг.

– О, это вам здорово повезло! – совершенно искренне обрадовался детектив. И посерьёзнел: – Рассказывайте, что произошло?

Изложение событий, последовательное и связное, заняло довольно много времени. Йорк переключился в прежний изуверский режим, буквально клещами вытягивая из неё подробности. Дважды допрос прерывался. Сначала Уиллоу прислала восторженное сообщение: «На отлично! И я, и М.»; пришлось тут же остудить её радость, сообщив новости о Пирсе. И второй – когда перезвонила мисс Рошетт, уточняя адрес госпиталя.

– Да тут какой-то проходной двор, – пробурчал детектив, когда она положила трубку. – Вы всех решили собрать?

– Только альянс, – улыбнулась Тина невольно, вспомнив знаменательную встречу в «Чёрной воде». – Кстати, вы участвуете: у нас вакантно место рыцаря.

Йорк оторопел:

– Чего? Вы бредите, мисс Мэйнард? Шок, все дела?

Стало смешно – его перекошенная рожа смотрелась изумительно.

– Ничего подобного. Я, между прочим, сделала вам восхитительное предложение, – не подпуская в голос ни одной иронической нотки, ответила Тина. – У нас заключён альянс во имя защиты прекрасной принцессы. С самого начала участвовали разбойник с ядовитым клинком, ведьма, заклинающая деревья, мудрая королева с кучей связей и волшебник, чьи знания неисчислимы… Волшебник сейчас ранен, но он обязательно поправится и вернётся в строй. Место дракона занято. – Она улыбнулась снова, вспомнив о Кёнвальде. – Вам остаётся только позиция рыцаря.

Взгляд у Йорка стал сочувствующим.

– Нет, вы не бредите. Это чёртова антология.

– Аналогия… нет, скорее метафора, – задумалась Тина.

Детектив хмыкнул:

– Ну, теперь я сам вижу, что вы в полном порядке. Что удивительно после того дерьма, в которое вы угодили. Не буду читать вам нотации. Вы, конечно, рисковали, когда сунулись в очевидную ловушку, но уже по ходу дела действовали разумно. Вам бы в полиции работать, мисс Мэйнард.

– Шутите?

– Ещё чего. Котелок у вас варит в экстремальных ситуациях получше, чем у Пэг, нормативы по физической подготовке вы без проблем сдадите, да и стрелять вы умеете, – вздохнул Йорк и шумно поскрёб подбородок. – Я же в своё оправдание могу сказать одно: дел было по горло, причём таких, что ни на кого не спихнуть. На меня свалилось руководство операцией, мы такую партию взрывчатки накрыли, что тянет на скандал общегосударственного уровня. Вообще этим должен был Роллинс заниматься, это он у нас по части планирования и тактики, я-то одинокий волк. Но в последний момент… – Йорк осёкся. Потом долбанул кулаком по стене – раз, другой, пока Тине не стало страшно за штукатурку. – Вот ублюдок, а. Но это многое объясняет, да… очень многое.

Ей не понадобилось много времени, чтобы сообразить, что он имеет в виду. С самого первого дня, когда Уиллоу заподозрила, что кто-то шпионит на тени, эта мысль витала в воздухе. Самым очевидным кандидатом в предатели была Аманда, но странности в её поведении объяснились довольно просто. В то, что крыса – Пирс, верить не хотелось до самого конца, несмотря даже на целый комплект жутковатых перемен в его характере – раздражительность, гневливость, частые срывы, внезапная любовь к непрожаренному мясу – и подозрительные поступки. Он спровоцировал ссору между Уиллоу и Маркосом, затем странно вёл себя в доме мистера Барри, наконец, исчез… Теперь, когда выяснилось, что за всем этим стояла внедрившаяся в Пирса тень, Тина парадоксальным образом успокоилась: нет, не он; если и предал, то невольно.

Роллинс же на роль шпиона подходил идеально.

– Он был в курсе расследования, копался постоянно в моём компьютере, напарник же, – методично загибал пальцы Йорк, набычившись. – Эд частенько оставался в участке, типа отчёты за меня подбивал, а я ещё радовался, дебил… В деле Доу пару раз уже улики исчезали и свидетели загадочным образом пропадали – теперь ясно почему. С трупом Доу на берегу реки тогда остался тоже он. И та засада в парке Ривер-Флойд… Эд был рядом, когда мы договаривались с вами о встрече, мисс Мэйнард. Да, и насчёт библиотеки… Он говорил, что убрал прослушку, но что-то я теперь засомневался. Надеюсь, что вы ничего важного на работе не обсуждали, мисс Мэйнард, – криво усмехнулся он. – Я сам туда наведаюсь на днях и проверю, но держите ухо востро.

Тина мысленно похолодела.

Почти треть всех встреч альянса проходила в библиотеке, во время обеденного перерыва. Просто там работала сама Тина, и Пирс тоже; и Уиллоу забегала за книжками каждый день, а где она, там и Маркос; мисс Рошетт давно облюбовала место у окна и изменять своим привычкам не собиралась…

– Может, и обсуждали. Сейчас уже не вспомню. Про камни мы точно говорили, и не раз.

Детектив сцедил что-то невнятное сквозь зубы – то ли ругательство, то ли выдох – и резюмировал:

– Ну что я скажу, хреново. И это объясняет, почему чёртовы ублюдки в последнее время так ускорились. Мы копаем под них – и работаем на них, смекаете?

Тина горячо кивнула, радуясь про себя, что хотя бы вассалов и последние догадки о мостах они в библиотеке не обсуждали.

«Йорк прав. Получается, что мы сами подталкивали их к активным действиям – искали информацию о камнях, о прошлом Кённы, – раздумывала она сосредоточенно. – Не исключено, что и в ловушку Кён попал, потому что тени собрали новую информацию о нём – и сумели её правильно применить, спасибо детективу Роллинсу…»

– Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду. Тогда Кёнвальд был прав – лучше бы нам затаиться до конца недели, – протянула она с сомнением.

Мысль о том, чтобы устраниться от борьбы, претила; однако в то же время – парадокс – казалась наиболее разумной.

– Замечательная идея, мисс Мэйнард, – ответил детектив так мрачно, что прозвучало это почти саркастически. – Проблема в том, что столько времени у нас нет. Помните, что сказал Доу на приёме у Ривера? Ну так я напомню, мне несложно. «Закончим дело к новой луне». Спасибо чокнутому извращенцу Доу, лунный календарь я знаю наизусть на год вперёд. Так вот, новолуние – в четверг.

«Три дня», – подсчитала она.

В голове точно набат загрохотал.

Три дня, три дня…

– О, какие здесь интересные разговоры идут – и без меня. – Вкрадчивый, обволакивающий, такой восхитительно знакомый голос пробился сквозь белый шум накатывающей паники. – Вынужден признать, Реджинальд Йорк: ты превзошёл самые смелые ожидания. Не хочешь стать моим вассалом? Не сейчас, разумеется, а через неделю, когда я разделаюсь с проклятием и очищу этот город от теней.

– Кёнвальд! – выдохнула Тина, оборачиваясь.

Это действительно был он – в неизменных неприлично обтягивающих джинсах, в чёрной водолазке и с байкерскими перчатками без пальцев. Подпирал стену лопатками, согнув ногу в колене и бесстыже пачкая подошвой белую больничную штукатурку; сверлил потусторонне синими глазами; улыбался.

– Владыка настолько дерзкий, что посягает даже на то, что ему не принадлежит, – ответил он, и Тина не сразу догадалась, что он подшучивает над собственным именем. – Печально, что ты не доверяешь мне настолько, что до сих пор не воззвала о помощи. Но собрала при этом всех друзей, даже бедняжку Мари-Франсуазу – я опередил её буквально на пару лестничных пролётов. Что ещё мне надо знать?

Тина ощутила укол совести и отвела взгляд, гипнотизируя так и не открытую банку колы в своих руках.

– Там были камни. Тёмно-красные камни. Думаю, Доу позаимствовал их у старого хозяина реки, чтобы устроить ловушку.

Кённа на мгновение сомкнул ресницы, точно пытаясь удержать в себе эмоции.

– Ах, ты об этом, наверное. – Он поднял руку, демонстративно стянул наполовину перчатку, демонстрируя обожжённую, обугленную почти кожу, и снова надел. – Больно, не спорю. Но не смертельно, по крайней мере, пока цел и невредим хоть один камень. Параллельное и последовательное соединение, как в нагревателе, помнишь? – Улыбка его стала неожиданно тёплой. – Даже один чёрный мост может удержать силу реки; даже один белый камень – сохранить мою человечность.

– Если я не налажал с расшифровками светского трёпа на приёме у Чейза Ривера, камни свозят в надёжное место, – подал голос Йорк, сразу растерявший половину уверенности. – Ставлю десятку, что это дом самого Ривера. И покончат с ними разом, в новолуние.

Кёнвальд скривился; странно было видеть гримасу отвращения на его светлом лице.

– Узнаю старика. Своло́чь всё в свою подводную пещеру и плюхнуться сверху жирным задом. Однако он рано радуется: по крайней мере два камня он ещё не достал. Это всё? – обернулся он к Йорку.

Детектив нервно почесал подбородок.

– Да ты меня будто гонишь, приятель… Ну да, пока всё. Когда закончу с расшифровкой, то приду опять поору на берегу – если на что-то ценное наткнусь, конечно… А, ещё вот. Мы, похоже, нашли крысу в своих рядах. Это мой напарник, Эд Роллинс. И… мать его, я, кажется, только что понял, кто расхреначил тормоза в машине Рикки, – внезапно осип Йорк. – Я…

Взгляд Кённы смягчился.

– Иди к своему другу. Ты ведь к нему ехал сюда, к этому смешному мальчику с востока? Об остальном я позабочусь сам. А позже я найду тебя, и мы решим, что делать с предателем. Река жадная. – Кёнвальд обнажил в улыбке зубы, мелковатые, белые и острые, как у зверька. – То, что попадает на дно, никогда не возвращается на сушу.

– Да ладно, Кёнвальд – мелкая речушка… – начал было Йорк. Наткнулся на заинтересованный взгляд искоса, закашлялся. – Ладно, молчу, молчу. К Эду сам соваться не буду, не дурак, одного раза хватило. Но я рассчитываю на твою помощь, белобрысый.

Пробираясь в коридор, он походя похлопал Кённу по плечу.

«А ведь похоже, что жена и дочь Рюноске лежат тут, – дошло наконец до Тины. – Потому Йорк и знает так хорошо эту больницу, потому и приехал быстро… Наверняка хотел навестить их после работы. Как он сказал, Рикки? Интересно, как её зовут полностью. Рикарда, может?»

Кёнвальд наблюдал за ней, не вмешиваясь. Затем подошёл сам – и обнял, понуждая уткнуться лбом ему в шею.

И хаотичные мысли сразу исчезли; стало так спокойно, что колени едва не подогнулись.

«Мы все выжили».

– И натерпелась же ты, Тина Мэйнард, – прошептал Кённа, поглаживая её по спине. – А меня снова не оказалось рядом. Пообещай, что не станешь колебаться и позовёшь, если даже только заподозришь, что тебе грозит опасность.

Тина напряглась; напряглась почти на разрыв и нить доверия, протянувшаяся от сердца к сердцу.

– Нет. Если пойму, что тебя заманивают в ловушку, – не позову. Просто не смогу.

Его пальцы на секунду замерли, потом вновь продолжили скользить – от шеи к лопаткам, от поясницы – к шее.

– Упрямая, – щекотно выдохнул он ей в затылок. – Упрямая и такая смелая. Не взваливай всё на себя. Ты не одна больше.

– Я никогда не была одна. Кошки.

– О, да, это аргумент, – рассмеялся Кённа. – А теперь пойдём. Если я правильно понял, то Коулу Пирсу действительно нужна помощь, но не врачебная.

Банка с колой вращалась на полу.

«Если сейчас её открыть, – подумала Тина, – то будет бум. И пш-ш-ш».

Мысль эта сначала показалась ну фантастически умной, а потом ужаснула своим идиотизмом. Тина поняла, что засыпает на ходу и держится на чистом упрямстве – ну, ещё на двух порциях кофе по-венски, выпитых в молле. Кённа вёл её по коридору за руку, точно ребёнка; никто на них не обращал внимания – ни врачи, ни пациенты, даже видеокамеры, кажется, презрительно игнорировали их существование.

Только в один момент Тина почти проснулась: когда доковыляла кое-как до палаты Пирса и обнаружила там, кроме Аманды и совершенно ошалевшего доктора Слоуна в запотевших очках, трёх ослепительных дам среднего возраста – блондинку, брюнетку и рыжую. Все три были одеты с иголочки, кто в деловой костюм, кто в изысканное вечернее платье, все с броскими украшениями, выдающими статус… Женщины обступили кушетку, на которой лежал Пирс, и бормотали что-то испуганное и ласковое, пытаясь то ко лбу ему прикоснуться, то руку погладить.

«Как три мойры вокруг умирающего», – пронеслось в голове.

– Сколько, ты говоришь, у него было жён? Три? – хмыкнул Кёнвальд. – О, похоже, что он расставался с ними не так бурно и категорично, как можно было бы подумать.

Весь этот гарем он разогнал в мгновение ока; врача, впрочем, выставил тоже и принялся колдовать над Пирсом. Одну ладонь Кённа держал над его болезненно сморщенным лбом, изредка поводя ею, словно вытягивая что-то, а другую – параллельно полу. От пальцев к плитке и обратно точно скакало чёрное веретено – то невидимое, то вполне реальное.

Тина сперва наблюдала за ним, притулившись у стены; затем каким-то образом оказалась в кресле для посетителей, причём с ногами, и, разумеется, уснула.

…ей снова снился колодец, как в детстве.

Золотистые мотыльки, сияющая пыльца, папоротники и тени; старинная кладка, мшистый ковёр… Всё было по-прежнему – и ощущение близкой беды, и покой.

Всё, кроме неё самой.

Тина подняла руку к глазам – и увидела кошачью лапу; когти то показывались, то втягивались. Судя по масти, то была Геката; нарождающийся рык в груди уничтожал малейшие сомнения в этом. Тина подскочила к стенке колодца, раздражённо вильнула хвостом… и вспрыгнула на неё, глубоко засаживая когти и в мох, и даже в сам камень.

Она больше не собиралась ждать на дне. Если её ожидала опасность – она собиралась встретить её сама.

Там. Наверху.