Я вернулась, чтобы сжечь его дом

Глава 3

Медленно в крошечной головке Ми-Ми проявлялись нежные росточки разума. С каждым днем она всё реже пускалась в безумные скачки по комнате, зато стала больше заботиться о своем гнездышке. Она стащила все подушки в угол, не без моей помощи сделала из них настоящую пещеру, выложила ее изнутри обрывками мягкого шелка, а однажды даже пригласила меня внутрь. Жаль, я не поместилась.

Я знала, что Ми-Ми слышит мои чувства, только пока не умеет понимать их и отделять от своих собственных. Нам предстоял длинный путь, и ласка еще долго будет опережать меня. Когда еще до меня доберутся ее собственные качества?

Но я не спешила. Каждый день я наслаждалась простой и счастливой жизнью с родителями, служанками-подружками и медовой спутницей. Мне нравилось всё, что меня окружало: нежная забота мамы, белые ворсинки на одежде от хвоста Бай-Бай, ворчание Мэймэй и Лили, строгие наставления отца, величавый вид журавля Мовея, поучения бабушки. Я не могла надышаться свежестью нашего сада, налюбоваться на красоту цветов, наслушаться пением скворцов. Лишь когда отец заметил, что я давно не садилась за книги, я опомнилась от своего счастья.

Книги… Только они да Сяо Цай и были рядом со мной в десятилетнем браке. Я перечитала каждый свиток в доме мужа, каждый заплесневевший листочек; по моей просьбе слуги выискивали и приносили редчайшие свитки из самых удаленных провинций. Поначалу я хотела стать такой же умной, что и супруг, мечтала быть равной ему, понимать его речи, разделять заботы. Ведь именно такой должна быть идеальная жена! А потом… потом я читала, чтобы забыться, чтобы не думать о гибели родителей, чтобы не сойти с ума. И муж не скупился на книги. Лучше, чтобы жена сидела дома и читала, чем пыталась разбить себе голову или сбежать.

Нет, больше я не хотела читать. Едва мои пальцы коснулись пожелтевших листов с длинными столбцами иероглифов, как сразу всплыли те же мысли, что и тогда, те же картины, те же чувства. Я отшвырнула книгу и почти расплакалась, но тут на колени ко мне шмыгнул маленький солнечный зверек, пощекотал ладонь усиками и крепко обхватил мой большой палец своими лапками.

— Лили, убери книгу. Совсем убери. Вынеси ее из комнаты! — велела я.

— Но господин…

— Скажи, что Ми-Ми еще не усмирила свой нрав и портит книги.

Я погладила мягкий животик ласки:

— Когда же ты поделишься со мной своей храбростью?

Был способ ускорить воздействие душевного зверя на хозяина, и его знали все — для этого человеку всего лишь нужно также испить крови. Я читала, что так поступали в отчаянные времена с юнцами, которых забирали в армию еще до шестнадцати лет, иначе они бы полегли в первом же бою. Только вот влияние зверя слишком сильно. Порой люди даже забывали, как ходить на двух ногах, лишь некоторые смогли сохранить разум, но и они часто вели себя странно: пугались резких звуков, нагло приставали к красивым девушкам, легко впадали в ярость.

Иногда я думала, что муж испил кровь своего душевного зверя — рубинового скорпиона, иначе как он стал таким холодным, ядовитым и жестоким?

Спустя несколько дней ко мне пришла мама с неожиданными вестями:

— Лань-Лань, господин Су устраивает большой праздник в честь сплетения душ своей дочери и ее зверя, приглашает все лучшие семьи Линьцзин. Ты ведь не злишься на Су Цзянь?

Я удивленно посмотрела на маму:

— Почему бы я должна на нее злиться?

— Все-таки она получила радужную лису.

Ласка выскользнула из норки, запрыгнула мне на плечо и фыркнула в ухо.

— Видишь, даже Ми-Ми стало смешно, — улыбнулась я. — Я очень рада за Су Цзянь.

— Тогда ты тоже пойдешь туда! — обрадовалась мама. — Новый наряд мы тебе уже пошили, только я думала, что ты его наденешь на свой собственный праздник. Ми-Ми придется оставить дома, она пока еще не обучена.

Я погладила ласку по спинке:

— Конечно.

— И еще… — мама слегка замялась. — Тебе уже шестнадцать лет, и даже душевный зверь у тебя есть. Пришло время задуматься о замужестве.

Ласка подпрыгнула, встопорщила шерстку, страшно зашипела, а потом юркнула ко мне в рукав и свернулась клубочком. Я чувствовала, как она дрожит, испугавшись силы моих внезапно вспыхнувших чувств.

— Лань-Лань, — мама положила руку на мою ладонь, — мы не собираемся отдавать тебя замуж прямо сейчас. Мы с отцом хотим, чтобы ты сначала познакомилась с достойным мужчиной, потом приняла сватовство, потом мы устроим помолвку, и лишь через год-два будет свадьба.

— И кого… — спросила я помертвевшим голосом, — кого вы прочите мне в мужья?

— О, это достойнейший и очаровательный юноша, сын левого министра, Сюэ Сюэ(1). Он…

Я уже не слышала дальнейших слов мамы. Мое сознание помутилось, и я упала без чувств.

Откуда-то издалека слышались испуганные голоса: встревоженный — мамин, визгливый — Мэймэй, бухтящий — Лили.

— Лань-Лань! Лань-Лань! Что с тобой? Лили, ты позвала лекаря? Почему ты еще здесь? Беги за ним! И пусть позовут почтенного господина Ченя из города. Нужно еще послать за императорским лекарем.

Что-то сильно кольнуло меня в мочку уха, я вскрикнула и открыла глаза. Прямо перед собой я увидела глазки-бусинки на остренькой мордочке.

— Лань-Лань, — всхлипнула мама. — Что с тобой? Что-то болит? Голова? Живот?

— Н-нет, ничего не болит, — неуверенно ответила я.

После бодрящего укуса Ми-Ми я больше не чувствовала слабости.

— Скоро придет лекарь и осмотрит тебя.

— Не нужно…

Но если мама что-то решила, ее уже не переубедить. Потому мне прощупывал пульс сначала наш домашний лекарь, который чаще осматривал слуг, чем хозяев поместья, затем пришел господин Чень, один из лучших лекарей столицы, который наотрез отказывался идти на службу в знатные семьи. Его не раз приглашали, подкупали, даже угрожали, но он предпочитал держать свою лечебницу, чтобы любой мог прийти к нему. Впрочем, господин Чень не отказывался от вызовов на дом, разумеется, за дополнительную плату. Хорошо, хоть мама не успела отправить слугу в императорский дворец, а то пришлось бы побеспокоить еще одного достойного лекаря.

Оба врачевателя сказали, что я здорова, только слегка расстроена. Господин Чень еще отметил, что моя душа немного не в ладах с телом, но это может быть связано с недавним ритуалом сплетения душ. Мама, конечно же, перепугалась и выпросила лекарство, хотя господин Чень и говорил, что это не нужно. В конце концов он сказал, что сделает для меня успокаивающую смесь трав, которую слуги смогут забрать завтра утром.

За всеми этими хлопотами я забыла о причинах своего обморока.

На следующее утро мама сама принесла свежий отвар и вновь заговорила о приеме в доме Су:

— Если ты так расстроена из-за Су Цзянь и ее радужной лисы, тогда можешь не идти.

Я еще раз повторила, что не держу ни зла, ни обиды на давнюю подругу.

— С Сюэ Сюэ ты сможешь встретиться в другой раз, — беззаботно продолжила мама.

Сюэ Сюэ… В рту стало кисло, и что-то словно надавило на грудь, от чего я не могла вдохнуть. Ми-Ми жалобно пискнула и скрылась в своем гнездышке. Ей не нравилось то, что она чувствовала через меня.

— Только не Сюэ Сюэ, — с трудом проговорила я. — Я не хочу! Не отдавай меня за него! Он страшный человек. Я не пойду…

— Малышка Лань-Лань, — мама крепко обняла меня и погладила по голове, — ты же его совсем не знаешь. Наверное, ты боишься замужества и нового дома? Но я же сказала, что это произойдет через несколько лет. Сейчас вы только познакомитесь, и ты сама увидишь, что это самый благородный и вежливый юноша с деликатными манерами и изысканной речью. Я знаю его с самого рождения, и твой отец дружен с отцом Сюэ Сюэ. Все девушки Линьцзин мечтают о том, чтобы хотя бы заговорить с Сюэ Сюэ. Ты же не думаешь, что мы отдали бы тебя за недостойного человека? У Сюэ Сюэ благороднейшая семья и отличная репутация, он не какой-нибудь повеса. Еще ни одна девушка не смогла похвастать его благосклонностью. Орхидеюшка, почему ты дрожишь? Тебе холодно?

Сюэ Сюэ… Репутация у него на самом деле была отличная, потому что ему хватало ума не трогать девушек из крупных семей. Он довольствовался служанками в своем поместье, и каждые полгода его семье приходилось искать новых. Среди бедноты Линьцзин ходили страшные слухи о поместье семьи Сюэ, и даже обнищавшие отцы предпочитали продавать дочерей в весенний дом, только бы те не попали в дом левого министра. Потому к моему замужеству людям Сюэ приходилось искать служанок в отдаленных деревнях.

В благородных кругах моего мужа величали Сюэ-цзюнь, господин Снег, а внизу он был известен как Сюэ-гуй(2), кровавый призрак.

Но как рассказать об этом маме? Как объяснить, что деликатный юноша с внешностью ученого на самом деле жестокий и коварный убийца?

Я выбралась из маминых объятий, отпила успокаивающий отвар и сказала:

— Мама, я хочу тебе признаться. Истина заключается в том, что я живу сейчас уже второй раз. В первый раз я сплела свою душу с радужной лисой и вышла замуж за Сюэ Сюэ, но это была очень несчастная жизнь.

Я рассказала ей всё: и о характере Сюэ, и о гибели нашей семьи, и о своей смерти. Да, возможно, это была не самая связная речь, порой я начинала плакать, порой смеялась, сбивалась с мысли, переполненная давно сдерживаемыми чувствами. Ми-Ми то прыгала ко мне на руки, то пряталась в рукаве, то еле слышно попискивала и убегала в гнездышко. Мама слушала и плакала вместе со мной. Когда же я выговорилась, она вытерла мои слезы и сказала, чтобы я ни о чем не беспокоилась.

— Пей отвар и отдыхай, — болезненно улыбнулась она. — Я скоро вернусь.

Может, мне стоило рассказать всё с самого начала? Только я бы сама себе не поверила, если бы услышала это же от кого-то другого. Но чтобы не выходить за Сюэ Сюэ, я готова и не на такое.

Хотя почему я решила, что мама поверила мне? Она ведь ничего не сказала. И ее последний взгляд на меня… Она смотрела с жалостью, словно на больного человека.

Я подскочила на кровати и бросилась к двери. Мэймэй хотела остановить меня, я ее оттолкнула и велела сидеть в комнате до моего возвращения. Я видела, как ее глаза наполняются слезами, ведь я никогда не грубила служанкам, но сейчас не до пустых девичьих обид.

В конце террасы мелькнул подол маминого платья, и я поспешила за ней, стараясь не попасться на глаза. Меня провожали удивленными взглядами слуги, но молчали, скорее всего, решили, что молодая госпожа затеяла новую игру.

Как я и думала, мама пошла в покои отца. Он еще не успел уйти на службу в императорский дворец, и мама застала его во время утренней трапезы. Я подкралась к двери, тихонечко приоткрыла ее и прислушалась.

— … в полнейшем расстройстве. Ей кажется, что она уже жила!

— Может, она вспомнила предыдущую жизнь? Иногда такое случается, — мирно проговорил отец.

— Но это была та же самая жизнь! Только там она взяла в душевные звери Сяо Цай, вышла замуж за Сюэ Сюэ, а он был сущим монстром и обижал Лань-Лань. В той жизни я погибла из-за Сюэ Сюэ, а тебя обвинили в измене и казнили на площади Исправления Душ. И будто она сама умерла, не дожив до тридцати лет, а потом очнулась здесь, в свои шестнадцать, в день аукциона «Сияние нефритовых душ». Из-за этого она отказалась от радужной лисы, а сейчас не хочет даже слышать о Сюэ Сюэ, хотя ни разу его не видела!

— Линсу, успокойся. Где Бай-Бай? Почему она не с тобой?

— Не знаю. Кажется, у бабушки и ее лисы. Причем здесь Бай-Бай? Я тебе говорю о нашей дочери! Может ли такое быть правдой? Или она заболела? Это всё из-за той ласки! Я же говорила, что нельзя брать неизвестного зверя. Вдруг ласка сводит ее с ума? Надо разорвать их сплетение! Еще не поздно, они еще не срослись до конца.

Я впервые видела, как мама теряет самообладание. Она всегда вела себя сдержанно и благородно. Даже сидя в той клетке, она не кричала и не рыдала, а пыталась успокоить меня.

— Ялань отказалась от радужной лисы из-за того, что случилось в ее прежней жизни, — медленно сказал отец. — И подобные мысли появились у нее еще до ритуала с лаской. Значит, ласка ни при чем.

— Действительно. Помнишь, я говорила, что в то утро она вела себя странно? Расплакалась, едва увидев меня, говорила всякие глупости, просила прощения, а потом сказала, что ей не нужна радужная лиса.

— А вечером она вела себя, как обычно?

— Да, не могла дождаться аукциона. Я едва ее успокоила. Ты заметил, как она изменилась с той ночи? Перестала шалить, не выходит из поместья, боится книг, целыми днями сидит в саду и играет с лаской. За всё время закапризничала всего два раза: на аукционе и сейчас по поводу Сюэ Сюэ.

— Вот и ответ, — уверенно сказал отец. — Она сильно испереживалась из-за лисы, и ей приснился кошмар. У Лань-Лань слишком ранимая душа и чувствительный ум, потому ей показалось, что тот сон был настоящей жизнью.

— Но откуда она знает Сюэ Сюэ? Я прежде не говорила о нем.

— Кто первым назвал его имя: она или ты?

— Я. Я сказала, что на приеме у семьи Су она должна познакомиться с Сюэ Сюэ.

— Вот и разгадка. Сны обычно запутанны и непонятны. Скорее всего, она боится замужества, потому ей приснилась дурная семейная жизнь. Стоило тебе заговорить о Сюэ, как она сразу решила, что во сне ее мужем был именно он, и приписала ему все те ужасы, что ей привиделись.

Мама с облегчением выдохнула:

— Дорогой, какой же ты умный! Не зря император поставил тебя правым министром! Но что же нам теперь делать? Отказать семье Сюэ?

— Не стоит. Готовь Лань-Лань к празднику, но больше не упоминай о Сюэ. Я поговорю с ним. Пусть Лань-Лань успокоится, забудет о кошмаре и о страхе перед замужеством. Сюэ сам подойдет к ней невзначай, заведет беседу, Лань-Лань увидит, что он совсем не похож на ее мужа из кошмара, и вскоре сама поторопит нас с помолвкой. Не думаю, что наша девочка сможет устоять перед обаянием Сюэ. Иногда я даже жалею, что он не мой сын.

Я дослушала их разговор и пошла сама не зная куда, не чувствуя ног, не видя ничего перед собой. Меня отыскала Лили, подхватила под руку и отвела в комнату, где я упала на кровать и долго-долго рыдала.

1 Сюэ Сюэ, 薛雪 (Xuē Xuě) — первый иероглиф — фамилия знатного рода, второй иероглиф означает снег.

2 Игра слов: 薛雪 (Сюэ Сюэ) — «белоснежный» и 血削 (Сюэ Сюэ) — кровавая резня. Если сказать его имя с иной интонацией вместо «снег» оно будет значить «кровь».