Я вернулась, чтобы сжечь его дом

Глава 19

Зверинец господина циньвана располагался в дальней части обширного поместья, и вход в него охранялся не хуже, чем в императорскую сокровищницу. Даже статус циньвана и родство с императором не останавливали отчаянных воров, что пытались пробраться внутрь и украсть зверей. Дураков ловили и казнили сразу, а вот умельцы из Цзянху пару раз чуть не добились успеха.

Дело в том, что господин циньван держал в зверинце несвязанных с человеком душевных зверей. Ни один из них не проходил через сплетение душ, а значит, их можно было выгодно продать или использовать самому, пройдя ритуал.

Правда, я думала вовсе не об уникальной коллекции циньвана, а о мужчине, что шел рядом. Почему он терпит оскорбления? Почему не рассказал правду о той женщине? Полная противоположность Сюэ Сюэ. Сюэ старается понравиться, улыбается, льстит, завораживает речами и внешностью, а девятый принц, наоборот, отталкивает всех от себя, не принимает ни хвалы, ни брани, как будто не ждет от людей добра и не гневается на зло.

Вот и сейчас он шел, отрешенно глядя перед собой, словно вокруг никого не было. Только он и белый волк. И морда у этого зверя была столь же невозмутима, как и у его хозяина. Идеальная пара.

— Юной госпоже Ли подходит ласка, — вдруг обронил девятый принц. — Обе чрезмерно любопытные.

— Что на самом деле случилось с той женщиной? — выпалила я одновременно с ним.

Принц тихонько хмыкнул, но ответил:

— Ничего особенного. Она подошла, попросила помочь. Отвел ее за павильон, она развязала веревку с птицей, шпилькой расцарапала себе лицо и бросилась бежать с криками о помощи.

— Кажется, девятый принц любит помогать женщинам, попавшим в беду, — улыбнулась я.

— Не люблю. Помогать так утомительно.

Я подождала, что же он скажет дальше: «но как я могу не откликнуться на зов» или «но такова моя природа». А девятый принц промолчал.

— Кто же осмелился очернить девятого принца? — спросила я. — Бирюзовый дрозд — не самая редкая птица, но мало кто осмеливается ее выбрать. Вероятно, эту женщину с юных лет готовили для подобных целей и вряд ли с самого начала нацеливали на девятого принца. Она — либо дорогой наемник, либо чье-то взращенное орудие. И потерять ее ради глупой шутки?

Девятый принц удивленно уставился на меня, если, конечно, принять за удивление едва приподнятые брови:

— Откуда у юной госпожи Ли столько познаний о редких душевных зверях? Особенно о таких душевных зверях!

Потому что у моего мужа в прошлой жизни были люди с бирюзовыми дроздами: мужчина и женщина. Я бы подумала, что это представление устроил Сюэ Сюэ в отместку девятому принцу за мое спасение в день драконьих лодок, но женщины отличались. И где доказательства, что мое похищение организовал Сюэ?

Было бы слишком самонадеянно предполагать, что все необычные события в Линьцзин связаны со мной. Не настолько важна пятая дочь правого министра, чтобы ввязываться из-за нее в войну с императорской семьей. Я сама видела, что девятый принц не очень популярен и вполне мог обзавестись своими собственными врагами.

— Сама не знаю. Наверное, отец как-то упоминал, — отмахнулась я.

Мне хотелось еще раз спросить, кто мог устроить ловушку девятому принцу, но если он не ответил в первый раз, значит, не считает нужным обсуждать эту тему с шестнадцатилетней девчонкой.

— А вот о душевном звере девятого принца я прежде не слышала, — продолжила я, меняя тему. — Наверное, он очень редкий.

Девятый принц посмотрел на своего волка с такой теплотой, что мне на миг показалось, будто черты лица принца не столь уж и неприятные, и глаза у него не злые.

— Только в Поднебесной, — сказал он. — В землях Девяти ветров белый волк встречается чаще.

Мы как раз подошли ко входу в зверинец и остановились, выжидая, пока охранники откроют ворота. Господин циньван услышал последнюю фразу принца и добавил:

— Юн Хао, как всегда, недоговаривает. В землях Девяти ветров белый волк — священное животное, и сплетать души с ним позволено лишь потомкам ханов из клана Хурчид, по-нашему — лучезарные. Так что даже в степях таких зверей не встретишь. Если когда-нибудь юная госпожа Ли увидит человека с белым волком, то советую вести себя с ним крайне вежливо.

Ворота распахнулись, и мы словно попали в дикий лес. Из-за густых бамбуковых зарослей можно было видеть лишь несколько песчаных тропинок, уходящих вглубь сада. Со всех сторон доносился птичий щебет, слышался звериный рык, журчала вода. Мне стало немного страшно. Я никогда не выезжала за пределы Линьцзин, обе мои жизни прошли во внутренних дворах поместьев Ли и Сюэ под защитой стен и десятков охранников.

Откуда же взялся этот страх? Наверное, это отголоски былых перерождений, когда я в шкуре дикого зверя бродила по чащобам, убегая от могучих тигров.

— Юной госпоже Ли не нужно бояться. Да, здесь живут свободные душевные звери, но ни один из них не может причинить вреда моим гостям, — сказал господин циньван.

Охранник подошел к нам и дал каждому по кулону с белым шероховатым камнем.

— Пока у вас есть этот кулон, звери вас не тронут, — добавил Юн Цзиньюй.

И мы отправились по одной из тропинок, на этот раз со мной рядом пошел Сюэ Сюэ, незаметно оттеснив девятого принца. Вскоре я поняла, что бамбуковые заросли здесь не ради красоты — они отделяли зверей друг от друга вроде железной изгороди.

Когда жесткие тонкие стебли расступились перед нами, я увидела просторную поляну, где растянулся во всю свою чудовищную длину цзюлун, девятиглавый змей. Его иссиня-черная чешуя переливалась на солнце, восемь голов дремали, а девятая настороженно смотрела прямо на нас.

— Еще ни один вор не смог пройти мимо цзюлуна незамеченным, — похвастался циньван. — Одна голова всегда на страже. Жаль только, что такой великолепный зверь пропадает без пользы. Я бы отдал его даже бесплатно, если бы кто-то сумел совладать с ним, лишь бы узнать, каково быть компаньоном цзюлуна.

Я читала о цзюлуне прежде, но видела впервые.

— Какие у этого зверя требования? — поинтересовалась мама.

— Сложно сказать. Скорее всего, весьма гибкий и развитый ум. У цзюлуна девять голов, а значит, девять разумов, девять пар глаз, девять ртов. Лет шестьдесят назад один ученый нарочно не стал связывать себя с душевным зверем в юном возрасте, а старательно взращивал свой ум, изучал древние труды и сложные языки, проводил астрологические расчеты. В неполные сорок лет он стал главой императорской академии, слава о его мудрости распространилась по всей Поднебесной. Лишь после этого ученый провел ритуал сплетения душ с цзюлуном.

Циньван замолчал, выдерживая долгую паузу. Он явно наслаждался, рассказывая нам легенды о зверях в своей коллекции, и я не стала его разочаровывать:

— И что же случилось потом, господин циньван? Ученый добился успеха?

Юн Цзиньюй довольно рассмеялся:

— Несмотря на великие достижения, разум того ученого не справился с цзюлуном. Ученый сошел с ума и быстро умер. А цзюлун остался живым, только проболел несколько лет. Это единственный душевный зверь, кроме цилиня, который смог выжить после гибели хозяина. Но есть мнение, что его связь не была полной, так как в некоторых свитках говорится, что у цзюлуна не одна душа, а девять.

Полюбовавшись великолепным зверем, мы пошли дальше. И с каждым новым открытием я всё больше недоумевала, зачем циньван устраивает Сияющие сборы душевных зверей, если в его коллекции гораздо более уникальные животные. К примеру, я увидела подлинного небесного тигра, того самого, из легенды про генерала Ду Гуна, Пен-няо — грозовую птицу, грифона — зверя с телом льва и головой и крыльями орла, ванакоти — оленя с золотыми рогами… Все эти душевные звери ничуть не уступали величием самому цилиню, но их требования к хозяевам были настолько велики, что найти достойного человека оказалось сложнее, чем добыть самих зверей.

Чем дальше от входа, тем проще и понятнее становились обитатели зверинца. И вскоре я увидела то животное, которое так хотела заполучить.

— Господин циньван, кажется, я выбрала награду, — робко сказала я, глядя на туманного леопарда.

— Ялань, — нахмурился отец, — посмотреть на уникальных зверей господина циньвана — уже редкая награда. Прошу прощения, господин циньван, этот недостойный слишком разбаловал свою дочь и не научил ее должным манерам.

— Господин Ли, — отмахнулся Юн Цзиньюй, — я сам пообещал твоей дочери зверя и не собираюсь забирать свое слово обратно. Туманный леопард — хороший зверь, полезный, но для него всё еще сложно подобрать подходящего хозяина. Я сумел отыскать всего двоих воинов с нужными качествами, но, надо признать, ни разу не пожалел.

— Господину циньвану не следует переживать. Хоть мои знания невелики, но я знаю, кто подойдет туманному леопарду.

Один из лучших зверей для скрытого охранника, он дарует незаметность, способность перемещаться меж тенями на небольшое расстояние и наносить быстрые, точные удары исподтишка. Но, как и сказал циньван, не всякий воин приспособится к такому ведению боя. Хорошо, что у меня уже был подходящий человек на примете.

— В ближайшее время мои люди доставят туманного леопарда в поместье господина Ли, — сказал циньван. — И смею напомнить юной госпоже Ли о ее обещании.

— Я непременно пришлю записи по Ми-Ми, — подтвердила я.

Осмотрев всю коллекцию до самого последнего зверя, мы вернулись в основной двор поместья. Гости начали понемногу расходиться, но многие, завидев циньвана, передумали. К отцу подбежал незнакомый чиновник, поклонился несколько раз и заговорил о каком-то срочном деле, которое вот уже три месяца рассматривают в одной из канцелярий. Маму отвлекла женщина расспросами о снежных лисах. К Сюэ Сюэ подошел хмурый мужчина в одеждах поместья Сюэ и передал письмо. Прочитав его, Сюэ вежливо извинился передо мной и родителями, попросил разрешения оставить нас и спешно ушел.

Когда его голубые одеяния исчезли из виду, мне даже дышать стало легче. Его присутствие исподволь давило на меня, а ведь казалось, что я неплохо справлялась: разговаривала, шутила и даже изредка удавалось сбежать из-под его надзора. Но стоило Сюэ Сюэ уйти, как я поняла, насколько же он до сих пор властвует надо мной. Только бы он не осознал своей власти!

Господин циньван тоже не остался незамеченным, видимо, мы слишком долго гуляли по зверинцу. Слуга его поместья подошел и тихо сказал, что получены первые сведения от той женщины. Циньван хотел было отойти в сторону, но я попросила позволения послушать.

— Господин циньван, волей-неволей я тоже оказалась замешана в это дело. Боюсь, если не узнаю всех подробностей, не смогу уснуть из-за любопытства.

Циньван бросил взгляд на слугу, тот кивнул, и хозяин поместья любезно позволил мне остаться. Конечно, девятому принцу даже не пришлось никого уговаривать.

— С ней… тяжело работать, — сказал слуга. — Приходится часто менять людей, иначе они поддаются игре этой женщины, начинают ее жалеть и думать, что господин ошибся. Пробовали затыкать уши, но тогда непонятно, отвечает ли она на вопросы или снова пытается заговорить зубы.

— Ты пришел только ради этого? — холодно спросил циньван, вмиг сбросив облик доброго дядюшки и увлеченного чудака. Вот теперь в нем явно чувствовалась императорская кровь.

— Прошу прощения, господин, — склонился слуга. — Она родом из южных провинций, прибыла в Линьцзин всего полгода назад. В основном, зарабатывала, обманывая своим умением богатых торговцев и сыновей чиновников. Потом она замахнулась слишком высоко, ее выследили, поймали, пригрозили расправой за мошенничество, сказали, что простят преступление, только если она кое-что сделает. Ей дали лирохвоста, раздобыли приглашение на Сияющий сбор и велели опорочить девятого принца. Она утверждает, что отказывалась, но перед ней поставили выбор — мучительная смерть или одно задание. Люди того человека проводили ее ко входу в поместье господина, чтобы она не сбежала. Возможно, кто-то проник внутрь вместе с другими гостями, поэтому она не осмелилась отступить.

— Рыба и мясо на разделочной доске, — кивнул циньван. — Она в Линьцзин никто, без поддержки и связей — не жалко бросить, если что-то пойдет не так. Она может описать того человека?

— Она утверждает, что не видела лица, ее приводили к нему с завязанными глазами.

— Может, стоит поискать хозяина лирохвоста? — предложила я. — Это редкая птица. Возможно, ей дали не свободного зверя, а связанного ритуалом.

Стоило только это сказать, как я осознала кое-что еще. Такая же мысль, видимо, возникла и у девятого принца, и у господина циньвана, потому что их взгляды вмиг переменились.

— Не успеем, — покачал головой циньван. — У нее не было ни единого шанса. Она сказала хоть что-нибудь про того человека? Где ее держали, какой у него голос, может, видела символ или хотя бы цвета…

Слуга покачал головой:

— Ее еще допрашивают, но пока это всё.

Тут подбежал еще один слуга и сказал, что женщина умерла. Как мы и предполагали.