Я вернулась, чтобы сжечь его дом

Глава 11

Утро праздника драконьих лодок выдалось хлопотным. Так как сегодня слуги должны разойтись по своим семьям, они спешили подготовить всё необходимое для нас пораньше. Поэтому я, толком не проснувшись и не умывшись, надевала новенькое платье лимонного цвета, что нынче в большой моде, а Лили укладывала мои волосы в прическу «бутон лотоса», подобающую незамужней девушке. Она подготовила для меня еще два наряда, которые я смогу надеть без ее помощи, а потом поспешила на кухню за моим завтраком.

Увы, от Ши Хэ, как от личной служанки, толку пока было мало. Она могла натаскать воды в чан для купания, сбегать по поручению, покормить Ми-Ми, но к своей одежде и волосам я ее не подпускала. Это, конечно, добавило хлопот Лили, поэтому я попросила управляющего дать ей небольшую прибавку к оговоренной плате, по крайней мере, до той поры, пока Ши Хэ не подучится.

Послышался звук гонга. Я запихнула остатки цзунцзы в рот и побежала к бабушкиному двору, куда вскоре подошли и родители. Мама, как обычно, сияла свежестью и красотой, сегодня она надела белоснежное платье в цвет Бай-Бай, припудрила лицо, подкрасила глаза и уложила волосы в сложную прическу «летающая фея», где пряди волос, словно струи фонтана, переплетались меж собой. Она сама стала похожа на небожительницу, сошедшую с гор Пэнлай.

Мы поздравили бабушку с праздником, вручили цзунцзы с ее любимой начинкой — обычной бобовой пастой. Она так и не приняла новых веяний, полагая, что класть в это блюдо мясо и финики — отступление от наших традиций. Папа преподнес ей черепаховый гребень с нефритовой инкрустацией, мама — вышитые шелковые подушечки, которые так удобно подкладывать в кресло. Я подарила бабушке щетку из слоновой кости, чтобы расчесывать пышную шерстку ее огненной лисицы.

После мы отправились в центральный двор. Все слуги поместья уже выстроились в ряд с управляющим во главе. Отец поблагодарил их за хорошую работу, Чжоу Чунь от его лица выдал каждому связку монет, а мы с мамой подарили корзинки с приготовленными цзунцзы. Помимо угощения, мама велела положить женщинам шелковые платки, а мужчинам — кошели из той же ткани.

Я заметила, что несмотря на вчерашний разговор, слуги всё еще боялись меня. Взяв корзину, они низко кланялись, благодарили, но избегали смотреть мне в глаза. Только малышка Хэ была так счастлива, что напрочь забыла об этикете и едва не бросилась мне на шею, я чудом успела увернуться. У нее никогда не было даже маленького кусочка шелка, а теперь — целый платок!

— Да пребудут с вами и вашими семьями сытость и радость в этот праздник! — сказал отец.

Лучики вокруг его глаз сегодня не разглаживались даже на мгновение.

Когда слуги разошлись, пришла пора и нам готовиться к выходу. К главным воротам подъехали две повозки, в одну сели родители, во вторую я с Ши Хэ. Охранники следовали за нами на лошадях.

Я предлагала Ши Хэ взять сегодня свободный день, чтобы навестить родителей, но она еще никогда не бывала на фестивале драконьих лодок. Вернее, бывала, но маленькая тощая девчонка без единого цяня ни разу не смогла добраться сквозь толпу до реки и довольствовалась лишь отголосками основного действия.

— Цзунцзы и завтра будут вкусными! Зато я смогу пересказать им весь праздник. Это почти что побывать на нем самим! — сказала она.

Мы заехали в поместье Су, где Су Цзянь в нежно-зеленом, как молодые ростки снежного горошка, платье впорхнула в мою повозку, прихватив служанку, а потом мы двинулись на праздник.

Ши Хэ чуть ли не подпрыгивала. Она с трудом удерживалась, чтобы не отдернуть занавеси. Су Цзянь почему-то тоже вела себя чересчур восторженно, видимо, Сяо Цай еще не успела придать ей величественной невозмутимости и подобающих манер.

— Знаешь, я впервые еду в город без родителей, — выпалила подруга. Пучок на ее макушке подпрыгивал в такт с нашей повозкой.

— Мы же едем с моими родителями, — заметила я.

— Это же совсем другое! Как думаешь, мы увидим кого-нибудь из принцев? Говорят, они часто появляются на городских праздниках.

Я попыталась вспомнить, какого возраста сейчас императорские сыновья. Старшему должно быть около тридцати, самому младшему — год-два, так что, в целом, шанс встретить одного из них довольно высок, особенно если учесть, что…

— Император всегда приходит на фестиваль драконьих лодок, — заметила я.

— Правда? — удивилась Су Цзянь. — Откуда ты знаешь? А-а, господин Ли рассказал…

Отец не говорил мне об этом, я сама не раз видела императора, сидящего в особом павильоне на берегу реки, только в иной жизни. Он не часто показывался жителям столицы, в основном, по праздникам и когда отмечали военные достижения того или иного генерала.

— А что, если… — Су Цзянь аж задохнулась, пока говорила, — если мы встретим Белого принца? Он ведь беседовал с тобой на приеме. Вдруг и сейчас… Ой, я краснею лишь от одной мысли о нем!

Ее щеки и уши запунцовели.

— Лань-Лань, а почему ты такая холодная? Раньше ты жаждала его увидеть гораздо сильнее меня. Неужели он тебе не понравился? Он что-то сказал тебе? От него пахнет, как от старика? Или… — подруга охнула от неожиданной догадки, — или тебя просватали за другого, и ты сейчас еле сдерживаешь слезы? А я тебя только мучаю своими расспросами.

На мгновение мне захотелось признаться Су Цзянь, что отец хочет выдать меня за Сюэ Сюэ — лишь для того, чтобы увидеть разочарование и обиду на ее круглом личике. Но я сдержалась. Чем меньше людей знает об этих намерениях, тем лучше, иначе по всему Линьцзин пойдут слухи, и вскоре у отца не останется иного выбора, кроме как отдать меня за Сюэ.

Ши Хэ вертела головой, пытаясь понять, о ком мы говорим. Все-таки ей сильно не доставало полноценного обучения. Больше не стану брать ее на выезд, у дочери правого министра не может быть столь невоспитанной служанки.

Вскоре повозки остановились, охранник открыл дверцу, помог выбраться нам и нашим служанкам. Мы очутились посередине празднующей толпы. Дома вокруг были украшены красными фонарями, бумажными драконами и свитками с изречениями, где-то грохотали барабаны, воздух пах благовониями и жареным тестом. Мы медленно пошли сквозь толпу, протискиваясь к главной улице. Кое-как, при помощи охранников и их душевных зверей, мы вместе с родителями добрались до нужного места и поднялись на выстроенный к этому дню помост.

Как раз вовремя. Вдалеке показалось праздничное шествие. Воздух задрожал от гула барабанов и пронзительных переливов суоны. Следом за музыкантами из-за поворота вынырнула голова огромного красного дракона, она то взмывала, то опускалась, то покачивалась из стороны в сторону, а за ней тянулось длинное извивающееся тело, расписанное яркими красками. Вокруг вышагивали плясуны в масках, размахивая бумажными лентами и веерами.

Ши Хэ завизжала от восторга, но я не стала ее одергивать: красота и плавные движения дракона заворожили даже меня.

Далее на плечах сорока воинов выехал великолепный открытый паланкин, из которого на нас снисходительно взирала статуя почтенного Цюй Юаня — чистейшего сановника и печального поэта. Когда-то он мечтал о процветании Поднебесной, боролся с несправедливостью, взяточничеством и притеснением простого народа. Он громко обличал преступления чиновников, писал искренние стихи, пропитанные любовью к своей стране и людям, которые в ней живут, но в итоге вынужден был бежать, чтобы спастись от преследования.

Вскоре Поднебесная была разорвана на части из-за вторжения степняков и крестьянских восстаний. Цюй Юань не вынес боли от разрушения любимой родины и бросился в реку в пятый день пятого лунного месяца. Жители тех земель, где скрывался Цюй Юань, успели полюбить этого достойного человека за его таланты, потому, узнав о трагедии, бросились к реке. Они плавали на лодках, барабанили и кидали в воду цзунцзы, чтобы рыбы не тронули тело Цюй Юаня. С тех пор в этот день мы отмечаем праздник драконьих лодок, слушаем стук барабанов и готовим цзунцзы.

Насладившись великолепным красочным шествием, мы, как и весь люд, двинулись вслед за драконом к излучине реки. В обычное время там почти никого нет: высокий берег не позволял людям селиться в этом месте, рыбаки и лодочники предпочитали строить дома ниже по течению, где был пологий спуск. А сейчас за одну ночь тут выросли торговые ряды, лавки и палатки, в которым чем только не торговали: от игрушечных деревянных лодочек до плетенных бамбуковых коробов. Запахи сменялись быстрее, чем я успевала это понять. Шаг — здесь сворачивают хрустящие блинчики с яйцом и зеленью, шаг — начиняют лепешку тушеной свининой и густо посыпают перцем, шаг — ягоды боярышника на бамбуковой палочке макают в сахарный сироп. И, конечно, повсюду продавались цзунцзы: с орехами, с грибами, с курицей, со свининой, с сыром…

Мы с Су Цзянь набрали разных вкусностей и не знали, за что взяться сначала. Ши Хэ захрустела танхулу, засахаренными ягодами боярышника, и только что не закатывала глаза от удовольствия. Наконец мы добрались до середины праздничной площади.

— Счастливого праздника драконьих лодок! — послышался знакомый напевный голос.

Су Цзянь обернулась и застыла на месте, Ши Хэ едва не выронила драгоценную палочку танхулу, даже взрослая служанка Су оцепенела.

— Сюэ Сюэ, — поприветствовал прибывшего отец. — Как и обещал, передаю в твои руки эти два нежных лотоса!

— Заверяю господина Ли, что позабочусь о них со всем прилежанием. Благодарю за столь высокое доверие. Юная госпожа Ли, юная госпожа Су, прошу вас проследовать за мной. Здесь слишком шумно и людно. Я отыскал для вас более достойное место!

Только после этого я посмотрела на своего мучителя.

Сюэ Сюэ выглядел, как всегда, великолепно. Казалось, что люди расступаются перед ним, ослепленные мягкой всепонимающей улыбкой небесного мудреца. Я небрежно кивнула ему, дернула за рукав Су Цзянь, шагнула вперед, потом обернулась, схватила Ши Хэ за руку и потащила за собой.

— Госпожа, — невнятно, из-за танхулу во рту, пробормотала девчонка, — это кто? Это сам Цюй Юань спустился с небес? Может, я умерла и сама попала на небеса?

— Нет, — зло буркнула я, — это всего лишь молодой господин Сюэ. Мой отец дружен с его отцом, поэтому попросил присмотреть за нами во время фестиваля.

Сюэ Сюэ, конечно, услышал наши слова, но ничем не выдал себя, даже услышав «всего лишь» в свою сторону. Легкая улыбка не сходила с его лица ни на мгновение.

— Осталось пройти еще чуть-чуть, — сказал он.

Самые лучшие места на берегу заняли временные павильоны, построенные только ради этого дня. Они предназначались для императора, его семьи и важных чиновников, в один из них сейчас шли мои родители. А мы проследовали к единственному постоянному зданию на всю излучину — трехэтажному ресторану с простым названием «Речной дракон».

Нынешняя я еще не бывала там, но в прошлой жизни Сюэ не раз приводил меня сюда, так что я знала, что первый этаж предназначался для простых горожан, второй — для обеспеченной публики, а третий был разделен на отдельные комнаты, которые в праздник драконьих лодок сдавались за огромные деньги. К каждой прилагалась своя открытая терраса, выходящая прямо на реку, оттуда открывался отличный вид на главное зрелище этого праздника — лодочные гонки.

Говорят, хозяин «Речного дракона» за один день окупал годовой простой здания и даже оставался с неплохой прибылью.

Как я и ожидала, мы поднялись на третий этаж и вошли в отдельную комнату. Служанки остались с нами, а охранники семей Су, Ли и Сюэ расположились по всему заведению, приглядывая за террасой и входами.

Я прошла к дальнему столику и опустилась на подушку, Ши Хэ, вспомнив наконец, чему ее учили, приняла позу почтительной служанки, сев на колени у края циновки. А Су Цзянь растерялась, разглядывая изысканную обстановку.

— Я взял на себя смелость и заказал блюда заранее, — вежливо сказал Сюэ Сюэ. — Здесь весьма неторопливые повара. Надеюсь, юные госпожи не разгневаются на меня за подобную бесцеремонность.

Су Цзянь увидела, что я уже заняла место, и поспешила сесть за соседний столик. Потом вспомнила, что Сюэ что-то спросил, и смущенно пробурчала, что ее всё устраивает.

Господин Сюэ сел за третий стол, плавно и красиво откинул длинные рукава. Даже опытным танцовщицам не всегда удается этот жест: чуть поспешишь — и будешь выглядеть невоспитанным грубияном, помедлишь — покажешься кичливым невежей.

— Юная госпожа Су, прошу извинить меня за недавнюю грубость. Я присутствовал на приеме в честь ритуала сплетения душ и забыл поздравить госпожу Су с замечательным душевным зверем.

— Да, — с запинкой ответила Цзянь, — конечно. Я извиняю… то есть…

— Будет ли мне позволено узнать, как юная госпожа Су нарекла его? — он словно не замечал смущения подруги.

— Да, я… я назвала ее Сяо Цай.

Щеки бедняжки Су полыхали ярко-малиновым цветом, перекрывая нанесенный дома румянец.

— Маленькая цветная? — Сюэ улыбнулся шире. — Какое замечательное имя! Оно отражает доброту и заботу сестрицы Су об ее радужной лисице.

Я сидела неподвижно, вогнав ногти в ладони до крови. Те же слова! Та же улыбка! Он сказал мне те же слова на первом нашем свидании. Только сейчас я осознала, как нелепо, по-детски, звучали тогда мои речи. Сяо Цай! Так пятилетние девочки называют кукол и щенков.

Но Су Цзянь, опьяненная красотой и мягкими речами Сюэ, не замечала ничего. Как и я тогда!

Сюэ Сюэ бросил на меня мимолетный взгляд и снова вернулся к бедной девочке:

— Сестрица Су, надеюсь, мне позволено называть тебя так?

— Да, — краснота Цзянь доползла до шеи.

— Сестрица Су, судя по всему, давно знаете сестрицу Ли, знает ее привычки и предпочтения.

— Угу.

— Может ли сестрица Су помочь мне? Подсказать, какая вещица обрадует сестрицу Ли? Какой подарок заставит ее улыбнуться? Я пытался угадать, но мой скорбный ум не сумел постичь эту тайну.

— По… подарок? — Цзянь ошеломленно взглянула на меня.

Вот же мерзавец! Прямо сказал, что присылал мне подарки. Почти открыто признал, что мы с ним помолвлены или находимся в неподобающих отношениях.

Я уже раскрыла рот, чтобы объяснить Су Цзянь, что к чему, как Сюэ Сюэ тихо рассмеялся:

— Прошу прощения, сестрица Су, сестрица Ли, я неправильно выразился. Дело в том, что на приеме в поместье Су я, видимо, ненароком оскорбил сестрицу Ли, отчего она справедливо разгневалась на меня. Я хотел загладить свою, пусть невольную, но всё же вину, поэтому осмелился послать сестрице Ли подарок.

— Молодой господин Сюэ, — я нарочно выделила официальное обращение, — молодой господин Сюэ ни жестом, ни словом не оскорбил меня на приеме Су. Поэтому я и не посмела принимать подарки. Если нет вины, ее не нужно заглаживать.

— Я также слышал, что мой необдуманный поступок вызвал гнев юной госпожи Ли. И он обрушился на невинную служанку.

Значит, ты и о понижении Мэймэй уже знаешь! Неужели эта дуреха продолжает доносить ему на меня? Наверное, стоит выгнать ее из поместья напрочь. А может, кто-то еще из слуг подкуплен? Еще и этот нелепый слух о злобном духе…

— Сестрица Су, рассудите нас, — он снова обратился к подруге. — Желая загладить вину перед юной госпожой Ли, я осмелился поговорить с ее служанкой. Разумеется, я не пытался вызнать секреты юной госпожи Ли. Единственное, о чем я спрашивал: понравился ли подарок юной госпоже Ли? Заставил ли хоть на мгновение улыбнуться? Скажи, сестрица Су, так ли велик мой проступок и так ли виновна несчастная служанка, что ответила мне на эти вопросы?

— Ну, — неуверенно протянула Цзянь, глянув на меня, — наверное, нет.

— Я не сомневался, что острый ум сестрицы Су вмиг разрешит мои сомнения. Может, тогда юная госпожа Ли сменит гнев на милость?

— Юная госпожа Ли, — ответила я, — не выбирала Су Цзянь судьей в данном вопросе, а потому имеет право не следовать за ее мнением.

— Разумеется. Я позволил себе лишнее, — тут же отступил Сюэ Сюэ. — Как вам нравится вид на реку?

Юные девушки, что прислуживали в ресторане, принесли и расставили блюда по всем столикам. Во время трапезы Сюэ Сюэ не поднимал сомнительные темы, а обсуждал с Су Цзянь праздничное шествие, чудесную погоду и стихи почтенного Цюй Юаня.

Заслышав звук барабанов, мы перешли на террасу. На реке как раз показались яркие разноцветные драконы — длинные лодки с вырезанными на носу драконьими мордами. На гребцах была одежда того же цвета, в который выкрашена их лодка, и издалека казалось, что по зеленоватой воде плывут, взмахивая десятками плавников, диковинные рыбы или звери.

На носу каждой лодки сидел барабанщик и задавал ритм гребцам.

Драконы мчались с невиданной скоростью, с каждым мгновением приближаясь к излучине реки, мелькнули напротив нашей террасы и улетели дальше. По опыту я знала, что они доплывут до последней метки, где выбранные императором чиновники определят победителя, а потом вернутся сюда, к излучине, и будут красоваться своими умениями перед сотнями зрителей.

— Великолепное зрелище, не так ли? — отметил Сюэ Сюэ, наблюдая за восторженными лицами девушек. — Жаль, что даже оно не вызвало улыбку у юной госпожи Ли.

Я промолчала.

— Должен сказать, что любоваться лодками вовсе не так весело, как плавать на них. Могу ли я пригласить юную госпожу Ли покататься со мной по реке? Разумеется, не сегодня, а в более тихий и безлюдный день.

Несмотря на все старания, я все же вспыхнула от гнева. Как он посмел? Почему бы прямо не пригласить меня в свою спальню?

— Благодарю молодого господина Сюэ за столь любезное приглашение, но я вынуждена отказаться. И от приглашения, и от дальнейшего присутствия здесь. Ши Хэ, собирайся! Я ухожу. Су Цзянь?

Бедная девочка даже не успела толком разобраться в том, что только что случилось.

— Я… я…

— Или ты хочешь остаться с молодым господином Сюэ здесь? Наедине?

— Нет, Лань-Лань, я пойду с тобой!

Ши Хэ едва успела подхватить купленные ранее лакомства и побежала за мной. Захваченные врасплох охранники быстро начали созывать остальных, а потом поспешили за нами.

Ну каков же негодяй! Мерзавец! Распутник! Как он посмел сказать такое мне, свободной девушке из благородной семьи? Фамилия Ли ничуть не уступает Сюэ! Как может отец быть настолько слеп?

Позади ресторана людей стало еще больше. Все ждали возвращения лодок и старались подобраться ближе к краю обрыва. Я протискивалась сквозь толпу, не замечая ничего вокруг. Из-за шума сотен голосов я не слышала, как меня окликала сзади Ши Хэ, не видела, как далеко отстала Су Цзянь и как один за другим исчезали охранники, приставленные ко мне отцом.

Только когда чья-то грубая рука крепко схватила меня за горло и оттащила за торговые палатки, я поняла, что осталась одна.