Я вернулась, чтобы сжечь его дом

Глава 18

Поняв, что она в безопасности, женщина рухнула на колени и закрыла лицо руками. Плечи сотрясались от рыданий, выбившиеся из прически волосы окутали ее плотной пеленой. Меня вдруг замутило, и на глазах выступили слезы: вспомнилась мама за железными прутьями, такая же напуганная и измученная.

— Господин, — простонала женщина, подняв красивое лицо. — Господин циньван! Эта ничтожная взывает к справедливости господина циньвана!

Хоть пудра на ее лице растеклась от слез, а кровь запятнала щеку, она всё равно выглядела крайне привлекательно — белая чистая кожа, изящно подведенные глаза, аккуратный маленький ротик с губами сердечком. Пока она бежала, ее полупрозрачная накидка сбилась, обнажив белое округлое плечо. Да и платье на ней было довольно откровенное — каждый мог видеть глубокую ложбинку на груди, особенно когда она сидела на коленях. Больше она не напоминала мне маму.

— Что с тобой случилось, дитя? — ласково спросил циньван.

Пока все разглядывали несчастную, девятый принц подошел к нам, его правая рука лежала на голове белого волка.

Женщина задрожала еще сильнее, кинулась к циньвану и обхватила его ноги, плотно прижавшись грудью к его коленям:

— Эта ничтожная умоляет о защите!

— Никто тебя не тронет в моем поместье.

Это будто бы успокоило женщину.

— Смиренно полагаюсь на слова уважаемого господина циньвана. Эта ничтожная никогда бы не посмела обвинить кого-то, тем более столь высокопоставленное лицо, но раз господин циньван настаивает…

Она поднялась, ахнула, заметив сползшую накидку, скромно поправила одежду, а потом посмотрела прямо на девятого принца:

— Эта ничтожная — незначительный человек и не достойна даже взгляда столь высокорожденного господина. Но эта ничтожная осмелилась прийти в поместье уважаемого господина циньвана, потому что не раз слышала о справедливом отношении к каждому гостю, невзирая на его происхождение.

— И это действительно так, — заверил Юн Цзиньюй. — Говори смело.

— Эта ничтожная принесла с собой птицу, императорского лирохвоста. Господин циньван наверняка слышал о ее достоинствах?

— Конечно, — кивнул циньван, — хозяин этого душевного зверя может подражать почти любым звукам и голосам.

— Этим я и зарабатываю на жизнь — устраиваю звуковые представления. Когда ко мне подошел господин девятый принц и позвал за собой, эта ничтожная не посмела ему отказать. Эта ничтожная подумала, что девятый принц заскучал и хочет повеселить себя моими скромными умениями. — Женщина всхлипнула: — Хоть занятие этой ничтожной низкое и недостойное, но я блюду чистоту тела и надеюсь на счастливый брак. Потому, когда девятый принц вдруг схватил меня и начал срывать одежду, я…

Она вновь закрыла лицо, на сей раз от стыда. Мне стало не по себе. Неужели девятый принц на самом деле… К тому же у него нет ни жен, ни наложниц, возможно, ему приглянулась эта миловидная певичка, или кто она там, вот он и решил воспользоваться случаем. Кого заботит невинность просторожденной, к тому же столь низкого ремесла?

Люди вокруг косились на девятого принца и потихоньку начали отходить от него подальше.

— Эта ничтожная знает, что внимание сына императора — честь для любой женщины, но… но я так растерялась. И напугалась. Попыталась вырваться. А еще мой драгоценный лирохвост… он налетел на девятого принца, чтобы защитить меня… Где он теперь? Принц ударил его, и он улетел. Вернется ли он? А потом… потом на меня набросился волк и разодрал мне лицо. Я… я не прошу ни извинений, ни компенсации, прошу лишь позволить мне уйти. Мне нужно найти моего лирохвоста. О большем я не прошу.

У меня самой потекли слезы. Каким же чудовищем надо быть, чтобы так издеваться над бедной женщиной? Неужели она настолько виновна, что ее можно разорвать на части? К тому же волк укусил ее за лицо! А вдруг останутся шрамы? Кому она такая будет нужна? Кто ее возьмет замуж?

Я почувствовала чью-то теплую руку на своем плече.

— Лань-Лань, — прошептал мне на ухо Сюэ Сюэ, — пойдем отсюда. Столь невинной девушке не стоит смотреть и слушать всё это. Пойдем отыщем твоих родителей.

Но каков же негодяй! Я полагала, что девятый принц хороший и достойный человек, просто немного холодный, к тому же у него столь печальная судьба. Видимо, я снова ошиблась. Я всегда ошибаюсь. Возможно, свою участь он заслужил сам.

Я уже отвернулась, чтобы уйти вместе с Сюэ Сюэ, но Ми-Ми, объевшаяся и дремавшая на моем плече, вдруг зашевелилась, слегка царапнула мне затылок, а потом и вовсе куснула за ухо. Я вздрогнула, встрепенулась и вывернулась из-под руки Сюэ. Что-то было не так! Я еще не поняла, в чем тут дело, но Ми-Ми никогда не делала мне больно просто так. Всякий раз она кусала меня по веской причине!

— Лань-Лань? — тихо позвал Сюэ Сюэ.

— Я не давала позволения обращаться ко мне столь фамильярно, — выпалила я. — И прошу молодого господина Сюэ держаться подальше!

Не мог же Сюэ Сюэ меня заворожить? Может, он что-то подсыпал в белый чай? Нет, я даже глотка не успела сделать, полная чашка всё еще была у меня в руках, а больше я у него ничего не брала. Может, запах? Но мы на открытом лугу, где гуляет ветер, вокруг множество людей и животных… Я посмотрела на отчаянно рыдавшую женщину, на людей, стоявших вокруг нее — все ей поверили. Все! Это ясно читалось на лицах окружающих. Их презрительные взгляды на девятого принца говорили о многом.

Может, мое временное помешательство было связано не с Сюэ Сюэ, а с этой женщиной?

Я вынула чистый шелковый платок, намочила в едва теплом чае, сунула чашку Сюэ, а сама решительно направилась обратно к толпе, не слушая возражений своего спутника.

— Что… что ты делаешь? — испугалась женщина, когда я приблизилась и потянулась к ней.

— Твое лицо, — нежно сказала я, — оно испачкалось. Хочу стереть кровь и посмотреть на рану. Вдруг нужно позвать лекаря? Будет крайне печально, если останется шрам.

Она хотела было оттолкнуть меня, но, оценив ткань моего платья и скромные с виду, но изящные украшения, не посмела и лишь пролепетала:

— Эта ничтожная недостойна…

Я провела влажным платком по ее щеке и вместо ожидаемой рваной раны увидела лишь небольшой тонкий порез.

— Сожалею о вашем душевном звере, — продолжала говорить я. — Как его имя?

— Ч-чьё?

— Птицы, которая улетела от вас. Не представляю, как она испугалась. Наверное, сейчас лежит где-нибудь неподалеку с переломанным крылом…

— По-почему?

— Разве душевный зверь может бросить своего хозяина? Неважно, птица это, цикада или самый трусливый заяц. Господин циньван, разве такое бывает?

Прежде размякший Юн Цзиньюй вздрогнул, посмотрел на меня в замешательстве, потом, видимо, осознал последние слова и кивнул:

— Юная госпожа Ли права. Душевный зверь никак не может оставить хозяина по доброй воле. Я сейчас же отправлю слуг на поиски лирохвоста. Он не мог далеко улететь.

— Господин циньван, — снова позвала я, — кажется, лекарь здесь не нужен. Всего лишь небольшая царапина, хватит и заживляющей мази. Даже удивительно, как огромный волк смог нанести столь малую рану. Видимо, он слепой или больной…

Все оглянулись на волка, что стоял возле девятого принца. Зверь широко зевнул, показав большие белые клыки длиной в половину мизинца.

— И очень аккуратный. Ни единой капли крови не осталось на его морде.

На лице господина циньвана промелькнула легкая улыбка. Он мягко взял женщину за локоть и спросил:

— Как тебя зовут? Где ты обычно выступаешь? Есть ли родственники в Линьцзин?

Она попыталась вывернуться, но Юн Цзиньюй держал ее крепко.

— Господин циньван, — нежно произнесла она, — эта ничтожная недостойна чести назвать свое скромное имя столь важному человеку… Если эта ничтожная чем-то оскорбила господина, смиренно умоляю о прощении. Эта ничтожная не обучена манерам.

— Я беспокоюсь о тебе и не хочу, чтобы девятый принц обидел тебя после того, как ты оставишь стены моего поместья.

— Тогда этой ничтожной лучше не называть свое имя вслух, разве не так, господин циньван? — она едва заметно извивалась, стараясь выскользнуть из хватки Юн Цзиньюя.

— Господин циньван, раз она пришла в себя, может, пусть покажет свои умения? — сказала я. — Я еще ни разу не наблюдала за звуковыми представлениями, и мне любопытно услышать мастерство хозяина лирохвоста.

Один за другим зрители приходили в себя, жалость в их взглядах постепенно сменялась на подозрительность.

— Эта ничтожная не смеет оскорбить слух столь…

— Я — дочь правого министра, Ли Ялань, — холодно сказала я. — И хочу услышать, как ты изображаешь разные голоса и звуки. Господин циньван, надеюсь, не примет мое пожелание за издевательство над гостем? Я готова заплатить за представление!

— Пусть покажет! — согласился кто-то из зевак.

— Я тоже хочу послушать! — подтвердил кто-то еще.

Как раз и мои родители подтянулись вместе с другими гостями, многие заинтересовались непонятной шумихой возле нашего стола. Я поймала взгляд отца и улыбнулась ему краешком рта.

— Заплачу втрое больше, — сказал отец, даже не разобравшись, в чем суть. — Раз моя дочь желает чего-то, я не буду скупиться.

Теперь женщина выглядела еще более напуганной, чем раньше.

— Всего лишь несколько звуков, — сказал Юн Цзиньюй. — Не нужно показывать все умения.

— Судя по всему, бедняжка запуталась. Или ее кто-то обманул, — покачала я головой. — Продал ей обычного бирюзового дрозда вместо императорского лирохвоста!

Циньван пояснил для несведущих:

— Бирюзовый дрозд делает речи своего хозяина убедительнее. Он не заставит поверить в то, что небо красное, а снег теплый, но при нужных обстоятельствах и умелой актерской игре слушатели воспримут каждое слово этого человека без тени сомнения.

— Лирохвост был настоящим, — впервые заговорил девятый принц. — Только вряд ли он сплел души с этой женщиной, иначе бы не улетел, едва она отпустила веревку.

Юн Цзиньюй махнул рукой, и к нему подбежали двое слуг.

— Отведите ее в подвал и хорошенько расспросите, кто посмел оклеветать моего племянника! Я обещал защиту своим гостям и едва не подвел тебя, Юн Хао.

Женщина пронзительно закричала, умоляя о пощаде, но ей быстро заткнули рот и уволокли прочь.

— Я ни на мгновение не сомневался в справедливости и честности дяди, — кивнул девятый принц.

— Обязательно поблагодари юную госпожу Ли. Без нее мы бы долго еще слушали россказни той коварной женщины, — сказал циньван и посмотрел на меня: — Может, юная госпожа Ли откроет секрет, как сохранить трезвые мысли под воздействием бирюзового дрозда? Неужели это одна из способностей медовой ласки?

Теперь Юн Цзиньюй выглядел точно так же, как в момент нашей первой встречи, его глаза горели любопытством. Казалось, еще немного, и он схватит мою Ми-Ми, чтобы рассмотреть ее со всех сторон.

— Я и сама до конца не разобралась в ее умениях, но, скорее всего, господин циньван прав.

— Какой редкостный зверь! Просто удивительный! Надеюсь, юная госпожа Ли не забудет о своем обещании и напишет мне всё об этом чудесном зверьке.

— Если вдруг забудет, я ей обязательно напомню, — рассмеялся отец. — Пусть господин циньван не беспокоится.

Люди начали расходиться, обсуждая то, что они только что увидели. Я едва не расхохоталась, услышав, как многие говорили, что сразу раскусили ложь той женщины, но побоялись оскорбить господина циньвана.

— Дядя, — вдруг сказал девятый принц, — разве медовая ласка не заслужила награды? Она ведь выиграла в состязании по распознаванию лжи.

— Не нужно, не нужно, — поспешно сказал отец. — Это незначительное дело и…

— С каких это пор клевета на императорского сына стала незначительным делом? Разве таким образом не пытались очернить доброе имя самого императора? — перебила его мама. — Если девятый принц полагает, что наша дочь заслуживает награды, значит, так оно и есть.

Юн Цзиньюй добродушно рассмеялся:

— Юн Хао, ты совершенно прав, как и госпожа Ли. Я не посмею оскорбить юную госпожу Ли тривиальным предложением денег, потому приглашаю осмотреть мою коллекцию душевных зверей. Вдруг юной госпоже Ли приглянется кто-то? Юн Хао, хочешь пойти с нами?

Неожиданно девятый принц согласился:

— Конечно, дядя. Давно я не осматривал твой зверинец.

Господин циньван зашагал впереди вместе с моим отцом. Мама подозвала Сюэ Сюэ и пошла следом, расспрашивая, куда он водил ее дочь и как ее маленькая Ялань оказалась впутанной в эту некрасивую историю.

Мы же с девятым принцем, Ми-Ми и белым волком оказались в самом конце процессии.

— Кажется, теперь я задолжал юной госпоже Ли, — сказал Юн Хао.