Я Скелет? Да вы издеваетесь!

Глава 29

Я молча протянул гному запечатанное магией письмо. Мой череп был непроницаемой маской, но внутри кипела работа. Раскрывать свои новые способности к телепатии этому торговцу, пусть и знакомому Хозяина, не входило в мои планы. Пусть считает меня безмолвной куклой. Так безопаснее и без лишних вопросов.

Гизмо, этот низкорослый, полный гном с растрёпанной бородой, бросил на письмо затравленный взгляд. Он был зажат между молотом и наковальней: снаружи его особняк штурмовали головорезы Гольдштейна, а внутри стоял я, безмолвный посланник не менее опасного Костяного Алхимика. Я чувствовал, как он о думал о чём-то связанным со своей «охраной», но это была не агрессия, а поток концентрированного страха. Наверное, всё же понял, что это не они меня впустили, а я сам вошёл, иначе между мной и им сейчас был бы ещё хоть кто-нибудь.

— Пройдёмте… — просипел он, вытирая потные ладони о свой шёлковый халат. — Не здесь.

Он провёл меня вглубь дома, в хранилище. Массивная стальная дверь со скрежетом закрылась за нами, отсекая звуки боя. Здесь, в тишине, среди стеллажей, уставленных пыльными артефактами и колбами с мерцающими жидкостями, он казался ещё более жалким. Безропотно, дрожащими руками, он протянул мне тяжёлый деревянный ящик. «Алхимический набор». Задание было почти выполнено.

Но мой взгляд, усиленный «Духовным Оком», зацепился за что-то другое. В дальнем, самом тёмном углу хранилища, заваленный какими-то ящиками, стоял большой, окованный железом сундук. И он… двигался. Едва заметно, но крышка подрагивала, словно внутри кто-то или что-то билось.

Я молча указал на него.

Гизмо тут же напрягся. Его страх на мгновение уступил место какой-то отчаянной, злой решимости.

— Это тебя не касается! — прошипел он, его голос дрожал, но уже не от страха, а от гнева. — Я дал тебе то, за чем ты пришёл! Алхимический набор! Так что бери его и проваливай!

Он даже забыл, с кем разговаривает. Этот сундук был для него важнее страха перед Костяным Алхимиком. А значит, и для меня он представлял особый интерес. Я, не обращая внимания на его протесты, направился прямо к сундуку.

— Я сказал, не подходи!

Я услышал за спиной скрежет металла. Моё «Духовное Око» уловило вспышку ярости в его ауре. Я даже не обернулся, когда он, схватив со стены тяжёлый боевой топор, с яростным воплем замахнулся, целясь мне в спину. Я просто сделал шаг в сторону.

Топор со свистом рассёк воздух там, где только что был я, и с глухим стуком врезался в деревянный стеллаж. Не давая гному опомниться, я развернулся и с силой ударил его кулаком под дых. Он согнулся пополам, выронив топор не по размеру, и с хрипом рухнул на пол, хватаясь за живот и жадно глотая воздух.

Я поднял его топор. Замок на сундуке был массивным, железным, но против тяжёлого, острого лезвия он не устоял. Три точных, сильных удара — и он с треском разлетелся.

Я откинул крышку. Внутри, на бархатной подушке, в окружении каких-то сложных, пульсирующих механизмов, лежало оно. Живое, бьющееся сердце.

— Ты… ты пожалеешь! — задыхаясь, прохрипел Гизмо с пола. — Это… это сердце для барона фон Крюгера! Для пересадки! Если бы не этот ублюдок Гольдштейн, его бы уже доставили!

Продажа органов? Так вот чем ещё промышлял этот торговец. Может, не так удивительно, что Гольдштейн открыл на него охоту. Я ногой перевернул гнома на спину, желая задать «обычный» вопрос, но, кажется, немного не рассчитал силу. Он с визгом откатился к решётке, за которой хранилось более ценное оружие.

— Пощади! — заскулил он, увидев, как я приближаюсь. — Это… это был просто бедняк! Он бы всё равно умер от голода! Или попал в рабство! Я… я сделал как лучше! Бедняк всё-равно бы ничего не добился за всю свою жизнь! А этот барон, ты не понимаешь…

«Ты заплатил ему, прежде чем заживо вырезать сердце?» — моя мысль, холодная и острая, ударила в его сознание.

Гизмо замер. Он отвернулся, его тело затряслось. Но свой ответ я всё равно получил. Я уже поймал отголосок его настоящих мыслей, его страх, его жадность. Он не платил. Его люди просто вырезали сердце у какого-то несчастного, чтобы продать его богатому старику. Омерзительно.

Я поднял топор. Гизмо, увидев это, заблеял, пытаясь отползти. Одного удара тупой стороной по голове хватило, чтобы он замолчал.

А ведь я всего-лишь должен был забрать алхимический набор. Но просто оставить всё как есть, зная факты? Это невозможно. Ну, думаю, мне есть куда можно его отнести. Рано или поздно этот гнём ведь всё равно очнётся, но убьёт ли его Гольдштейн? Не факт. А обо мне он уже знает.

Я упаковывал бесчувственное тело гнома, используя моток прочной верёвки и кусок плотной ткани. Мой взгляд, усиленный «Духовным Оком», зацепился за другой предмет. На бархатной подставке, под отдельным стеклянным колпаком, лежала перчатка из тёмного, почти чёрного металла, испещрённая тонкими, едва светящимися рунами. Я замер. Что это? Моё «Духовное Око» видело, как энергия вокруг неё искажалась, словно она поглощала свет. Это было нечто невероятное, невиданное.

[ «Перчатка Архитектора». Артефакт, ранг E. Позволяет владельцу физически взаимодействовать с потоками магической и псионической энергии, изменять их структуру и направление. Наличие навыка «Духовное Око» увеличивает вашу совместимость с предметом!]

Внутри моего черепа словно что-то взорвалось! Физически взаимодействовать с энергией? То есть рвать потоки Сети прямо голыми руками? Перенаправлять заклинания? Этот артефакт… он мог изменить всё.

Я подошёл к витрине. Удар эфесом меча — и закалённое стекло с мелодичным звоном разлетелось на осколки. Мои костяные пальцы сомкнулись на холодной поверхности [Перчатки Архитектора].

Я надел её. На мою руку легла идеально, руны на ней вспыхнули и тут же погасли, словно признавая нового владельца.

Я протянул руку. Моё «Духовное Око» видело тонкую, едва заметную нить энергии, тянущуюся от одного из артефактов на полке. Раньше я мог лишь наблюдать за ней. Теперь… я коснулся её. Мои пальцы, облачённые в металл, ощутили её как плотную, вибрирующую струну. Я сжал кулак. Струна натянулась и с тихим щелчком лопнула, рассыпавшись облаком искр, видимых только при использовании Духовного Ока.

То что я только что сделал… Это же невероятно! Я даже не приложил к этому действию абсолютно никакого волевого усилия! Лишь обнял рукой и потянул, как какой-то реальный, физический тонкий проводок, а он и порвался! Это же что тогда я смогу делать, если одновременно с этим буду ещё и корректировать свои касания ментально?

Но было не время для экспериментов и тренировок. Раз уж такое дело, в этом хранилище, наверняка, были и другие полезные для меня вещи.

И я стал искать. Много времени не потребовалось. То что я и хотел, целый ящик, доверху набитый «Кристаллами Энергии». Я ссыпал их в новую, более вместительную походную сумку, которую без зазрения совести позаимствовал здесь же. Один из кристаллов я тут же раздавил, восстанавливая потраченные силы и заполняя пустоты в своём резерве. Затем, найдя моток прочной верёвки и кусок плотной ткани, я аккуратно, почти с деловитостью, упаковал бесчувственное тело гнома для переноски.

Да, его я тоже забираю с собой. Безусловно.

Снова накинув маскировочный плащ и запихав связанного торговца в эту же самую сумку по самую голову, я направился к выходу. (Так удобно, что гномы даже более низкорослые, чем гоблины!) В коридоре меня уже ждали. Похоже, Гизмо всё же как-то успел вызвать охрану, и они преградили мне путь.

— Стой, тварь!

Они подняли тревогу. Но я уже видел решение. Перчатка на моей руке загудела, откликаясь на мою волю. Я протянул руку вперёд, мои пальцы физически коснулись светящихся линий магической защиты, которые я видел благодаря «Духовному Оку». Я схватил их, скрутил, перенаправил. Магическая турель — самозарядный арбалет, в эту самую секунду вылетевший с потолка, чтобы застрелить меня, — с лязгом развернулся и открыл огонь по охране собственных же хозяев.

Пока в коридоре царил хаос, я, не оглядываясь, рванул к выходу. Последним движением я захлопнул силовой барьер, отрезая погоню. Эта перчатка просто великолепна! Лучше любых ожиданий!

Среди криков, взрывов и звона стали я покинул особняк. Мой путь лежал обратно, в «Бездонную Глотку».

«Над наказанием торговца органами пусть думают другие, — пронеслась в моей голове мысль. — Посидит в подвале у Подполья. Может быть, я погорячился? Но мне так совсем не кажется. Возможно, мне вовсе следовало убить его еще там, на месте».

Я вернулся в «Бездонную Глотку» через тот же тайный ход в коллекторе, но на этот раз я был не один. Бесчувственное тело гнома-торговца, почивавшего в моей сумке, было неожиданным дополнением к моему образу. Вышибала-минотавр, стоявший у входа, не мог не спросить «Что в ней? Огромная», а я и ответил. «Спящий гном». Он тут же напрягся, его мускулы перекатились под кожей, но он не двинулся с места, лишь молча посторонился, не решаясь задавать вопросы. А баремен чуть второй раз за этот вечер не разбил кружку, когда этот самый гном вдруг ней зашевелился, попытавшись выбраться наружу. (Эфес меча его быстренько вернул в царство снов).

Но на сей раз кружку ловко у самого пола подхватила Фенрис. Удивление волчицы с ржавым цветом шерсти, тем не менее, было почти осязаемым.

«Это… Гизмо?» — её мысленный голос был полон шока.

Я молча прошёл мимо неё в подвал, почти как в свой собственный дом. Вытряхнув торговца на пол, как картошку из мешка, я повернулся к ней и Скрежету, который тоже не сказать, что удивлён не был.

Мой мысленный посыл был краток: «Скажи, Фенрис, не пропадал ли кто-нибудь из ваших без вести? Может, кто-то потерял сердце?»

— Не продал ли кто-то без вести? — задумавшись о чём-то, она произнесла ответ вслух. — Да, без сердца, совсем недавно…

В этот момент Клык, до этого молчавший, резко втянул носом воздух. Его глаза, полные ярости, уставились на меня.

— Мой брат! Его нашли без сердца! Откуда ты знаешь⁈ — прорычал он, делая шаг вперёд.

Фенрис смотрела на меня, её карие глаза были широко раскрыты, а пушистые уши непонятно метались на макушке. Я чувствовал, как её сознание наполнилось шоком и осознанием. Она, должно быть, уже прочитала мои мысли о торговце.

Как бы то ни было, распинаться о таком мне совсем не хотелось. Я пнул гнома, который всё ещё лежал на полу и ответил Клыку телепатией.

«Все вопросы к нему. Он знает ответы».

Скрежет, в свою очередь, после долгой, звенящей паузы, издал свой вибрирующий, скрежещущий звук.

— Твои методы… неортодоксальны. Разумеется, мы «присмотрим» за ним. Благодарю тебя, Скелет. Мы отдадим этот долг. Он протянул ко мне один из своих многочисленных, похожих на лезвия отростков. Я без колебаний пожал его своей костяной рукой. Холодный хитин встретился с холодной костью. Наш безмолвный пакт был заключён.

Пора было уходить, назад к своим скелетам. Короткий путь через город теперь был окончательно закрыт. Придётся идти в обход, вокруг горы, к последней точке моего задания — месту сбора «Уворачивающихся грибов». Это место, судя по карте, находилось опасно близко к особняку Хозяина. Момент решающей схватки приближался. Времени на прокачку, на поиск новых союзников, на подготовку почти не осталось. Но я знал как использовать этот долгий путь вокруг горы. Шанс, чтобы подготовиться к главному — к перехвату полного контроля над Сетью.

Теперь уже в одиночку, по маршруту который я запомнил, через тоннели Я вернулся к своему укрытому в ущелье отряду. Моя безмолвная армия скелетов, ждала меня, не сдвинувшись ни на дюйм после ухода. Таким верным бойцам не требуется ни подготовка, ни сборы. Они даже не устают!

«Отряд, в путь», — отдал я приказ.

— Кура-а-а! Но великий вожак, сейчас же глубокая ночь!

Ах, гоблин… Что ж, ему придётся потерпеть. Для сна времени нет. Тренировки!

Скрипнули колёса пустой телеги. Мои воины, таща её за собой, двинулись в долгий, опасный поход. Наш последний поход.

Путь был долгим, он вился по забытым тоннелям и гулким пещерам. Моя армия скелетов синхронно маршировала, гоблин бегал от моего «костяного помощника», который пытался его зарубить, а колёса телеги скрипели, распугивая от нас всяких мелких насекомоподобных тварей, рыскающих в ночи.

Но мой разум был далёк от этого утомительного марша. Он был поглощён новой, пьянящей силой. Перчатка Архитектора на моей руке ощущалась как естественное продолжение моего собственного существа. Я активировал «Духовное Око». Мир растворился в мерцающем гобелене энергии, и нити Сети, связывающие меня с каждым из моих скелетов, стали видимыми, осязаемыми.

Я протянул руку, мои облачённые в металл пальцы коснулись одной из пульсирующих линий. Ощущение было… неописуемым. Не горячим и не холодным, не твёрдым и не бесплотным. Это было похоже на прикосновение к сырой информации, к потоку чистой воли. Линия ощущалась податливой, как глина, но упругой, вибрируя от простого, непоколебимого приказа «следовать», который те сейчас исполняли.

Всплыло воспоминание, холодное, но безумно острое. Ангар в особняке Хозяина, наша первая встреча лицом к лицу. Ощущение, как моё сознание гаснет от одной-единственной, его небрежной команды. Он «отключил» меня. Я тоже хочу научиться этому трюку.

Я сосредоточился на скелете в арьергарде колонны. Я нашёл основную нить, связывающую его с Сетью. Мой первый инстинкт, рождённый агрессией и жаждой контроля, был просто разорвать её. Я собрал свою волю и дёрнул. Нить оказала сопротивление, растянулась, но не порвалась. Скелет-цель лишь споткнулся, его движения на мгновение стали хаотичными, прежде чем вернуться к монотонному маршу. Провал. Грубая сила не была решением.

Я сменил подход. Я вспомнил ощущение силы Хозяина — это было не яростное отсечение, а плавное, удушающее давление. Я снова сфокусировался на нити. На этот раз я не тянул. Я мягко, но твёрдо сжал её своей ментальной хваткой, используя перчатку как фокус и направлящую. Я представил, как пережимаю поток энергии, словно вентиль на трубе.

Эффект был мгновенным. Внутренний свет скелета моргнул и погас. Он беззвучно рухнул, его кости с сухим стуком рассыпались по каменному полу, как связка хвороста. Идеальное, бесшумное отключение.

Волна холодного триумфа захлестнула меня. Я держал в руках власть даровать и отнимать это подобие жизни. Я снова сконцентрировался, мягко отпуская хватку на нити. Поток энергии возобновился. Скелет на полу дёрнулся, его конечности собрались воедино. Он поднялся, отряхнулся и присоединился к колонне, как будто ничего не произошло.

Получилось. Я воспроизвёл его приём. Но это было никакое не оружие. Это был мой щит. «Обратная инженерия» или что-то такое. Если Хозяин снова попытается отключить меня, я теперь понимаю как это работает на практике, так что смогу сопротивляться. Я смогу дать отпор на его же поле.

Остаток пути стал моим личным полигоном. Я начал экспериментировать, «роняя» и «поднимая» своих скелетов, оттачивая навык до автоматизма. Но я пошёл дальше. Я понял, что мне не нужно полагаться на грубые, заранее запрограммированные команды Сети. Даже переделанные в комбинации со стройной логикой. С помощью перчатки я мог написать свои собственные.

Я начал вплетать новые, невидимые протоколы прямо в энергетические потоки моих подчинённых. Я создавал сложные подпрограммы, условную логику, многоуровневые команды, которые были абсолютно невидимы для стандартного мониторинга Хозяина, потому что ни коем образом не были привязаны к его Сети. Я больше не был просто пользователем с правами администратора, я становился разработчиком, архитектором, строящим свою собственную частную сеть на руинах его системы.

А уж кристаллов энергии, для подобных махинаций и не только, я украл с большим запасом.

Этот акт творения, плетения логики из чистой энергии, затронули что-то глубоко внутри меня. Офис, мониторы, запах дешёвого кофе — воспоминание вернулось, но на этот раз гораздо чётче. Меня уже начинало пугать, что так много времени в моей прошлой жизни на самом деле я мог проводить именно так, сидя за компьютером на работе… В любом случае, на сей раз мои живые руки не исправляли ни чей кой. Я проектировал совершенно новый, ощущая себя настоящим первопроходцем. Я ваял сложные пути ещё только зарождающегося «искусственного интеллекта», закладывая фундамент для первой мыслящей машины. Строка моей собственной мысли из того времени эхом отозвалась в черепе: «Я создаю нечто, что станет великим».

Вот оно как… Получается, в какой-то степени сейчас моя жизнь просто повторяется? Со скелетами я делаю почти тоже самое. Хотя нет, куда там… Ситуация отличается кардинально. Но я пользуюсь не чужими разработками и знаниями, это всё мои собственные труды, которые стоили мне многих лет усилий и провалом. Мой опыт, протянувшийся сквозь саму смерть.

Как бы то ни было, защита это хорошо, но последней частью заготовленной мной головоломки был гоблин. Настоящий живой разум. И что-что, а к подобному в моей прошлой жизни доступа у меня не было? Хаотичная, непредсказуемая переменная. Мне нужно было знать, смогут ли мои новообретённые способности повлиять на него.

Духовное Око и Перчатка Архитектора плюс Телепатия.

Я переключил своё внимание с упорядоченных, предсказуемых потоков Сети на беспорядочный, лихорадочный клубок энергии, которым было сознание Гобби. Я не мог его «отключить», но я мог вторгнуться. Я сфокусировал свою волю, отточенную перчаткой, и послал одну-единственную, пробную мысль в его разум.

— Кура-а-а! — взвизгнул он, хватаясь за голову. Его маленькое зелёное лицо исказилось от боли и замешательства.

Сложно. Разум сопротивляется, создаёт помехи.

Я надавил сильнее. Хоть он и был умнее скелета, у которого вообще не имелся собственный разум, но обычные слова на него почти не влияли. Тогда, подозревая в нём преобладающую животную природу, я перешёл на язык неандертальцев, на чистые ощущения. И не с такими кодировками приходилось помучаться. Это меня не остановит!

— Кури-ка! Ракури! (Что это⁈ Убирайся из моей головы!) — захныкал он, падая на колени.

Сработало. Я не мог им управлять, как марионеткой, но я мог сломить его волю, не прикоснувшись и пальцем.

Хозяин ведь не какой-то скелет. Его разум — моя приоритетная цель.

Остаток нашего пути превратился для Гобби в сущий ад. Он стал жертвой во имя науки. Во имя победы. Его гоблинский разум стал моим личным полигоном. Он учился послушанию и командам. А я учился вести войну нового типа.