Я Скелет? Да вы издеваетесь!

Глава 11

Я вернулся к своим скелетам. В воздухе всё ещё витал едкий запах дыма и гари, смешиваясь с привычным запахом сырой земли и мха. Мои «бойцы», покрытые копотью и кое-где ещё тлеющими остатками веток, стояли в ожидании, их пустые глазницы устремлены вперёд. Два с половиной десятка безмолвных, верных инструментов Хозяина. Или, как я теперь предпочитал думать, моих инструментов.

Наверное, сейчас был бы хороший момент для пламенной речи. Что-то вроде: «Соратники! Мы выжили в этой адской передряге! Мы доказали свою силу! И теперь нас ждёт новая добыча, новые сокровища, которые мы вынесем из этих проклятых пещер, не считая того, что прикажет Хозяин!» Я мог бы вдохновить их, замотивировать на новую опасную вылазку, пообещать немыслимые богатства, которых они никогда не видели. Но…

…увы, это было бессмысленно. Ведь мои «напарники» всего лишь скелеты. Сомнительно, что их бездушные черепа способны воспринять пафос, обещания, или даже просто смысл моих слов (опустим, что будучи тоже скелетом, я не мог даже говорить).

В любом случае, они не нуждались в мотивации, лишь в команде Сети. И это было… немного удручающе. Приходилось радоваться одному. Или вдвоём. Мой пленник, лежавший на земле, пока что был моим единственным собеседником.

Но ему общение со мной, кажется, не очень-то нравились. Он явно пытался притвориться спящим. Я опустился рядом с ним, моё костяное лицо оказалось прямо над его. Я направил его голову к себе, чтобы привлечь внимание, а затем достал из своих сумок карту подземелья, ту самую, что экспроприировал у бандитов. Мой палец, лишённый плоти, но ощущающий шероховатость пергамента, ткнул в одно из отмеченных мест на карте. «Логово гоблинов».

Маленький зеленуш, судя по скривившемуся выражению лица, понял всё моментально. Его крохотные чёрные глазки, до сих пор прикрытые, распахнулись и уставились на меня с ужасом. Он слабо дёрнулся, пытаясь отвернуться, его тело напряглось, словно хотел исчезнуть. Конечно, почему же он должен хотеть привести толпу вооружённых скелетов, под предводительством самого… меня, в своё племя? Это было бы предательством. И в некоторой степени, такое даже следовало уважать.

Я без усилия зарядил ему кулаком по макушке и снова ткнул в карту. Гоблин что-то мычал через тряпки во рту, его голова яростно вертелась, а тело дёргалось, отказываясь ещё более явно. Он даже пытался отползти, но верёвки не давали.

Не хотелось вот так ломать свой зелёный живой инструмент, избивая его или колеча мечом. Он был ценен в своей целости. Но отказ был категорически неприемлем. Даже если бы я стал делать зарубки на стенах, чтобы меньше плутать по гоблинским тоннелям, кто знает, выйдем ли мы куда надо, не наткнёмся ли на ловушку или нас вовсе здесь засекут. Нужна была его помощь. Нужно было вынудить гоблина помогать, и тогда оставался единственный вариант: договориться.

Только давать ему было нечего, да и, кажется, гоблин не был заинтересован подвергать своих смертельной угрозе ради какой-то абстрактной выгоды. Тогда ставкой, которую он захочет принять, должна была стать его же жизнь. В общем, чтобы не калечить и потом не тратить много зелья лечения, не делать инструмент непригодным, нужно было его хорошо напугать.

Может быть, угрожать скормить паукам? Вынести его к ним, держать до последнего, пока он не согласится? Нет. Будет ли гоблин столь же покладист после того, как мне придётся освободить его от большинства верёвок и дать повести колонну скелетов? Думаю, нет. Он перестанет бояться и будет искать шансы для побега или саботажа. Но если эта «смертельная» угроза постоянно будет находиться рядом с ним… Звучало неплохо. Надо самому стать тем, кого гоблин испугается ещё больше, чем окончательной смерти.

Я ещё раз ткнул перед гоблином в карту, но тот закрыл глаза и показательно отвернулся от меня всем телом. Дрожит. Это существо, наверное, всего лишь пыталось придерживаться каких-то моральных устоев, хотело быть хорошим со своими соплеменниками. Однако, прямо сейчас, жертвуя собой, он уже здорово напуган. Тем легче. Без этого нюанса напугать его не получится в принципе, он должен бояться смерти. Значит, дадим ему её пощупать, и там уже будет видно, что он выберет: жить дальше или продолжать молчать и умереть. Откуда бы я ни вытягивал все эти умозаключения… Оба варианта на самом деле меня устраивали. Один был полезен, а другой достоин уважения.

Тогда я резко схватил гоблина за голову. Мои костяные пальцы впились ему в веки, вытягивая их вверх, чтобы гоблин больше не мог от меня прятаться. Он испуганно пискнул, но звука не вышло. Его маленькие глазки в ужасе смотрели на меня.

Я начал открывать свой рот. Сначала как обычный человек, чуть приоткрывая челюсть, демонстрируя ряд костяных зубов. Но затем моя нижняя челюсть раздвинулась ещё сильнее… И ещё… Пока не упёрлась прямо в его шею. Я ведь скелет, у меня нет связок, суставов, которые ограничивали бы движение. Однако какая-то сила удерживала все кости друг с другом и позволяла им двигаться. Если подумать ещё, это ведь даёт огромный потенциал, в отличие от возможностей живых людей.

Я не торопясь приблизил свою открытую пасть прямо к лицу гоблина. Видно, что тот ещё ничего не понимал, но уже страшно дрожал даже от этого. Его тело колотилось, глаза метались, пытаясь найти спасение. И тут ещё одна особенность скелетов: за отсутствием плоти, ничто не помешает гоблину дышать и видеть, даже если половина головы этого маленького зелёного чёртика окажется у меня во рту.

Это и произошло. Я резко сомкнул зубы на его голове, просунув внутрь буквально всё его лицо. И для укрепления эффекта я начал сильно ёрзать зубами, как будто сейчас действительно раскушу его лысую головёшку, как… Арзбуз? Я не помнил, что это такое, но гоблину никакие сравнения и не нужны были. Он уже откровенно вопил через тряпки, его крики были приглушёнными, но полными боли и намного более вероятно — реально охватившего его ужаса. Его маленькое тело дёргалось в конвульсиях, пытаясь вырваться.

Интересно, а когда следует прекратить? Если высунуть слишком рано, эффект будет слабый. Второй раз он может уже не поверить. Но я вдруг почувствовал, как конвульсии гоблина из очень резких становятся тише, и при этом он уже не пытается вылезти, как будто смиряется. Тогда я перестал «жевать» и вытащил окровавленную лысую голову.

Гоблин с большим трудом открыл на меня глаза. Наверняка, картина окровавленных зубов, с ошмётками его кожи, была ему неприятна. Он задыхался, его тело всё ещё дрожало. Я, продолжая демонстративно шевелить челюстью, ещё раз показал гоблину карту, и ткнул пальцем в «Логово гоблинов». Тот, пытаясь морганием согнать катящиеся из глаз слёзы, начал резко, отчаянно кивать.

Похоже, вслепую пробираться всё же не придётся.

Я отвязал окоченевшему от страха гоблину ноги и проверил верёвки на рту и руках. Они были достаточно тугими, чтобы он не мог их снять самостоятельно, но позволяли ему двигаться. Для себя я вытянул что-то вроде короткого поводка — верёвку, которую можно было держать в руке, чтобы контролировать его движения.

«Отряд „Пауки“, следовать за мной!» — отдал я команду.

Скелеты синхронно двинулись вперёд. Гоблин, мельком осмотрев стены, начал вести, но шагал очень медленно, периодически запинаясь сам об свои же ноги. Он ещё и кровью истекал, как резаный, оставляя за собой тоненький алый шлейф на земле.

Я достал зелье лечения. Оно всё ещё было почти полным, я использовал его очень экономно. Применил несколько капель на голове гоблина. Пусть начинает связывать моменты, когда мне подчиняется, с чем-то полезным для себя. Следует не только наказывать. Я снова показал ему карту и зелье, а затем подтолкнул вперёд. Если тот будет идти, я буду его подлечивать. А если гоблин остановится… Я снова показал ему свою раскрытую пасть.

Видно, гоблин всё понял, потому что вперёд чуть ли не побежал. Его маленькие ножки быстро зашагали по узкому тоннелю, а я шёл за ним, держа поводок и ведя за собой свой отряд.

Пока есть время, я должен был продумать ещё одну проблему. Никак нельзя было узнать, куда именно он нас ведёт. Это мог быть условный главный вход, который всегда охраняется, или даже ловушка, более хитрая, чем та, что они устроили на паука. Нужно было всё же исходить из понимания, что скелетов всего два с половиной десятка, а гоблинов, в их же логове, может быть ещё больше, чем во время стычек. Этот план ограбления с самого начала означал необходимость решить много вопросов.

Тогда я достал из сумки ранее подобранный с трупа дырявый шлем. Просто случайный лут, судя по всему, его прокусил паук, но именно поэтому он и нужен сейчас. Я развязал у гоблина рот. Он глубоко, судорожно вдохнул, словно впервые за долгое время получил доступ к воздуху.

Я показал ему этот шлем. Затем снова показал карту и двумя пальцами изобразил человечка, который куда-то идёт. Гоблин хриплым, уставшим голосом попытался спросить, что я имею в виду.

— Рику… рику раку? (Зачем… зачем ты это показываешь?) — его голос был слабым, но понятным.

Я тряс шлем и провёл пальцем по паучьему укусу на нём. Гоблин тут же испугался, его глаза расширились. Он затряс головой, пытаясь отстраниться.

— Раку! Кура! (Пауков! Ты хочешь привести пауков!) — пропищал он, его голос был полон паники.

Я немного удивился. Это было одной из моих мыслей, конечно. Пауки ведь не атакуют скелетов, и станут большим преимуществом против толп этих зелёных чертей. Но это было совсем не то, что я хотел сказать. Я вертел головой, отрицая его догадку, и ещё раз провёл пальцем по укусу, а затем попытался «распилить» шлем рукой, имитируя разрывание.

Гоблин чуть приободрился, его паника сменилась недоумением.

— Кура… раку? (Ты хочешь… найти паучьи органы?) — спросил он, его голос был более уверенным.

Я ободрительно хлопнул гоблина по спине. Мои костяные пальцы ощутили его хрупкие лопатки. И даже капнул ему на голову зельем лечения. Это было не только для его ран, но и как подкрепление.

Гоблин, увидев зелье, с надеждой в голосе объяснил:

— Кура рику, ракури. Кура-ку. (Место, где мы используем паучьи органы, находится в стороне от лагеря. У нас там… производство.)

«Производство». Интересно.

Я показал ему меч.

— Рику? Кура рику? (ты спрашиваешь, делаем ли мы там оружие?) — спросил гоблин.

Я снова хлопнул его по спине.

Гоблин закивал.

— Кура! Куру-ку. Кури кури. (Да! Там делают оружие, чтобы в скором времени выйти из пещер и захватить мир! Это гениальный план нашего великого вожака. Большая подготовка!)

Слыша это, я невольно усмехнулся, однако это проявилось только в моей дрожащей челюсти. Эти существа явно имели очень завышенное самомнение.

Гоблин заметил, что я над ним насмехаюсь, из-за чего в ярости пронзительно заверещал, обвиняя меня:

— «Кура-сила! Кура-ум! Кура-ки! (Гоблины — самые сильные и умные существа!) Мир-рук-ка! (Мир обязательно окажется под нашими ногами!)»

Я подумал, что тогда очень уж низко миру придётся наклоняться.

Но тут гоблин опомнился и, опустив взгляд, замялся. Я жестами показал гоблину на себя. Я думал, что скорее сам добьюсь чего-то подобного, нежели гоблины.

Гоблин удивлённо спросил у меня:

— Рику… кури? Рику кура… (Ты хочешь… покорить мир? Ты ведь всего лишь жалкий скелет…)

Видно, затем он понял, что оскорбил меня и стал нервно мямлить какие-то извинения, отстраняясь, как можно дальше, чтобы я его не достал.

Тогда я не нашёл ничего лучше, кроме как кивнуть ему. Может быть, мне и не нужен мир, но ответ «нет» был бы просто неверным. Я даже не знал, какой именно мир мы сейчас «делим». Что он из себя представляет, чем интересен? Ну, конечно, он сам по себе весьма интересен. Но для начала нужно было ещё разобраться с «поводком», в котором меня держал Хозяин. Это было намного важнее.

Гоблин, увидев что я не злюсь или возмутившись моей серьёзности, скривил морду и пренебрежительным тоном произнёс:

— Кура! Рику кура кура кури. Кури ракури. (Если мои соплеменники снова проиграют скелетам под твоим предводительством битву, то я сам добровольно стану тебе служить до конца своих дней, что бы ты мне ни приказывал!)

Я подметил, что этот мелкий гоблин почему-то считал меня главным. Ах, да, он ведь, наверное, не знает о Хозяине? Даже интересно будет узнать мнение этого человека, когда мы вернёмся к нему вместе с живым гоблином…

Мы продолжали путь по искусственно вырытым тоннелям гоблинов. Чем дальше углублялись, тем больше тоннели начинали походить на лабиринты. Но гоблин уверенно вёл нас, его маленькие глазки, казалось, видели в темноте. В какой-то момент нам начали попадаться неаккуратные деревянные стены, сложенные из грубо обтёсанных брёвен и досок. Это, должно быть, означало что мы всё ближе к их логову. Они были явно наспех сколочены, с большими щелями и трещинами. Казалось, гоблины не слишком заботились о качестве своих построек.

В щелях стен, сквозь проёмы в деревянных конструкциях, виднелись гигантские пауки. Они занимались своими делами в огромном каньоне, который, видимо, примыкал к их поселению. Их там были десятки. Огромные, бронированные тела, шелест множества лап, скользящих по камню.

Я уже мысленно вертел в своих руках те глиняные гранаты, что недавно подобрал с трупа в этом же самом каньоне. Вот тебе и чёткий план нападения уже почти сформировался в моей голове. Запустить к ним в лагерь пауков… Гоблины ранее уже показали, как пауки охотно кидаются их жрать, а конструкции, подобные этой стене, особой прочностью не отличались даже на взгляд. Кажется, из гоблинов плохие строители. Но даже если бомбы по какой-то причине не сработают, так скелеты смогут разобрать эти деревянные стены собственными руками. Просто бомба позволит сделать это быстрее, что очень важно в условиях активного боя. Не будут же гоблины услужливо нас ждать.

Может быть, реализовать такой дерзкий план будет достаточно сложно, гоблины, наверняка, хорошо охраняют эти места. Но ощущения, что я могу им проиграть после всех предыдущих столкновений, у меня не было. Я уже видел немало. Я был готов. Главное правильно рассчитать силы и проработать подходящий план. Осторожно, без неоправданного геройства.