Когда Чудачка распахнула глаза, уселась и радостно объявила: «Ну вот, у нас получилось! Мы спасены!», Бриджет была поражена до глубины души.
Мутным от усталости взглядом Бриджет окинула разметанные остатки лагеря аврорианцев и оглянулась на стену из каменных обломков, перекрывшую выход из бокового туннеля, где их с Чудачкой держали как пленниц. Небольшая армия существ с Поверхности готовилась порвать их на клочки, а те несколько матросов, что капитан Гримм призвал на подмогу, были изранены и утомлены. Возможности для отступления уже не оставалось.
Это кем же надо быть, ошеломленно подумала она, чтобы так запросто счесть их нынешнее безнадежное положение «спасением»?
Стряхнув с себя очередной приступ паники, Бриджет увидела устремленные в пространство пустые глаза. Ученица эфирреалиста блуждала в каком-то ином, только ей доступном мире.
— Чудачка? — окликнула ее Бриджет. — Чудачка! Вы как, в порядке?
— Мисс Чудачка? — позвал и Бенедикт, кивая двум девушкам. Присев рядом с ними, он всмотрелся в лицо Чудачки, коротко дотронулся до ее горла. — Она дышит, и у нее уверенный пульс. На ранение не похоже. Возможно, у нее контузия от удара по голове.
— Если оглядеться по сторонам, любой решит, что нам всем по голове перепало, — заметила Бриджет. — Это многое могло бы объяснить. Но что мы собираемся делать?
— Сражаться, — твердо ответил Бенедикт, сопроводив свои слова невеселой улыбкой. Он вытащил из-за пояса тяжелый нож и, ловко подкинув его в воздухе, поймал, чтобы рукоятью вперед протянуть Бриджет. — Вот, держите.
Нервно сглотнув, Бриджет взяла у него нож. Он был массивен и остр, но девушка понимала, что в ближнем бою с шелкопрядом это вряд ли чем-то ей поможет. Еще больше испугало ее другое: рука и пальцы Бенедикта были вымазаны его собственной кровью, капли которой остались даже на лезвии ножа. Юноша был ранен — и, вероятно, серьезно. Рваную дыру на левом рукаве его куртки окружали потеки отвратительного цвета. Яд, по всей видимости.
Яд шелкопряда мог оказаться смертельным даже для боерожденного. Сердце Бриджет упало, и от беспокойства ее даже замутило немного.
Тем не менее она проглотила образовавшийся в горле комок, поднялась на ноги, встала рядом с Бенедиктом и сказала:
— Благодарю вас, сэр.
— А по дороге сюда я случайно заметил и подобрал вот это, — сказал Бенедикт, поднимая на ладони боевую перчатку. — Мне подумалось, раз уж мы все равно проходим мимо, верну ее вам.
Бриджет с шумом выдохнула, что нельзя было бы счесть настоящим смешком.
— Вы очень добры, сэр, — сказала она и стала натягивать перчатку на руку. Ее пальцы не порхали с живостью и точностью опытного мастера, но двигались уверенно и без колебаний. — Сэр Сореллин?
— Мисс Тэгвинн? — откликнулся Бенедикт.
— Полагаю, здесь мы и умрем? — спросила Бриджет. — Ради всего святого, прошу вас ответить прямо.
Бенедикт задержал на ее лице пристальный взгляд. И не ответил ничего. В этом уже не было нужды. Ответ Бриджет прочла в его глазах.
Ремешок за ремешком Бриджет затягивала перчатку, немало поражаясь собственному спокойствию. Не то чтобы ее не пугала перспектива принять жестокую смерть… Нет, ее переполнял ужас. Но вместе с тем…
Бриджет сама сделала тот выбор, который привел ее сюда. Подвергла себя опасности, пошла на риск ради защиты других. Чем бы ни закончился этот день, она твердо знала, что уже успела отвлечь на себя внимание множества врагов и служащих им отвратительных созданий, спасая жизни ни в чем не виноватых жителей Альбиона. Заслонила их своим щитом.
Конечно же, она не хотела, чтобы ее жизнь оборвалась именно сегодня. Но все жизни рано или поздно подходят к концу. Если сегодня ее последний день… Пусть в его завершении будет смысл. Несомненно, гибель в битве с чудовищами красноречиво расскажет о ней самой и о ее выборе.
Свистящий щебет и топот лап за поворотом усиливались с каждой минутой.
— Вот и они… — дрогнувшим от страха голосом обронил кто-то из аэронавтов.
— Крепитесь, — скомандовал капитан Гримм. Его голос звучал ровно и спокойно, словно речь шла о чем-то несущественном.
Бриджет косо взглянула на капитана. Он стоял с окровавленной саблей в руке, и его не успевшая остыть перчатка испускала струйки дыма там, где медная клетка соприкасалась с тяжелым кожаным нарукавником. Его бледное лицо сохраняло невозмутимость, а глаза были прикованы ко входу в туннель.
Взгляд Бриджет плавно скользнул к Бенедикту Сореллину; высокий и прямой, сейчас он дышал чуть тяжелее, чем за несколько секунд до того. Должно быть, сказывается действие яда. Боерожденный юноша тоже взирал в темноту со спокойствием на бледном лице. С видимым нетерпением он подкидывал на ладони эфес своей сабли, явно не сознавая того, что играет стальным оружием так, словно то было не тяжелее полотняной салфетки.
Бриджет затянула пряжку на последнем ремешке перчатки и, встав рядом с Бенедиктом и развернувшись лицом к неприятелю, нацелила ее на прямоугольный просвет выхода из туннеля.
Чудачка вдруг с силой втянула в себя воздух, а глаза ее округлились. С секунду она смотрела туда же, а затем подняла перед собой растопыренные пальцы и с негромким всхлипыванием поползла назад, подальше от лагеря аврорианцев, пока не наткнулась спиной на груду обломков, перегородивших туннель.
Бриджет глядела на нее с недоумением — но потом вспомнила, как Чудачка заранее отреагировала на скорое появление из потолочного люка целой орды маленьких шелкопрядов. И, проследив за взглядом эфирреалистки, развернулась, чтобы крикнуть Гримму:
— На потолке, капитан! Стреляйте!
Гримм только обратил к ней лицо, но Бриджет не стала дожидаться его реакции. Вскинув над собой руку в перчатке, она выпустила энергетический заряд, который, взвыв, опалил приличный участок кладки в потолке туннеля у самого его выхода. Как раз в это время первая волна шелкопрядов перешла в наступление, заскользив по потолку. Выстрел Бриджет прошел мимо них, однако грянувший через полсекунды разряд перчатки Гримма с неумолимой точностью пронзил бежавшего впереди остальных шелкопряда пылающим лучом, отправив чудище на пол.
Тут шелкопряды, мерзкие и устрашающе быстрые, хлынули вперед, застелив потолок туннеля будто бы живым одеялом. Их глаза сверкали, лепестки челюстей были хищно распахнуты, и каждый беспрестанно визжал, свистел и щелкал.
— Потолок! — заорал Гримм, перекрикивая стремительную серию собственных выстрелов. — Пали, пали, пали!
Аэронавты и Бриджет поспешили подчиниться, и на протяжении какого-то времени бежавшие по потолку шелкопряды оказывались разорваны и сметены с той же скоростью, с какой появлялись. Бриджет понятия не имела, удается ли ей попадать по цели, хотя было бы справедливо отметить, что при всем желании она едва ли смогла бы выпустить мимо все заряды до единого. Девушка решила даже, что прежде ей не доводилось слышать о битвах, которые больше напоминали бы попытку залить пожар водой из кружки.
К несчастью, давление в их насосах было крайне ограничено. Перчатки аэронавтов перегревались, одна за другой, обжигая кожаные накладки и живую плоть под ними. Гримм последним из своих людей прекратил стрельбу, когда медная оплетка его перчатки кое-где успела раскалиться докрасна, оставив Бриджет вести прицельный огонь в одиночестве: ее недавно изготовленное оружие лучше отводило излишки тепла, а потому было приспособленнее к затяжному бою.
— Сабли! — выкрикнул Гримм, когда приливная волна шелкопрядов подступила ближе, двигаясь с вновь обретенными уверенностью и агрессией.
Аэронавты сменили оружие под дробный перестук брошенных на плиты ножен и свист извлекаемой стали. Первый шелкопряд совершил отчаянный прыжок, чтобы быть изрубленным на лету сразу несколькими лезвиями. Впрочем, Бриджет уже стало ясно, что неизбежно произойдет уже через минуту, и слезы досады застили в ее глазах все новых чудовищ, упрямо несшихся вперед. Их осталось совсем не так много — ну, может, с дюжину, — и все же защитники Альбиона уступали им числом как минимум вдвое, а человек куда более хрупок и уязвим, чем взрослый шелкопряд. Победа казалась до безумия близкой, — и все же она ускользала от них, и гибель была лишь вопросом времени.
Шелкопряды совершили отчаянный прыжок вперед, набрасываясь на маленькую группу аэронавтов, прижатых к завалу из каменных глыб.
И тогда Бриджет услыхала самую прекрасную музыку, какую только могла вообразить.
Когда единственный кот оглашает округу боевым криком, этот звук кого хочешь заставит нервно оглянуться. Когда в надежде устрашить друг друга подобным образом завывают сразу два кота, любому станет не по себе.
Когда в единый воинственный вопль слилось несколько сотен боевых кошачьих кличей, одной силы звука хватило, чтобы заставить человека ощутить, как с его мышц и костей сдирается кожа, как восстает из праха ужас, унаследованный от давным-давно умерших и забытых предков: ничем не замутненный, не имеющий предела страх перед нападением беспощадного, смертельно опасного хищника. Даже чуждая людской логике стоическая неумолимость шелкопрядов не могла устоять при звуках этого леденящего кровь клича, и явившиеся с Поверхности чудища сломали строй, нервно затоптались на месте.
В бой вступили Роуль и воины Клана Девяти Когтей.
Коты влетели в туннель с оглушительным воем, и на гребне этой волны мчался Роуль, отпрыск Мауля, из клана Тихих Лап. Рядом с ним бежали Наун, вождь Девяти Когтей, и тесный отряд самых рослых воинов клана, все до единого вооруженные парой острых боевых шпор на задних лапах.
Плотная лавина из кошачьих тел брызнула, кажется, сразу во все стороны. Те, кто никогда прежде не видел, как кошачий клан воюет — или хотя бы играет в войну, — наверняка сочли бы все дальнейшее полнейшим хаосом. Кошки метались из стороны в сторону, едва ли не наобум, прыгали, царапая когтями, кусаясь и, по-видимому, не добиваясь ничего.
Но Бриджет знала, как на самом деле обстоит дело. Кошки понимали, что им не выстоять в борьбе один на один с гораздо более крупными и сильными шелкопрядами. И поэтому, чтобы не приносить в жертву воинов, которым такое противостояние не сулило ничего хорошего, кошки избрали другую тактику, заставляя шелкопрядов реагировать на отдельные выпады, постоянно вращаться и крутить головами в поисках обидчиков, — в то время как кот, вызвавший реакцию, уже бежал прочь, а погоню прерывал новый выпад. Кошек было много, и они стрелой проносились во всех возможных направлениях, всякий раз пробегая в волоске от досягаемости шелкопряда. Твари с Поверхности, взбешенные и встревоженные, впустую щелкали челюстями там, где только что мелькнул кот, и кружили на месте, тщетно стараясь отследить все хаотичные движения.
И только когда в поведении сбитых с толку шелкопрядов стало сказываться утомление, а невероятная скорость их рефлексов замедлилась, Роуль и Наун нанесли решающий удар.
Бриджет не поверила своим глазам, когда ее товарищ вдруг бросился бежать прямиком в распахнутые жвалы шелкопряду. Она даже не успела криком предупредить Роуля об опасности, когда тот скакнул влево и, не сбавляя скорости, перевернулся на спину, чтобы подкатиться под своего врага. Тут-то ему и пригодились боевые шпоры.
С яростным боевым кличем Роуль принялся методично терзать брюхо застывшего над ним шелкопряда, и его задние лапы уже мелькали так быстро, что их почти не было видно. За миг до того, как брюхо чудища разошлось и наружу хлынули лиловые потоки тошнотворной слизи, кот перекатился на лапы и отбежал в сторону. Шелкопряд задергался в агонии, но уже через несколько секунд рухнул на бок и в последний раз бессильно взмахнул многочисленными ногами, чтобы упокоиться навечно.
— Роуль! — в восторге завопила Бриджет.
— Мышонок! — радостно пропел Роуль в ответ. — Не трожь мою добычу! Мы с Науном заключили пари!
Кот ловко уклонился от атаки здоровенного шелкопряда, чьего приближения, Бриджет была готова поклясться, он никак не мог видеть, и метнулся прочь — для того лишь, чтобы одним плавным движением оказаться под брюхом у другого, смертельно измученного врага у противоположной стены туннеля. Вновь в ход пошли задние лапы, и вновь Роуль бросился наутек прежде, чем смог бы запачкать свой мех вонючими внутренностями шелкопряда.
Капитан Гримм рванулся вперед с высоко воздетой саблей:
— Помогайте кошкам! Отвлекайте шелкопрядов! Их нужно измотать!
Бенедикт бросился в гущу битвы, чтобы поразить рубящим сабельным ударом шелкопряда, прижавшего к полу кошачий хвост, и тем самым отвлечь тварь и заставить выпустить добычу. Отскочив, боерожденный одним пинком отбросил в сторону еще одного шелкопряда, который готовился прикончить раненого кота, и, скаля зубы в широкой ухмылке, заслонил собою сбитого с ног союзника от явившейся с Поверхности кровожадной твари.
Бриджет осталась на месте. Учитывая ее скромный навык владения стрельбой из перчатки, было бы безумием поливать общую свалку энергетическими зарядами. А броситься в атаку с таким коротким ножом казалось отличным способом получить ядовитый укус, — и потом, кто-то ведь должен был остаться рядом с Чудачкой, чтобы не позволить никому из этих мерзких чудищ наброситься на беспомощную, едва живую девушку.
Битва длилась недолго. Точно как шелкопряды численно превосходили защитников Альбиона, делая их поражение очевидно неизбежным, так и кошки с тем же успехом и с тем же очевидным выводом превосходили шелкопрядов. Наун, Роуль и отборные воины клана Девяти Когтей расправлялись с захватчиками по мере того, как те, один за другим, приходили в смятение, — пока не остался стоять один-единственный шелкопряд.
В этот самый миг Наун испустил злобный, яростный вопль, и две сотни его сородичей бросились на зверя, чтобы в своем неистовстве разорвать его в клочья. Кошки не столько убили шелкопряда, сколько тонким слоем размазали его по нескольким десяткам квадратных ярдов камня.
Бриджет едва не прониклась сочувствием к несчастному чудищу.
Ну почти.
— Да чтоб меня… — ощерился рядом с нею дюжий аэронавт. Если Бриджет правильно запомнила, его звали то ли Кеттл, то ли Кеппл, как-то в этом роде. — А с этой мелкотой шутки плохи, а? Пушистые ублюдки!
— Следите за языком, Кеттл, — предупредил его капитан Гримм. — Взвесив все обстоятельства, я счел бы весьма разумным поостеречься с невольными оскорблениями.
— Да, кэп, — согласился Кеттл, не отрывая глаз от растекшегося пятна, которое еще недавно было живым шелкопрядом. — Это будет очень разумно. Без обид, котятки.
Роуль лениво подошел к своему Мышонку, крайне довольный собой.
— Пятеро, — гордо объявил он. — Пять здоровых шелкопрядов за столько же минут. Маулю такое даже не снилось.
Бриджет открыла рот, но быстро поняла, что не может говорить. Вместо этого она уронила нож, тихо всхлипнула и сгребла Роуля в свои объятия, чтобы крепко прижать его к себе, теплого и пушистого.
— Ты нас спас, — выдохнула она.
— Конечно, спас, — ответил Роуль. — Я вообще безупречен.
Бриджет с трудом сглотнула. А после все-таки заплакала по-настоящему.
— Мне было так страшно… — призналась она. — Уже решила, что так и умру здесь, вдали от дома.
В груди у Роуля зазвучало низкое довольное мурлыканье.
— Как такое могло случиться, — рассудил он, — когда у тебя есть я? Твой защитник!
Бриджет не дала вырваться на волю глупому смешку.
— Ты невозможен.
— Я кот, — заносчиво поправил ее Роуль. — Ты не виновата, Мышонок. Это совершенно естественно, если такое ограниченное создание, как человек, находит меня невозможным. Кстати, ты мнешь мой мех.
Бриджет поцеловала Роуля в пушистую макушку, еще раз прижала его к себе и вернула на плиты пола. Как ни странно, он не занялся приведением шерсти в порядок.
— Я хочу говорить с Гриммом Корабельное Древо.
Бриджет заморгала от удивления.
— Ты дал ему имя?
Роуль повел ушами, пропуская вопрос мимо, и лениво зевнул:
— Переложишь мои слова на язык Альбиона?
— Хорошо, — согласилась Бриджет. — Бенедикт, вы побудете с Чудачкой?
— Разумеется, — сказал боерожденный. И с вежливым поклоном обратился к Роулю: — Вы отменно сражались.
— Он это знает, — улыбнулась Бриджет, предвосхищая ответ Роуля.
Кот, похоже, чуть задумался над этим замечанием, но потом отвернулся; небрежный взмах его хвоста знаменовал ту же меру отсутствия интереса, что и пожатие плеч у человека.
— Да, знаю, — скромно сказал он. — Идем, Мышонок.
Бриджет сопроводила Роуля туда, где стоял Гримм.
— Мастер Роуль, — учтиво приветствовал кота капитан «Хищницы». Он выпрямился, снял шляпу, убрал ее под руку и отвесил Роулю низкий поклон. — Вы сохранили жизнь мне и моим людям. Теперь я у вас в долгу.
— Это мне известно, — ответил Роуль (с помощью Бриджет). — Как участник отряда копьеарха, я должен выполнять свою миссию. На территории, принадлежащей клану Девяти Когтей, все еще остаются воины Копья Аврора. Девять Когтей и я сохранили ваши жизни. Теперь вы должны помочь им отстоять свою территорию.
— Так точно, — согласился с ним Гримм, кивая. Бросил случайный взгляд в сторону и широко раскрыл глаза.
Оглянувшись, Бриджет увидела, как из проема одного из затянутых тенью туннелей выходят остальные матросы из экипажа «Хищницы». На полу туннеля за их спинами темнели изломанные фигуры шелкопрядов и несколько неподвижных человеческих фигур. Очевидно, более многочисленная группа аэронавтов оказалась заперта в бутылочном горле узкого прохода относительно небольшим количеством этих мерзких тварей. Теперь люди покончили с ними и выбрались на открытое пространство пересечения туннелей с готовыми к стрельбе перчатками и с саблями наготове. В их обращенных к кошкам взглядах ясно читалась опаска.
— Не стрелять! — крикнул Гримм. — Отбой! Все кончено! Эти кошки на нашей стороне!
Только когда те подчинились приказу, Гримм вновь повернулся к Роулю и Бриджет.
— Зачем бы аврорианцы ни прислали сюда свой десант, сейчас они приводят свой план в исполнение. Их нужно остановить. Мы сможем рассчитывать на поддержку Девяти Когтей?
Хвост Роуля дернулся влево, потом вправо.
— Клану Девяти Когтей нет дела до того, кто из людей правит человеческой частью хаббла. Они вели войну с шелкопрядами. Чужаки с Поверхности — это одно. Люди с боевыми перчатками — совсем другое.
Гримм вроде как поперхнулся.
— А как насчет данных разведки? Они могут точно указать, куда аврорианцы направились?
Вместо ответа Роуль чинно уселся, и мгновение спустя от стены неподалеку отделился небольшой кусочек тени и на мягких лапах подошел, чтобы усесться с ним рядом. Рядом с рослым и мощным Роулем маленькая кошечка почти потерялась, но не уступила ему ни на йоту в чувстве собственного достоинства.
— Привет, Мирль, — поздоровалась Бриджет. — Капитан Гримм, позвольте представить вам Мирль.
— Я очень рад узнать ее имя, — совершенно серьезно сказал Гримм. — Благодарю вас, Мирль, за вовремя доставленное послание. Вам известно, где сейчас лазутчики Авроры?
— Ну конечно, — сказала Мирль, искоса глядя на Роуля. — Пока вы, избалованные котята, тешились тут убийством добычи, которая даже в пищу не пригодна, я выполняла важную работу.
— Не откроете нам, о какой работе речь? — попросил Гримм.
— Слежка за аврорианцами, само собой, — объяснила Мирль. — И между прочим, пока я вела эту слежку, никто из моего окружения не был захвачен в плен.
Роуль чуть сузил глаза.
— Выкладывай, — проворчал он. — Куда они делись?
Вместо ответа Мирль с брезгливой миной принялась вылизывать лапу — и занималась этим достаточно долго, чтобы Роуль смог понять: он не заставит ее делать ничего такого, чего бы не хотелось ей самой.
Бриджет вздохнула. Что поделаешь — кошки. Когда капитан Гримм шевельнулся, собираясь задать какой-то вопрос, девушка остановила его, подняв руку. Тот насупился, но подчинился.
Чуть погодя Мирль заговорила вновь:
— Они в большом каменном доме — со стенами, и с грязью, и с растущими зелеными штуками.
Бесшумно подошедший Бенедикт разом оцепенел:
— Храм! Что они там делают?
— Убивают, — безмятежно ответила Мирль. — Сжигают.
Взгляд Бриджет метнулся к капитану Гримму:
— Но зачем им это?
— Да уж, зачем? — повторил Гримм, щурясь.
— Мы обязаны помочь, капитан! — с жаром изрек Бенедикт.
Гримм с полминуты пристально изучал лицо юноши, прежде чем кивнуть:
— Сделаем все, что в наших силах. Криди, мне хорошо известно, насколько все устали. Тем не менее мы выступаем немедленно.