Война, торговля и пиратство…

Глава 5

«Подарки судьбы»

Эребунские Еркаты были ничуть не менее склонны к показухе, чем наши, хуразданские. Из празднования четырнадцатилетия моей невесты они устроили презентацию своего влияния и мощи.

Гости пошли с самого утра. Первыми поздравляли и дарили подарки соседи. Формально — потому что самые близкие. Но циничный взгляд из прошлой жизни, совмещённый с опытом, набранным в этой, убеждали меня, что родичам Розочки важнее, чтобы те, с кем они сталкиваются ежедневно, своими глазами увидели «какие люди сюда теперь приходят».

Кстати, посмотреть было на что. Говорю ответственно, потому что мы поздравляли вторыми. Опять же, формально — потому что после соседей Речные, Долинные и Озёрные Еркаты — самые близкие им, даже роднее Мецаморских.

После чего родичи расселись на приготовленные для них почётные места, а меня и вовсе усадили по правую руку от будущего тестя. На всеобщий осмотр, как один из ценных активов эребунских Еркатов.

А дальше потоком пошли остальные — мецаморские родичи, Арцаты, несколько уважаемых персидских купцов, заезжий торговец стеклом из Сидона, торговец косметикой из Египта, несколько греческих философов, греки из черноморских городов-колоний и метрополии, какого-то Делового Дома[1] из Вавилона и под самый конец пришли представители рода Корабелов — третьего по значимости рода в торговле и финансах Армянского Царства. Разумеется, они не просто подходили, клали порядок и уходили. Нет, каждый произносил длинную речь, прославляющую ум и красоту именинницы, и описывающее неземное счастье говорящего от того, что он или его род имеют дело с такими прекрасными, честными, умными и уважаемыми людьми.

Я слушал, включив «абсолютную память» моего Русы, но параллельно любовался своей будущей женой. За те полгода, что я её не видел, моя Розочка ещё больше стала похожа на свою мать, признанную красавицу. Да, подростковая угловатость ещё не исчезла окончательно, но появилась в ней настоящая женская привлекательность.

На какой-то момент гормоны во мне вскипели, захотелось бросить всё, подойти к ней, обнять, поцеловать и уйти куда-нибудь, чтобы пообщаться наедине.

Пришлось снова прибегнуть к отработанной методике успокоения. Стал дышать спокойно, размеренно, вспомнил, как скрипела моя поясница… Гормоны стали успокаиваться, и для закрепления успеха я стал левой рукой незаметно перебирать чётки.

Церемония плавно перетекла в праздничный обед, плавно перетекший в вечерний пир. Нет, перерывы делались — мои ребята показали пару фокусов, иногда появлялись музыканты, а время от времени возможность потанцевать давали и гостям.

Когда стемнело, гости смогли насладиться праздничным фейерверком.

Устал я ото всего этого, как собака. Но, как я и опасался, поспать мне не дали.

Первой, естественно была моя Розочка. Провожала меня женщина, в которой я только благодаря идеальной зрительной памяти Русы опознал няню моей невесты. Но для начала она привела меня в какой-то закуток, где мы смогли недолго побыть наедине. Жаркие объятия, почти братский поцелуй в щечку и лихорадочный лепет влюблённых:

— Руса, какой ты стал мускулистый! А какие плечи широкие! Я так переживала, когда услышала, что тебя ранили…

Это да, почти четыре месяца интенсивных упражнений и таскания доспехов серьёзно меня укрепили.

— Цветочек мой, да все в зале только на тебя смотрели и мне завидовали! Ты такой красавицей стала…

Всё это пролетело как один миг, а потом покашливание нянечки, раздавшееся из коридора, вернуло нас в реальность.

— Пойдём, Руса, до твоей комнаты уже рукой подать!

Вот только в комнате меня ждали дед и Гайк.

— Руса, голубь из Хураздана прилетел. Сообщают, что Дикий вернулся. На, почитай.

В комнате было темновато, но интонации ясно говорили о том, что старшие родичи недовольны.

Сообщения, передаваемые с голубиной почтой, длинными не бывают. Дикий сообщал, что соли найдено много, и на берегу, и даже на дне… но она какая-то странная. Совсем на вкус не солёная. И обладает слабящим эффектом. Он даже сообразил прислать несколько граммов этой соли.

Хм… кристаллы крупные. Вкус?.. Вкус — горький, с легким солоноватым оттенком. Цвет — белый. В воде… В воде растворяется. Та-ак…

— Подождите немного! Сейчас разберёмся…

Выбор был невелик. Раз этой соли там много, то она должна включать в себя самые распространённые в морской воде катионы и анионы[2]. Натрий, магний или кальций… А вот сейчас и проверим. Капнул в исследуемый раствор немного раствора соды из своего походного набора. Осадка нет. Поздравляю, Руса, скорее всего, это соль натрия.

Сейчас прове-е-ерим. Та-ак, окрашивание пламени… В желтый цвет. Точно, что натрий. Может, с некоторыми примесями, но почти чистый.

А что у нас есть в морской воде из анионов? Хлориды наиболее распространены. Но у хлорида натрия вкус солёный, это и есть та поваренная соль. Гидроксид? Нет, он быстро связался бы в соду, поглощая из воздуха углекислоту. Фосфаты, бромиды и йодиды в морской воде встречаются, но в следовых количествах. Остаются карбонаты и сульфаты. Первые — сильно сомнительно, вкус у соды иной. Но для очистки совести я капнул в пробу раствора немного кислоты. Характерного шипения не было.

Ну что же, проверим последний из вероятных вариантов. При добавлении хлорида кальция выпал белый осадок.

Так, а на добавление кислоты он как реагирует? Нет, не растворяется. Угу, вероятность того, что соль, привёзённая Диким, это — сульфат натрия я оценивал уже как 99 % с лишним, но боялся в это поверить.

Та-ак, что там Дикий ещё писал? Точно, именно эта проба взята им со дна моря, в глубоком месте. Получается, это не просто сульфат натрия, это — его гидрат. А ещё точнее — декагидрат. А раз так, настало время для одного из моих любимых фокусов.

— Смотрите внимательно! — сказал я своим старикам. Выбрал кристалл покрупнее и плотно зажал его между ладонями. Подержал, а затем, с вырвавшейся из глубин памяти присказкой «Трах-ти-би-дох», разжал руки.

— Что это, Руса? Соль растаяла в ладонях? Это такой специальный лёд? — растерянно спросил Гайк.

— Нет, дедушка. Мы посылали Дикого за солью, а он нашёл для нас настоящее сокровище. Это — глауберова соль. Она же — мирабилит[3].

На самом-то деле, разумеется, соль не плавится при таких низких температурах. Просто сульфат натрия хорошо растворим, поэтому при температуре выше 32,4 °C он растворяется в воде, содержащейся в кристаллогидрате. Внешне это выглядит, как оасплавление, причём хватает даже тепла человеческого тела.

Я посмотрел на их слегка растерянные лица и пояснил:

— Это то, что я собирался получать из вод Урмии. Нам больше не нужна та хитрая комбинация. Из мирабилита мы легко получим серную кислоту и соду. Столько, сколько нужно.

Не сдержавшись, я обнял Гайка и закружился с ним по комнате. Дефицит сырья, в который я здесь вечно упирался, исчез.

— Да мы теперь всё сможем! Сколько угодно сластей, уксуса и спирта. Причём можно даже из камыша. Да и уксус можно будет использовать повторно, так что плавки мы теперь сможем делать хоть каждый день. Или по нескольку в день.

Надо было видеть их ошеломлённые лица. Всё же, мир этих людей держался на двух китах — на еде и железе. Прочие хитрые товары и выручаемое за них серебро были лишь приятным дополнением.

— Нам будут нужны эта соль, торф, древесный уголь и камыш. Ну и совсем немножко соли. Так что думайте, думайте родичи.

— Над чем думать-то?

— Как нам привязать к роду Вардана Рыжего и его команду, разумеется! Чем позднее распространятся слухи о том, что и откуда мы возим, тем прочнее станет наше положение.

— Мы подумаем! — пообещал дед. — И с товарищами посоветуемся.

Разумеется, от такого поворота сон пропал начисто. И мы отправились в комнату деда, затребовав к себе вина и закусок. Я предложил было позвать брата и Азнаура, но, судя по ухмылкам старших родичей, те отыскали себе занятие поинтереснее. Ну, и ладно, мы и тесным кружком неплохо посидим!

Там нас, уже весьма «тёпленьких» и нашли Арам, Исаак и Ашот.

— Руса, повтори, пожалуйста, для главы нашего рода то, что ты про Золотое Руно рассказывал.

Надо же, как вежливо! Пришлось повторять и отвечать на дополнительные вопросы. Да, я по этой методике нашёл у нас в долине ценный минерал. Нет, мне не обязательно самому лазить по горам, пробы могут брать другие люди и привозить мне. Да, пусть я сейчас и не справлюсь, но представляю, как обнаружить самые незначительные частицы золота в воде. Нет, это очень сложно. Придется извлекать золотоносную породу, дробить её и молоть, потом обрабатывать раствором цианида, одновременно продувая воздухом. И это не колдовство, а тяжёлая работа. Большой труд! Как, впрочем, и всегда при добыче золота.

— Для того, чтобы золото добыть, нужны удача, упорство и много труда! — несколько пафосно закончил я. Кажется, сказывались усталость и количество выпитого.

— И твои эти… как их? Цианиды, да? Кстати, а много их надо?

— Не очень.

Я помнил, что средний расход обычно исчисляется сотнями граммов на тонну породы[4], но свой ответ перевёл в местные единицы.

— При этом золота в породе обычно в десятки раз меньше, чем цианида расходуется. Да и не он один нужен. Потом его надо окислить[5], для этого подойдет, например, гипохлорит натрия. В общем, кроме нас никто этих веществ не произведёт и не добудет. Колхам придётся делиться!

И тут я вдруг понял, что меня не слышат. Ну да, опять она, «драконья болезнь». Если уж идея с серебром так потрясла родню… А тут — золото!

Когда некоторое время спустя Арам, сославшись на возраст и болезни, ушёл, а за ним — и Исаак с Ашотом, дед вдруг спросил на удивление трезвым голосом:

— Брат, а ты тоже заметил?

— Ещё бы! — не менее трезво отозвался Гайк. — Крутят родичи! Чем хочешь поклянусь, что главный их интерес — не само золото. И не увеличение объёмов продаж колхскому царю. Но вот что именно? Руса, может, ты сообразишь?

— Нет, родичи! — слегка растерянно ответил я. — Извините, пьян я и малоопытен. Ничего не заметил. И не могу сообразить, что же им требуется, если даже золото для них — не главное. Как по мне, так даже доля в добыче золота — подарок судьбы!.

— Ладно, думать будем, время пока терпит… А ты иди-ка, пожалуй, спать! Завтра снова трудный день предстоит!

Оставшись вдвоем, братья Еркаты долго молчали, глядя на огонь в печи и потягивая винцо.

— Что ещё тебя смущает? — наконец задал вопрос Гайк.

— Заметил? — тьма скрыла усмешку Тиграна, но брата это обмануть не смогло, он почуял её тону ответа. — Руса. Руса наш меня смутил. Понимаешь, брат, знания-то он мог от предков получить. Но ты заметил, как он эту соль определял? У него же в это время мысли в голове скакали, как бешеные. Не-е-ет! Как именно эту соль определить — это не предки подсказали. Не дали готового способа. Это он сам сообразил.

— Так и хорошо же! Рано или поздно Род на него с братом оставим. Что плохого, если во главе умник будет?

Тигран помолчал некоторое время, потягивая винцо мелкими глотками.

— Что плохого, спрашиваешь? Слишком сильно он изменился, слишком быстро… Боги ревнивы. С тех, кому они много дают, много и спрашивается…

— А что делать, брат? На тех, кто их подарки отвергает, боги обижаются ещё сильнее!

— Красотища-то какая! — восхищался Азнаур. — Эх, нам бы так уметь!

Я его восторгов разделить не мог. На взгляд человека XXI века медные трубы теплообменника были слишком неровными, выщербленными какими-то. Да и диаметры изгиба у разных колен заметно отличались даже на глаз. Нет, хорошо, что сделали хоть такое, но я оценивал это в лучшем случае, как «сойдёт для сельской местности».

Но мастеру виднее. Скорее всего, он прав, и даже это было недосягаемой вершиной для здешних технологий.

— А теперь пройдёмте туда! — предложил Мартик. Туда — это в сарай, в который раньше хода нам не было. А теперь, значит, зовут?

— Ух ты ж! — невольно вырвалось у меня.

Вы бывали на «Авроре»? Нет, не просто на палубе, а с экскурсией в машинном отделении? Бывали? Ну, тогда вы меня поймёте!

Это изделие было поменьше тамошних паровых машин, но точно так же подавляло зрителя ощущением основательности.

— Что это за хрень? — куда менее толерантно выразился мой дедушка.

— А это не хрень! — довольно ответил Ашот. — Это, как говорит Руса, «поршневой компрессор». Два цилиндра, каждый объёмом в одну пятую таланта[6], все нужные клапана и…

Тут он слегка запнулся, но всё же произнёс по слогам:

— Ре-си-вер!

— А это что за фигня? Почему стеклянная? Разобьётся же!

— А это, дедушка, ртутный манометр. Его мы с Пузырём вместе изготовили и привезли. Нужен для того, чтобы измерять, с какой силой компрессор воздух сжимает. А насчёт «разбить»… Мы потом специальный шкаф сделаем, который его защитит.

А в перспективе — сделаем замену без ртути. Этот способен измерять избыточное давление[7] до двух атмосфер, пока нам этого за глаза хватит.

— Начали! — скомандовал Мартик. Некоторое время ничего не происходило, но наконец, пара лошадок смогла преодолеть сопротивление механизма и пошла по кругу. Понятно, вершина местной инженерной мысли. Я, помнится, когда попал сюда так же вертел привод нории[8]. Нехитрая система переводила это вращательное движение в возвратно-поступательное, поршни цилиндров задвигались, зашипел воздух, травящий из неплотностей конструкции.

— Ишь ты, чисто змея шипит! Или кот рассерженный! — высказался Гайк.

— Здоровенный тут котяра, видать! — поддержал шутку дед.

Я же смотрел на столбик ртути в манометре. Цилиндры добавляли давление неравномерно, ресивер для того и нужен был, чтобы выравнивать.

Две десятых атмосферы… Три… Вот уже и пять. Такого избыточного давления мы никогда не смогли бы дать мехами. Газгольдеры, теоретически, могли справиться, вот только объём у них был маловат для таких задач.

Восемь десятых… Темпы роста давления снизились: воздух утекал из конструкции, да и на его сжатие требовалось всё больше мощности.

На девяноста двух сотых уровень жидкости застыл и перестал расти. Ашот глянул на меня, а я кивнул, показывая, что испытания можно заканчивать. Пусть запрошенных двух атмосфер я так и не получил, но это — дело наживное. Смажем получше, лошадей возьмём посильнее и своего добьёмся.

Главное в другом — из компрессора и теплообменника мы вполне осилим собрать установку предварительного подогрева воздуха. Теперь мы и на обычном коксе достигнем нужных температур для варки стекла и пудлингования. Да и сталь плавить сможем… скорее всего.

Нет, точно сможем! Правда, перед литьём её придётся дополнительно нагревать, но… Как говаривали в моём времени — «это — совсем другое!!!»

Судьба продолжала засыпать меня подарками, и это не могло не вызывать настороженности. К чему ж она меня готовит?

Имеющиеся реактивы

Серная, соляная, фосфорная, уксусная, азотная и хлорная кислоты,

Гидроксиды калия, натрия, кальция, меди, железа, магния и алюминия.

Карбонаты и гидрокарбонаты натрия, калия и кальция, карбонат магния, гидроксокарбонат меди (II) — малахит, гидроксокарбонат свинца — свинцовые белила.

Медный и железный купорос, сульфат железа (III), сульфат натрия, калия, кальция, магния, аммония и серебра; алюмо-калиевые квасцы, гидросульфаты калия и натрия.

Хлориды калия, кальция, натрия, меди, железа (II) и (III), ртути (II) и аммония.

Хлораты калия и натрия, перхлорат натрия и аммония, гипохлорит натрия, хлориды фосфора (III) и (V)

Нашатырь (водный раствор аммиака)

Сульфиды меди, железа (II), ртути (II), калия и натрия.

Ангидрид уксусной кислоты и хлорангидрид уксусной кислоты.

Ацетаты калия, натрия, кальция, меди (ярь-медянка), аммония и свинца (свинцовый сахар).

Нитрат и нитрит кальция, нитраты и нитриты калия и натрия, нитрат аммония, нитрат серебра, нитрат свинца, нитрат ртути.

Оксиды железа (II) и (III), оксиды меди (I) и (II), оксид алюминия, магния и кальция, оксиды азота (II) и (IV), оксиды свинца — PbO, Pb3O4 и PbO2.

Оксиды марганца (II) и (IV), манганат калия и перманганат калия.

Перекись водорода и перекись натрия.

Карбид и цианамид кальция; ацетон, этанол, фенол и фенолят натрия, салициловая кислота и её натриевая соль, комплекс железа (III) и салициловой кислоты (фиолетовая краска), глюкоза, стеариновая кислота, глицерин, цианид натрия и калия, «фульминат ртути (ака "гремучая ртуть»), пироксилин, нитроглицерин, парааминофенол, парахинонимин и индофеноловый краситель (вишнёво-красный).

Нитрозофенол (лимонно-жёлтая краска) и индофенол (сине-голубая краска).

Хлор, метан, кислород, ацетилен, водород, углекислый газ, вода, оксид кремния

Углерод, медь, свинец, железо, сера, фосфор (белый и красный), ртуть.

Продукты, признанные полезными:

Синтетический магнетит, этиловый спирт, глюкозный сироп, лак для дерева, корунд (тигли и порошки разной крупности в качестве абразивов), карбид кальция, салициловая кислота (жаропонижающее и противовоспалительное средство), фиолетовая, лимонно-жёлтая и сине-голубая краски, отбеливатель, спички, огнесмеси на основе бертолетовой соли и ракеты на перхлорате натрия, отбеливатель, стекло, сода, твердое (натриевое) мыло, жидкое (калиевое) мыло, бумага, косметические и пишущие карандаши, стеариновые свечи, цианид натрия и калия, перманганат калия, перекись водорода и перекись натрия, взрыватели из гремучей ртути, пироксилиновые шашки, нитроглицерин, хлоацетон («слезогонка»), «хуразданский фарфор» (изделия из плавленого силиката алюминия), искусственный сапфир и более тонкая и белая бумага, свинцовый сурик, индофеноловый краситель (вишнёво-красный)

Примечания и сноски к главе 5:

[1] В 331 году до н. э. Вавилон перешел из-под власти Державы Ахеменидов под руку Александра Македонского. Деловые дома Вавилона были весьма близким аналогом банков. Наиболее известными в истории являются Дом Сыновей Эгиби и Дом Мурашу. Но к описываемому моменту они прекратили своё существование.

[2] Для тех, кто совсем забыл химию. Катионы — это положительно заряженные частицы. Обычно образуются из атомов металлов, но есть и исключения — например ион аммония, NH4+. Анионы же — отрицательно заряженные ионы. В солях они обычно соответствуют кислотным остаткам.

[3] Мирабилит — минерал, встречающийся в природе, его основной компонент — глауберова соль, формула — Na2SO4×10 H2O.

[4] Реакция цианидного выщелачивания: 4 Au + 8 NaCN + O2 + 2 H2O = 4 Na[Au(CN)2] + 4 NaOH

ГГ помнит верно. Средний расход на тонну песка ~ 250–750 г, а на тонну породы при кучном выщелачивании ~ 300–600 г

[5] Реакция окисления цианида гипохлоритом натрия: KCN- + NaOCl = KCNO- + NaCl

Образующийся цианат калия тоже токсичен, но умеренно.

[6] Напоминаем, в то время талант был единицей измерения не только веса, но и объёма. И равнялся ~ 25 литрам.

[7] То есть разницу между абсолютным давлением сжатого воздуха и атмосферным, то давление, которое «добавляет» компрессор.

[8] Нория — водяное колесо. Подробнее, кто забыл, см. роман «Ломоносов Бронзового века».