Война, торговля и пиратство…

Глава 22

«Бои местного значения»

— Значит так, смотри Дикий, — сказал я. показывая ему эскиз. — Вот тут пробьют специальную канаву, по которой вода из Восточного моря будет самотеком в твою крепость поступать. Время от времени придётся этот водовод чистить. А вот здесь винтовой водоподъёмник эту воду в первый бассейн поднимает. Из него она попадает в котлы и частично выпаривается. Как уменьшится до метки — из котла выливаете и даёте остыть. Потом добавляешь соду.

— Сколько добавлять? И второй вопрос: не жалко? Сода, она же дорогая!

— Это она для всех дорогая. А мы её получаем из того сульфида, что ты сюда присылать станешь. Так что нет, мне не жалко. А сколько добавлять, то тебе жена твоего заместителя скажет.

Девчонки Софочки за прошедшие пару лет выросли, вот одну из них мы удачно выдали замуж. И делом продолжит заниматься, и без мужа не останется. На неё мы с братом всю лабораторную и складскую работу Апшеронского солевого цеха и возложили. А муж будет замом у Дикого.

— Весь магний и кальций свяжутся в карбонаты и выпадут в осадок. Его отделяешь и в отдельную кучку складываешь. Потом для стройки пригодится. И добавляете соляную кислоту.

— Опять она же скажет сколько?

— Не только скажет, но и приготовит её, и сама добавит.

Возить олеум проще, чем соляную кислоту, а реакция не очень сложная[1].

— Потом снова упариваете до насыщенного раствора и охлаждаете. Важно лишь, чтобы температура ниже тридцати градусов упала. И вас в осадок мирабилит выпадет. Если не весь, то тебе об этом лаборантка скажет. И снова упарите до насыщенного и охладите. Двух раз должно быть достаточно. Останется чистый раствор соли, а с ним ты знаешь, что делать.

— Само собой! — важно кивнул Дикий. — А с моря Белого золота ты меня снимаешь?

— Не дождёшься! — ухмыльнулся я. — Там у тебя тоже зам будет. А потом — и на озере Урмия. А ты станешь важным начальником, будешь туда-сюда разъезжать, да работу их налаживать и контролировать.

— Руса, побойся богов и предков! — возопил он. — Я и так с женой и сыном лишь четыре месяца в году провожу!

— А кому сейчас легко? — повторил я фразу деда. — Роду это нужно, Дикий. И ты нужен, и Анаит твоя нужна. Кто вместо неё наших химиков кормить будет, а? Или крахмальный кисель вываривать?

— А вот пусть у неё тоже заместитель появится! — гнул своё мой старый и верный помощник. — И тогда иногда я к ней и семье приезжать буду, а иногда — она ко мне.

— Хм… Справедливо! Я обсужу это с братом и старшими родичами. А пока пошли, будем вместе учиться, как правильно надо мазут жечь. Для начала его надо нагреть[2]…

— Как жизнь, командир? — жизнерадостно вопросил Полуперс. — Чего желаешь, разбавленного вина, горячего пива или глинтвейна?

— В такую мерзкую погоду хочется чего-то горячего и быстро! — ответил Савлак. — Так что тащи поскорее. И закусить чего-нибудь.

— Есть сыр «по-Русски», не пробовал ещё? Это значит — поджаренный в лаваше. С пивом — изумительно вкусно! И готовится быстро. А чуть погодя подадут кефаль, запечённую с морковкой и баклажанами.

— Давай просто рыбу, эти овощи горчат.

— Э-э-э нет, командир! Я эти овощи с огородов Русы закупаю. Баклажаны и морковь крупные, и куда слаще. Попробуй, не пожалеешь!

— Ох, и разбаловался ты, Рустам! Цены-то у тебя по-прежнему невысокие, надеюсь? А овощи с огорода Русы должны быть не дёшевы. И как ты концы с концами сводишь?

— Сам не знаю, дорогой! Но мы, не поверишь, в прибыли. Народ сюда идёт, даже из города. И выпить, и закусить, и поиграть… Кстати, про народ. Среди горожан ходят слухи, что эти проклятые пираты уже достали торговцев. И Еркаты им предложили… как же они это назвали-то? О, вспомнил! Страховка!

— Что это за?.. А-а-а! Опять Руса что-то придумал?

— Вот именно! Торговцы называют стоимость груза, Еркаты смотрят, чтобы не было обмана, и берут определённый процент от стоимости. После чего сформируют караван и проводят через всё море до самого Пролива.

— И в чём смысл?

— Если пираты ограбят корабль или потопят, то Еркаты выплатят заявленную стоимость владельцу. А если он погибнет — его родственникам. И выкупят из плена команду и капитана.

— За любую цену⁈ — поразился Мгели. — Еркаты не похожи на дураков.

— Нет, стоимость выкупа зависит от суммы страховки. А что мы делать будем?

— Мы? По-разному! Ты продолжишь работать здесь, и передавать мне сведения о конвоях и судах с самым ценным грузом. А я — соберу свою флотилию. Нападать на флотилии даже удобнее. Видно издалека, болтунов — больше. И к тому же, скорость конвоя определяется самым медленным судном. Догнать просто. Так что, считай, что Еркаты сделали нам шикарный подарок!

— Если потереть кусочек янтаря о шерстяную ткань, он приобретёт интересные свойства. Смотрите! — тут я поднёс заряженный янтарь к мелким бумажкам и услышал дружное аханье зрителей, когда они притянулись. Говорил я по-армянски, а Софочка, с некоторым запозданием, переводила на койне.

Да, меня убедили прочесть небольшую лекцию грекам, чтобы усилить у будущих основателей полиса мою репутацию мудреца и философа. Правда я периодически был вынужден браться за чётки и успокаивать дыхание при виде того, как Агапетос смотрел на мою жену. Но поделать ничего не мог, да и глупо ревновать к призракам прошлого. Сейчас она со мной, и не просто со мной, а является моей женой и родила мне прелестную дочурку. Всё я осознавал, но всё равно — ревновал.

— Если мы свернём ту ткань, о которую потёрли камень, в комок и поднесём к бумажкам, то убедимся, что они тоже притягиваются. В честь янтаря, по-гречески именуемого электрон, это явление назвали электризацией.

Я дождался, пока жена закончит перевод, и продолжил:

— Со временем способность притягивать бумажки у янтаря и ткани исчезает. Это объясняют тем, что при электризации он приобретает электрический заряд, который потом постепенно «стекает» в окружающий мир. При этом если завернуть янтарь в эту ткань, вместе они притягивать ничего не будут. Это объясняется тем, что они приобретают противоположные заряды. Для простоты заряд янтаря договорились считать отрицательным, а шерстью — положительным.

Потихоньку я подвёл к электрическим батареям и электрическому току.

— Когда ещё не знали, что представляет из себя электрический ток, его направлением договорились считать условный поток положительных частиц.

— Руса, я не понял, а что, теперь знают? — уточнил Деметрос, самый молодой из греков. Я перевёл его вопрос для тех, кто не разумел койне, и ответил: — Да, теперь выяснили. В металле текут электроны. Отрицательные частицы. А в растворах текут ионы. Часть из них заряжена положительно, а часть — отрицательно.

Он хотел что-то ещё спросить, но был одёрнут старшими.

— Электричество может делать самые разные вещи!

И я показал им искрение и вольтову дугу, щелкнул Софочку электрической искрой в очаровательный носик, от чего она испуганно ойкнула. Затем продемонстрировал электромагнит, раскаляемый током угольный стержень, электрический звонок и электродвигатель.

— Я знаю, что предки умели делать и обратное превращение, заставляя вращение вырабатывать электрический ток. Но, увы, сам я пока этого делать не умею.

— Но он научится! — добавила София для греков, закончив перевод сказанного мной.

— Я постараюсь! — дипломатично ответил я.

На самом деле у меня недавно получилось генерировать переменный ток. Он исправно искрил и грел угольное сопротивление, но пока что я не смог измерить выдаваемые им ток и напряжение. Мой амперметр, к сожалению, мог измерить только постоянный или хотя бы пульсирующий[3] ток. Да и не хотел я грекам показывать своё изобретение, даже такое «сырое».

— Ещё вопросы есть?

— Ты постоянно упоминаешь, что «это известно», «открыли» и так далее, — снова подключился молодой Деметрос. — Но ни один из философов о таком не писал. Не делились таким знанием ни египетские жрецы, ни персы. Откуда же?..

Пришлось излагать им легенду про «знания от предков», тем более, что возможность общения с тенями умерших греки не отрицали.

— Я знаю имена исследователей. Ампер, Вольта, Кулон… Но не могу сказать, где они жили и когда! — аккуратно попытался я «финишировать» лекцию. — А просто ссылаться на знания от мёртвых, без подтверждения я не хочу. Вот постепенно и проверяю их на практике. А потом — делюсь с философами. Например…

И рассказал про разосланные открытки, про свои письма Аристотелю и ответ от него.

— Расскажи хотя бы о тех опытах, которые ты пытаешься повторить! — взмолился он.

«Ну, большой беды не будет!» — решил я про себя и поведал об опытах Кулона.

— Но как он измерял столь ничтожные силы? — выразил недоумение уже Агапетос. — Ведь мы видели, они едва могут притянуть ничтожную бумажку.

— Он использовал для этого крутильные весы! — ответил я. — Они очень чувствительные…

И тут меня снова «накрыло». Блин! Ну я и дебил! Маятник приспособил, механизм для возвращения проводка на место… А что мешало сделать крутильные весы? Их чувствительность и точность для меня — не просто достаточны, а прямо «за глаза». К тому же, к ним можно приделать рамку, как в опытах, иллюстрирующих двигатель постоянного тока, и ничего не нужно будет поправлять. Непосредственное измерение усилия. А за счёт шунтов можно повысить и значения измеряемых токов.

Прибор получится точным и компактным. Эх-х, и как же я сразу не сообразил-то[4]?

— Руса, с тобой всё в порядке⁈ — услышал я встревоженный голос Софии.

— Да! — слабо сказал я. — Извините, отвлёкся.

И продолжил объяснение. Тут до меня дошло, что если к новому амперметру последовательно присоединить большое электрическое сопротивление, значение которого известно, я смогу и напряжение измерять.

Эх, и развернусь же я! Разумеется, когда вернусь с войны.

— Руса, тебя срочно просит подойти здешний управляющий Еркатов.

— Что случилось?

— Мне не сказали, но это очень важно и спешно!

Чёрт, неужели наша уловка не сработала? Мы надеялись добраться до Трапезунда, совершенно не привлекая внимания. За день до нашего прибытия из порта отправлялся очередной конвой, собранный нами, Арцатами и Корабелами.

Вообще идея движения группой под защитой кораблей с усиленными и особо тренированными для абордажа командами тут новой не была. А вот деятельность по страхованию родичи и компаньоны приняли с явственно слышным скрипом. Причём больше всех сомневались партнёры, так что мы поделили ответственность. Корабелы занимались своим прямым делом: строили корабли и набирали команды для охраны. Серебряные обязались, если что, выдать нам кредит на выплаты по страховкам.

Мы же несли все риски по возмещению ущерба от пиратов. Самонадеянно? Не без этого. Но выбора не было, иначе мы скоро упёрлись бы в порог сбыта своих товаров.

Но сейчас мы использовали сбор каравана как маскировку наших действий: наши воины приходили в Трапезунд как охрана грузов. И не спешили уйти, якобы ожидая прибытия другого каравана, чтобы обратно идти не «пустыми», а тоже сопровождая груз.

Среди прочих товаров, не привлекая лишнего внимания, везли припасы и амуницию нашего передового отряда. Согласно планам в порту и пригородах должно совершенно незаметно для разведки колхов скопиться чуть больше четырёх сотен бойцов. Немного? Так первым объектом для атаки была башня, стоящая в устье реки Изумрудной[5]. Численность тамошнего гарнизона колебалась от пяти до шести десятков, так что мы были уверены в быстром успехе.

После чего уже наш гарнизон должен был прикрывать атаку основной крепости, без особых затей названных колхами Дасавлети, то есть Западная.

«Неужели, наш план раскрыт ещё на стадии подготовки?» — заволновался я и поспешил к здешнему управляющему. И лишь на подходе сообразил, что звали именно меня, наследника Еркатов, а не командира отряда. Значит, дело в другом.

— Извини, Руса, но у меня для тебя чёрные вести! — начал управляющий, едва я возник на пороге. — Знакомься, это Библиофил, помощник капитана с миопарона «Чёрный орёл».

Я несколько обалдел, пытаясь понять, при чём тут его любовь к книгам, пока не сообразил, что у представляемого моряка в жилах течёт как минимум половина греческой крови, а то и три четверти. А значит, это имя либо прозвище.

— Конвой разгромлен, Руса! — начал докладывать тот. — Мы вышли из порта вчера утром…

Конвой вышел утром и двинулся на запад, не отходя далеко от берегов. Когда до заката ещё оставалось часа четыре, с севера появилась цепочка кораблей. Корабли охраны, как и предписывалось, постарались прикрыть торговцев, но оказалось, что пиратские корабли все до единого вооружены катапультами, из которых военных и постарались расстрелять зажигательными снарядами.

— В нашу ладью попали трижды. Содержимое горшков было очень липким, трудно смывалось, и его было крайне трудно погасить. Нас не пытались взять на абордаж, а только сжечь или расстрелять из луков и арбалетов. Не вступая в ближний бой. Презренные трусы! — сплюнул Библиофил. — Капитана убило, и я принял командование. Когда увидел, что из всей охраны конвоя остались только мы, приказал отступать. Пираты долго гнались за нами, но наступила ночь, и в темноте мы смогли оторваться.

— Мог ли уцелеть кто-то из торговцев? — уточнил я.

— Немногие! — уверенно ответил он. Ответ явно был обдуман им заранее. — Пиратов было больше, чем уцелевших судов конвоя, и их корабли оказались быстрее большинства торговцев. Но один-два ускользнуть могли.

М-да-а… Катастрофа, настоящая катастрофа. Потеряно восемь из девяти вымпелов охраны, и десять-двенадцать торговцев. До трёхсот тысяч шекелей выплат. И сверхъ этого тысяч семьдесят — потери Корабелов.

— А хорошие новости есть? — кисло осведомился я и удивился ответу.

— Есть! — уверенно ответил управляющий. — В ходе боя они сближались с пиратским флагманом. И один из его команды уверенно опознал Савлака Мгели. Именно Волк командовал этими пиратами, никаких сомнений.

Однако я радоваться не спешил. Чему? Тому, что нам противостоит не просто сильный, но и очень умный противник? Так себе повод, по моему скромному мнению.

— Нет, Руса, обожди!

Это Левон-младший, по прозвищу Панкратионист, новый начальник моей группы охраны. Армяне, не особо привычные к длинным именам, сокращали прозвище до Панкрата, отчего на меня неизменно веяло чем-то родным, а порой — и до Пана.

Удивительной судьбы человек! Сам он из Еркатов-Речных, но около четверти века назад был украден во время набега колхов и продан в рабство. После чего его несколько раз перепродавали, пока он не попал в Синоп. Последний его хозяин оказался фанатом панкратиона[6] и не брезговал использовать рабов для спарринга. Однако Левон оказался способным и живучим, в конце концов, хозяин начал учить его всерьёз и, как это иногда бывает, ученик превзошёл своего учителя.

Иногда счастливый конец встречается не только в сказках. В какой-то момент здоровье не позволило хозяину лично участвовать в соревнованиях, и он пожелал выставить лучшего ученика. А поскольку рабам это было запрещено, дал парню вольную.

После смерти наставника Пан отправился искать удачи, и его каким-то ветром занесло в войско Александра Македонского, а там удалось перейти и к соплеменникам в войско Михрана.

После восшествия на трон царь Армении часть воинов отпустил со службы, среди них оказался и Левон Панкрат, вернувшийся на малую родину.

Из него получился замечательный боец и отличный десятник, поэтому родня и поручила ему с недавних пор охранять такую драгоценность, как я.

Байки о своих приключениях он рассказывал так, что заслушаешься. Как я понял, доводилось ему побывать и в Египте, и в Палестине, и в Междуречье, научился кое-как объясняться на множестве наречий, и время от времени баловал спутников экзотическими блюдами.

Но когда дело касалось моей безопасности, этот весельчак и балагур мигом превращался в настоящего диктатора, и я быстро уяснил, что спорить с ним бесполезно.

— Что не так?

— Пусть парни твою установку сами на позицию установят. Убедятся, что нет сюрпризов, тогда и мы подойдём.

— Кажется, всё в порядке, — сказал он, когда наши выкатили на позиции повозки с ракетами и простенькими пусковыми установками и начали их устанавливать. — Выдвигаемся парни!

Тут-то всё и случилось! С вершины башни прилетело настоящее копьё и пронзило одного из наших[7]. Несколькими секундами позже оттуда же вылетел горшок с зажигательной смесью и угодил точнёхонько в повозку с ракетами.

— Прочь! — заорал я. — Прочь все от повозки!

Вряд ли они меня услышали, но кто-то сообразил и сам, так что все рванули оттуда, как тараканы из-под тапка. Лишь пара задержалась ненадолго, чтобы подхватить пострадавшего.

А дальше началось веселье. От пожара реактивные двигатели срабатывали, и наши ракеты начинали кувыркаться, делать неуправляемые короткие полёты, иногда они взрывались, то тут, то там загоралась зажигательная смесь.

— Побежали отсюда! — скомандовал Левон. — Русу прикрывайте! И не сметь останавливаться без команды!

Приказ его оказался на удивление разумным: уже когда мы удалились от башни метров на четыреста нашу группу догнала пара очередных копий. Или гигантских стрел? Да мне пофиг, если честно! Важно то, что враги ни в кого не попали.

— Похоже, они вычислили, что Руса тут, с нами! — на бегу пропыхтел Панкрат. — Бежим дальше зигзагами! И останавливаемся, пока не скажу!

Тормознулись мы уже метрах в восьмистах.

— Тут не достанут! — уверенно сказал он. — Такие копья дальше трёх стадий не летят.

— А что ж мы… больше, чем на… четыре отбежали? — спросил я. Задыхаясь после быстрого бега в доспехе.

— Для гарантии! — не смутился он. — Они ж с высоты стреляют, так дальше достаёт.

«М-да! Вот тебе, бабушка, и юрьев день!» — подумал я про себя. — «Я-то ещё несколько часов назад считал, что главная война у нас будет с пиратами, а тут так… Бои местного значения. Похоже, воевать и тут придётся всерьёз!»

Статы с прошлой главы изменились незначительно: ГГ дошел до идеи крутильных весов, чувствительного амперметра и вольтметра.

Примечания и сноски к главе 22:

[1] Протекают следующие реакции: 1а) Na2CO3 +MgSO4 = MgCO3 + Na2SO4 1б) Na2CO3 +CaSO4 = CaCO3 + Na2SO4 2а) H2S2O7 + H2O = 2 H2SO4 2б) 2 NaCl + H2SO4 = Na2SO4 + 2 HCl 3) 2 HCl + Na2CO3 = 2 NaCl + H2O + CO2

[2] Все тонкости сжигания мазута я излагать не собираюсь, но отмечу, что у Русы получается примерно мазут марки Ф-5, лидер среди мазутов по «не замерзанию» и «не загустению». Но и его надёжнее сначала подогреть.

[3] Пульсирующий ток — это электрический ток, значение которого изменяется по величине, но проходит по цепи в одном направлении.

[4] Автор поясняет: Сергей Поликарпов ни разу не замещал уроков физики, где объяснялось устройство амперметра. А школьный курс просто забыл, он всё же не супермен. Но, по сути, он восстановил принципы его работы. Как и вольтметра — чуть позднее.

[5] Автору надо было как-то назвать реку Янболу, устье которой находится ~ в 20 км к востоку от Трапезунда. Древнее название не сохранилось, перевести современное с турецкого тоже не получилось, но на единственной фотографии, найденной в сети, цвет воды этой реки имеет зеленоватый оттенок. Отсюда и присвоенное автором название.

[6] Панкратион — древний вид олимпийских единоборств, сочетал в себе приёмы борьбы в стойке и партере, подсечки и болевые приёмы, удушения. Разрешалось наносить удары руками, локтями, коленями, ногами и головой. Удары выполнялись в голову и корпус, по ногам и рукам. Можно было добивать лежащего соперника, и в то же время повергнутый на площадку противник имел право, защищаясь, выполнять удары даже лежа. Именно в панкратионе атлеты впервые начали выполнять удары в прыжках и сочетать серии ударов с захватами для бросков.

[7] Александр Македонский при осаде Газы был тяжело ранен в плечо стрелой из баллисты, пробившей насквозь щит и панцирь.