Война, торговля и пиратство…

Глава 2

«Пиратские будни»

— И-и-и-р-раз! И-и-и-раз! — задавал ритм Телемах. — Правый борт, суши вёсла, левый — и-и-и-р-раз! И-и-и-р-раз! Вместе, дружно, и-и-и-р-раз!

— Не нравится мне это! — пробурчал Йохан Кесеф[1], известный под прозвищем Длинный Йохан.

— Что именно? — поинтересовался Боцман.

— Прогулка эта… Волк забрал лучшую часть команду и ушёл в Трапезунд. А «Чёрный дельфин» вышел в море с неполной командой желторотиков. Днище ракушками поросло, груза у нас нет… На неприятности напрашиваемся!

— Да брось ты! — добродушно ответил соратник Савлака Мгели, как раз для того и оставленный, чтобы проследить, во словам Волка, за тем, «как желторотиков настоящими моряками делают». — Да, гребут они плоховато, но мы далеко от порта не уйдём, так что от непогоды спрятаться успеем.

— Я не бури опасаюсь. За три последних месяца тут четыре корабля неизвестно куда исчезло. Как бы на пиратов не нарваться…

— Не смеши! У нас четыре десятка человек в команде. Пусть даже найдётся смелый пират и решится на нас напасть. Что его миопарон[2] нам сделает? Людей-то у нас в полтора раза больше, и драться они обучены.

— А если «мышиных ладей» будет не одна? А две или три? Они маневреннее, чем мы, и гребцы там обучены лучше, можешь не сомневаться. Сократят дистанцию и начнут расстреливать из малых луков, — тут Длинный смачно высморкался и продолжил: — Доспехов-то у команды нет. Убьют и поранят, сколько захотят, остальным предложат сдаться.

— Да зачем им это? Груза-то у нас нет!

— Зато есть молодые и здоровые мужчины. И сам корабль. Сейчас и то, и другое сильно выросло в цене. А золото с серебром лишними не бывают!

— Дар-рики! — поддержал хозяина зелёный попугай[3]. — Др-рахмы!

— Редкая птица! — переключился с неприятной темы соратник Волка. — Где купил?

— В Сидоне[4]! И не купил, а в кости выиграл. Купить такое денег не хватило бы.

— А что ж не продал?

— Собирался поначалу. Но какое-то время торговцы настоящей цены не давали, а потом… Да привязался я к своему Пирату, вот и всё!

Тут Йохан замолчал, смутившись неожиданно прорвавшейся разговорчивости, и в беседу снова вмешалась птица:

— Пир-раты на гор-ризонте! Пир-раты с север-ра!

Оба собеседника невольно глянули на север. Казалось, прямо из береговых скал там появилось несколько черных черточек.

— Накаркал, дурак старый! — обругал Длинный сам себя. — Не иначе, как из Сигнальной бухты[5] выскочили. Командуй править на юг, в открытое море. Они ближе к берегу, укрыться в порту всё равно не позволят. А так — есть шанс!

— Какой? — безразличным голосом поинтересовался Боцман.

— Что ты мне мозги морочишь? Может, нам повезёт, и ветер переменится. Сейчас утро, бриз к берегу дует. Если б это мы гнались за ними, а не наоборот, то под парусом могли бы и догнать. Фора примерно двадцать стадий[6], если продержимся часа два-три, появится шанс уйти.

— Убедил, языкатый! — ухмыльнулся тот. — Телемах, меняем курс, правь строго на юг! И темп прибавь! Надо продержаться хоть пару часов!

Глядя, как «Дельфин» исполняет поворот, оба бывалых моряка поморщились. Да, команда перешла от восемнадцати гребков в минуту к двадцати трём, но было ясно, что долго новички не продержатся. Впору взмолиться богам о чуде.

— Ну, вот и всё! Чуда не случилось. И двух часов не прошло, как нас догнали. — мрачно произнёс владелец попугая. — Интересно, долетит Пират до берега? Или достанется этим тварям?

Боцман, не спеша с ответом, потянулся всем телом, взглянул на юг, потом снова на север… Так, три «мышиных ладьи» шли ровным строем впереди, чуть позади за ними держались восьмивёсельные лодки. Потом он прикинул что-то в уме и лишь тогда произнёс:

— Да не спеши ты нас хоронить!

— Даже если сразу не убьют, в рабстве мы вряд ли долго протянем.

— А это мы ещё поглядим. Первая группа-а-а… Суши вёсла! Снаряжайтесь, ребятишки!

Произнёс он это весьма он интересно, отметил про себя Йохан: конец первой части команды был растянутым, привлекал внимание, потом следовала небольшая пауза и — резкая команда на исполнение. Четверо самых бывалых бойцов, услышав это, извлекли вёсла из воды и уложили их на длинный настил, тянущийся от носа до кормы «Чёрного Дельфина», а затем, к удивлению Длинного, извлекли откуда-то доспехи, мечи и ростовые щиты.

— Поторопитесь, парни, эти недоноски скоро выйдут на дистанцию выстрела. Не стоит давать им шанс.

Едва мрачные воины ушли на корму, прозвучала следующая команда:

— Вторая группа-а… Суши вёсла!

Теперь снаряжалось уже человек двадцать. Скорость пентеконтеры упала до совсем позорной. Вторая группа, нацепив легкие кожаные доспехи и короткие мечи, вернулась к гребле, но теперь снаряжались оставшиеся.

Миопарон, шедший в центре, приблизился локтей на двадцать, так что при желании можно было докинуть и камнем. Но вместо этого оттуда, как и предсказывал Кесеф, начали обстреливать преследуемых из лёгких луков.

«Опоздали!» — подумал Длинный. — «Луки слабые, да и прямым выстрелом сейчас не достать, щиты мешают. А навесной огонь, причём из таких луков и против людей в доспехе… Это только чаек смешить! Так, поцарапают разве что…»

Впрочем, сам-то он был «голым», так что поспешил спрятаться под настилом.

— Приготовиться… Цепляй их!

В ближайший корабль преследователей полетели верёвки с абордажными крюками. Впрочем, нет, несколько последних локтей приходились не на верёвки, а на цепи.

«Лихо!» — оценил про себя иудей. — «С такого расстояния не каждый и добросит, даже с раскруткой!»

— Суши весла! Тяни!

И почти два десятка матросов, снова избавившихся от вёсел, вцепилась в верёвки и начали подтягивать преследователей всё ближе. Интересно, не обалдели ли от такого поворота пираты? Сам-то Кесеф удивился. Обычно такой манёвр проделывают преследователи, а не добыча. Но… Теперь он испытывал серьёзные сомнения насчёт того, кто тут кого в ловушку поймал.

Дальнейшие действия команды подтвердили его подозрения. Залп из небольших самострелов, извлеченных всё так же непонятно откуда, расчистил нос подтаскиваемой ладьи. Затем туда перебралась группа щитоносцев, но вступать в ближний бой не стала. Стрелки, укрывавшиеся за щитами, продолжили быстро и без суеты выбивать пиратский экипаж из подаваемых им заряженных гастрафетов[7].

— Сдавайтесь! — заорал кто-то из щитоносцев остаткам экипажа. Кажется, это был Полуперс.

— Ты сдурел, что ли, грек⁈ — взревел в ответ один из пиратов. — Нас втрое больше! Сейчас наши братья подойдут…

Тут его пафосную речь оборвал меткий выстрел из самострела.

«Правильно!» — оценил про себя бывалый моряк. — «Отвечал, скорее всего, главарь. Теперь или сдадутся, или бросятся в атаку, так проще будет выбивать остатки…»

Вот только… Насчёт «братьев» покойный всё верно говорил. Одна из ладей уже швартовалась к корме пострадавшего корабля, а другая — по широкой дуге обходила замершего «Дельфина» планируя взять его на абордаж с носа. Да и отставшие лодки приближались. Ещё минут десять, и противник получит существенное преимущество.

Однако это совершенно не смутило ни матёрых «волков», ни «волчат»-новичков. Они всё так же деловито и споро продолжили выбивать противника, не вступая в ближний бой.

— Вр-режьте им, р-р-ребята! — орал попугай, взлетевший на мачту для лучшего обзора.

Кстати, только сейчас Кесеф обратил внимание, что «волчья стая» старается противников не убивать. Раненых среди пиратов было много, но в основном — в область бедра.

«На что они рассчитывают?» — не мог он понять. Действуют подчинённые Мгели явно по заранее продуманному плану. Но сейчас пираты соорудят защиту из всего, что под руку попадётся, и перейдут ближний бой. А в абордаже они, чувствуется по всему, не новички.

— Механик[8], пора! Третья группа тебе в помощь! Задержи тех уродов, что нацелились на наш нос!

— Надолго не сможем, — спокойно ответил тот.

— Нам много и не надо, хоть четверть часа обеспечь!

Уже без особого удивления Длинный смотрел, как из пары вёсел и извлеченных откуда-то приспособлений его соратники собирают небольшую баллисту[9]. Устройства эти использовались в армии Александра Македонского и обычно применялись для метания больших стрел. Но Механик решил иначе. Чиркая новомодными и дорогущими спичками[10], он поджигал тряпки, в которые были замотаны зажигательные снаряды. А баллиста тут же отправляла их в полёт. Расстояние было плёвым, меньше ста локтей, но в цель попадала лишь половина выстрелов. Да и попавшие снаряды иногда тушились достаточно быстро. Тем не менее, после полутора десятков выстрелов, третий миопарон предпочёл отойти подальше, чтобы справиться с огнём.

«Ну что ж, поставленную задачу Механик выполнил!» — оценил результаты Йохан. — «А может, что и перевыполнил. Тут не четверть часа выиграли, а вдвое больше. Но дальше-то что?»

Его скептицизм имел под собой основания. Возле баллисты осталось всего три снаряда. Пройдёт совсем немного времени, пираты справятся с огнём, соберутся с духом и вернутся. И будут очень злы. Но тут с горящего корабля раздался громкий крик:

— Братья! Это засада! Бегите!

Длинный выбрался на палубу и торопливо огляделся. С юга, не замеченный никем в пылу боя, под парусом приближался корабль Волка. И было до него всего стадии три, не больше.

«Хочешь рассмешить богов? Расскажи им о своих планах!» Нет, с утра я выехал, тут всё в порядке. Только на заброшенный свинцовый рудник заглянул буквально на денёк. Побродил, опираясь на палочку, выслушал найденных родичами «знатоков»… Почему в кавычках? Да потому что они были не из Арцатов, а из мецаморских Еркатов. И поэтому имели в активе только опыт добычи медной руды. А тут — свинцовая. Вместе мы кое-как наметили, где стоит покопать, чтобы добыть хоть какой-то руды на пару плавок.

После этого они остались, а я с приданной охраной двинулся в Александрополис на встречу с пиратом по прозвищу Вардан Рыжий.

— И зачем я понадобился роду Еркатов? — весело поинтересовался огненно-рыжий крепыш. — Нет, парень, ты не подумай чего. Если так будут угощать каждый раз, я готов хоть неделю с тобой общаться, да ещё и всю команду с собой приводить. Но с другой стороны, жизнь у нас волчья, нас ноги кормят и засиживаться некогда. А мы тебя уже третий день тут ждём!

С угощением мы, как всегда, не поскупились. Помимо традиционных уже пилава и кебаба, на столе были засахаренные персики, вишня и груши. А из напитков — кагор, пунш, вишневка, рябиновка и крепленое пиво.

— Ничего, не обидим. Нам нужен смелый капитан с командой, не боящейся пиратов или нападения местных жителей при высадке на берег.

— Таких хватает. Почему я?

— Мои родичи в Эребуни говорят, что твоему слову можно верить.

Разумеется, можно, хоть и с оглядкой. Они знали, где живут его родители, и две сестры с семьями. Рыжий, похоже, понял, что скрывается за моей дипломатичной фразой. И её смысл ему не понравился. Но он молча ждал продолжения, лишь губы скривил.

— Мы хотим отправить своего человека, чтобы исследовать море Белого золота[11].

Он удивлённо присвистнул.

— А ты в курсе, что вода там настолько солёная, что человек не может нырнуть? Это море соединено с Восточным узким проходом, всего около стадии. Вода втекает туда и не возвращается обратно.

Тут он прервался, налил и единым духом выпил стакан крепленого пива.

— А главное — вода там выталкивает из себя корабли. Моряки боятся этого моря почти как царства мёртвых. И вы предлагаете нам отправиться туда⁈

— Так не задаром же! — широко улыбнулся я. — Заплатим мы щедро! А как сделать так, чтобы твой корабль не выталкивало, я научу!

— Значит, верно твердит про тебя молва? Ты владеешь магией? Или это — сила, данная богами?

— Нет! — твёрдо ответил я. — Это знания, которыми поделились предки!

Закон Архимеда тут ещё не открыт, но никто не мешает им пользоваться. Возьмут пустые бочки, закачают в них забортную воду, как балласт — и смогут плавать. А при выходе из залива эти бочки опорожнят. Я нашел им сопровождающего, который этого не забудет.

— И с течением бороться не так уж и сложно. Скорее всего, хватит и обычных вёсел. А в самом крайнем случае — волоком через перешеек перетащите.

— А слабо тебе с нами пойти? — глядя на меня с весёлым вызовом, спросил он.

— Я больше сделаю, — спокойно ответил я. — Я с тобой побратима отправлю. Вместе с ним мы воевали, я его многому научил… Эй, Дикий! Подойди сюда.

Тот, вовсю любезничавший с одной из подавальщиц, недовольно глянул, но подошёл.

— Знакомься, это — Вардан Рыжий, капитан «Однорогого тура»[12]. В его компании тебе предстоит отправиться в место, которого боятся все здешние моряки.

— Э-э-э! — запротестовал Рыжий. — Мы ещё не договорились!

— Мы как раз к этому и переходим, капитан. Какая цена у вас на уме?

Начиналось любимое развлечение армян всех времён — торг. Для него я и подозвал Дикого. Увы, сам я толком торговаться пока не научился. А главное — не испытывал от этого никакого удовольствия.

На самом деле, наш род отправлял три экспедиции. Помимо этой, действительно рискованной, пешие группы должны были сходить ещё к двум солёным озёрам Армянского Царства — Ван и Урмия. Ничего сложного в их задачи не входило. Так, взять пробы воды в нескольких местах, присмотреть участки под выпаривание соли и поискать, нет ли на побережье отложений гипса.

Фактически, те же задачи были и у Дикого с командой «Однорогого тура». Мы планировали расширять производство, а дефицит соли и сырья для серной кислоты нас сильно ограничивал.

Статы с предыдущей главы не изменились.

Примечания и сноски к главе 2:

[1] Имя и прозвище Длинного — иудейские. Кесеф означает «серебро». Древние евреи и греки жили в одном регионе — Левант, Восточное Средиземноморье. Как и бывает между соседними народами, греки и евреи активно взаимодействовали между собой: воевали друг с другом, торговали, женились, перенимали культуру и религию. Поэтому не удивительно, что в команду Тита Синопского попал иудей.

[2] Миопароны (также называемые «мышиными ладьями») были изобретены в восточной части Средиземного моря и отличались быстротой, лёгкостью и хорошими ходовыми качествами. Они обладали низкой осадкой, дальностью и автономностью хода.

[3] Первые свидетельства о говорящих попугаях встречаются в античных источниках. Древнегреческий историк Ктесий (V век до н. э.) описывал попугаев, способных имитировать человеческую речь, в индийских дворцах.

[4] Сидон (ныне — Сайда) — один из древнейших городов Финикии. Крупнейший торговый центр древнего мира в X–IX веках до н. э., но к описываемому времени несколько веков, как уступил этот статус Тиру. Также являлся крупнейшим производителем стекла и пурпурной краски.

[5] Имеется в виду гавань Балаклавы. Плиний Старший в «Естественной истории» среди окрестных городов Херсонеса называет гавань Сюмбол (Symbolum portus). Такое название, видимо, следует переводить как Сигнальная бухта.

[6] Вавилонская стадия, используемая в данном случае, равна ~ 194 метрам.

[7] Гастрафет (букв. «стреляющий при помощи живота») — ручной арбалет, использовавшимся древними греками. В отличие от более поздних римских и средневековых арбалетов, взвод оружия осуществлялся не непосредственным натягиванием тетивы, а нажатием животом на ползунковый механизм.

[8] Термин «механика» впервые был введен великим древнегреческим философом Аристотелем, так что к указанному моменту уже известен знатокам, хотя и не очень широко распространён. Происходит от греческого слова «механэ» — «ухищрение, машина, приспособление».

[9] Баллиста (от др. — греч. «бросать»), — античная двухплечевая машинаторсионного действия для метания крупных дротиков и, реже, камней.

[10] Напоминаем: в романе «Профессия — превращатели» упоминалось, что Руса Еркат уже достаточно давно запустил в продажу привычные нам серные спички.

[11] «Морем белого золота» с древних времён иногда называли залив Кара-Богаз-Гол. Из-за особенностей физико-химических процессов вода в этом заливе по солёности лишь немногим уступает водам Мёртвого моря (~31 %).

[12] Тур — первобытный дикий бык, один из предков современного крупного рогатого скота. Ныне вымер, но, вопреки распространенному мнению, во времена Македонского ещё был вполне распространён. Последняя особь тура погибла в 1627 году недалеко от варшавы.