Война, торговля и пиратство…

Глава 4

«Нет ничего хуже неоконченных дел!»[1]

Ночью я спал плохо. До меня вдруг дошло, что за обсуждением темы «до чего Руса додумался сам?» разговор с родичами так и не дошёл до прочих плюсов и минусов ситуации. А их хватало. К примеру, надежда на то, что мы сможем использовать серу, содержащуюся в свинцово-цинковых рудах, не оправдалась. Как говорили мои ученики: от слова «совсем»!

Нет, оксид серы получался, и уловить его известковым молоком мне удалось. Вот только выяснилось, что тарелки с этим реактивом замучаешься менять, да и вредно это для здоровья персонала. А при попытке устраивать «дождик», система забилась за пару часов. Проще было махнуть рукой, тем более, что этот сернистый ангидрид был отравлен примесями свинца.

Из плюсов же был анализ воды озера Урмия. Содержание солей там — выше 25 %[2]. И помимо хлорида натрия, обнаружилась пищевая и бельевая сода, а также сульфат натрия. Полный набор сырья для получения необходимых нам соли, соды, серной кислоты и серы.

К тому же в южной части озера имелось около дюжины мелких и средних островков, на которых эти соли можно было выпаривать на солнце. Почти идеал, не то, что озеро Ван. Нет, там тоже имелись все эти прелести, но солёность была на порядок ниже, да и расстояние до него больше.

Некоторое время я разрывался, отправиться в лабораторию и закончить вчерашний синтез или немедленно побежать к деду. И только потом до меня дошло, что разговор и синтез вполне можно совместить.

К моему удивлению, в лабораторию пришёл не только дед, но и Гайк с дядей Мартика. Мало этого, еле-еле удалось выставить отсюда Софию. Похоже, Торопыжка растрепался про то, что я готовлю подарок для Розы.

Косвенно на это указывало и то, что все терпеливо подождали, пока я добавил к пара-аминофенолу расчётные количества хлората натрия и серной кислоты. Впрочем, испытывать долго их терпение я не стал и быстро выложил положительные новости, пока аминофенол превращался в парахиноимин[3].

— Рано радуешься, Руса! — хмуро выдал дед, поглаживая бороду в явном затруднении.

И объяснил, что во всём этом прекрасном событии имеется одна малоизвестная, но существенная «червоточинка»: племена, окружавшие озеро, с давних времён заключили соглашение, согласно которому добывать соль с озера не позволено никому, кроме них. Мало этого, они и квоты на выработку определили, «чтобы цену не сбивать», и ревностно следили за рынком.

— Их и армянские цари пытались урезонивать, и персы… Сам царь царей объявлял добычу соли своей монополией. Но результатом был бунт. Да, соль их горькая, куда горче, чем наша была, пока ты не научил, как её чистить. И к тому же от неё, бывает, что «днище отрывает», если съесть много[4]. Потому и стоит она не очень дорого.

— Если мы захотим купить много, придётся собирать совет всех окрестных племён. Это непросто, долго… — задумчиво дополнил Гайк. — Да и не верю я, что они быстро договорятся. Старики рассказывали, что в прошлый раз три поколения этим занимались. И прошли через пару войн, пока договорились…

— Ты говорил, что на озере Ван тоже можно добывать? — уточнил Ашот. — Там часть земель издавна царям принадлежит, с ними договориться проще и быстрее.

— Сырьё там намного хуже. И возить его дальше придётся! — кисло ответил я. — Соль-то мы, скорее всего, с моря Белого золота возить сможем. Его так из-за соли и называют. А вот где сульфаты брать — ума не приложу… Так, подождите немного… Кажется, реакция завершилась.

Нет, точно Торопыжка меня сдал. Все снова без возражений ждали, пока я очищу продукт реакции, но при этом следили за мной, как кошка за мышиной норой. Ну, да и ладно. Теперь последний этап. К сожалению, результат его слишком сильно зависит от чистоты применяемых веществ и условий реакции, но — не попробуешь, не узнаешь.

Я начал добавлять парааминофенол к полученному продукту и… Именно за такие моменты я и влюбился в химию в своё время. Когда все видят результат и потрясённо ахают!

Мне повезло, полученный краситель был именно насыщенного, вишнёво-красного цвета.

— Царский цвет! — благоговейно произнёс Ашот. — Это и есть твой подарок для нашей Розы?

Ответить я не успел. Дверь в лабораторию открылась, в неё ворвалась Софочка и просто завизжала от восторга. Как я при этом не выронил колбу? Сам не понимаю! Не иначе, как чудом.

На визг сбежалась куча народа, причём каждому потребовалось не только полюбоваться на полученную краску, но и во всех подробностях обсудить историю её получения. Кстати, между делом я узнал, что такой насыщенный красный цвет считается привилегией царей и высших аристократов. Так что красная рубаха или там плащ ни мне, ни деду, ни Розочке не светили. Максимум дозволенного нам обычаями — это красная лента, кушак или несколько красных полос на платье или рубахе.

Я слегка поехидничал про себя: учитывая, что традиционными праздничными цветами Еркатов были белый и синий, имелись серьёзные шансы, что платье моей невесты будет в цветах российского триколора. Впрочем, юмора в этом никто, кроме меня тут не усмотрит.

Так, в суете, подошло время завтрака, а затем навалилась обычная суета будней — уроки в школе, очистка очередной тонны свинца от серебра и других примесей, приготовление шихты для варки стекла, инспекция ситуации на производстве и складах, вечерняя сказка…

Договорить с роднёй получилось уже только затемно.

— Мы тут покумекали, внучек, и, кажется, нашли выход, — довольно проговорил дед. — Ускорить договор с урмийцами можно только в одном случае: если не мы за ними бегать и уговаривать будем, а они — за нами.

И замолчал, ожидая моей реакции. Понятно, очередной урок по управлению, совмещённый с тестом на сообразительность. Что может заставить тамошних жителей искать договора с нами? Только нарушение их интересов. А в чём их интерес? Монополия на добычу соли? Вообще-то да, но это промежуточный интерес. Главное — контроль за ценами и справедливым распределением доходов.

Справедливым в данном случае означает — соответствующим давним договоренностям. Может, родичи намекают на то, что мы можем дать заработать одному из племён? Можем, конечно, вот только на чём?

— Что они делают помимо того, что соль добывают? — поинтересовался я.

И, кажется, не угадал. Лица всех троих стали кислыми.

— По-разному, — ответил Гайк, как наиболее погружённый в вопросы торговли и экономики. — Кто-то коз пасёт, кто-то ячмень растит… Южане сады разводят.

Понятненько, ничего такого, что могло бы быть интересно нам.

— Значит, торгуют они только солью? — вслух начал рассуждать я. — И их интерес в том, чтобы цена на неё не падала…

На их лицах промелькнуло лёгкое одобрение, и я, наконец-то, догадался.

— Вы думаете сбить цены на соль? Хотите начать возить её с Моря Белого золота?

Вот теперь дед довольно крякнул, а лицо Ашота прояснилось.

— Погодите. А вдруг всё это сказки, и никакой соли там нет? Мало ли сказок про дальние земли рассказывают!

— Это мы понимаем! — с явной досадой поморщился Гайк. — Но ждать результатов недолго. Они уже должны двинуться в обратную дорогу. Съездим в Эребуни, поздравим твою невесту, а там, глядишь, и наши герои в объявятся.

Опять ничего не ясно, опять придётся ждать…

Дикий верил Русе даже не как самому себе, а куда сильнее. Вот только, при всём при этом он помнил, что и Руса иногда ошибается, взять хоть ту историю, когда их сероводородом облило[5]…

Так что, хоть «наш Сайрат Еркат» всё и объяснил, и ему, и капитану «Тура», и даже команде, все они с опаской отнеслись к этому походу. Объяснения на словах хороши, но когда ты видишь, как Восточное море буквально вытекает через пролив[6], по спине невольно начинают бегать мурашки.

Но капитан решительно это пресек зарождающуюся панику. Они тогда встали на якорь, потом быстренько собрали и осмолили шестивесельную лодку. На глазах остального экипажа шестеро добровольцев забрались в залив, промерили тамошние глубины, а потом, пусть и с небольшими затруднениями, но выбрались обратно.

Глубины, кстати, оказались не такими уж и большими — локтей 10–15. И это озаботило Рыжего куда сильнее, чем «выталкивание» воды или необычное течение.

Но даже эти опасения не помешали им заняться исследованиями. Проб воды и соли Дикий набрал множество: почти три сотни амфор на половину таланта каждая. И на каждой надписи: номер, дата и время дня, температура воды и воздуха в момент забора пробы, описание места и особенностей (соль взята со дна или собрана на берегу, вода с поверхности или с глубины, и если да, то с какой). Даром он, что ли, «хуразданской скорописи» и «хуразданскому десятичному счёту» учился? Вот и пригодилось!

Но в какой-то момент Вардан по известным ему приметам заподозрил, что погода портится. И волевым решением объявил о завершении.

Дикий только подивился про себя, насколько точно совпали эти приметы с тем, что Рыжий распродал прибрежным степнякам весь имевшийся запас товаров.

— И-и-и-раз! И-и-и-р-раз! Живей, ребята. Нас ждёт нормальное море!

Гребцы и сами старались, да и попутный ветер помогал. Дикий зачарованно наблюдал по заранее нанесенным на борт меткам, как корабль постепенно погружается, выходя на менее солёную воду[7].

— Как думаешь, не потонем? — тихо, чтобы не слышала команда, спросил его Вардан, поглядев туда же.

— Не должны. Руса советовал, если вода выше красной отметки поднимется, выкидывать за борт часть груза.

— Мои шкуры, сыры и шерсть выкидывать не дам! — тут же отреагировал капитан.

— Руса сказал, что мы тебе убытки погасим. А вот пробы надо довезти!

Рыжий скрипнул зубами, но возразил относительно спокойно:

— А заплатят ли? Руса говорил тут соли много. И соль мы нашли. Вот только странная она какая-то, не солёная[8]. Юнга всего щепотку съел, так целый день потом задницу за борт свешивал. Кому такая соль нужна?

— Нужна или нет, но заплатят всё равно! — Дикий это сказал, как отрезал. — Слово Еркатов твёрже их железа!

Вот тут капитан спорить не стал, а продолжил терпеливо наблюдать за отметками. Уф-ф-ф, обошлось.

— Всё, парни, мы в нормальном море! Теперь домой пойдём! Курс — юго-запад!

Дикий улыбнулся и начал тихо, но весело напевать себе под нос. Им удалось! Они возвращаются домой и с добычей! Соли набрали много, а нужна ли она роду Еркатов, и для чего — то не его ума дело. Руса разберётся!

— Так о чём ты хотел поговорить, Исаак? Ты извини, я помню правила вежливости, но… Время уже позднее, а завтра нам предстоит длинный и нелегкий день!

Дядя Изя с неудовольствием вздохнул, и обвёл гостей взглядом. Тигран-старший, брат его Гайк, Азнаур, лучший сталевар Еркатов, молодой гений Руса и его брат Тигран-младший.

— Посоветоваться я хотел. Видите ли, дорогие мои, торговля наша расширяется буквально с каждым днём. Наши товары нравятся всем, вот и царь колхов у нас много чего берёт. Мечи наши — прежде всего. Но и сласти, вина, украшения, стекло и фаянс с хуразданским фарфором.

Все терпеливо ждали продолжения, не спрашивая, зачем нам излагают общеизвестные вещи. Лишь мой брат и дядя довольно усмехнулись, в очередной раз услышав о процветании Рода.

— Вот только серебра у их царя мало, а золота, почитай, и вовсе нет. И товаров для расчёта — тоже немного.

Он что, про паритет в торговле хочет поговорить решил?

— Сейчас он лесом платит! — подал голос Гайк. — С лесорубов каждое седьмое бревно берет. И портовые сборы, к тому же.

— И вино. И шерсть. Колхи неплохие вина делают, а мы можем делать из них кагор. А также прясть шерсть и ткать. Но делать это выгоднее прямо в портах. В Александрополисе мы уже прикупили участки и переселяем туда своих людей. Но нам будут нужны и ваши люди. Кагор пока только вы делать умеете. И краски. Дадите людей?

Дед с Гайком переглянулись.

— Отчего б не дать для хорошего дела? Но вот справятся ли они без Русы? Ты что на это скажешь, внучок?

Я взвесил всё, особенно не торопясь. Незачем, в таком вопросе тщательность обдумывания оценят выше, чем торопливость.

— Трудновато будет, но справимся. Опять самых лучших отдавать придётся. И доучить. Но есть два вопроса. Первый: почему бы и лесопилку рядом не поставить? Порт много досок и бруса потребует. И на корабли, и на строительство, и на мебель. Опять же — приезжим купцам продавать можно.

Старшие родичи одобрительно кивнули. Понятно, этот мой вопрос сочтён риторическим. То ж, продолжу.

— И второй вопрос: почему участки скупаем только в Александрополисе? А что же Трапезунд? Через него торговля в разы больше, если в кораблях считать. А если по стоимости — то и в десяток-другой раз, я думаю.

— Ты правильно оцениваешь! — усмехнулся дядя Изя. — Если по нашим товарам судить, то примерно раз в пятнадцать. Но там загвоздка имеется. В самом городе торговать разрешают всем, а вот селиться — только грекам!

— Ну, уж прям… — начал спорить Гайк.

— Одиночки не в счёт! Купить несколько особняков можно. Но нам ведь сотни людей переселить надо.

— Хорошо, а в пригороде?

— А там — земля колхов. И купить её можно. Колхские цари в прежние времена отрезали себе несколько участков и думали настроить там разного. Дворец, казармы, склады… Но потом оскудели и до самой стройки дело так и не дошло.

— Так в чём тогда проблема?

— Насчёт земли Арцаты уже начали договариваться. Они много серебра царю колхов в долг давали, так что сейчас он и рад пустующие участки в погашение части долга отдать. Так что земля-то у нас будет… В другом загвоздка. При прошлом царе приняли закон, который запрещает массовое заселение тех земель не-колхами.

— А отменить этот закон никак нельзя? — удивился Азнаур. — Все ж говорят, что указы царя колхов исполняются только там, где стоят его войска, да и то не всегда. А серебро ему нужно…

— Формально — нельзя. У них те же правила, что и у персов. Сам знаешь, по закону Мидян и Персов никакое определение или постановление, утвержденное царем, не может быть изменено[9]. Но в главном ты прав! — согласился главный финансист рода Еркатов. — Законы в царстве колхов сейчас исполняются только там и тогда, когда это выгодно местным вождям, военачальникам или торговцам.

— А тамошние торговцы — наши конкуренты! — догадался мой двоюродный дядя. — И обеспечат его исполнение?

— По крайне мере — постараются. Вот мы с Арцатами и подумали… Как вы смотрите на то, чтобы пригласить туда родню Русы?

Я аж закашлялся от неожиданности.

— А что? — одобрительно отозвался Гайк после не очень продолжительного молчания. — Они всё равно сейчас пытаются найти место, чтобы осесть. В той местности они будут союзниками нам, а не местным. Да и подработать они не откажутся.

— А постепенно будем их к нам зазывать, как бы на обучение. И своих туда присылать, — развил мысль мой дед. — Постепенно многие переженятся. И уже не особо поймёшь, колхи там живут или айки. Но земля будет их. Интересная у тебя идея, Исаак!

— Кстати! — подал я голос. — Есть мысль, как помочь их царю найти золото для покупок.

И пересказал им байку про «Золотое руно», которую излагал «волчьей стае» во время моего похищения[10].

— Это точно сработает? — недоверчиво уточнил Исаак.

— Не обязательно. Но фосфорит у нас в долине я так нашел. И теперь урожаи вырастут.

Он пожевал губами, подумал и выдал:

— Не говори никому пока. И остальные — тоже помалкивайте. Такие сведения надо вовремя выдавать и правильным людям. Тогда и получить можно многое.

Статы с прошлой главы изменились незначительно: добавились парааминофенол, парахинонимин и индофеноловый краситель (вишнёво-красный).

Примечания и сноски к главе 4:

[1] Фраза Командора, персонажа фильма «Львиная доля».

[2] Тогдашнюю солёность озера Урмия мы не можем знать, но сейчас осенью она достигает 26–28 %, весной снижается до 8–15 % — в зависимости от объёма паводковых вод, поступивших в водоём.

[3] Реакция получения парахиноимина: 3 NH2(C6H4)OH + KClO3 = 3 NH(C6H4)O + 3 H2O + KCl

[4] Сульфат натрия, содержащийся в той соли, обладает слабым слабительным действием.

[5] См. роман «Ломоносов Бронзового века».

[6] С учетом потерь на испарение в заливе Кара-Богаз-Гол, скорость течения должна колебаться между 3,5 и 5 км/ч. Это скорость равнинной реки или идущего человека. Быстроходный вёсельный корабль легко его преодолеет.

[7] Солёность воды в заливе Кара-Богаз-Гол автор взял по результатам замеров 1897 года ~ 16,4 %. Это примерно соответствует плотности 1,14 г/мл. Т. е. «Однорогий тур» с водоизмещением ~ 30 т, для того, чтобы его не «выталкивало» должен был добрать примерно 4 тонны балласта. Перед тем, как покинуть залив, от балласта избавились.

[8] Как уже упоминалось, из-за особенностей физико-химического процесса состав воды и солёность в заливе Кара-Богаз-Гол сильно отличаются от таковых в Каспийском море. В частности, там огромное количество сульфата натрия. На дне имеются отложения глауберовой соли, а на берегу образуются отложения мирабилита, в основном состоящего из той же глауберовой соли — Na2SO4×10H2O.

[9] Книга Даниила, 6:15.

[10] См. роман «Профессия — превращатели!», глава 9 «Золотое Руно».