Военный инженер товарища Сталина 2

Глава 13

1944 год.

Антарктида.

Отто Скорцени направлялся в Берлин. Пересекая океан на подлодке, он тайным маршрутом хотел попасть на континент, прежде чем русские и войска союзников овладеют столицей.

Субмарина шла полным ходом в подводном режиме. Сменялись вахты, были наготове торпеды. В этих районах союзные флоты несли боевое дежурство, рыская в нейтральных водах в поисках нацистских эскадр. Обер-диверсанту отвели каюту рядом с командиром подлодки.

— Будьте как дома, — пошутил старший помощник, намекая на то, что идти под водой будет долгим занятием.

Всплывали редко, и то по ночам. Соблюдали режим радиомолчания. Иллюминация была притушена. С мостика обозревали горизонт — не появятся ли патрули заграждения? Укладываясь спать после очередного, проведенного под водой дня, Скорцени вспоминал свои дни в Антарктиде. Территория Новой Швабии поразила его своей грандиозностью. Нет, он знал как никто другой, какими масштабами ведутся работы бурений и прокладок тоннелей во льдах континента. Он знал и о ценностях с реликвиями, направляемых в Новый Берлин, поскольку сам участвовал в этом. Знал и Золотом запасе рейха, и о замороженном генетическом фонде в лице молодых поколений германцев, однако…

Чтоб вот так! С таким размахом на его глазах строились подземные верфи, заводы, теплицы, инкубаторы — все это просто не вязалось с самой смелой фантазией. Барон фон Риттен был действительно великолепным организатором. И прав был Скорцени, когда в шутку сказал, что, показывая Еве Браун — новоявленной фрау Кролль — все чудеса Базы-211, он и половины не знал, что находится у них под ногами.

— Вам принести ужин в каюту? — заглянул мичман подлодки. — Или пройдете к остальным офицерам?

— Пожалуй, принесите сюда, голубчик, — подмигнул гость своим знаменитым шрамом через все лицо. — Не хочу утруждать ваш экипаж своим неловким присутствием. Мне нужно побыть одному. Подготовить отчеты.

— Яволь, мой господин. Ужин скоро доставят.

Это было вчера.

Отто Скорцени провалялся до полуночи на койке, составляя рапорт своему шефу Гиммлеру. Чертежи и планы Базы-211 были у него наготове. Цеха, подземные резервуары, отделы обсерваторий, лаборатории, даже гигантский аквариум во льдах — все было расчерчено в схемах. Плюс жилые подземные комплексы, эскалаторные ленты, столовые, шахты, штольни, колодцы — все учтено. И тоннели, тоннели, тоннели: сотнями лучей, уходящими во льды континента. В вековую и вечную мерзлоту. В бесконечность.

В полночь, ощутив, что лодка в режиме секретности всплывает наверх, он поспешил к капитанскому мостику. Хотелось вдохнуть всеми легкими бескрайний океанский простор. Хотелось впитать в себя соленый ветер, капли брызг и полное забвение ночи.

На верхней палубе курили подводники, свободные от вахты. Фонари не включали. Небо было покрыто изумительно сверкающими звездами. Шли тихо, едва издавая плеск. Океан был спокоен. Со смотровой вышки проглядывали биноклями круговой горизонт. До ближайшей земли были сотни и сотни морских миль. Когда вдруг на мостике дежурный подал предупредительную команду:

— Внимание! Справа по борту — цель! Всем приготовиться!

Мигом потушили окурки. На красный фонарь натянули брезент. В режиме аврала матросы скатились внутрь рубки. Скорцени на ходу бросил взгляд справа по борту. Как раз особенно ярко засветила луна. То, что увидел обер-диверсант, заставило отважного солдата рейха на миг замереть. И было, собственно, отчего.

…Прямо с правого борта, блеснув в лучах ночного светила, на субмарину надвигалась огромная тень. Эта тень была просто гигантской! Стальной титан своей колоссальной массой бесшумно рассекал притихшие океанские волны.

Линкор! — промчалась мысль в голове. — Не наш. Не немецкий. Очевидно, английский.

Внутри отсеков зазвучали команды немедленного погружения. Помчались матросы. Закипела работа в режиме аврала. В момент ока задраили люки. А титанический колосс уже навис над подлодкой. Без огней. Без опознавательных флагов. Без иллюминации. Словно легендарный призрак «Марии Селесты». Словно пресловутый «Летучий голландец» в бескрайних просторах океанских глубин. Громада махины, ощерившись пушками, нависла над лодкой всей своей мощью. Неумолим был миг столкновения. Неотвратим был рок, постигший экипаж субмарины. Скорцени скатился по трапу в рубку последним. Над головой громыхнул закрывшийся люк.

— Срочно на погружение! — гласили динамики.

Отсеки забились матросами. Каждый исполнял заранее отработанные команды. Еще миг, и корпус титана раздавит в лепешку. Размолотит своим гигантским винтом обшивку подлодки. Еще миг — и она пойдет на дно уже не своим ходом, а в качестве жертвы. Перемолотая как в мясорубке.

— Лево на руль! — неслись в микрофоны команды. — Угол три ноль! Дифферент…

От громового удара, потрясшего лодку, Скорцени швырнуло к переборке отсека. Вмиг заложило давлением уши. В таких случаях артиллеристы продувают их вакуумом, открыв в зевке рот. Так сделал и гость субмарины. Привалившись боком к проему отсека, пытался не быть задавленным ногами. По всему кораблю метались подводники. Лодка успевала погрузиться лишь вполовину. Надводный мостик вот-вот должно разнести винтами линкора.

Но, как бывает в бестолковых романах, свершилось банальное чудо. Корпус подлодки, скользнув бортом по днищу титана, просрежетав на прощанье металлом, ушел бурлящим потоком в сторону. Огромная махина — чудо инженерной техники, настоящий плавучий город — миновала подлодку. Турбулентные вихри винтов отбросили подводное судно, будто скорлупку. Зализывая раны, словно раненый зверь, подлодка ушла в глубину. Из пробоин хлестала вода. Из щелей поврежденной обшивки сочились потоки. Мерцали лампы сигналов опасности. Аварийное освещение работало с натугой — спасли генераторы. Рулевой мостик пострадал больше всех. Требовался срочный ремонт. Но как всплыть? Сверху давило огромным корпусом плавучего города. По какой-то причине их подлодку не заметили, лихорадочно подумал Скорцени, вставая на ноги. В голове гудело. Тошнило. Во рту привкус крови — где-то саданулся затылком. Динамики надрывались командами. Царила суматоха, но в контрольном режиме. Экипаж был спаянным, ни раз и не два вступавший в схватки с врагом.

— Укройтесь в каюте, герр офицер! — пробежал мимо мичман. — Вам доложат, когда все закончим.

Подчинившись младшему по званию, поскольку был тут в гостях, Скорцени пробрался в каюту. Стал размышлять, обрабатывая рану. По сути, линкор напоролся случайно. Каким чудом их не заметили, приходилось только гадать. И почему этот колосс шел всем ходом без огней, без позывных кодов в эфире, без опознавательных знаков? Без иллюминации, наконец? В сплошной тишине?

Проходила минута. Другая. Металлический корпус надводного монстра миновал субмарину. Вибрация бешеной пляски под водой постепенно утихла. Заработали мощно генераторы света. Устраняли пробоины. Латали искореженную обшивку. Громада махины удалялась на юг — к берегам Антарктиды. Туда, где Скорцени был несколько дней назад.

Это что? Совпадение? — мысленно решал он задачу. — Или сектор у берегов континента уже взят под контроль англичан? В таком случае, где их союзники? Где американский флот? С русскими все ясно — они контролируют северные воды близ Мурманска и прочих локаций. Тогда что? Откуда здесь, в этих водах, английский линкор?

Вот это для Отто сейчас было загадкой.

Спустя два часа, когда начинало светать, когда по радарам линкор покинул сектор обзора, командир экипажа принял решение всплыть на поверхность.

Предстоял поверхностный ремонт. Впереди по курсу два крошечных скалистых острова. Там можно пристать, залатать повреждения, зализать раны, как у зверя, попавшего в грязный капкан. Скорцени прикинул в уме: дня два, а может — и больше. О скором прибытии в Берлин теперь не могло быть и речи. Обратился к старпому с надеждой послать телеграмму.

— Мы не можем выходить в эфир в этих водах, герр офицер, — ответил тот. — Нарушим радиомолчание, к нам вернется эскадра союзников. Вы сами заметили, что контакт с английским линкором был чудом. Простой банальной случайностью. И если бы корабль так не спешил к Антарктиде, нас бы точно заметили. Отсюда вопрос: мы вас тоже забрали оттуда. Чем могла привлечь Антарктида союзников? Неспроста ведь к ней отправили целый линкор ее величества великобританского флота?

Скорцени пришлось прикусить язык. О Гитлере в образе инженера Кролля знали лишь единицы. На Базе-211 это был комендант, барон фон Риттен. Для остальных герр Кролль был из ведомства Бормана.

Хм-м…

И если линкор — а где-то, несомненно, и эскадра сопровождения с десятком кораблей — сейчас шли к Антарктиде, тогда что?

Тогда посещают неприятные мысли. Где-то утечка. Где-то прокол. Кто-то кому-то слил информацию, что фюрер во льдах шестого континента.

Отто Скорцени, поблагодарив старпома, крепко задумался.

Предстояло решить трудный ребус.

…А в это время Густав Фридрих Кролль, он же фюрер великой Германии, которая сейчас терпела крах, сидел в мастерской, любуясь пейзажем. Вчера подвернулась возможность изобразить в красках снега Антарктиды. Ева взяла акварели. Позвав Блонди — собаку хозяина — сели в вездеход. Фон Риттен любезно предоставил маршрут в ледниках. Сам же и сопровождал. Плюс собственный врач, плюс два автоматчика — скорее, для проформы. Внешность бывшего фюрера изменили хирурги, так что на Базе-211 о нем знали лишь то, что прибыл с супругой из инженерного ведомства Бормана.

Высадившись из вездехода, бывший наци номер один развернул холст, бросая мазок за мазком, в то время как Ева разворачивала пикник на ящиках из консервов. Два водителя двух машин курили поодаль. Автоматчики просто бесцельно прохаживались. Кругом снега и снега: опасаться нет абсолютных причин.

— Какой пейзаж предпочитаете, герр Кролль? — хлебнув на морозе коньяк из фляжки, поинтересовался фон Риттен. На людях он обращался к гостю исключительно по новому имени. Фюрер в их разговорах запрещен был категорически. Об этом коменданта предупредили Борман с Гиммлером — оттуда, с Берлина. Оттуда, куда три дня назад отбыл Скорцени. Друг и соратник коменданта Базы-211 увозил с собой рапорт о Новом Берлине — огромном полноценном самостоятельном конгломерате во льдах континента.

— Предпочитаю, барон, чтобы было тепло, а не этот собачий холод, — ответил герр Кролль.

Как известно, фюрер терпеть не мог холодную стужу. Особенно стал к ней предвзятым, когда его войска столкнулись с лютыми морозами Восточного фронта в России. Его пугала русская зима. А здесь, в Антарктиде, она была еще жестче. Хорошо, что сегодня выдалась чудесная тихая погода. Был полярный день, и солнце не заходило за горизонт.

— Блонди! — окликнул фюрер собаку.

Верный пес зарылся в снег, гоняясь за снежками, которые бросала хозяйка.

— Что скажете, милый барон? — отступил на шаг Гитлер, любуясь мазком. Кисть в пальцах дрожала, но все привыкли к подобному состоянию шефа. Автоматчики старались отводить глаза. Сам фон Риттен дружески брал за локоть всемогущего властелина нации, отвлекая от дум:

— Здесь не так уж и холодно, мой господин. Мы относительно близко к побережью. На Земле Королевы Мод. А вот внутри континента — там, да. Там лютый мороз! Иногда до семидесяти градусов по Цельсию.

Фюрер не слушал. Он смотрел на дрожащую руку. Перевел взгляд на пейзаж. Нахмурился. Отбросил кисть в снег. Распорядился водителям отправляться назад. Собственно говоря, если так посудить, это была его первая вылазка в снега Антарктиды. Первая прогулка за стены Базы-211.

Это было вчера.

А сегодня он с новым настроением смотрел на пейзаж, нарисованный в снегах континента. Смотрел. Размышлял.

Берлин под облавой. Какой-то советский конструктор обогнал всех его инженеров в новейших разработках на много лет вперед. Кто такой? Откуда? Даже фон Браун оказался в задних рядах. А что последует дальше? И ведь русские скрывают секретного инженера — берегут как зеницу ока.

Забавно был лишь то, что Гитлер в этот момент, по понятным причинам совершенно не знал, что объект его мыслей находится как раз в Берлине, а не в советских войсках. Вот ведь какие бывают повороты судьбы. Узнай фюрер, что тайный русский конструктор, вдвоем с верным помощником сейчас обитают в подземках столицы, мысли его пошли бы в совершенно ином направлении. Но всесильный наци номер один, разумеется, был в неведении. Так, как и Борман, и Гиммлер, и тот же Скорцени.

— Вот что, Губер, — обратился фюрер к врачу, откладывая в сторону холст. — Сегодня мне лучше. Таблеток никаких не давайте. Проверю. И позовите, пожалуйста, барона сюда. Вчера мы с ним не слишком приветливо расстались. Сказался мороз и моя нелюбовь к холодам. Как в России, черт побери! Там мерзли мои солдаты под Сталинградом. Теперь тот же Сталинград ждет и Берлин.

Фюрера как назло понесло. Патетически выкрикивая лозунги, давно всем известные, он сел на любимого конька.

— Столица рейха не будет вторым Сталинградом! Борман сумеет окутать Берлин своей непреклонной защитой. Скоро мы начнем выпускать здесь диски Белонце. Мы наводним ими все армии! Победа будет за рейхом!

Приступ паранойи начался строго минута в минуту — Губер сверил часы. Он давно высчитал цикличность припадков. Они повторялись регулярно, почти автоматически. Незаметно подсыпал порошок в стакан с соком. Девушка из команды обслуги была завербована Гиммлером, поэтому без слов отнесла напиток хозяину.

Вошла Ева. Подмигнула врачу. Оба знали, что наступил ежедневный кризис. Сейчас фюрер будет брызгать слюной, кричать, воздевать руки кверху. Сыпать цитатами. Приводить доводы Геббельса. Проклинать союзников и вещать о скорой победе.

— Где Риттен? Мне нужны диски Белонце! Пусть срочно налаживают производство этих летающих блюдец.

— Сейчас барон будет, — присела, обняла фрау Кролль.

— Пусть захватит с собой Шаубергера. Это конструктор дисков. У меня появились идеи. Слышите?

Два автоматчика вытянулись в струнку. Жестом вскинув руки в приветствии «хайль», ринулись искать инженера, который в данной истории находился в стенах Базы-211. В реальной же истории эволюции Земли как планеты, Виктор Шаубергер уже был под защитой союзников. После войны он будет жить с семьей в Америке. Там, собственно, и продолжать свои опыты. Но сейчас, здесь, в данном витке альтернативной эпохи, он был в Антарктиде.

— Ах, вот вы, мой милый барон, — вяло приветствовал Гитлер возникшего коменданта у кресла. Препарат начал действовать минуту назад. Гнев сменился полной апатией. Руки безвольно повисли вдоль подлокотников кресла. Пустым взглядом герр Кролль скользил по рисунку.

— Вы звали меня? — склонился участливо фон Риттен.

— И вас звал, и Шаубергера.

— Мне передали, когда я уже был в прихожей. И сразу послал за ним.

Гитлер бездумным взглядом окинул хозяина Базы-211. Спустя пять секунд он уже забыл, чем хотел поделиться с гостями. Приступ паранойи прошел, но осталась апатия. Плюс амнезия.

Вошел инженер. Губер показал знаком пока подождать. Ева встала навстречу. Предложила чай: как известно, кофе фюрер не пил. Мило беседуя, увела в сторону.

А герр Кроль меж тем уже занялся новым рисунком. Кризис в этот раз миновал всесильного наци номер один. Шаубергер так и не узнал, с кем столкнула судьба в лице четы Кролль. Измененная внешность фюрера не давала повода подозрениям. Да Гитлер, собственно, и забыл уже о конструкторе. Куда больше его теперь занимала картина. Блонди свернулась клубком в ногах хозяина. Снаружи Базу-211 накрывал снежный буран, не столь редкий здесь, в снегах континента.

Постепенно, час за часом, очередной день в комплексе Нового Берлина подходил к концу. Удалился Шаубергер, так и не поняв, для чего его вызывали сюда. Удалился фон Риттен, пожелав Еве тихой доброй ночи. Осталось лишь самое близкое окружение, знавшее тайну пребывания их хозяина здесь.

Следующий день был последним в этом году. Сорок четвертый подошел к концу. Наступал год сорок пятый. Фрау Кролль накрыла с обслугой праздничный стол. Во главе сидел хозяин Базы-211, барон фон Риттен. Присутствовал весь штат близкого окружения, включая охрану. Разлили в бокалы шампанское. Гитлер не пил. Подняли тост за сорок пятый — Победу. Отсутствовал только Скорцени. Оберштурмбаннфюрер в этот момент сидел в каюте подлодки, пока ее ремонтировали у берегов острова, гадая: какой он будет — этот сорок пятый год? И что принесет он Германии?

А между тем, в совершенно другом конце света, происходило следующее…