В самом Сердце Стужи. Том V

Глава 5 Эрен

Утро следующего дня прошло в поспешных сборах. Мой муж, словно непоседливое дитя, все рвался выйти из комнат едва ли не в ночной рубашке, и я потратила немало сил для того, чтобы привести Виктора в приличный вид.

Когда муж все же ушел сдавать налоговые грамоты и деньги столичным мытарям, я смогла немного перевести дух.

— Миледи, — Лили выглядела посвежевшей и даже радостной, видимо, у них с Эриком сил на ночные утехи хватило, тогда как мой супруг провалился в сон на полуслове, стоило ему прикрыть глаза. — Мне послать за Грегором?

— Будет достаточно Эрика и тебя, — ответила я, наблюдая, как девушка накрывает на стол. Идти в ближайшее заведение без сопровождения мужа я не хотела, так что служанка раздобыла легкий завтрак и принесла его в нескольких глиняных посудинах. Виктор же сказал, что перекусит где-нибудь по дороге, как настоящий городской житель. — Кроме того, к десяти часам зайдет Ларс, провести меня в лавку. К тому времени и позовешь бойцов.

— Поняла вас, — Лили ловко присела, прихватив край юбок, видно, тренировалась, — тогда я оставлю вас, миледи, и начну сборы.

— Иди, — махнула я рукой, уже отламывая себе кусок свежего белого хлеба.

Все же, мука в столице была намного лучше, чем даже привозная с юга. Мы закупали хоть и южный, но самый дешевый хлеб — и все равно он был качественнее того, что могло вырасти на бедных почвах северного надела. Столица же питалась лучшим зерном твердых сортов, которое было минимум на треть дороже того, что закупил для нашего надела старший Мордел.

Я не видела в этом проблемы. На питательность это влияло несильно, только на качество выпечки, которой в Херцкальте не особо занимались. Что пекли на нашем наделе? Обычный белый и ржаной хлеб, пироги, калачи на ручке для мастеровых и грузчиков, пирожки с яйцом, капустой или грибами. Никакой пышной выпечки или слоеного теста, для которых требовалось огромное количество сливочного масла, в Херцкальте не делали. Только плотный, крепкий хлеб, который давал сытость и был прост в замесе.

А вот Лили знала, что я любила выпечку. Еще в поместье графа Фиано она иногда таскала с кухни вафли, печенье или слойки, которые делали для Франчески и моих братьев. Я честно делилась с тогда еще совсем девчонкой, ведь сама была такой — тощим и вечно голодным подростком, который не мог набрать вес из-за тяжелой работы.

Привычка мало есть сохранилась и закрепилась у меня сквозь все жизни, да и никогда я не жила в большом достатке. Даже выслужившись в Храме и заняв довольно высокий пост в иерархии культа Алдира, я благочестиво соблюдала воздержанность в еде и питье, из-за чего не раз становилась на старости лет объектом беззлобных насмешек со стороны Петера. Впрочем, баланс мироздания все равно был соблюден — толстый жрец ел не то что за двоих, а за четверых.

Сейчас же на столе кроме свежего пышного хлеба, сыра и вареных яиц притаились пара вафель, политых липовым медом, а также кусочек творожного пирога флао — типичное лакомство жителей центрального и западного Халдона.

Перекусив хлебом и яйцом, я с готовностью потянулась за десертами. Вафли были мягкими и плотными, а мед делал их просто превосходными, а флао оказался еще лучше. Свежий мятный вкус и мягкая текстура перетертого до однородности творога отлично сочетались с жирным песочным тестом. В моменте я даже пожалела, что не уговорила Виктора остаться позавтракать вместе со мной — такого лакомства дома мы не попробуем. Точнее, приготовить его, конечно же, можно, для рассыпчатого теста нужны только мука, соль и масло, вот только мой муж более предпочитал пирожки с требухой и яйцом, либо же вовсе мясные начинки. А заказывать на кухне отдельный пирог для самой себя, учитывая, что есть его нужно хоть и остывшим, но свежим — было бы слишком расточительно. Хоть я уже год замужем — ко мне внезапно пришло осознание, что где-то в этих числах год назад Виктор накрыл мои плечи плащом с красной подбивкой, и увел из общего зала под одобрительные крики гостей и дружинников — я все еще не до конца свыклась со своим положением.

Нет, я уверенно держалась на людях, раздавала приказы и руководила наделом наравне с мужем, тут все было в порядке. Мой авторитет был теперь столь же непоколебим, как и авторитет моего супруга, а моя фигура на обходе замковых укреплений или на торговом дворе для сбора пошлин, когда Виктор уезжает куда-нибудь из замка, стала для жителей и бойцов совершенно обыденным зрелищем. Я была даже мировым судьей надела — за отсутствием тяжких преступлений в Херцкальте мой муж воспользовался своей судейской властью в полной мере лишь однажды, когда приговорил к смерти бывшего бургомистра Легера. Все прочие конфликты между жителями решала я.

Но вот в таких мелочах как нежный пирог флао вместо крепких пирожков, либо же дополнительная ложка мёда к чаю, ведь я любила сладкое… В этом я себе все еще отказывала, будто бы изнутри нет-нет, да и проглядывала маленькая самозванка, забитая жизнью и судьбою старуха, которая не смела поднимать головы и даже смотреть на тень старших.

Глухая тоска попыталась схватить меня за горло, скрутить, лишить сил и воли к жизни, но я лишь сделала глубокий вдох и отломила маленькой десертной вилочкой еще кусочек нежного творожного пирога.

И хоть та старуха часть меня, но я не позволю ей видеть белый свет. Пусть остается там, на задворках моей памяти, пусть сидит тихо, пусть сидит молча и не мешает жить баронессе Эрен Гросс. Девять жизней Эрен Фиано — звучит как название для бездарного спектакля какого-нибудь передвижного театра — остались позади, и ни одна не принесла мне счастья или покоя. Десятая же жизнь принадлежит Эрен Гросс, и в этом качестве я была совершенно другим человеком. С совершенно другими целями и взглядами.

Я более не гналась за призраками прошлого. Даже секрет перерождения моего мужа меня более не беспокоил, хотя, казалось бы, мой интерес должен был возрасти стократно. Но нет. Сейчас я предпочитала смотреть вперед, туда, где меня ждала не десятая жизнь Эрен Фиано, а первая жизнь Эрен Гросс.

Я более не гналась за ответами или тайнами, предпочитая наслаждаться нежным пирогом флао с легким мятным привкусом.

Когда на пороге комнат появился Ларс, я уже была готова.

Для городских платьев еще в Херцкальте я достала лучшие трофейные ткани, в числе которых было и то самое шебарское полотно, и витезийский шелк, и фрамийские хлопковые отрезы. Конечно же, для молодой девушки это были слишком массивные и мрачные наряды, но я была уже замужней женщиной, баронессой северных земель, где жизнь, по мнению жителей центральных регионов, представляет бесконечную борьбу. Так что строгое темное платье отлично сочеталось в моем образе с барбеттом из зеленого шелка, а на плечи я набросила черный плащ с песцовым воротником. Не потому что он хорошо подходил к моему наряду, а потому что он мне просто нравился. Все же, именно этот мех на воротник добыл мне лично Виктор в самом конце зимы.

— Миледи Гросс, — Ларс ловко поклонился. — Позвольте сопроводить вас в лавку.

Я чинно кивнула и еще раз окинула взглядом свою немногочисленную свиту. Одна служанка, один то ли паж, то ли охранник в лице молодого Эрика и двое мужчин-дружинников возраста Грегора, достаточно внушительных, чтобы с легкостью прокладывать нам всем путь сквозь столичные улицы.

Видеть Ларса же в образе купца было для меня все еще непривычно. Пусть мой муж даровал бывшему заместителю право носить меч, хоть он и вышел из воинского сословия, это разрешение распространялось лишь на надел Херцкальт. Во всем остальном королевстве, если подобное право не было жаловано самим королем Эдуардом, Ларс имел возможность носить на поясе только короткий кортик или кинжал с длиной клинка не более десяти дюймов, и только для самозащиты. Однако же, то ли уверенный в собственной ловкости, то ли понимая, что кортик лишь добавит ему проблем в случае конфликта, Ларс был вовсе безоружным. Хотя я бы не удивилась, если бы узнала, что под дублетом и рубашками мужчина до сих пор носит кольчугу. Или что у его дублета есть подкладка из жесткой вареной кожи, которая способна смягчить удар и уберечь владельца от страшного ранения. Все же, старые воинские привычки сложно искоренимы, взять только нелюбовь Виктора к головным уборам. И ведь муж на полном серьезе говорил мне, что лучше натянет на голову свой глухой черный шлем, чем вполне обычный для столичных мужчин колпак!

В общей сложности меня сейчас сопровождало пять человек — более чем достаточно для баронессы, которая передвигается по улицам без своего супруга. Благородные подруги по статусу мне были не положены, так что хватит компании купца, трех мужчин сопровождения и личной служанки.

— Мы готовим столы к визиту командира, — вполголоса сообщил Ларс, пока мы продвигались по улицам Патрино. — Уже пустили слухи, что на днях нас посетит барон Гросс.

— Я все еще не одобряю эту затею, — ответила я Ларсу. — Но мой муж согласен на эту авантюру, так что тебе придется проследить, чтобы все прошло гладко.

— Само собой, миледи, — улыбнулся молодой купец. — Поверьте, все будет исполнено по высшему разряду. Я еще зайду на постоялый двор, где квартируют наши. Отберу пару людей, которые будут стоять в толпе и…

— Мне кажется, ты забываешься, купец Мордел, — с нажимом ответила я, бросая на Ларса косой взгляд.

— Простите, миледи, — тут же с улыбкой исправился Ларс. — Я хотел сказать, что попрошу Грегора отобрать людей. У нашего оруженосца же есть подобные полномочия?

— Есть, — кивнула я, принимая извинения. — Грегор сейчас вообще занял странную позицию. Он отчасти выполняет твою работу, работу Арчи, но при этом все еще остается оруженосцем моего мужа.

— Он всегда таким был, — хмыкнул Ларс.

— Прямо так и всегда? — иронично спросила я. — И до последнего королевского рейда тоже? Или только после него?

Смотреть, как от удивления вытягивается лицо Ларса, было одно удовольствие, но это был идеальный момент для того, чтобы оповестить последнего члена «тайны изменения Виктора Гросса» о том, что я тоже в курсе. И, возможно, даже поболей, чем он сам.

— Так вы знаете… — сильно понижая голос, шепнул Ларс.

— Знаю, — едва кивнула я в ответ.

— И как же?

— То тут сболтнули лишнего, то там… В итоге крепче всех проболтался Арчибальд.

— Арчи⁈ — от удивления Ларс даже выкрикнул имя заместителя на всю улицу. И не найдя способа лучше скрыть суть нашего разговора, продолжил демонстративно убиваться. — Я думал, он потерял только руку! Но еще и глаз! Ох! Понятно! Понятно!

— Не ори ты так, — цыкнула я на купца, чтобы тот прекратил этот дешевый спектакль. — Да, больше всего сказал Арчибальд. Но я уже и без него слышала достаточно, он просто расставил все по своим местам…

— Скажу честно, нынешний милорд Гросс намного приятнее и милосерднее былого командира, — совершенно серьезно ответил мужчина, глядя строго перед собой. — Поэтому мы и условились просто… не замечать перемен. Не придавать им значения, не болтать лишнего и радоваться, что Алдир послал нам такого командира.

— И верно, — согласилась я с купцом. — Барон Гросс человек огромной чести. Не каждый аристократ обладает подобными качествами.

— Миледи, помилуйте, я не могу ничего ответить на такие слова, меня могут и под суд отдать, если кто подслушивает, — нервно рассмеялся Ларс.

Я сдержанно улыбнулась молодому Морделу, но более эту тему не продолжала. Все, что я желала услышать, я услышала. Позиция Ларса целиком и полностью совпадала с тем, что я услышала от Арчибальда и Грегора еще в Херцкальте, она же и подтверждала честный рассказ моего супруга.

Они всё знали с самого начала, но выбрали служить новому Виктору, ведь при нем были не только рост и свирепая сила того наемника, но и острый разум заморского аристократа. Это был важный момент в их жизнях, и они сделали правильный выбор. Подчинившись моему мужу, они вернулись из королевского рейда живыми, а после обрели статус и уважение, о которых могли только мечтать, когда впервые взялись за оружие и стали наемниками. Теперь я была окончательно уверена в том, что предыдущие девять раз отряд Виктора Гросса сгинул в боях с варварами, именно по этой причине я ничего не слышала о своем муже ранее.

Лавка Ларса, в которой он торговал «удивительной кашей барона Гросса» размещалась в двух улицах от Старой площади — старейшего рынка Патрино. Статус самой крупной торговой площадки Старая площадь давно потеряла — на стыке Зеленого района и Купеческих ворот раскинулся по-настоящему огромный рынок, куда привозили основную массу товаров — но вот титул самого престижного места для торговли она все еще удерживала.

На удачу, Ларсу для торговли консервами большое помещение не требовалось — а ведь в этой комнатушке ни мастерская, ни даже ювелирная лавка разместиться были бы неспособны — так что аренда оказалась подъемной. Вывеску лавки я увидела издалека; в отличие от прочих лавок, которые старались обозначить род занятий каким-то общепринятым знаком, Виктор предложил сделать вывеску с буквами. Так поперек сбитого деревянного щита и выписать «Удивительная каша и мясо барона Гросса». Такой подход был совершенно не принят в торговле, ведь большинство людей не умели читать, но мой муж был непреклонен и строго наказал Ларсу поступить именно так. И, как оказалось, совершенно не зря, а подтверждением правоты моего супруга была сотня серебряных фунтов, что лежала и ждала своего часа в купеческой гильдии Патрино.

— Проживаем мы с Хильдой, конечно же, не здесь, — начал с порога оправдываться молодой Мордел. — А недалеко от того места, где остановились вы с командиром, миледи. Район тут охраняемый, люди спокойные, стража патрулирует даже по ночам, так что пригляд и не нужен…

Внутри помещение было немногим больше, чем наш с Виктором нынешний кабинет на четвертом этаже. Футов двадцать пять в длину и пятнадцать в ширину, часть пространства лавки съедалось стеллажами, на которых были гордо выставлены выкупленные горшочки с подписанными чеками, когда и каким смельчаком они были приобретены. Рядом с прилавком — еще стеллаж, где в несколько рядов стояли столь знакомые мне глиняные сосуды, но уже без подложенных бумажек, еще только ожидающие своих покупателей. Потолок был довольно низкий, люстру не повесить, так что по периметру всей лавки висели масляные светильники, которые ровно освещали помещение.

За прилавком стояла лично Хильда. Так как торг требовал общения с благородными господами, письма и счета больших сумм, молодые купцы работали самостоятельно, пользуясь помощью наемных работников исключительно для доставки товара со склада, да уборки после закрытия.

Прямо сейчас внутри было несколько потенциальных покупателей, которые с интересом рассматривали дальний стеллаж с подписанными горшочками, вполголоса между собой обсуждая, видимо, личности смельчаков, которые планировали устроить представление. Пусть консервами торговали уже полгода, но острота ощущений у людей так и не прошла: слишком волнительно было пробовать мясо, которое хранилось безо льда, сушки или засола столь длительное время.

— Миледи! — Хильда не постеснялась присутствия клиентов, выбежала из-за прилавка и присела в поклоне, подхватив руками юбки. — Рады приветствовать вас, миледи Гросс!

Мужчины, стоявшие у стеллажа, тут же обернулись на звук моей фамилии, я же сдержанно кивнула молодой купчихе:

— Доброго дня, Хильда.

Не прошло и минуты, как двое из трех посетителей лавки ретировались — с виду это были молодые столичные дворяне которые, по всей видимости, поспешили разнести весть о том, что Патрино наконец-то посетил загадочный барон Гросс — третий же, высокий мужчина в дорогих одеждах, остался в лавке. И всё время, что я беседовала с четой Морделов, он бросал на меня полные любопытства взгляды.

— Прошу простить мою назойливость, — наконец-то донеслось над моим ухом. Самой подходить к незнакомому мужчине, мне было запрещено по статусу.

Хильда тут же нырнула обратно за прилавок, а Ларс, который исполнял роль провожатого, отступил на два шага в сторону, позволяя мне вести беседу с несомненно благородным человеком, но при этом не оставляя меня наедине с ним.

— Ваше поведение уже было достаточно грубым, вы едва не проделали в моей спине дыру своим взглядом, — оборачиваясь к дворянину, жестко ответила я. — Но я принимаю ваши извинения, господин…

На полуслове я осеклась.

Незнакомец был высок и худощав. Вьющиеся темные волосы, высокий лоб и выразительные черты лица. В целом, мужчина был похож на выходца с запада или центрального Халдона, если бы не его глаза.

Я будто бы смотрела в собственное отражение. Такие же серые, со стальным отливом глаза, которые я всегда считала глазами не человека, а мертвой рыбины, и которые постоянно восхвалял мой муж. Взгляд незнакомца был цепким и холодным, но ровно до того момента, как наши взоры не пересеклись.

Удивление, промелькнувшее на лице мужчины, сменилось искренней улыбкой.

— Миледи Гросс! — воскликнул наглец. — Позвольте представиться! Меня зовут Фарнир, я большой поклонник вашего супруга!

— Господин Фарнир! — воскликнул рядом стоящий Ларс. — Я совершенно не признал вас в этих одеждах! Миледи Гросс, помните, я говорил об ученом муже, который купил сотню горшочков махом? Это был господин Фарнир!

— Сто двенадцать, если быть точным, — с достоинством сообщил мужчина. — И эти, как вы их называете, консервы, очень помогли мне и моим людям во время изысканий на севере! Даже не знаю, как бы я выжил на одной солонине все это время!

— Вы очень щедры на похвалу, милорд, — степенно проговорила я, чуть склоняя голову перед мужчиной.

— Ох! Миледи Гросс! Прошу, не надо! Я не аристократ! — в ужасе воскликнул Фарнир. — Не смейте опускать взгляд! Я просто образованный иностранец, вхожий во дворец, но у меня нет титула или земель, так что не смейте унижать свое достоинство и достоинство вашего талантливого супруга! Кстати, а где он?

Прямота, с которой Фанрир задал последний вопрос, поразила меня настолько, что я ответила так же прямо и без затей:

— У королевских мытарей. Сдает налоговые грамоты и вносит подати в казну.

— Ага… Вот как… А он зайдет сегодня? — продолжил допрос Фанрир.

Я поняла, что меня удивило. Так задавал неудобные вопросы Виктор, когда хотел добиться от меня честного ответа. Не обернутого в шелуху объяснений благопристойного мнения, а искреннего, честного ответа. При этом мой муж полностью игнорировал всяческие нормы приличий в процессе.

— Барон Гросс посетит нашу лавку на днях, — ответил за меня Ларс, чувствуя, что в компании незнакомца мне стало неуютно.

— Вот как… — улыбнулся господин Фарнир, неотрывно и совершенно невежливо глядя мне в глаза. — Тогда я обязательно зайду на днях, выразить почтение талантам барона Гросса! А теперь разрешите откланяться… Миледи!

Мужчина ловко поклонился, согнувшись вдвое и приложив ладонь к груди, как кланялись более высоким по статусу дамам безземельные или мелкие дворяне, после чего выскользнул из лавки.

Я же проводила странного мужчину взглядом, все думая о том, почему же на лице господина Фарнира промелькнуло столь большое удивление. Ведь я была уверена, что никогда ранее этого мужчину не встречала, ни в одной из жизней, ведь такие же стальные глаза как у меня я бы точно запомнила.