В самом Сердце Стужи. Том V

Глава 3 Виктор

За спиной любого успешного мужчины стоит женщина и бубнит.

Пока мы собирались в столицу, я думал, что тронусь умом, столько всего нужно было утрясти и проверить перед отъездом. При этом приоритеты мы с Эрен расставляли совершенно по-разному.

Моя жена считала, что дары королю Эдуарду это не та проблема, на которой стоит заострять внимание, я же прекрасно понимал, что начальство встречает по тому самому подарку, а потом уже — выслушивает твои доводы. Моя жена больше была зациклена на грузе зерна, который в кратчайшие сроки привез старший Мордел, а еще на нанесении нашего родового герба на все возможные поверхности и подготовку нарядов, в которых мы будем щеголять по улицам Патрино. Я же больше волновался о том, как прошла битва за урожай на нашем наделе и как бы мне не просчитаться с налогами, потому что нет страшнее преступления перед любым государством, чем уклонение от уплаты налогов. Ведь это, фактически, казнокрадство, только какое-то более индивидуальное и лицемерное, что власти уж совсем не одобряют.

Подати, кстати, было приказано привезти в Патрино лично, раз уж мы приглашены на новогодний бал, чтобы лишний раз не гонять мытарей. Так что все подсчеты были возложены на наши с Эрен плечи, а оформляли налоговые документы мы у господина Камуса, который ставил свои печати и подписи на грамотах, которые прилагались к отдельным кошелям.

А налогов приходилось платить немало.

Десятина, которую я изымал в пользу короля — отдельный кошель. Моя личная десятина с доходов надела — еще одна сумма. Ну и, конечно же, торговый налог, который выплачивала отдельно купеческая гильдия города, а в моем случае — еще и гильдия Атриталя, контроль над которой я установил до разрешения ситуации по междоусобице. Среднегодовой бюджет домохозяйства Херцкальта из четырех взрослых человек составлял три дюжины серебра — это исключительно в денежном выражении, если переводить в твердую валюту и продукты натурального хозяйства, которые тоже облагались податями. То есть общий валовый продукт моего надела составлял примерно четыре тысячи триста серебряных монет, или двести пятнадцать серебряных фунтов в год. Из которых мы были обязаны уплатить в королевскую казну двадцать один фунт серебром. Мой личный доход, как лорда надела, складывался из оброка и барщины, которые также составляли примерно по десять процентов от общей производительности, то есть я как аристократ отгрызал себе еще сорок фунтов в год. Из которых уже короне должен был заплатить всего шестую часть — то есть шесть фунтов и тринадцать серебряных. Пошлины, которые я собирал с торговцев, налогами не облагались, что было для меня новостью. Видимо, подразумевалось, что на эти деньги я буду содержать дружину.

Вообще, отсутствие мытарей было тревожным звоночком, будто бы кто-то решил устроить нам с Эрен западню. И от этого у меня все в груди холодело — ведь если бы я на самом деле был неграмотным наемником, а Эрен — дочерью графа Фиано, которую растили как прислугу, а не давали элитное храмовое образование, мы бы обязательно напортачили. И опозорились на весь Халдон.

Но все было посчитано до последней монеты, грамоты заверены у господина Камуса, а кошели с серебром — сложены в специальный ларец, который стряпчий еще дополнительно опечатал, чтобы у служб в Патрино не возникло никаких вопросов в сохранности груза. Я видел, насколько был удивлен стряпчий моим требованием опечатать ларец так же, как была опечатана гильдейская купеческая казна во время оформления документов на Ларса, но господин Камус предпочел это никак не комментировать. Королевский служащий уже давно понял, что лорд надела, куда он прибыл работать, крайне внимательно относится к юридическим тонкостям и прочему крючкотворству.

В итоге с нами в путь отправился еще и ларчик, забитый серебром, который я планировал сбагрить в местную налоговую службу, едва моя нога коснется брусчатки столичных улиц.

В отличие от Эрен я еще крайне волновался за посевы озимых, точнее, будут ли использовать для этого мою сеялку. Тесты на барском поле оказались противоречивыми: вроде бы урожай оказался больше, чем планировалось, примерно на двадцать пять процентов. Было ли дело в лучшей всхожести, либо же в равномерности вызревания зерна, у меня отследить не получилось — гонец от короля приехал как раз в самый разгар жатвы, и пока мы с Эрен легонечко паниковали и планировали поездку в столицу, сбор урожая закончился, наступила осень. Так что проверить мою сеялку стоило во время сева озимых, нормально посчитать расходы на дополнительную проходку поля под вола, стоимость содержания животных и уже после делать какие-то выводы. Но едва я заикался о том, что на эти дела нужно выделить людей и силы, Эрен отвечала, что следующий год будет голодным, ведь взошла кровавая луна.

Ссориться с женой я не хотел, ведь вопрос сеялки на самом деле теперь не стоял так остро — у нас были деньги и собственное мельничное производство, которое обеспечит доходность долгие годы — так что все силы были брошены на подготовку к поездке в столицу. А вот вопросы земледелия отошли на второй план.

На хозяйстве остался Арчибальд, который прилюдно и торжественно получил от меня ларец с цепью лорда надела. Надевать ее он не имел права, но сам факт передачи реликвии, символизирующей мою власть в Херцкальте, делал увечного помощника полноценным управляющим в моё с Эрен отсутствие.

Идею о том, чтобы оставить жену дома, я даже не рассматривал. Пару раз Эрен невзначай спрашивала, не думаю ли я поехать в Патрино один, но это скорее было осторожное зондирование, чем предложение отправиться в столицу без нее.

Мы оба прекрасно понимали — присутствие Эрен просто необходимо. И пусть по моей новой легенде я тоже был урожденным дворянином, манер и понимания, как функционирует высшее общество Халдона, у меня не было. И для того, чтобы не опозориться, мне требовалась помощь супруги, причем во всевозможных мелочах, начиная от нарядов и заканчивая очередностью поклонов. Мой последний визит в Патрино прошел крайне буднично, я бы даже сказал, деловито. Я просто получил документы, цепь, подъемные деньги и был выпровожен за ворота королевского дворца уже молодым бароном северного надела. Сейчас же все было намного сложнее.

Перспектива попасть в королевский дворец на бал приводила меня в состояние глухой тревоги. Я в целом не любил находиться в центре внимания — мне хватило постоянных взглядов от окружающих, когда я передвигался на инвалидном кресле, а люди на самом деле пялятся на инвалидов, даже не замечая этого — а ведь в Патрино будет та же ситуация. Хотя бы потому, что я огромного роста, да еще и выиграл в междоусобной войне, не пробыв в статусе лорда надела и года.

А еще в личной беседе с королевским гонцом за ужином, когда мужчина выполнил свою задачу, немного расслабился и выпил пару лишних кубков хорошего вина, которое ему настойчиво подливал Грегор по моему распоряжению, я узнал, что лавка Ларса стала довольно модным и знаменитым среди столичных дворян местом. То есть внимание со стороны высшего света Патрино мне обеспечено, в этом даже можно было не сомневаться.

Еще из Гатсбури я отправил гонца в Патрино с сообщением для Ларса, чтобы мой бывший заместитель подготовил стол и койки для дружинников, и комнаты для нас с Эрен.

Мужчины чистили лошадей и одежду, приводили в порядок доспех, проверяли, хорошо ли блестит оружие. Каждому воину был пошит черный плащ с желтой каймой — символ пограничья. Я в парадной одежде въезжать отказался, все же, барон Гросс был более знаменит своим высоким ростом и черным доспехом, так что решил остаться в образе мрачного рыцаря. Единственное изменение — плащ из медвежьей шкуры, который сладили мне из трофея, добытого на охоте. Эрен с удовольствием же облачилась в темное платье из шебарской шерсти, а на плечах моей жены был длинный плащ с воротником из песца.

— Тут хорошие меха стоят немало, так что у нас роскошные северные наряды, — прокомментировала мой внешний вид Эрен во время финальной примерки накануне выезда из Гатсбури.

— Ты все еще считаешь, что медвежий плащ это приемлемо? — уточнил я.

— Если бы ты был тщедушным столичным дворянчиком, это бы выглядело нелепо, — ответила моя жена, расправляя ладонями полы мехового плаща. — Но ты добыл эту шкуру собственными руками, да и тебе к лицу.

— Ты говоришь, что мне к лицу всё, во что бы я ни был одет, — с усмешкой ответил я, перехватывая запястье жены и привлекая девушку к себе.

— Вы просто подлец, милорд Гросс, — улыбнулась Эрен, при этом проваливаясь в мои объятия и прижимаясь всем телом. — А подлецу всё к лицу.

— И где это я показал себя подлецом?

— Когда игнорировали меня?

— Ты была больше похожа на каменную статую, чем на человека.

— Или когда врали мне про то, что обучились письму всего за год.

— С донским так и было.

— Только вы умели писать еще и на сорогском.

— Это не имеет к подлостям никакого отношения.

— Нет уж, милорд! Еще как имеет!..

— Уже тренируешься опять обращаться ко мне на «вы»?

— Мы же будем в приличном столичном обществе!

— А тут у нас что, общество неприличное?..

Мои ладони уже вовсю скользили по спине и талии Эрен, ниже и ниже, но все же пришлось остановиться. Хоть мы разместились в отдельной комнате на довольно богатом постоялом дворе, но стены тут были поразительно тонкие и я отчетливо слышал разговоры людей в главном зале прямо через дощатый пол. А если тут такие межэтажные перекрытия, то что уж говорить о звукоизоляции с соседними комнатами?

Эрен недовольно цыкнула, но будто бы прочитала мои мысли. Без всякой игривости, жена просто погладила меня по груди, после чего чуть приподнялась на носочки и, притянув к себе, поцеловала в щеку.

— Мне не нравится, когда ты говоришь со мной на «вы», — сказал я жене, когда она чуть отстранилась.

— Придется смириться, — выдохнула Эрен. — Если я оговорюсь в Патрино, это будет крайне неприятно, так что…

Тут Эрен была права. Тяжело контролировать собственную речь, так что девушка сделала то, что должна была — нацепила свою маску благопристойной жены, которую я с таким трудом снял с нее в последние полгода, превратив из кивающего болванчика в живого человека. Но сейчас было легче. Я знал, что Эрен на самом деле не так холодна, как показывает, что жена любит и поддерживает меня, пусть и говорит со мной тоном строгой преподавательницы.

Сплавлялись мы из Гатсбури на трех пассажирских лодках, которые как раз занимались перевозкой людей и грузов между торговым центром и столичной агломерацией. Прямой дороги между Гатсбури и Патрино не было за ненадобностью — русло реки Кловер было превращено в транспортную артерию, а всяких судов всех форм и размеров тут было больше, чем я мог себе даже вообразить. Была развита и прибрежная инфраструктура: паромные станции, лагери бурлаков и гребцов, даже трактиры и публичные дома на сваях, к которым можно было пришвартоваться и посетить, не касаясь земли.

Я уже четко усвоил: если две точки в этом мире связаны рекой, то дороги там не будет за ненадобностью. Лучшим примером служила закупка зерна старшим Морделом. Всего за месяц купец умудрился притащить почти сто тонн зерна с другого конца страны, да еще заплатив за это сравнительно небольшие деньги. Когда я задумывался, сколько бы стоила транспортировка такого груза по земле, у меня холодели пальцы и начинала болеть голова. Так что когда встал выбор отправляться из Данстера на пароме на другой берег и идти пешими в Альборон, либо же пройти знакомым маршрутом до Гатсбури и там сесть на лодки, решение было очевидно для всех. Надежнее, быстрее, а главное дешевле — воспользоваться речным транспортом, который был в этой части Халдона невероятно развит.

Пришвартовались и выгрузились мы в получасе езды до столичных пригородов.

В отличие от большинства других городов, Патрино был настолько огромен, что ни в одни каменные стены уже не помещался. Столица начиналась задолго до крепостных стен, внутри которых скрывался королевский дворец и цитадель, так что въезд в город произошел как-то плавно.

Я спокойно оплатил транспортные пошлины на одном из пропускных пунктов в пригороде, воспользовавшись отдельным проездом для дворян, там же подписал документы, в которых брал ответственность за своих вооруженных дружинников. Им, в отличие от наемников, разрешалось свободно носить оружие внутри городской черты, если таково было решение их лорда, но и за все вооруженные конфликты ответственность нес лично я.

— Командир! Я здесь! Командир!

Из-за череды телег, которая двигалась в сторону столицы, мой глаз выхватил знакомую фигуру, активно размахивающую руками и спешащую к нашему отряду сквозь людской поток.

Ларс за прошедшие полгода казалось, ничуть не изменился, только вместо привычной кольчуги и меча на поясе мой бывший заместитель, а ныне глава торговой гильдии Херцкальта и мой доверенный купец, был облачен в куртку с неприлично широкими рукавами, серые чулки и остроносые туфли, настолько вытянутые, что ходьба в них выглядела затруднительно. Как последний штрих к столичному образу, на голове Ларс теперь носил широкий складчатый берет с вышивкой по краю, а густую бороду он сменил на тонко подстриженные усы и вытянутую эспаньолку, которая делала его внешность еще более лукавой.

— Милорд Гросс! — воскликнул бывший заместитель, замирая перед моим конем и срывая с головы берет. — Рад приветствовать в столице!

— Эй, парни! Это же Ларс!

— Эй, Ларс! Ты точно теперь купец!

— Не просто купец, глава гильдии же, придурок!

— Так все равно купец! И выглядит как купец! И даже щеки бреет, как у купцов принято!

— Заместитель Ларс! Доброго дня!

— Доброго дня господину купцу Ларсу! Ха!

По отряду сопровождения прокатилась волна шуток и смешков, но парни были рады видеть человека, под командованием которого они прошли не одну мясорубку. Я остался сидеть в седле, а вот бойцы, которые уже шли пешими и вели своих лошадей под уздцы, перебросили поводья товарищам и двинулись в голову колонны, впрочем, не выходя за линию крупа моего коня и ожидая разрешения.

Помня наставления Эрен, и что жена снова обращается на «вы» ко мне не просто так, я чинно кивнул бывшему заместителю, сохраняя при этом образ важной персоны.

— Обо всем доложишь позже, пока надо разместить парней, — кивнул я Ларсу.

Я увидел, как чуть дернулся правый локоть теперь уже купца, как сжались и разжались пальцы Ларса — старая привычка члена воинского сословия, бить в грудь кулаком, приветствуя начальство или принимая приказ. Но Ларс ныне был не наемником или дружинником, а купцом, а для купечества подобные жесты были чужды. Купцы кланялись и улыбались, протягивали ладони для рукопожатия, но никак не били себя в грудь. Этот жест остался для моего зама в прошлом.

По лицу Ларса пробежала короткая тень, но через мгновение молодой мужчина засиял ярче начищенного медного чайника — он на самом деле был рад встретить и меня, и своих старых товарищей.

Разместили мы людей в одном из трактиров купеческой гильдии Патрино, потому что там и обслуживание было отличное, и для купечества предоставляли скидки. Оплачивал все это дело, конечно же, Ларс — со мной там бы не стали и разговаривать.

Хорошо, что с нами сейчас не было жреца, ведь на столовании Петера можно было и разориться. Белокурый толстяк отделился от отряда еще в Гатсбури и отправился в Альбирд, навестить родителей. Мы с Эрен не стали препятствовать этому порыву, а от сопровождения жрец отказался, мотивируя это тем, что нет в центральных землях такой силы, которая была бы способна навредить ему. Мы же были уже в полной безопасности и более не нуждались в боевой молитве Петера, так что покидал нас жрец с легким сердцем.

Для нас же с Эрен, Грегора, Лили и увязавшегося за ней Эрика, Ларс приготовил нечто похожее на квартиру.

— С жильем нынче в столице сложно, милорд, — прокомментировал бывший заместитель, выполняя роль провожатого и показывая дорогу. — Но я смог найти для вас с миледи Гросс приличные комнаты за приемлемую цену.

— Твой господин вышел победителем в междоусобице и прибыл в столицу в этом качестве, так что надеюсь, комнаты будут соответствовать этому статусу, — холодно высказалась Эрен, которая шла сейчас в полушаге позади меня.

— Вот слово в слово это же сказала и моя ненаглядная Хильда! — воскликнул Ларс, сверкая глазами. — Миледи, поверьте, моя жена едва меня лысым не оставила, такую плешь пыталась проесть с вопросом вашего с милордом размещения в городе! Так что комнаты выбраны отличные! Дом крепкий, каменный, не ветшалый, отдельный вход, третий этаж! И спальня барская есть, и гостиная, принимать людей! Все как положено для благородных господ!

При упоминании Хильды я неосознанно напрягся, ведь помнил, как Эрен относилась к купеческой дочери. Однако к моему удивлению супруга просто проигнорировала ту часть реплики Ларса, в которой он упоминал купчиху, и только благосклонно кивнула, соглашаясь с тем, что комнаты по описанию и в самом деле были выбраны с умом.

Слова Ларса оказались не пустой болтовней, да и навыки договариваться у моего бывшего зама только улучшились с момента, как он перешел в купеческое сословие, так что по сходной цене мы с Эрен получили в свое распоряжение две комнаты — гостиную и спальню, а также отдельную комнату для размещения слуг. Грегор, дабы не стеснять Лили и Эрика, заявил, что молодой боец может выполнять роль моего временного слуги, а сам Грегор разместится с основным отрядом, в десяти минутах от нашей квартиры на купеческом подворье. Меня подобное положение вещей устраивало, ведь облачаться в полный латный доспех в Патрино я не собирался, а с городскими нарядами мне будет помогать Эрен. Жена постоянно собирала меня лично еще в Херцкальте, если это были даже простые выходы в город или встречи с мастеровыми, так что Грегор будет полезнее в рядах дружины, чем здесь.

Услышав, что они будут делить одну комнату, Эрик с Лили даже сначала засмущались, но нарвавшись на наш с Эрен ироничный взгляд — клянусь богом, мы посмотрели на молодняк одинаково насмешливо, будто бы заранее тренировали такое выражение лиц! — все же перестали лепетать что-то о приличиях и прочих глупостях. Лили и так почти месяц нашего перехода в столицу спала вместе с парнем в одной палатке, а я точно знал, что Эрен предостерегала служанку только от внезапной беременности, которая сейчас нам будет не с руки. По сути же, как только мы вернемся в Херцкальт, эти двое планировали отправиться в храм к Петеру, чтобы засвидетельствовать свои отношения перед Алдиром.

— Всемогущий господь, за что мне это… — пробормотал я.

— В чем причина твоих воззваний к Алдиру? — деловито спросила Эрен, подходя ближе.

Мы остались вдвоем и сейчас спокойно обживали новые помещения. На вечер запланирован ужин, на который придет Ларс и Хильда с докладом. Дружинники разгружали телеги с грузами на специально арендованном под это дело складе, а Ларс принимал новую поставку консервов для своего магазина. Короче, все были при деле. Даже Лили с Эриком отправились на разведку по ближайшим улочкам, чтобы оценить, где мы вообще оказались и на что тут можно посмотреть, пока их милорд и миледи будут заняты своими делами.

— Да вот… — протянул я, указывая пальцем в угол комнаты.

Эрен подошла ко мне сзади и выглянула из-за моей спины.

В углу стоял тазик для мытья, такой мелкий, что в нем едва помоется моя стройная супруга, лежал ковшик и стоял бочонок с водой.

— М-м-м… — задумчиво протянула Эрен. — Это будет проблемой.

— Ага, — согласился я. — К хорошему быстро привыкаешь.

На холодный сезон я заказал и поставил в банной комнате полноценный титан для нагрева воды, такой, каким я его представлял по рассказам стариков и деревенских из моей прошлой жизни. Конструкция не очень сложная, но требующая довольно много металла. Мы с Эрен успели уже привыкнуть к горячей воде и ежедневному душу, а тут встретились с неприглядной городской реальностью.

— Надо найти ближайшую баню, ты же с ума сойдешь… — протянула Эрен, с сомнением глядя на тазик и ковшик.

По глазам супруги я видел, что если тяготы гигиенических процедур во время поездки были для нее нормой, то уж в столице она ожидала большего комфорта.

Но все это было мелочами. Времени до ужина оставалось всего ничего, да и я подозревал, что доклад Ларса затянется до глубокой ночи. Так что вместо того, чтобы сетовать на судьбу, я поставил на камин чайник, греть воду, а сам решительно взялся за рукоять ковшика и зачерпнул из бочонка.

Визит в Патрино — это тот же военный поход, только со своими особенностями. А значит и к тяготам пребывания в этом городе надо относится, как к тяготам военного похода, только и всего.

Тем более, здесь пока ничто моей жизни не угрожало.