В самом Сердце Стужи. Том V

Глава 17 Виктор

Ночной разговор с графом Зильбевером и госпожой Лоттой больше был похож на короткое знакомство, чем на полноценное обсуждение дел. Едва мы успели обменяться стандартными для местных аристократов любезностями, граф сослался на занятость и, попрощавшись с нами, а после отдельно со своей бабушкой, вышел из комнаты.

На самом деле я был рад такому развитию событий. Старая аристократка продержала нас еще минут пять, после чего в комнату вошел слуга и сообщил, что гостевые покои для барона и баронессы Гросс готовы.

— Извините за стесненные условия, — с таким достоинством проговорила женщина, что мне показалось, будто бы извиняться срочно нужно мне, а не ей, — но в поместье уже достаточно гостей моего внука, так что мы сумели приготовить вам лишь одну комнату.

— Что вы, госпожа Зильбевер, — кивнул я головой. — В Херцкальте стоит довольно старый замок, так что мы с женой и так живем в одной комнате.

Эрен внезапно прокашлялась, намекая, что я сболтнул лишнего, что вызвало у старухи лишь приступ смеха.

— Ох! Молодежь, а живете по заветам стариков? — с улыбкой спросила матриарх.

— Протопить каменные стены замка непросто. Это все же военное сооружение, — продолжил я говорить правду.

Нет смысла увиливать и набивать себе цену. Тем более, с учетом того, что я планировал устроить с родом Фиано за то, что Марко ударил Эрен, демонстрация нашей с женой дружности была как нельзя кстати.

Лотта Зильбевер откинулась на подушках и внимательно посмотрела на меня.

— Вы напоминаете мне моего отца, барон Гросс, — внезапно проговорила старуха. — Алдир забрал его к себе достаточно молодым, как и других лучших из нас. Вы очень походите на него.

— Вот как? — удивился я, словно напуганный конь, кося глаз на Эрен.

Девушка же продолжала сидеть молча, делая вид благопристойной жены, которая не говорит лишнего при муже, то есть просто бросила меня на растерзание этой любопытной старухе. Я видел это по тому, как чуть дрожали ресницы Эрен — она сдерживалась, чтобы не вступить в беседу, но в тоже время ее забавляла моя беспомощность. Особенно перед такими разглагольствованиями. Я-то с бабками привык ругаться в очередях, а не вести светские беседы.

— Да, напоминаете, — продолжила Лотта Зильбевер. — В этом черном доспехе, с этими прямыми и честными речами, как принято у военных людей…

— Мы еще раз извиняемся за наш неподобающий вид, госпожа Зильбевер, — наконец-то подала голос Эрен.

Мы на самом деле просто не могли переодеться ни во что другое, так что Эрен сидела в повседневном платье, в которое она переоделась после возвращения из салона, а я вовсе был в доспехе. Только меч отдал Грегору — разгуливать по поместью могущественного графа с оружием на поясе было как минимум неуважительно к хозяину.

— Запах дыма, металла и конского пота… — продолжила старая женщина, проигнорировав дежурные извинения Эрен. — Запах войны, запах настоящего лорда, который получил земли не по рождению, а по заслугам.

— Ваш отец был первым в роду? — вежливо уточнил я.

— Нет, первым был дед, но графский титул получил именно отец после череды больших побед над соседями, что позволило ему выдать меня замуж за достойного человека, — с достоинством ответила матриарх Зильбеверов. — Поэтому я отлично знаю, как должен выглядеть сильный лорд. Вы выглядите именно так, барон Гросс.

— Благодарю вас, госпожа, — я чуть коснулся пальцами нагрудника, как учила Эрен, и опять склонил голову.

Но этот жест лишь вызвал улыбку на губах старухи.

— Какие интересные молодые люди… — протянула она. — Не буду вас более задерживать. Завтра утром я прослежу, чтобы Рики уделил вам достаточно времени.

Последние слова женщины послужили сигналом к концу беседы, так что мы с Эрен поднялись со своих мест, попрощались с продолжавшей сидеть на своем диванчике женщиной и проследовали за слугой в отведенные нам покои.

Дом Зильбеверов был не в пример богаче и больше столичного поместья семейства Фиано. За время нахождения в этом мире, и особенно за время жизни в Херцкальте, я научился на глаз определять ценность многих вещей, стоимость которых раньше была для меня не ясна.

В светильниках на стенах — только лучшее, очищенное масло, которое не давало вони и копоти. В люстрах, которых мы увидели за время небольшого прохода по коридорам дома целых три — дорогие свечи из пчелиного воска. На стенах гобелены, причем настолько тонкой работы и такие большие, что они уже больше походили на обои, под ногами — богатые ковровые дорожки. Все в убранстве дома кричало о том, что тут живут невероятно состоятельные и властные люди, на фоне которых граф Фиано был таким же нищим провинциалом, какими мы с Эрен были на фоне его самого.

Скромные покои, которые для нас подготовили по словам госпожи Лотты, оказались просторной спальней с огромной кроватью, гардеробом и отдельной комнаткой для умываний, куда слуги уже натаскали воды. Я оставил свою жену с Лили, переодеваться и приводить себя в порядок — а лицо Эрен требовало ухода, потому что синяк выглядел совершенно отвратительно и скорее всего, доставлял моей жене немало страданий — а сам я в сопровождении слуги отправился в сторону казарм, где разместили моих бойцов. Нужно было наконец-то снять доспех и убедиться, что все в порядке.

— Милорд, — тихо шепнул мой оруженосец, помогая снимать нагрудник. — Я сказал нашим не снимать сегодня кольчуги и держать оружие при себе.

— Дозоры определили? — спросил я.

Моим бойцам выделили небольшую комнату, отдельную от охраны поместья, но стены тут были весьма хлипкие.

— Определили, — кивнул Грегор. — Не нравится мне все это, милорд. И парням не нравится.

— Выбора нет, — ответил я, позволяя оруженосцу перейти от нагрудника к наручам. Проклятые ремешки были слишком неудобными, чтобы расстегивать их одной рукой, не говоря о том, чтобы застегнуть. Даже в таком деле мне требовалась посторонняя помощь.

— Слишком похоже на западню, — продолжил Грегор. — И Ларс тоже так считает. И Арчи бы считал, если бы был с нами.

— А это она и есть, западня, — усмехнулся я, наблюдая за тем, как суровеет лицо мужчины. — Но это западня другого рода, Грегор. Вам, скорее всего, ничего не грозит.

Оруженосец замолчал, сосредоточившись на своей работе.

— Но дозоры мы все равно оставим, — наконец-то проговорил Грегор, когда с доспехом было покончено.

— Иначе вас бы приняли за идиотов, — улыбнулся я. — Оставляйте. Только не слишком усердствуйте.

Я понимал паранойю моих дружинников, понимал, почему они не доверяют графу Зильбеверу. Я и сам ему не доверял, честно сказать. Но оказавшись в ситуации, когда мне грозило прямое столкновение сразу с несколькими дружинами западных аристократов, я принял решение, которое наносило мне наименьший ущерб.

Вернувшись в покои мы с Эрен еще долго беседовали. Эрик додумался забрать из комнат мою сумку с травами, думая, что баронессе может понадобиться помощь, и в этом не прогадал. Я сделал несколько успокаивающих компрессов, чтобы снять отек, из-за которого с правой стороны Эрен все больше и больше начинала походить на сероглазого хомяка, обработал разбитые уголки губ жены. За жрецом Алдира, который бы мог наложить исцеление на лицо моей жены посылать не стали. Сейчас побои Эрен были главным доказательством того, что я имею право предъявлять претензии ее отцу. А избавляться от единственной прямой улики преступления Марко Фиано мы не собирались.

— Я беспокоюсь, что завтра граф сделает предложение, от которого я не смогу отказаться, — сказал я Эрен, когда мы уже перекусили и после всех дел легли в постель.

Сколько сейчас было точно времени, я не знал, но по внутренним ощущениям в районе начала двенадцатого. Поздняя ночь по местным меркам.

— Днем в салоне госпожа Лотта уверила меня, что от Гроссов требуется лишь нейтралитет, — ответила моя жена, пытаясь устроиться на новом месте. Кровать была слишком мягкая для нас обоих, а перина подо мной прогибалась настолько, что я с ужасом ждал наступления утра. — Он не станет принуждать тебя давать вассальную клятву.

— Да, чтобы этого не случилось, нас и поженили, — пробормотал я. — Чтобы я ни к кому не мог легко примкнуть…

— Это лишь домыслы, — возразила Эрен. — Я думаю, отец просто задолжал королевскому дворцу и решил так списать часть долгов.

— Ты так легко об этом говоришь…

В полумраке комнаты я попытался рассмотреть лицо жены, но видел только кудрявую макушку и край разбитой щеки.

— Мы все равно не узнаем, даже если прямо спросим у короля. Но мне кажется, это выгодная сделка.

— Не хочу быть кому-то обязанным, — ответил я.

— А обязательств предложение Зильбеверов и не накладывает, — опять возразила моя жена. — Напротив, старуха Лотта очень четко говорила о том, что этот твой шаг не сделает нас союзниками лордов Кастфолдора.

Я замолк, пытаясь уложить в голове всю полученную информацию.

— Тогда я не понимаю, почему они помогают нам в конфликте с твоим отцом, — проговорил я.

— Мы не знаем, к какой группе аристократов относится граф Фиано, — с небольшой задержкой ответила Эрен. — Возможно, дело не в нас, а в отце.

— Зильбеверы загребают жар чужими руками?

— А когда бывало иначе? — выдохнула девушка.

Утром я отправил своих людей в комнаты, где мы квартировали с Эрен, и бойцы принесли сундуки с нашими вещами, а так же забрали пожитки отряда с купеческого подворья. Удивительно, но все это осталось нетронутым — граф Фиано не опустился до мелочного погрома, раз уж нам удалось ускользнуть и укрыться в доме более влиятельного семейства.

Так что на завтрак с графом Фридрихом Зильбевером, лордом Кастфолдора, я прибыл вполне нарядный — в дублете, который Эрен берегла для слушания совета аристократов, с вышитым родовым гербом Гроссов на груди, плотных чулках и бриджах из благородной черной ткани.

Композиция моего наряда очень напоминала мой латный доспех — те же черные цвета, широкие рукава дублета, который увеличивал мою и без того немаленькую фигуру, темные чулки и такие же туфли. Как сказала сама Эрен, я похож на нерушимую северную скалу, и я был с ней согласен.

Граф Зильбевер, на которого я накануне успел бросить все пару взглядов, так как больше был занят судорожными размышлениями о том, в какой мы с Эрен ситуации оказались, чем-то непреодолимо напоминал графа Фиано. Только был лет на двадцать моложе и лицо он начисто не брил — носил аккуратно подстриженную бороду. Но в остальном он производил все то же гнетущее впечатление человека, от рождения наделенного большой властью и привыкшего эту власть применять. По первому впечатлению, которое я смог составить при свете дня, граф был всего на пару лет меня старше, то есть немного за тридцать.

— Барон Гросс, — кивнул он, проходя во главу стола, пока я, стоя на месте, ожидал хозяина дома.

Привели в столовую меня первым, оставив ожидать более высокопоставленного компаньона в одиночестве. Конечно же, мне тут не хватало Эрен, но как справедливо заметила моя жена, этим же днем она скорее всего встретится и с госпожой Лоттой — супруга графа, как мы поняли, осталась дома, в Кастфолдоре.

— Ваше сиятельство, — поклонился я в ответ.

— Можете обращаться ко мне просто милорд или по титулу, — кивнул граф, усаживаясь за стол.

Я обратил внимание, что в комнате не было ни слуг, ни даже какого-нибудь чашника или пажа, который должен был прислуживать столь благородному человеку. А значит, этот разговор, да и саму тему встречи, граф хотел оставить исключительно между нами.

Не говоря более ни слова, Фридрих Зильбевер потянулся к первому блюду и начал без затей накладывать себе в тарелку. Эрен бы удар хватил от такого поведения, но я воспринял это довольно спокойно, уже догадываясь, почему граф себя так ведет.

— Хоть Зильбеверы уже давно стали едва ли не землепашцами или торговцами зерном, мы все еще выставляем на каждый королевский рейд не менее сотни пеших солдат и две дюжины рыцарей, — начал граф, задумчиво чистя отварное яйцо и всем видом показывая, что он хочет начать разговор с пояснения возникшей ситуации. — В трех таких походах я принимал участие лично, два раза как наследник, и один раз как молодой лорд Кастфолдора. Я знаю о вашем происхождении, барон Гросс, но для меня оно не является проблемой. Если король Эдуард решил отметить вас титулом по итогам похода, значит, вы совершили нечто выдающееся.

— Если вы были в трех походах, милорд, то знаете, что в рейдах на приграничье нет ничего героического, — ответил я, следуя примеру мужчины и берясь за чистку вкрутую сваренных яиц.

— Что вас больше всего раздражало? — внезапно спросил мужчина, подаваясь вперед.

— Простите? — уточнил я.

— В походах. Что больше всего раздражало? — развернул свой вопрос граф.

— Грязь, — не задумываясь, ответил я. — И влажность от болот.

— Да, — с ухмылкой согласился Фридрих. — И мошкара. Просто невыносимо.

— Совершенно согласен с вами, милорд, — кивнул я, откладывая в сторону почищенное яйцо.

— Вы собираетесь бросить вызов графу Фиано?

Руки Фридриха Зильбевера жили своей жизнью, продолжая работу, цепкий же взгляд южного лорда сейчас внимательно изучал мое лицо. Он пытался меня раскачать, поймать на неуверенности, проверяя как мою решимость, так и мою смелость. Отсюда эта театральщина и простая еда, отсюда неуместные разговоры.

Он был хитер и опасен, этот граф. Не так опасен, как его древняя бабка — эту женщину опасалась даже Эрен, а мне казалось, что моя жена не боится даже Алдира — но яблочко от яблони точно далеко не укатилось.

Будь я на самом деле бывшим наемником, то моментально посыпался бы от таких эмоциональных качелей. Но я спокойно отложил в сторону наполовину очищенное яйцо и совершенно невежливо встретился взглядом со своим внезапным то ли союзником, то ли будущим заклятым врагом.

— Собираюсь, — односложно ответил я, продолжая пялиться на соседа.

Фридрих чуть прикрыл глаза, будто бы услышал, что хотел.

— Я рад, что вы не отступаете перед трудностями, — кивнул головой мужчина.

— Не вижу трудностей в том, чтобы поставить на место собственных родственников, — ответил я графу. — Они перешли черту, которую нельзя пересекать.

— Оскорбили вас?

— Хуже. Ударили мою жену.

— Она кровная дочь графа Фиано, — покачал головой Фридрих. — Как старшие родственники мужского полу они все еще имеют право принимать участие в жизни и воспитании вашей супруги. Женщина принадлежит своей семье. А граф Фиано и его сыновья просто доверили вам ответственность присматривать за их дочерью и сестрой. Вы же, как супруг, приняли как все блага, так и все обязательства, связанные с этой миссией, барон Гросс.

— Мне показалось, что Зильбеверы как никто уважительно относятся к женщинам. Чему я сам был свидетелем вчера вечером при встрече с госпожой Лоттой Зильбевер.

— Моя бабушка пользуется огромным почетом и уважением в нашем роду, — согласился граф. — Но она также является и частью семьи Фануччи, у которой она проживает большую часть года. Это род на юго-западе.

— Я догадался по фамилии, но благодарю за уточнение и науку, — кивнул я, стараясь вернуть беседу в более спокойное русло.

Все же, не стоит выходить за рамки, когда разговариваешь с человеком, способным выставить сто двадцать бойцов на королевский рейд, да еще и говорящим об этом с таким видом, будто бы это не составляет для него никакого труда. Потому что если это так, то надел Кастфолдор был минимум в десяток раз сильнее моего собственного Херцкальта. Как в плане военной, так и экономической мощи. По сути, граф Зильбевер сейчас разговаривал почти с блохой, настолько я мелким был на его фоне, как лорд.

— Я не желал вас поучать, барон, — совершенно ровно ответил Фридрих. — Но возможно вы, в силу вашего происхождения, не в курсе существующих среди аристократов порядков. Вы принимаете женщину в свою семью, вместе с ней отправляются доверенные слуги, вы получаете имущество и деньги на содержание, но она все еще остается частью своего собственного семейства. Да, для многих лордов их дочери товар, но это невероятно ценный товар. И все еще член семьи. Как моя бабушка все еще является урожденной Фануччи, пусть она уже много десятилетий носит фамилию Зильбевер. И если со мной, моими братьями и дядьями что-то случится, не приведи Алдир, бабушку могут принять в роду Фануччи. Не обязаны, но могут. Таков порядок. Тем более вы сами публично не раз упоминали, что это семейное дело.

На этих словах я замер.

— Упоминал, — кивнул я. — Я использовал это как предлог для невмешательства окружающих.

— Это было мудро, когда вы проучили мальчишку, что сидит сейчас в комнатах под охраной… — протянул Фридрих, а по блуждающему взгляду графа я понял, что мужчина размышляет. — Но в случае, когда наследник Фиано ударил вашу жену, все становится сложнее. Вы не можете предъявлять ему столь серьезных претензий, ведь принцип семейности работает в обе стороны.

— Вы говорите, что до суда мне не дойти? — уточнил я.

Граф Зильбевер взял в руку изысканную серебряную вилку и покрутил прибор в пальцах.

— Барон, ваша жена рассказала вам содержание беседы с госпожой Лоттой? — резко сменил тему мужчина.

— Рассказала.

— И каково ваше решение?

— Не вижу причин отказываться, — ответил я. — Тем более, содействие столь влиятельному роду, как род лордов Кастфолдора для меня ничего не будет стоить. Ведь так?

— Вы как минимум на поколение потеряете всякую возможность выстроить союзнические отношения с соседями, барон Гросс. Вплоть до того, что если под ваши стены придут варвары, никто вам не поможет. Вусбург уже склоняется к союзу северных земель, на очереди Кальтендорф.

— Милорд, вы пытаетесь меня отговорить помогать вам?

— Нет, я лишь называю вам цену за мою поддержку на слушании по Атриталю, — жестко ответил граф. — Не в порядках Зильбеверов что-то утаивать от тех, кто им доверился. Такова будет цена, барон.

— Я готов ее уплатить, — гордо ответил я, поднимая подбородок. — Херцкальт самостоятельный надел. Не богатый, но самостоятельный. Но почему вы перевели разговор на эту тему?

— Я предлагаю вам довольствоваться тем, что можете заполучить, барон, — выдохнул Фридрих, кладя вилку обратно на стол. — Вы можете получить выкуп за Атриталь, но вы не получите того, чего желаете. Крови Фиано. Если не найдете способ напасть на них где-нибудь на улице. Но не через суд.

— Потому что это семейное дело, и Марко Фиано был в своем праве? — с едкой усмешкой спросил я.

— Как я уже говорил, в момент замужества вы принимаете женщину в свою семью из чужой…

— Милорд, простите, — перебил я мужчину, у которого уже включились лекторские нотки. — Вы упоминали что-то про имущество.

— Да, — удивился мужчина. — Пусть вы кроме жены получаете с ней и приданое, но это не значит, что вам дали денег на содержание и вычеркнули дочь из родовой книги, напротив, размер приданого прямо свидетельствует об ожиданиях по отношению к женщине и чем оно богаче, тем выше ценят свою…

— А если приданого не было? — спросил я.

— В смысле? — удивился граф Зильбевер.

— Граф Фиано не дал никакого приданого. Просто вытолкал Эр… мою жену на порог в плаще с плеча конюха.

Когда я говорил эти слова, то будто бы вернулся в прошлое. Перед глазами встала тонкая фигура Эрен в черном плаще, который был ей хоть и по размеру, но из ткани слишком грубой, недостойной дочери графа Фиано.

— Слуг он тоже не дал, мне пришлось забирать вольную служанку, что была дружна с моей женой, буквально силой, — продолжил я вываливать детали прошлогодних событий на графа Зильбевера.

Аристократ выглядел, мягко говоря, оскорбленным. Но не моими словами, а скорее действиями графа Фиано.

— Вас же сосватал к дочери Фиано сам Его Величество король Эдуард… — медленно проговорил граф, вопросительно подняв брови.

— Да, именно так, — кивнул я.

В столовой впервые повисла гробовая тишина.

— Подлец… — покачал головой Фридрих и я понял, что мой конфликт с Фиано только что стал для Зильбеверов таким же делом чести, как и для меня. — И от этих людей, которые по сватовству нашего короля отдают дочерей без приданого замуж, я постоянно слышу слова о величии и славных традициях западных семейств?.. Франц! Живо сюда!

От последнего крика я даже вздрогнул, а через три секунды двери в столовую распахнулись, и на пороге показался личный доверенный слуга графа.

— Да, Ваше Сиятельство? — обратился пожилой мужчина к графу.

— Приготовь лучшую бумагу и принадлежности и неси сюда, — махнул рукой Фридрих Зильбевер. — Выполняй.

Когда дверь закрылась, граф с плотоядной улыбкой обратился уже ко мне:

— Давайте все же поедим, барон Гросс, — граф Зильбевер заметно повеселел, а мне даже стало немного не по себе от того, как переменилось его поведение. — Нам нужно будет составить письмо. Вы хорошо пишете?

— Сносно, — ответил я. — Я сам веду черновой учёт.

— Хорошо, — кивнул Фридрих. — Тогда ешьте. Советую попробовать эти прекрасные колбаски. Южный рецепт, очень хорошо с яйцами.

Словно следуя собственному совету, граф ловко подцепил специальной вилкой те самые колбаски и положил на свою тарелку. После чего взялся за приборы и тут же приступил к еде, словно мы были в простом трактире. При этом мужчина выглядел так, будто бы раз за разом прокручивает в голове какую-то крайне приятную мысль.

— Милорд… — осторожно спросил я, потому что уже совершенно не понимал, чего ожидать от этого разговора. И от этого человека. — Можно поинтересоваться, что будет в письме?

— Конечно! — улыбнулся Фридрих и от этой улыбки у меня по спине пробежал холодок, хотя в столовой было хорошо натоплено. — После завтрака я помогу составить вам письмо в королевский суд.

— Но вы сказали, что мой конфликт дело семейное.

Фридрих Зильбевер сделал глубокий вдох, улыбнулся еще раз и спросил:

— Скажите, вы хорошо убиваете людей, барон Гросс?

— Я умею это делать, — медленно ответил я.

— Отлично. Потому что по делу о невыплате приданого и косвенном оскорблении Его Величества, который выступал вашим сватом, исхода может быть два. Выплата с неустойкой либо же решение вопроса силой, — довольно сообщил Фридрих. — А мне кажется вы не сильно нуждаетесь в деньгах, барон.

— Точно не в деньгах Фиано, — ответил я, чем вызвал на лице графа Зильбевера еще одну широкую улыбку.

Фиано сами себе выкопали могилу еще в тот день, когда я впервые появился на их пороге.