Удовольствие, приди! Том 1

Глава 4

Дверь чертога Малины была массивной, обитой черным железом с выгравированными рунами, которые светились тусклым фиолетовым цветом. Она не просто открывалась — она поддавалась только после сложного ритуала, включающего три удара, щепотку пепла грешника и парочку проклятий на забытом языке.

Но в этот раз все было проще.

Тук-тук-тук.

Тихий, почти вежливый стук.

Малина, сидящая за столом и лихорадочно перебирающая груду демонических контрактов (с пометкой "СРОЧНО. ДОЛГИ."), вздрогнула.

— Кто это еще… — пробормотала она, отшвырнув перо в сторону.

Она подошла к двери, щелкнула замком и резко распахнула ее.

На пороге стояли Кот с мешком и девушка с крыльями цвета пепла.

Малина молча посмотрела на них.

Они молча посмотрели на нее.

— Нет.

Дверь захлопнулась с таким грохотом, что с потолка посыпалась штукатурка.

Борис, не моргнув, повернулся к Серафиме:

— Ты погоди. Ща оклемается.

Серафина, которая за последний час пережила почти голодную смерть в пустоши, воскрешение через душу грешника, неожиданную метаморфозу в падшего ангела, и очень интенсивный демонический секс...

…просто села на землю и уставилась в пустое пространство.

— Я… что… — начала она.

— Не думай об этом, — посоветовал Борис. — Просто жди.

Через десять минут дверь снова открылась.

Малина стояла на пороге, скрестив руки. Ее глаза горели, как угли, а крылья были напряжены до предела.

— Что. Вы. Натворили.

Борис, не дожидаясь приглашения, проскользнул внутрь, ловко увернувшись от ее хватающей руки. Серафина медленно поднялась и последовала за ним, все еще слегка шатаясь.

— Ну, — начал кот, запрыгивая на стол и смахивая лапой пару контрактов, — если кратко…

И он рассказал.

Все.

Без купюр.

Про бар «Последний Глоток».

Про Асмодея.

Про контракт на салфетке (Малина аж побледнела).

Про аванс в виде душ грешников и миски деликатесов (здесь она схватилась за грудь).

Про то, как они нашли Серафину и скормили ей душу (Малина от зависти прикусила губу).

Про то, что случилось после (Малина закрыла лицо руками).

И, наконец, про то, как Василий… испарился в экстазе, превратившись в сгусток души, который теперь трясется в мешке у Бориса на шее.

Тишина.

Малина медленно подняла голову.

— Вы… — ее голос дрожал. — Вы обманули Асмодея. Накормили ангела душой грешника. Превратили ее в падшую. И потеряли Василия…

Она замолчала, переваривая.

— …За два часа?

Борис кивнул.

— Ну, если точнее, то за час сорок пять.

Малина встала, подошла к шкафу, достала оттуда бутылку с чем-то темным и маслянистым и хлоп — отпила прямо из горлышка.

— Ладно, — выдохнула она, поставив бутылку на стол. — Значит, так.

Она ткнула пальцем в Серафиму:

— Ты теперь падшая, а значит, твои крылья — это моя ответственность.

Потом в мешок:

— Василий — душа, получается, его надо срочно вернуть во временное тело, пока его не засосало в чистилище.

Потом в Бориса:

— А ты… ты просто кошмар. Но без тебя они бы уже оба сдохли, так что ладно.

Борис самодовольно вытер усы.

— И что теперь? — спросила Серафина, впервые за вечер проявив инициативу.

Темный чертог Малины наполнился тяжёлым молчанием, нарушаемым лишь потрескиванием магических свечей и нервным постукиванием когтей Бориса по полу. Демоница стояла посреди комнаты, её пальцы сжимали мешок с душами грешников, а взгляд метался между Серафимой, котом и тем самым мешком, где томилась душа Василия.

— Вот что мы сделаем, — наконец заговорила Малина, её голос звучал так, будто она уже предвкушала момент, когда сможет вдоволь поиздеваться над ситуацией. — У меня есть ровно один способ вернуть Василию временное тело. Но для этого мне нужно восстановить силы.

Малина развязала мешок с душами грешников, и оттуда тут же вырвался вихрь стонущих, извивающихся огоньков. Она ловко поймала один из них — пухлый, с перегаром дешёвого виски и налётом вечного раскаяния — и поднесла к губам.

— Хрум.

Душа исчезла у неё во рту, как последняя пельмешка в новогоднюю ночь.

Малина облизнулась. Её крылья расправились, перья на них заиграли фиолетовым отблеском, а глаза вспыхнули, как две миниатюрные сверхновые.

— Ну что, человечишка, — она сладко потянулась, — теперь твоя очередь.

Из мешка донёсся приглушённый вопль:

— Я знаю, что ты задумала! — пытался укрыться Василий среди других душ. — Нет! Нет! Не надо! Я не хочу во второй раз!

— Ой, да ладно тебе, — Малина закатила глаза и засунула руку в мешок, вытаскивая оттуда душу Василия.

Она явно отличалась от остальных — не просто сизый комочек страха и раскаяния, а что-то большее. Сгусток света с золотистыми прожилками, пульсирующий, словно живое сердце. После всего, через что он прошел, в нем появилось нечто особенное, нечто новое для всех трех миров.

— Кулонов у меня больше нет, — демоница щёлкнула пальцами, и её чёрное платье исчезло в клубе дыма. — Так что, дорогой, теперь только… прямой контакт.

— МАЛИНА, ДА ТЫ ОХРЕНЕЛА! — душа Василия завизжала так, что даже Борис прижал уши.

— Вась, — кот философски вздохнул, — просто расслабься и получай удовольствие.

— КАКОЕ, НАХРЕН, УДОВОЛЬСТВИЕ?!

Серафина, сидящая в углу, прикрыла лицо руками, но между пальцами явно проглядывало любопытство.

Малина ухмыльнулась.

— Малина, стой, давай обсудим! — вопил Василий, но его голос терялся в нарастающем гуле магии.

— Всё, молчок.

Одним плавным движением она стянула с себя трусики (черные, кружевные, конечно же) и прижала душу Василия к тому месту, куда обычно даже ангелы боялись заглядывать.

На секунду воцарилась тишина.

То, что случилось дальше, не поддавалось логике.

Как только душа коснулась ее кожи, по телу пробежала дрожь. Малина взвыла. Не от боли — от чистого, неконтролируемого наслаждения. Ее колени подкосились, она рухнула на пол, судорожно сжимая бедра, а ее крылья забились в конвульсиях, сметая все вокруг.

— Да… вот так… — она прикусила губу, ее пальцы впились в пол, оставляя царапины на камне.

Энергия Василия заполнила ее — не просто как душа в сосуде, а как пламя в горне. Она чувствовала каждую его мысль, каждый страх, каждый отчаянный протест — и это лишь раскаляло ее еще сильнее.

Борис наблюдал, не моргнув.

— Ну, Вась… — пробормотал он. — Теперь у тебя погружение без скафандра.

Из глубины Малины донесся лишь нечленораздельный вопль.

Серафина покраснела до кончиков крыльев. А Малина…

Малина лежала на полу, дрожа, ее тело все еще потряхивало от волн экстаза.

— Ч-черт… — она с трудом поднялась на локти, ее голос дрожал. — Это… это было…

Она не договорила.

Потому что в этот момент ее живот засветился изнутри.

— О нет… — прошептал Борис.

— Что? Что "о нет"? — выкрикивал откуда-то изнутри Василий.

Всё вокруг окутала яркая вспышка света.

Василий закричал.

Но не от боли.

От чего-то гораздо более странного.

Его душа растворилась в её плоти, и он почувствовал…

Всё.

Каждую искру её магии.

Каждую волну её энергии.

Каждое биение её сердца.

И…

Он снова обрёл форму.

Не ту, что была раньше — не полу-демона с рогами.

А новую.

Чистую.

Сияющую.

И почему-то… голую.

Когда свет рассеялся, Василий стоял перед ними — человек.

Ну, почти.

Его кожа всё ещё отливала лёгкой синевой, а в глазах плясали искры магии, но в целом…

Он был собой.

— …ЧТО ЗА ХЕРНЯ ТОЛЬКО ЧТО ПРОИЗОШЛА?! — проревел он, оглядывая себя.

Малина слабо улыбнулась, её дыхание было тяжёлым, а щёки горели.

— Прямая передача энергии, милый. Без посредников.

Борис фыркнул.

— Ну, Вась, поздравляю. Тебя только что буквально родили заново.

Серафина тихо ахнула.

А Малина провела языком по губам и добавила:

— И знаешь что?

Ты мне понравился.

Василий посмотрел на неё.

Потом на Бориса.

Потом на Серафиму.

Потом снова на Малину.

— …Я ненавижу вас всех.

Но в его голосе не было злости.

Лишь усталое принятие того, что его жизнь теперь — это сплошной абсурд.

Малина, всё ещё тяжело дыша, протянула руку к мешку с душами, вытащила ещё один пульсирующий комок энергии и, не церемонясь, отправила его в рот. Грешная душа исчезла между её губ с тихим хлюпающим звуком, а тело демоницы снова вспыхнуло тёмным сиянием.

— Оооо, да... — выдохнула она, откидываясь на кровать и раскинув крылья. — Вот это подзаправка...

Её глаза закатились, а пальцы судорожно вцепились в простыни. Видимо, процесс восстановления сил теперь сопровождался довольно интенсивными ощущениями.

Борис, сидя на комоде и, по обычаю, методично вылизывая лапу, посмотрел на неё, потом на Василия (который теперь снова был в человеческом обличье, хоть и с лёгким демоническим отливом кожи), потом на Серафиму (которая до сих пор стояла в углу, красная, как адское пламя, и упорно смотрела в пол).

— Ну что, команда в сборе, — заявил кот, прерывая неловкое молчание. — Теперь надо решать, что делать дальше.

Малина слабо махнула рукой, не открывая глаз.

— Не сейчас... Я... я плохо соображаю...

— После оргазма? — уточнил Борис.

— После двойного оргазма, — поправила она, и её голос дрожал от переизбытка эмоций.

Василий, стоявший посреди комнаты и пытавшийся прикрыться случайно подвернувшейся подушкой (которая, к слову, была сшита из кожи какого-то грешника), нервно провёл рукой по лицу.

— Ладно, раз уж вы все в прострации, тогда слушайте мои идеи.

— Давай, — вздохнул Борис.

— Вариант первый: находим мое тело, впихиваем туда душу и сваливаем в мир живых.

— Не выйдет, — тут же отрезал кот. — Тело уже продали, помнишь? И даже если найдём, коллекторы нас снова найдут и порвут. Честно сказать, тебе сейчас лучше быть мертвым, чем живым. Да и вряд ли нас в мир смертных кто отпустит. Такое себе могут позволить только высшие демоны.

— Хорошо, тогда второй вариант: прячемся в каком-нибудь глухом углу Ада и ждём, пока всё само рассосётся.

— Ты серьёзно? — Борис прикрыл один глаз и поднял бровь другого. — Это же Ад. Здесь ничего не "рассасывается", только усугубляется. За Малиной придут, Асмодей тебя из любого угла достанет, а ее... — кот посмотрел на Серафину. — Ох, даже не знаю, что с ней будет.

— Вариант третий... — Василий замялся, через секунду вдруг спросил: — А нет ли в Аду процедуры банкротства?

Тишина.

Потом...

Малина закатилась таким истерическим смехом, что с кровати упала подушка (та самая, из кожи). Она хохотала так, будто её щекотали иссохшие пальцы грешников, её крылья дёргались, а слёзы (настоящие, кровавые) катились по щекам.

— Банкро... банкротства?! — она еле выговаривала слова. — Ты... ты... АААААХАХАХА!

Борис и Василий переглянулись.

Серафина наконец оторвала взгляд от пола и уставилась на них с немым вопросом.

— Что... что смешного? — спросил Василий.

Малина, наконец успокоившись, села на кровати, вытерла слёзы и сказала:

— Никто. Никто ещё не додумывался до такой глупости.

Борис задумался на секунду, потом кивнул.

— Значит, это хорошая идея.

— ЧТО?! — Малина уставилась на него.

— Ну подумай, — кот пожал лапами. — Если никто не пробовал — значит, у них нет отработанной схемы противодействия. Это как... как внезапно начать отдавать долги добрыми делами. Они просто не будут знать, что делать!

Василий медленно улыбнулся.

— Кот, ты гений.

— Я знаю.

Малина снова схватилась за голову.

— Вы... вы понимаете, что предлагаете объявить банкротство в мире, где долги — это основа экономики?!

— Да, — хором ответили Василий и Борис.

— ...Я слишком стара для этого, — простонала демоница, но в её глазах уже мелькал азарт.

Серафина, до сих пор молчавшая, наконец заговорила:

— А... а как это вообще работает?

Все повернулись к ней.

— Не знаем, — честно признался Василий.

— Но мы это сделаем, — добавил Борис.

Малина вздохнула, затем неожиданно ухмыльнулась.

— Ладно. Но если мы все умрём — я лично найду вас в следующей жизни и заставлю отрабатывать.

Василий поёжился.

— Договорились.

— Тогда поехали, — Борис спрыгнул с комода. — Открываем в Аду офис по банкротствам.

Малина закатила глаза.

— О, это будет весело...

Тяжелые шторы в чертоге Малины колыхались от сквозняка, который, казалось, шел прямиком из самых глубоких кругов Ада. На столе, заваленном демоническими контрактами и пустыми бутылками от зелья, лежал полупустой мешок с душами грешников — их стартовый капитал.

Борис сидел на этом самом столе, методично перебирая лапой оставшиеся души, словно считал сдачу после крупной покупки.

— Итак, — начал он, — у нас есть финансирование. В аду души — это валюта, а значит, мы уже не нищие.

Малина, развалившись в кресле и попивая что-то темно-багровое из бокала, одобрительно кивнула.

— Коллекторы ко мне теперь придут только в следующем месяце. Так что у нас есть время.

— Отлично! — Василий потер руки. — Значит, первое, что нам нужно — это офис.

— Арендовать в Аду не получится, — тут же отрезала Малина. — Все лакомые местечка уже заняты либо кредиторами, либо ломбардами душ, либо борделями для демонов.

Борис прищурился, потом медленно обвел взглядом чертог Малины.

— А зачем арендовать, если офис у нас уже есть?

— ...Что?

— Твой чертог. Просторный, с мебелью, в приличном районе Преисподней. Почему бы не сделать штаб-квартиру здесь?

Малина резко выпрямилась, её крылья расправились от возмущения.

— Ты предлагаешь превратить МОЙ дом в контору по списанию долгов?!

— Да, — просто ответил кот.

— Нет. Ни за что. Никогда.

— Малина, — Василий сделал шаг вперед, — у нас нет выбора. Либо мы начинаем прямо сейчас, либо коллекторы придут и заберут всё, включая твои любимые кружевные трусики.

— И мой корм, — вставил слово Борис.

Малина замерла. Потом её взгляд упал на мешок с душами, потом на Серафиму (которая всё ещё краснела и молчала), потом на Бориса…

— ...Чёрт вас побери.

— Уже, — ухмыльнулся кот.

— Ладно! — она в сердцах швырнула бокал в стену, но тот, вместо того чтобы разбиться, завис в воздухе и медленно вернулся ей в руку. — Делаем офис здесь. Но! — она показала пальцем в Василия, — Ты отвечаешь за уборку.

— Чего?!

— Ты же теперь человек, почти. Значит, будешь подметать, мыть и выносить адский мусор. Отличное прикрытие. Скажу: купила на рынке должников себе раба.

Василий открыл рот, чтобы возмутиться, но Борис перебил:

— Договорились. Теперь следующий пункт — реклама и клиенты.

Малина вздохнула.

— В Аду новый бизнес можно начинать без лишних документов. Главное — чтобы клиенты пошли.

— Отлично! — Василий оживился. — Тогда нам нужна яркая вывеска, листовки и… может, кричащее название?

Борис задумался, потом медленно произнес:

— «Адвокаты Дьявола».

Все замерли.

— ...Это гениально, — наконец сказала Малина.

— Согласен, — кивнул Василий.

Серафина, до сих пор молчавшая, вдруг подняла руку:

— А я что буду делать?

Все повернулись к ней.

— Ты будешь нашим «ангельским лицом», — без тени сомнения заявил Борис. — Представь: падший ангел, который помогает грешникам списать долги. Это же идеальный пиар!

— Но я ничего не знаю о юриспруденции!

— Никто из нас не знает, — честно признался Василий. — Но мы научимся. Методом тыка. Или пыток. В Аду, наверное, второе популярнее.

Малина вдруг встала, её глаза загорелись азартом.

— Значит, так. Завтра мы вешаем вывеску. Послезавтра ищем первых клиентов. А сейчас… — она потянулась к мешку с душами, — …сейчас я возьму ещё одну душу, потому что мне ОЧЕНЬ нужно расслабиться.

— Опять?! — ахнул Василий.

— Это не для удовольствия! — она возмущенно подняла нос. — Это… бизнес-расходы. Надо же проверять товар на качество.

Борис фыркнул.

— Ну, раз уж мы теперь официально «Адвокаты Дьявола», давайте начнём с защиты нашей первой клиентки — тебя, Малина.

— Ага, — она уже подносила душу к губам. — Сначала защитим меня… а потом и всех остальных грешников.

И, проглотив душу, она с наслаждением откинулась на спинку кресла, в то время как остальные обменивались взглядами.

Они только что открыли первую в Аду фирму по банкротству.

И, возможно, именно они и станут самыми большими грешниками из всех.