Траурный эндшпиль

Глава сорок первая. Евротур

/26 июля 2022 года, Коронное владение Гернси, г. Сейнт Сампсон/

— Пусть уходят! — махнул я рукой на вражеский корабль. — А вот эти… Р́адиовзр́ыватель выставить на минимальную дистанцию!

Заряжающий козырнул и выкрутил ролик на снаряде до отметки «15 ft». Это четыре метра с чем-то, если не ошибаюсь. Какой же идиотизм… Ну кому эти футы вообще сдались? Уже вторую сотню лет существует нормальная метрическая система, но американцам, видимо, очень удобно пользоваться этим архаизмом…

Катера прут прямо к нам, до них, примерно, километра четыре. А зачем примерно, когда можно точно? Фокусирую взгляд на самом первом катере, и интерфейс услужливо сообщает мне, что до катера три километра шестьсот метров. У меня глаз — алмаз. Вон, как точно прикинул дистанцию!

Берусь за приводы наведения и настраиваю прицел. Снаряд, предустановленный на минимальную дистанцию, утонул в казённике, заряжающий крикнул «Готов!», после чего я сразу же выстрелил.

Все эти снаряды с радиовзрывателями, с оптическими взрывателями и прочими хай-тек ухищрениями, зазубренным кинжалом разделили историю артиллерии на «до» и «после». Именно концепция начинённых примитивной электроникой снарядов привела конструкторов к идее, что снаряд-то, вероятно, можно ещё и корректировать! Оттого и заплясали все в этом направлении, благодаря чему теперь есть всякие корректируемые «Копперхэды», «Краснополи», «Экскалибуры» и «Сантиметры»…

Снаряд, тем временем, взорвался над катерами, щедро осыпав их осколками. Передний катер резко свернул направо, по пути роняя в воду человеческие тела, а остальные продолжили упорно переть к нам, невзирая на возможные потери. А потери будут, потому что чем ближе они будут подходить, тем точнее я буду стрелять. На дистанции полтора километра я вообще не буду тратить драгоценные снаряды с радиовзрывателями, а перейду на тупоголовую классику, потому что на столь смешной дистанции будет сложно не попасть.

Тут, пока заряжающий досылал снаряд, что-то изменилось. Катера резко развернулись и полетели прочь. Видимо, командование этих ребят оценило перспективу и решило не тратить человеческие жизни зря.

— Связались, хотят переговоры! — выглянул с мостика Аршанин.

— Скажите, чтобы выслали катер с тремя парламентёрами! — крикнул я ему. — Пусть встанет в километре от нашего корабля и глушит двигатель! И тогда мы не будем сжигать их город!

Аршанин вернулся на мостик, а я отступил от хорошо поработавшего орудия и достал пачку сигарет.

— Мы победили? — подошла ко мне Шув.

— В битве — победили, — кивнул я. — Но война ещё не закончилась.

Парламентёров пришлось ждать около двух часов, в ходе которых мы внимательно следили за окрестностями, потому что я допускал вероятность наличия у островитян какого-то стихийно возникшего хитрого плана.

Но хитрого плана, как я понимаю, не было, потому что от острова отделился катер с тремя пассажирами.

— Я сам с ними поболтаю, — сказал я. — Товарищ Аршанин, ты за старшего. Со мной идут товарищи Пасечников и Ильюшин.

— А я там зачем? — не понял мой бывший менеджер.

— Ты английским владеешь, это я отлично помню, — усмехнулся я.

— Думаешь, там англичане засели? — спросил Владимир Пахомович.

— Никто, кроме них, — пожал я плечами. — Флот у англичан, традиционно, сильнее французского, поэтому я даже не сомневаюсь, что столь соблазнительный остров достался именно англичанам. Спускайте шлюпку.

Как и было обговорено, катер англичан остановился в километре от «Олифанта». Мы подошли к нему на моторке и я внимательно рассмотрел этих нервных субчиков.

Один — черноволосый парень лет двадцати, в военной форме и спасательном жилете, судя по всему, не супер. Оставшиеся двое — какие-то мордовороты с лицами, не обезображенными интеллектом. Охрана?

— Привет, — помахал я им рукой. — Кто вы такие?

— Эндрю Кёртис, — представился черноволосый парень в спасательном жилете. — С кем имею честь?

— Дмитрий Верещагин, — представился я в ответ. — Со мной имеешь честь.

Говорим на английском, но у меня такой акцент, что всем издалека понятно, что я точно не местный.

— Русские? — спросил немало удивлённый парень.

— Именно, — улыбнулся я. — Какого хрена вы атаковали нас?

— Мы думали, что вы — французы, — ответил Эндрю Кёртис. — У них есть настойчивое желание завладеть нашим островом. И они предпринимали очередную попытку десанта буквально позавчера. Вот мы и подумали, что это очередная попытка.

— Тогда мне жаль, что вы не разобрались и сразу начали стрелять, — вздохнул я. — Скольких смертей удалось бы избежать, просто попробуй вы связаться с нами?

— У нас не было причин полагать, что боевой корабль, пусть и старый, прибыл с мирными целями, — ответил на это Эндрю.

— А у меня не было причин полагать, что нас начали обстреливать по ошибке, — вздохнул я. — И раз уж мы во всём разобрались, слушай мой ультиматум.

— Ультиматум? — напрягся переговорщик.

— Да, обычный ультиматум, — улыбнулся я. — Нам нужно, минимум, три тонны бензина, тонну провизии, а также сведения о текущих раскладах на местности. Кто тут плохой мальчик, кто хороший, а от кого вообще лучше держаться подальше.

— Но у нас не очень с топливом, — произнёс Эндрю.

— Наверное, возможно, — пожал я плечами. — Но когда это должно начать меня волновать? Мы держим путь на запад, есть у нас там кое-какие дела, поэтому мне плевать, что будет с вами дальше. Мы можем расстрелять ваше поселение из орудия и высадить десант, после чего лично удостовериться, как тут у вас с топливом, поэтому я называю это ультиматумом.

— Я тебя понял, — кивнул Эндрю.

— Десант мы точно высадим, но только после того, как вы дадите нам пятьдесят человек в заложники, — продолжил я. — Как только я получу то, что мне нужно, мы уйдём в закат, а вы продолжите влачить своё весёлое существование и надеяться, что в ближайшее время не нагрянет Белый Джо…

— Какой Белый Джо? — не понял англичанин.

— Неужели ты не слышал этот старинный анекдот? — недоуменно спросил я его и по глазам понял, что он не слышал. — Ладно, тогда слушай. На Диком Западе был широко известен жестокий грабитель и убийца по прозвищу Белый Джо. Говорили, что если у его жертв не оказывалось с собой денег, то он насиловал их и потом особо жестоко убивал. Итак. Салун. Все сидят, пьют, никого не трогают. Вдруг врывается взмыленный ковбой, кричит: «Сматывайтесь! Белый Джо идет!» И падает замертво. Народ на него посмотрел и продолжает заниматься своими делами. Через некоторое время врывается другой взмыленный ковбой, кричит: «Сматывайтесь! Белый Джо идет!» И тоже падает замертво. Народ в салуне насторожился. Тут заходит ковбой, весь в муке, с головы до пят, и говорит: «Все деньги на стол!» Испуганный народ быстро выкладывает деньги, ковбой их собирает, выходит из салуна, но затем вновь заглядывает в него и говорит: «А теперь сматывайтесь, Белый Джо идет…»

Эндрю лишь слабо улыбнулся.

— Я понял тебя, — кивнул он. — То есть вы — обычные грабители?

— Нет, — не согласился я. — Мы становимся грабителями только после того, как нас пытаются уничтожить сходу, не сказав «Привет!» и не разобравшись. Вами была допущена одна критическая ошибка, сама по себе стоившая жизней десяткам ваших людей, а теперь вы должны принять решение, чтобы избежать дальнейших последствий.

— Это убьёт нас, — произнёс Эндрю.

— Меня это не волнует, — покачал я головой.

— Французы придут и завершат то, что ты начал, — продолжил англичанин.

— Неужто они настолько храбрые вояки? — усмехнулся я.

— Ты их не встречал, — Эндрю медленно залез во внутренний карман и достал сигареты. — Иначе бы имел иное мнение на этот счёт.

— Так расскажи мне о них, — улыбнулся я и также достал сигареты. — Может, это изменит моё мнение?

По большому счёту, на этих ребят плевать, но насчёт французов непонятно, а я считаю своим долгом прояснять непонятные моменты. Неизвестность опасна — этому учат нас десятки тысяч лет каменного века, отпечатанные в подкорке каждого человека разумного.

— Изначально у нас было много кораблей, — начал свой рассказ Эндрю Кёртис. — Королевский флот эвакуировал на Гернси и Джерси тридцать шесть тысяч человек из Лондона и Кентербери. Мы устроились тут, у нас появилась надежда на то, что удастся пересидеть творящееся на островах, а затем вернуться домой. Но сразу же выяснилось, что французы претендуют на наши земли, так как у них происходило то же самое. Генеральный секретарь Стефан Бульон выдвинул нам ультиматум, с требованием освободить все Нормандские острова от британского военного присутствия.

— Естественно, он получил отказ, — произнёс я.

— Да, — подтвердил Кёртис. — Вместо того чтобы эвакуировать гражданских, два флота начали морскую войну. Эсминцы и авианосцы обеих сторон были потоплены в первые две недели, затем были утрачены все сторожевые корабли, но никто не достиг перевеса. Французы захватили остров Джерси, образовалось шаткое равновесие, без активных боевых действий, но затем полетели ракеты…

— Наши ракеты, — кивнул я.

— Я понимаю ваши резоны, — сказал на это Кёртис. — Но не принимаю их. Это был удар в спину. С вашей стороны и со стороны Штатов. Предательство, случившееся в самый трагичный момент человеческой истории. Вы знали, что вам никто не ответит.

— Знали, — согласился я. — Но мы могли снизить риск нашествия бесконечной орды зомби с запада — мы сделали это.

— Я же сказал, что понимаю ваши резоны, — повторил англичанин. — Британию вы не сжигали — и на том спасибо.

— Дальше, — потребовал я.

— После ядерных ударов в небеса поднялись тысячи тонн радиоактивной пыли, которая двигалась с ветром, что сгубило урожай и лишило нас надёжных источников продовольствия — все крупные запасы еды, как правило, хранились ближе к большим городам. Теперь они, большей частью, сожжены. И ты требуешь у нас еду.

— Я же сказал, что мне плевать, что будет с вами потом, — повторил я свой аргумент.

— Знаю, — вздохнул Эндрю. — После того, как все отошли от шока, остро встал вопрос продовольствия, а первое, о чём все подумали — это наличие безопасной пахотной земли. Нам нужен был Джерси, ведь эту прорву народа надо было как-то кормить. Война на море и на суше продолжилась, мы сражались отчаянно, потому что от этой войны зависело будущее народа.

— А вы не пробовали договориться? — усмехнулся я. — Хотя, я только что подумал о том, как вы встречаете гостей. Вопрос снят.

— Еды на всех всё равно не хватило бы, — покачал головой Эндрю. — Так что единственной опцией была война за выживание нации.

— И вы довели себя до нынешнего состояния, так? — спросил я. — Какое-то обшарпанное судёнышко с единственной пушкой — это всё, что у вас осталось?

— У французов три боевых корабля, — сообщил мне он. — Примерно такого же состояния.

Вот что бывает, когда люди окончательно сходят с ума от перспективы грядущего голода. Они бьются за оставшиеся крошки, не считаясь с потерями.

— Интересно, конечно, — сказал я. — И как вы справились с продовольственной проблемой?

— Никак, — ответил Эндрю. — Больше половины гражданских умерли от голода или в драках за еду, офицерский состав королевского флота истреблён, я даже не моряк, а лишь старший брат адмирала Кёртиса.

— Старший брат? — удивился я.

— Да, я выгляжу сейчас совсем не по своему реальному возрасту, — улыбнулся Эндрю. — Зомби. Очень много зомби.

— Ты же супер, я прав? — спросил я.

— Да, — кивнул он. — Как и ты.

— М-хм, — изрёк я. — Ладно, не будем тратить время. Топливо и еда — сегодня. Последствия отказа ты уже знаешь.

— Хорошо, мы отдадим тебе всё, что у нас есть, — нарочито покорно согласился Кёртис.

— Попробуете отравить еду или разбавить топливо — мы узнаем, — предупредил я его. — И это приведёт к последствиям.

— Я тебя понял, — произнёс Эндрю Кёртис и щелчком откинул окурок.

— Можешь возвращаться к своим, — сказал я и завёл двигатель шлюпки. — Мы высадим десант в течение двух часов. Соберите заложников на причале Касл Пир.

Мотор надрывно взревел и наша шлюпка помчалась к «Олифанту».

— Что-то это не очень-то похоже на тебя, Дима, — произнёс Ильюшин. — Куда пропал тот наивный парень, который всегда был за всё хорошее и против всего плохого?

— Знаешь, где он? — усмехнулся я.

— Где? — спросил мой бывший менеджер.

— Мёртвый лежит, в театре на Васильевском, — ответил я.

— Понятно, — вздохнул Владимир Пахомович.

— Мы пришли сюда не со спасательной миссией, — напомнил я ему. — У нас есть особая задача, которую надо выполнить любой ценой. И мы выполним её или умрём. Или выполним и умрём, но выполним. Иных вариантов не предусмотрено.

Все члены экипажа «Олифанта» уже посвящены в подробности нашей главной цели, каждый из них знает, что станет наградой в случае гибели и победы. Перспектива гарантированного хорошего посмертия — это основной мотивирующий фактор наших добровольцев.

— Мне плевать на них, как и, получается, тебе, — произнёс Ильюшин. — Просто мне казалось, что ты должен был быть менее рациональным в таких вопросах.

— Я никому и ничего не должен, — вздохнул я. — Все свои долги я уже давно отдал.

Как только мы поднялись на фрегат, так сразу же начали собирать десантную группу.

— Товарищ старший мичман, кидай якорь, — дал я приказ. — Десантники — приготовиться к высадке.

Заработала лебёдка якоря и корабль прекратил свой медленный дрейф.

На подготовку высадки ушёл примерно час. Абордажники из морпехов облачились в металлокерамические доспехи, вооружились, после чего погрузились в две шлюпки. Я присоединился к ним, чтобы лично посмотреть на положение вещей в Сейнт Сампсоне.

Подходить близко к берегу на фрегате было нежелательно, ведь у англичан могли быть сухопутные артиллерийские установки. Маловероятно, конечно, но полностью отметать эту возможность нельзя.

Если Кёртис не соврал, то у них всё это время, пока мы разменивались на мелочь, шла полноценная война на взаимное истребление, с применением всего доступного флота и почти всех спецсредств.

Но это ладно, это можно понять. Тяжёлые времена побуждают принимать тяжёлые решения. Но непонятно, почему они не использовали друг против друга ядерное оружие. Я точно знаю, что у французов и англичан были ядерные ракеты, пусть и не в товарных количествах, но были. Куда они делись и какова их дальнейшая судьба?

Причалили к Касл Пир, где нас уже ждали. В делегации были вооружённые мужчины и около пяти десятков детей. На переднем плане стоял Эндрю Кёртис и двое его мордоворотов.

— Как это понимать? — спросил я, взглядом указав на отдельно стоящих детей.

— Заложники, — пожал он плечами.

— Меня они не устраивают, — покачал я головой.

— Что, не готов убивать детей, если что-то пойдёт не так? — усмехнулся Кёртис.

— Дети, в наших реалиях, малоценны, — объяснил я. — Вам будет легче отказаться от них. Лишние рты, не способные полноценно участвовать в производстве пищи — вот кто они.

— У вас такое отношение к своим детям? — поинтересовался представитель англичан.

— У нас нет проблем с продовольствием, — ответил я на это. — А у вас есть.

— Кого ты хочешь получить? — спросил он.

— Взрослых мужиков трудоспособного возраста, — произнёс я. — Потеря пятидесяти мужчин крайне негативно скажется на вашем и без того безрадостном будущем, поэтому вы не станете рисковать.

— Резонно, — согласился Кёртис. — Мистер Уиллард, займитесь этим. Срочно.

Мои абордажники всем составом высадились на пирс и заняли оборону. Я тоже сошёл на берег и с любопытством огляделся.

Гавань тут отгрохали огроменную. Вероятно, раньше здесь стояли сотни различных судов, но сейчас их тут как-то маловато. В безусловно рабочем состоянии, как я вижу, только рыболовецкие траулеры, жизненно важные штуки, без которых местным будет худо, а остальные суда выглядят так, будто им скоро крышка. Кое-что, как я вижу, пытались переделывать под военные нужды, но без особого успеха. Яхты вообще не предназначены для боевых действий и кустарными переделками этого не изменить.

А сам Сейнт Сампсон выглядел безжизненным, как и все встречаемые нами города. По нему не стали бить ракетами, ведь европейские острова не волновали вообще никого — они безопасны, с точки зрения угрозы движения орды, а ракет не так много, как хотелось бы.

Но, несмотря на отсутствие следов ядерных ударов, я не могу сказать, что город цел. Причалы имеют множественные следы повреждений, вызванные артобстрелами, а в некоторых районах города видны следы локальных пожаров.

— Начинайте собирать плату, — велел я Кёртису.

— Уже начали, — ответил он. — Она будет в течение двух-трёх часов. Доставим к вашему фрегату на барже.

— Отлично, — кивнул я. — И поторопитесь с заложниками.

Заложников доставили через час. Кёртис не стал играть с нами в игры и предоставил пятьдесят крепких мужиков, хорошо питавшихся и не тративших здоровье на изнурительных работах.

— Доставьте их на фрегат, — приказал я Андрею Пасечникову. — Закрыть в камере и держать под охраной. Чуть что-то не так — в расход. Доклад по рации.

Заложников погрузили на лодки и отправили к фрегату, а мы продолжили скучно ждать подготовки грузов.

— Куда делось ваше ядерное оружие? — спросил я у Эндрю. — Вы просто должны были пустить его в ход.

— А кто сказал, что мы не пустили? — грустно усмехнулся он. — Только вот не против других стран, а против своих крупнейших городов. Резоны были те же самые, что и у вас.

Британию наши ракетчики не накрывали, это точно, но и её, выходит, не миновала участь сея.

— Французы тоже били по своим городам, — продолжил Эндрю. — А потом и ваши ракеты прилетели. Некоторые их города получили, скажем так, двойную дозу.

— Пройдут годы, всё это, когда-нибудь, закончится, — произнёс я. — Возможно, у вас это закончится раньше, чем у нас. У нас же почти полторы сотни миллионов зомби, которых надо будет как-то уничтожать…

— Только не говори, что вы оказали нам услугу, — усмехнулся Эндрю.

— Я и не говорю, — пожал я плечами. — К тому же, решение принимал не я.

Прошёл ещё час, после чего из крытого пирса вышла баржа, на которую и начали грузить подвозимые бочки и ящики. Этого должно хватить до Испании, как я полагаю…

— Ты обрекаешь нас на смерть, — сказал Эндрю, когда последний ящик был погружен в баржу.

— Да с чего ты это взял вообще? — спросил я.

— А как ты это видишь? — поинтересовался он недоуменно.

— Начинайте договариваться с французами, — усмехнулся я. — Возможно, неплохим решением будет пойти под них, ведь вы, по причине глупости, потеряли боевое судно и артиллерийскую установку. Если у них есть три боевых судна, то они тут власть, по праву сильного. Договаривайтесь или ложитесь под них — это путь к выживанию. Смысл продолжать эту бесплодную войну, когда нас и так осталось мало? Или у вас тут идеологические противоречия? Они что, коммунисты или анархисты, а вы — либертарианцы?

— Возможно, ты прав и нам придётся признать их власть, — вздохнул Эндрю. — Но я не представляю себе, после стольких потерь, как можно с ними договориться.

— Вот он, принципиальный момент, — заулыбался я ещё шире. — Если, после всего, что с вами случилось, ты до сих пор думаешь, что можно продолжать бессмысленную войну — это значит, что у вас всё не так уж и плохо. Значит, ещё есть, куда худеть и сохнуть. На этом всё. Был рад сотрудничать, не болей и поумерь свою гордыню, а то до добра точно не доведёт. Успехов.

/29 июля 2022 года, Королевство Испания, г. Виверо/

Трое суток пути и вновь наш бензобак показывает дно.

На самом деле, если бы мы высадились в Байонне, что во Франции, то могли бы посуху пройти примерно тысячу километров до Женевы, это было бы быстрее, так как мы бы точно нашли транспорт.

По морю же нам надо преодолеть две тысячи шестьсот километров, от Виверо до Марселя, после чего посуху идти триста пятьдесят километров.

Но морской путь в сотню раз безопаснее, пусть и дольше. Да и как-то удобнее с философским видом стоять на мостике, глядя на море, чем пилить по незнакомой местности, где каждый куст может уметь стрелять…

А сейчас мы у самого Виверо, приморского городка, о котором я никогда не слышал. Наверное, это было интересное туристическое место, но сейчас видно, что оно пало одним из первых.

На бумаге в Виверо было пятнадцать тысяч населения, но по факту я вижу на берегу кучу отелей, некоторые из которых сожжены. Учитывая, что туристический сезон в Испании начинается в мае, когда становится совсем тепло, туристов должно было быть немного. Но, насколько мне известно, поток туристов в Испании непрерывен, просто меняется его интенсивность. Впрочем, северо-западное побережье — это не самое трендовое местечко…

Есть шансы, что мы добудем здесь топливо.

— Причаливаем, — скомандовал я. — Абордажную группу в максимальную боевую готовность. Сегодня мы обязательно повоюем.

Зомби, шастающие по причалу, не обращали на нас внимания, ведь шум прибоя заглушает звук работы двигателя, а на зрение они полагаются в последнюю очередь.

«Надо заканчивать тут побыстрее, наполнить баки и двигаться дальше».