Траурный эндшпиль

Глава третья. Звезда Телеги

/11 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Коммуна/

— А-а-а, сука… — выдохнул подстреленный мной бригадник.

Перестрелка у нас заварилась, как в самых лучших домах, с широким применением гранат, с использованием ручного пулемёта, а также с применением некой сверхспособности, позволяющей метать кислотные плевки.

Именно плевки, потому что я своими глазами видел, как супер оттягивает голову назад, чтобы послать в меня сгусток кислоты. Причём кислота особо едкая, способная выбрать в бетоне пару-тройку сантиметров. Моей броне от такого точно не поздоровится…

— Ладно, пора… — вздыхаю я и беру гранатомёт.

Ребята из Коммуны уже испытывали самодельные выстрелы из мин и ими отмечено, что кучность гораздо хуже, чем у «Карандашей», но зато осколков больше и фугасное действие гораздо мощнее.

Готовлю выстрел, помещаю РПГ-7 на плечо, после чего решительно выхожу из-за бетонной колонны и отжимаю спуск.

82-миллиметровая мина летит в направлении станка, что стоит в тылу у бригадников.

Не успеваю зайти обратно за колонну, поэтому меня достаёт осколками, но броня всё выдерживает.

Зато бригадники хапнули максимальную дозу дроблёного чугуна, прямо в спины и затылки. Не знаю, скольких именно достал, но заорало, на разный лад, минимум трое. Но это те, кого не прикончило наповал, а сколько даже не поняли, что уже мертвы — это я буду устанавливать уже после боя. Всё-таки, мина 82-миллиметра — это веский аргумент, гораздо мощнее, чем стандартный «Карандаш» к РПГ-7…

Выглядываю из-за колонны и вижу, что у основания станка лежит какое-то тело — даю короткую очередь на четыре патрона, чтобы точно больше не встало.

Медлить нельзя, ведь возникла потрясающая возможность использовать ошеломление противника!

Левой рукой выхватываю палаш, бегу к приходящим в себя бригадникам, с одной правой расстреливаю поднимающего оружие индивида в парамилитари прикиде, после чего насаживаю на палаш ещё одного, вытирающего с лица светящуюся блевотину. А-а-а, это тот супер, что плевался кислотой!

Тихо проговариваю адрес жертвования — к Стикс его…

Аллочку я пожертвовал Аиду, который очень заинтересован в суперах, а простых стрелков я «раскидываю» между Никой и Бией — их тоже обижать нельзя.

— Хм… — смотрю я на бригадника, упорно пытающегося отползти за станок. — Тебя, наверное, к Бие…

Прокалываю его палашом под левую лопатку, после чего оглядываюсь.

Мина сработала выше всяких похвал: станок разворочен до полной непригодности, зато осколки посекли шестерых наповал, а остальных серьёзно ранили. Ультимативный эффект…

Внимательно прислушиваюсь и не слышу никаких признаков жизни. Но нынче убивают и за меньшую беспечность, поэтому обследую производственный отдел, чтобы удостовериться наверняка. Всё, теперь точно никто не выжил.

Оружие в отдельную кучу — всего шесть АК-74, три ПМ, один экзотический дробовик Бенелли, а ещё шесть гранат РГД-5 и три Ф-1. Патронов не счесть, но главный приз этого турнира смерти — ящики, вероятно, с боеприпасами.

— Ох! — обомлел я, открыв один из ящиков.

Внутри до боли знакомые цинки с 5.45×39 миллиметров с маркировкой ПС, по тысяче восемьдесят патронов в каждом. В каждом ящике по два цинка, ящиков всего около двадцати, но это только один паллет! Подобных паллетов стоит целых четыре, если не считать один исчерпанный более, чем наполовину.

«Они планировали серьёзные боевые действия», — прихожу я к выводу. — «Хотя для батальона тут на пару дней боёв, но их точно не батальон, а существенно меньше».

Если не ошибаюсь, на одном паллете сорок три тысячи двести патронов, то есть на четырёх паллетах сто семьдесят две тысячи восемьсот патронов, а на начатом паллете…

Пересчитываю нераспакованные ящики и насчитываю девять штук, то есть девятнадцать тысяч четыреста сорок патронов. Есть открытый ящик, но там один цинк, в котором я даже не знаю, сколько патронов.

«Солидный приз», — решаю я. — «За такое могут и убить».

На улице всё ещё идёт перестрелка, поэтому надо бы мне тоже поучаствовать.

Иду к двери из цеха, но тут слышу, что кто-то начинает её открывать.

— Пацаны, вы чо, Крамера не слышали⁈ — выкрикнул ворвавшийся в цех боец бригадников. — Команда — отступление! Хватаем ящики и…

— Ой-ой, да? — спрашиваю я его и с разбега впечатываю гарду палаша ему в подбородок.

АК-74М в общую кучу, затем хомуты на руки и ноги, после чего тщательный обыск.

Исчерпанный личный оберег, никаких сфер сверхспособности, зато целый мешочек с ювелиркой и драгоценными камнями.

— Люди гибнут за металл, — вздыхаю я и волоку пленного к трупам его соратников.

Он приходит в себя и начинает панически орать, поэтому достаю из кармана ветошь и завязываю ему рот. Его соратники уже не восстанут, я пробил им черепа, но всё равно, зрелище деморализующее.

Выхожу в дверь с АК-103 наготове и открываю огонь в спины обороняющихся бригадников. Такие уж нынче времена…

Маска отзывается очень и очень слабыми всплесками могущества, потому что враги откровенно хиленькие…

— Эй, офицер! — крикнул я. — Бригада всё!

— Верещагин⁈ — сразу же крикнул мне в ответ офицер, имени которого я даже не спросил. — Точно всё⁈

— Ну я тут стою среди трупов! — ответил я, снимая маску. — Никого больше не вижу!

Суперов порезало осколками и пулями, а по телу не скажешь, это супер или обычный человек. Смерть нивелирует между людьми всяческие различия.

— Мы идём! — ответил офицер.

Дожидаюсь ополченцев и вижу, что кое-кого из них уже ранили, но они продолжили бой, ведь людей остро не хватает и на счету каждые руки с автоматом.

— Хорошо ты их… — оценил офицер. — Что, есть что-то интересное внутри?

— Уйма патронов 5.45×39 мэмэ, — сообщил я ему. — Автоматы, гранаты, личные вещи и так далее. Ну и язычок один, если нужен. Если не нужен, верните мне, я его лично прикончу.

— Да ну? — офицер метнулся к цеху.

Я не стал возвращаться в пропитанное запахами пороха и крови помещение. Достал сигареты и задымил, опёршись на бетонную стену.

— Да уж… — изрёк вернувшийся офицер. — Майор Вооружённых Сил Российской Федерации в отставке Иван Степанович Липин. Рад знакомству.

— Взаимно, — ответил я. — Дальше знаете, как действовать с боеприпасами и трофеями?

— Знаю. — ответил Липин.

— Тогда запишите на мой счёт пять автоматов и пять ящиков с патронами, — сказал я ему. — Думаю, я заслужил гонорар за проделанную работу?

— Ещё как заслужил! — улыбнулся майор в отставке. — Но надо с начальством согласовать.

— Согласовывай, — разрешил я. — Но приготовь, на всякий случай, мою долю. Я не горю желанием работать бесплатно.

Липин связался через телефон со штабом и даже отошёл метров на пятьдесят, чтобы спокойно побеседовать.

— Одобрили, — ответил он мне, спустя пять минут напряжённых переговоров.

— Вот и славно, — улыбнулся я. — С вами приятно иметь дело. Оружие и патроны надо будет доставить в мою машину, дальше я сам.

— Ну, выделю пару человек, — вздохнул Липин. — А дальше нас поддержишь?

— Трупы вынесите во двор, — сказал я. — Сделаю небольшой ролик и после пойдём дальше.

— Это без проблем, — ответил майор в отставке. — Но зачем ролик-то?

— Деморализация, — пожал я плечами. — Надо давить противнику на мозги, чтобы торопился и совершал ошибки. Они уже поняли, что этих ребят больше нет, поэтому тактического смысла в сокрытии их гибели нет. Поэтому чего добру-то пропадать?

Липин сделал, как я попросил, трупы уложили в длинный ряд вдоль стены заводского цеха.

— Доброго дня, уважаемые подписчики и случайные зрители! — начал я запись. — С вами Дмитрий Верещагин, а это канал «Маска лицедея»! Недавно я столкнулся с оторвавшимися от остальных силами так называемой «Бригады», посмевшей покуситься на Васильевский остров. Результаты нашей встречи…

Перевожу камеру на первое тело, после чего неспешно шагаю вдоль всего ряда. Трупы практически всегда выглядят уродливо, особенно те, что образовались в ходе ожесточённой перестрелки.

Всего двадцать четыре тела, потому что восьмерых вытащили из подвала — там бригадники хранили тех, кто погиб во время перестрелки с ополчением.

— … очень плачевны для так называемой «Бригады», — после показа последнего тела я перевёл камеру на себя. — Выводы делайте сами.

Заливаю короткий ролик на канал, что заняло минут двадцать, после чего жду комментариев.

Где-то две минуты не было никакой реакции, все смотрели видео, а затем начался шквал.

«Маска, нацепи на себя ГоПро!»

«Тебя уроют за это».

«Зачем жмуриков показываешь, давай контент!»

«Лайк, подписка!»

«Е-е-е, бой, это брутал!!!»

«В след раз маску нацепи, а то я не поняла сразу, что это ты»

«Что делал слон, когда пришёл Наполеон?»

«Сегодня видел, как „Бригада“ перестреливалась с красными на Большом проспекте! Прямо как в боевике! Йоу, у меня же видео есть! Пацаны, сейчас всё будет!»

«Чума! Просто чума! Я превращаюсь в твоего фаната, Маска!»

«Бригада дофига болтала и вот, нате…»

«Да, ГоПроха нужна, чел!»

«ГоПро, ГоПро, ГоПро!»

«Донаты подруби на ГоПрошку!»

«А, мой косяк, чувак».

«Извянки».

«Вали сук! Так и надо с этими обмудками!»

«Дмитрий, вы делаете хорошее дело!»

«Псих, ты даже не понял, как глубоко погрузил себя в жопу этим видосом».

«Теперь мы будем искать тебя и лучше тебе не попадаться нам живьём».

Идея с «ГоПро», конечно…

С другой стороны…

Нет, ну его…

Зазвонил телефон.

— Слушаю тебя, Вадим, — ответил я на вызов.

— Блин, крутяк! — раздалось из динамика. — Ты сейчас, наверное, дебаффнул всю «Бригаду»! Они полюбас сидят на твоём канале!

— На то и расчёт, — ответил я с усмешкой. — Долго я не касался инфополя, пора восстанавливать свою репутацию и позитивно влиять на Питер.

— Ты отлично стартовал! — заверил меня Вадим. — Уже шесть тысяч подписчиков! Меньше чем за шесть часов! Даже до Апока это было бы отличным результатом!

В Инсте у меня было около двухсот тысяч подписчиков. На моём ютубовском канале было около восьми тысяч, но зато видео с интервью на раскрученных каналах набирали стабильно по полтора-два миллиона просмотров. Тогда надо было лишь правильно реализовать мою популярность, может быть, сделать коллаборацию с известными блогерами и раскрутить канал. Хотя надо понимать, что известность в интернете не гарантирует новые роли в кино, но тоже не лишняя. Эх, как же всё просто было до Апокалипсиса…

Обидно, что я не успел. Просто не успел.

— А чего, реально ты этих всех завалил? — спросил вдруг Вадим.

— Ну, восьмерых положили ополченцы, а остальных я, — сообщил я ему. — Повезло, что суперы были слишком заняты, ну и слабосилками они оказались.

— Всё равно крутяк! — не согласился Вадим. — Ладно, мне пора, а то я же тут на стене караулю…

— Ладно, до связи, — ответил я.

Пока говорил с Вадимом, набежало уже семьсот комментариев, но читать я их не стал, а вместо этого надиктовал голосовое сообщение:

— Уважаемые подписчики и слушатели, сегодня вечером, к двадцати одному ноль-ноль, будет подкаст, в котором я расскажу о прошлых событиях и отвечу на вопросы слушателей. Вопросы задавайте сейчас, постараюсь ответить на самые интересные.

Закончив с самопиаром, пошёл искать майора Липина.

— Готовы продолжать? — спросил я, когда застал его в окружении сержантского состава.

Сейчас такая обстановка, что офицеров днём с огнём не сыщешь, а вот сержантов и рядовых хватает. Поэтому-то и не стоит удивляться тому, что целый майор в отставке стал командовать формированием численностью не более полуроты.

— Да, — ответил Липин. — Поступил приказ выдвигаться к сухому доку, встретиться там с «Красным-14» и вместе штурмовать сорок третье здание шестнадцатого корпуса. Туда приведут Рентгена, поэтому мы будем точно знать, где находятся враги. И, вот.

Он передал мне пенал, в котором лежат какие-то колбочки.

— Вот это нужно положить в карман, что Рентген видел, что это свой, — пояснил майор. — У моих у всех есть, а тебя он может принять за врага, что внесёт ненужную сумятицу.

Геннадий Павлович, ветеран Сирийской кампании, полноценно разобрался с «Рентгеновским зрением», которое заменило ему утраченное зрение, поэтому сейчас нехило так помогал с обороной и атакой. От него не скрыться, мимо не проскользнуть, поэтому граница, как говорится, на замке.

Вот и сейчас его отправили на важное направление и он помогает ополчению быстро выявлять засады и прячущихся противников, что должно делать вскрытие обороны бригадников комфортным и необременительным делом…

Полагаю, в колбочке находится рентгеноконтрастное вещество, чтобы Геннадий Павлович всегда знал, что это наши.

— Там цепочка, поэтому повесь на шею, — попросил майор. — Чтобы вопросов лишних не возникало. Хотя тебя, с твоими доспехами, не перепутать, конечно.

Делаю, как он говорит, потому что мне нетрудно и не хочется вносить неразбериху.

— В боевой ордер! — приказал Липин. — Смотреть по сторонам, сообщать о любых подозрительных вещах!

— Я буду впереди идти, — предложил я. — Так надёжнее.

— Давай, — разрешил майор после недолгой паузы. — Приложение рации есть?

— Есть, — киваю я.

— Тогда вот частота, — показал он мне экран своего телефона. — Наушники обязательно.

Пришлось снимать шлем и втыкать в левое ухо наушник, после чего подключаться к указанному каналу в приложении. Кто тот гений, что первым догадался использовать пока ещё не сдохший интернет в качестве средства оперативной связи?

Да, на ранних этапах для групповых переговоров использовался Дискорд, но он сдох вместе с европейскими серверами, поэтому кто-то разработал приложение на базе чего-то отечественного, что лежало на местных серверах и теперь вот есть нормальная и очень сложная для перехвата связь…

Иду по территории завода и с сожалением оглядываю всё это великолепие, которое неизбежно обречено на увядание. Здесь больше не будут делать ледоколы, потому что потребность в подобных судах появится очень нескоро, здесь не будут работать люди, потому что нужного количества специалистов не будет сотни лет. Думаю, мы «переварим» этот завод на металлолом и цветмет, потому что так будет хоть какая-то польза.

Подходим к сухому доку и видим «Якутию», ледокол, который не будет спущен на воду, хотя почти готов к этому. Но «почти» сегодня и до Апокалипсиса — это совершенно разные понятия…

— Вон они, — указал майор на группу ополченцев, после чего приблизил к себе микрофон наушников. — Красный-23, Красный-14 — вижу вас.

— Видим тебя, Красный-23, — услышал я в наушнике. — Подходите.

Приближаемся к отряду из, примерно, пятидесяти ополченцев. А они наблюдают за цехом, из которого поглядывают вооружённые люди. Дистанция слишком большая, между нами куча искусственных препятствий, поэтому перестрелку никто не затевает.

— Здоров, майор, — вышел к нам мужчина в форме ВС РФ и в тяжёлом бронежилете.

На голове его шлем К6−3, который с лицевой маской из титана и поликарбонатного стекла. Я специально не интересовался, но выглядит он так, будто способен удержать пистолетную пулю.

— Здоров, капитан, — улыбнулся ему Липин. — Дмитрий, это капитан Александр Филиппович Грабин.

— Да тут одни звёзды, большие и малые… — говорю я и протягиваю руку. — Меня вы, как я понимаю, знаете. Рад знакомству.

— Знаем-знаем, — кивнул Грабин и пожал мне руку. — Наслышаны и даже насмотрены.

— Когда прибудет Рентген? — спросил я.

— Он уже на месте, — ответил Грабин. — Скоро сгруппирует всех замеченных и штаб даст нам указания, где работать.

— Понятно, — я присел за бетонный колодец и закурил. — Снайперы у них есть?

— Точно нет, — уверенно заявил капитан. — Все боевики, без исключения, вооружены штурмовыми винтовками — АК и какие-то американские стволы. Гранатомёты тоже есть, но только противотанковые. У тебя, я смотрю, о-о-о, а когда успел? Наши вчера только получать начали.

Это он о минах 82-миллиметра, приделанных к выстрелам от РПГ-7.

— Так я и подал идею, — улыбнулся я.

— Сам придумал? — спросил Грабин.

— Да нет, — покачал я головой. — Имел давнюю беседу с профильным специалистом, частым гостем горячих точек… Вот он и рассказал мне, как это делается, а я запомнил.

— Очень полезная идея, — покивал капитан. — Вообще, надо задумываться о производстве своих фугасных выстрелов, а то «Осколки» мало подходят против заражённых.

— Они не заражённые, а мёртвые, — вздохнул я. — Зомби.

— Так тоже можно назвать, — не стал спорить Грабин и присел рядом со мной. — Тогда ждём сигнала.

— Рассредоточиться, — приказал майор Липин. — Все в укрытия.

Чтобы скрасить ожидание, я вытащил Его Величество и начал просматривать фотографии.

Царство мёртвых, конечно, контрастирует со всем, что я фотографировал до и после. Кстати…

Открываю Телегу и скидываю туда фото Цербера. Похоже, что у кого-то полно времени, потому что комментарии посыпались сразу партиями. У меня уже восемь тысяч тридцать подписчиков, но рост уже замедлился, потому что люди гибнут регулярно и активных пользователей становится всё меньше и меньше…

«Что это за тварь?» — спросил меня Игорь в личном чате.

«Цербер», — ответил я. — «Встречал эту милую зверушку в одном интересном месте».

«А на канал выложил зачем?» — задал он глупый вопрос.

«Контент же», — ответил я. — «Только качественный контент!»

«Ааа, ну тогда ок», — написал мне Игорь. — «Ещё есть чего-нибудь?»

«Спрашиваешь!» — пишу я. — «Сейчас навалю, готовься!»

Закидываю на канал фотографию Харона на лодке. Также приобщаю к сообщению фотографию мертвецов, ожидающих своей очереди на том берегу, ну и до кучи добавляю фотографию убитой мною чёрной ящерицы. Такого в Питере точно не увидишь, поэтому пусть подписчики обалдевают.

Фотографии выглядят так, будто на них наложили какой-то мрачный фильтр, но это не изощрённый фильтр, а просто в Царстве мёртвых свет такой.

— О, блин, это же ты! — вдруг воскликнул один из ополченцев, вытащивший телефон. — Наша новая знаменитость! А чего решил канал заводить?

— Захотелось, — пожал я плечами. — Надо оправдывать статус местной звезды Телеги.

— А что за монстр? — спросил ополченец.

— Цербер, — ответил я. — Неужели не очевидно? Собака, три головы, здоровая.

— Объяснение не напишешь? — улыбнулся он. — А то мы, подписчики, недоумеваем. Вот этот костлявый на лодке — это Харон, да?

— Он самый, — кивнул я. — И нет, никаких объяснений. Потребляйте контент таким, какой он есть.

Фотографии богинь я придержу.

«Люди ещё не готовы…»

Отваливаюсь на колодец и закрываю глаза. Скоро снова в бой…

Но тупить просто так не хотелось, поэтому быстро разобрал АК-103 и оперативно почистил его от нагара. А ведь мне, после армейского дрочева, чистка личного оружия снилась лишь в кошмарах.

«Как там говорилось в том меме?» — подумал я. — «Однажды ты найдешь в кармане старого пуховика смятую одноразовую маску. И ностальгически улыбнешься, поправляя бронежилет…»

Ждать сигнала пришлось полтора часа.

Видимо, штабисты в полной мере осознали, какую потрясающую возможность даёт им Геннадий Павлович, очень опрометчиво прозванный Рентгеном, поэтому решили провести грамотную и хорошо продуманную операцию. То есть с последовательной ликвидацией занявших оборону бригадников, а также отсечением их от путей отступления.

Это значит, что бригадники не собираются отступать и им очень важно держать этот цех. Зачем? Почему? Даже не представляю.

— Всё, по коням, товарищи! — всполошил всех майор Липин. — Верещагин, на тебя скоро выйдет отдельный человек из штаба, он будет курировать твои действия, опираясь на помощь Рентгена.

— Понял, — кивнул я и встал.

Внезапно началась стрельба из крупнокалиберного пулемёта, а затем засвистели мины из «Василька». Я его ни с чем не перепутаю, поэтому выходит, что бабуля меня обманула. Есть у них ещё мины. Или же нашли где-то новые запасы.

Корректировка от Рентгена — это просто какое-то оружие возмездия. Он всегда будет точно знать, попали или нет, а также подскажет, как надо откорректировать прицел. Вообще, он даже лучше самого передового допплеровского радара, ведь движение мины в воздухе для него тоже отлично видно. Научить его предсказывать падение снарядов и будет у нас своя биологическая «Коалиция-СВ»…

И мои догадки подтвердились, так как «Василёк» начал брать корректировку и взрывы начали доноситься ближе.

— Дмитрий, — донеслось из наушника. — Обращайтесь ко мне «Шёпот-6». Вам присвоен позывной «Курильщик-1».

— Это бабуля мне позывной выбирала? — уточнил я.

— Не имеет отношения к делу, — отрезал мой координатор. — Выдвигайтесь к южной части цеха, там обнаружите железную дверь — выбейте её и вступайте в бой с четырьмя боевыми единицами противника. Вооружение — штурмовые винтовки, а также один гранатомёт РГ-6. Возможен супер, вооружённый штурмовой винтовкой.

— Понял, — ответил я и пошёл на спуск в сухой док.

Уже приметил, что там есть лестница на другую сторону, правда, в секторе обстрела бригадников, но им сейчас совсем не до меня.

Быстро преодолеваю дно сухого дока и взбираюсь по лестнице. По мне не стреляли, я быстро добежал до цеха и достиг указанной двери.

— Вот теперь начинается самая веселуха… — вышибаю я дверь и вскидываю автомат.