Траурный эндшпиль

Глава двадцать восьмая. Насилие

/6 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Красное Село/

— По полям, по полям! — проорал я.

— Синий трактор едет к нам! — вторили мне освобождённые девушки.

— У него в прицепе кто-то песенку поёт! — выкрикнул я. — А ну, малыш, давай!

— Попробуй отгадай! — продолжили девушки.

— Кто же, кто же, кто же, кто же песенку поёт⁈ — закончил я.

Мы едем на синем грузовике ГАЗ-53, найденном и реанимированном мною в деревне Яльгелево. Аккумулятор совсем сдох, но я нашёл нечто полуживое в «Буханке» скорой помощи, врезавшейся в телефонный столб на въезде в деревню. Прикурил аккумулятор пятьдесят третьего ГАЗа, а дальше электрогенератор добавил заряд и всё стало нормально.

Заправил грузовик тем, что нашёл, после чего загрузил в кузов награбленное, то есть, затрофеенное, сверху усадил спасённых мной, благородным рыцарем без страха и упрёка, девушек и женщин, после чего мы поехали в Красное Село.

Всего я спас четырнадцать женщин, но было бы шестнадцать, если бы две из них не оказались нелояльными Богу-Импер… тьфу ты! Если бы две из них не оказались бандитскими подстилками, которых полностью устраивало их положение. Оставшиеся четырнадцать были нормальными — я провёл короткие беседы в ходе перераспределения ценностей и удостоверился, что они точно не из уголовной среды.

В общем, лёд недоверия треснул и теперь мы развлекаем себя распеванием детских песенок, что есть вынужденная мера ввиду отсутствия в грузовике магнитолы.

— Короче, дамы, — глянул я на сидящих со мной Лидию и Марию. — Есть два варианта — либо остаётесь в Красном и дальше сами по себе, либо идёте со мной в Коммуну. Ваша соратница по несчастью, Маргарита, также отзывающаяся на Марго, выбрала Коммуну, потому что ей хватило пережитого тут дерьма, но в этом случае выбор за вами.

— Мы с тобой, Дмитрий Ибрагимович! — заверила меня Лидия.

Этой лет четырнадцать и мне её откровенно жалко. Фактически в детском возрасте переживать такое… Хотя кому сейчас легко?

Мне, по большому счёту, всё равно: этот мир придумал не я и законы в нём свои, жестокие и бесчеловечные. Никого не спрашивали, хочешь ли оказаться по уши в дерьме — макнули всех, всем скопом, разом…

Видно, что она специально брилась налысо, чтобы меньше нравиться уголовникам, за что была регулярно бита. Хотя, я думаю, этим педикам было без разницы, что баба, что мужик.

— Вы подумайте, — покачал я головой. — Там строят общество другого типа, коммунистическое, поэтому слабые духом им не нужны. Никаких тебе денег, никакого тебе жульничества и попыток посидеть на шее других. Работаешь — ешь. Не работаешь — имеешь неиллюзорный риск быть изгнанным из Коммуны.

— Там же всё честно? — уточнила Мария.

Этой лет тридцать, видно, что когда-то была ухоженной, но сейчас маникюр сломан, лицо желтоватое от старых синяков, некогда белокурые волосы сейчас в колтунах, голубые глаза потухшие, как у сломленного человека.

Вот надеваю маску, любую — мне становится совсем всё равно, а без маски проникаюсь личностями и становится жалко. Всё-таки, есть от масок влияние, до сих пор.

— Честно, — вздохнул я. — Можно даже в нардепы податься, если голоса соберёшь. В Коммуне собрались настоящие марксисты-ленинисты, причём без шуток. Как они это видят, так они это и построят. Справедливо ли, правильно ли — это вопрос десятый. Важно понимать, что лучше места не придумаешь. Вы сами видели, что бывает, когда в построение общества изначально не закладываются какие-то позитивные идеи.

До Красного ещё километра два, а там я смогу выспаться, принять душ и нормально поесть, благо, теперь есть что. У бандюганов обнаружился небольшой запас провизии, который уместился в кузове вместе с патронами и оружием, но для меня этот запас прямо большой. Видно, что устойчивого источника пищи у бандосов не было, поэтому они уповали на то, что смогут обложить данью окружающие поселения, благо, все средства для этого у них были.

Выходит, что я уже положительно повлиял на район, так? Лёню прикончил — проблему решил, собак зарезал — чуть обезопасил район ненадолго, бандосов порешил — тоже сделал район чуть привлекательнее. Получается, что я хороший?

Мысль о том, что можно творить добро, пусть и очень кровавыми методами, вызвала тепло в душе.

— А это ещё что? — начал я тормозить машину. — Ныряйте под приборку! Остальным — пригнуться!

Посреди трассы стоял какой-то тип со странной винтовкой в руках. Одет он был в военную форму, но сейчас это почти ничего не значит, на лице балаклава и кевларовый шлем. Боеприпасов у него много, а ещё из-за спины выглядывает труба одноразового гранатомёта.

Он просто стоит. Хотел бы нас прикончить, стрельнул бы из кустов. Значит, хочет поговорить.

— Какие-то проблемы? — спросил я, выйдя из кабины.

— Кто ты такой? — спросил этот тип.

— Некоторые зовут меня Маской, а кто-то Психом в маске, — ответил я. — Но какое тебе дело до того, кто я такой?

— Это ты шумел у уголовников? — спросил он.

— Было дело, — усмехнулся я.

— Зачем ты их забираешь? — тип взглядом показал на грузовик.

— Это наши с ними дела, — пожал я плечами. — Кто ты такой, чтобы я отчитывался перед тобой?

— Я сам собирался заняться уголовниками, — сообщил мне этот тип.

— А не ты ли тот спецназер, о котором только и болтают местные? — поинтересовался я.

— Возможно, — ответил он. — Как тебя звать?

— Дмитрий Верещагин, — представился я.

— Тот самый, который Наполеон из Питера? — уточнил этот возможный спецназер. — Ты ещё в кино играл, кажется, в «Бесе»?

— Ага, — подтвердил я.

Почему-то у меня была устойчивая уверенность, что меня знают все. Но на деле, в сельской местности всем было глубоко и устойчиво насрать на мою персону и обо мне тут слыхом не слыхивали.

— Я смотрел видео с твоим участием, — проявил этот потенциальный спецназер осведомлённость. — Он тебя грабануть хотел, а ты пообещал ему, что его автомат ему в жопу засунешь…

— Так и получилось, — улыбнулся я.

— Так и получилось, — согласился гипотетический спецназер.

— У меня ещё есть свой канал в Телеге, — прорекламировал я себя. — Ставь лайк, подписывайся, жми колокольчик… ой, колокольчик не надо.

— Смешно, — без особого веселья произнёс он. — Андреем Пасечниковым меня звать. Капитан, теперь в отставке. 2-я отдельная гвардейская бригада СпН.

— А чего к своим не прибился, когда звали? — спросил я. — Мы же всех тянули в Питер, пока была возможность.

— Раненым лежал под Невелем, — ответил Андрей. — А теперь оказалось, что в город не попасть.

— Что тебе надо в Питере? — спросил я.

— Родня там моя, — ответил Андрей. — До сих пор живые, в супермаркете укрепились. Большой группой выживают.

— Хм… — хмыкнул я. — Я как раз в Питер собираюсь. Только вот не знаю, можно ли тебе доверять…

— А не надо мне доверять, — улыбнулся Андрей. — Я заплачу. Интересует сфера сверхспособностей эпического потенциала?

— Вот это другое дело, — заулыбался я в ответ. — С этого надо было начинать. Хорошая хоть?

— Ты будешь приятно удивлён, — заверил меня Андрей. — Ты едешь в Красное?

— Это очевидно, — ответил я. — Полезай в кузов. Девочек не трогать, член не доставать и не показывать. Они достаточно натерпелись.

— И не собирался, — усмехнулся настоящий спецназер.

— Эй, девчонки! — обратился я к своим попутчицам. — Мальчика не трогать, сиськи не доставать и не показывать! Он достаточно натерпелся!

Залезаю в кабину и завожу движок. Всё-таки, отличный грузовичок. Мне всегда нравились «табуретки». Да, «шишига» более продвинута, более мощна, но сейчас главное преимущество любой техники — простота обслуживания. А в этом с «табуреткой» может посоперничать только полуторка или ей подобные монстры из тёмной эры технологий…

— По полям! По полям!

/6 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Красное Село/

— Приятно иметь с вами дело! — улыбнулся я, принимая у Петра наградное кольцо. — Вот все бы так честно вели бизнес — догнали и перегнали бы Америку!

Прячу колечко в подсумок.

— Они точно больше не станут проблемой? — спросил глава общины.

— Ну, там человек шесть-семь уехало, — ответил я. — Может, чуть больше. Но они, я думаю, не смогут стать большой угрозой. Их оружие и боеприпасы теперь мои, поэтому долго стрелять они не смогут, а без огнестрела они быстро превратятся в ходячее мясо. Так что я полагаю, они точно больше не станут проблемой.

— Значит, мы можем отправить отряд, чтобы проверить там всё? — спросил Пётр.

— Смело, — заверил я его. — Только за диких зверей не ручаюсь, с этой проблемой я вам помочь не могу.

— Собаки? — уточнил Пётр.

— Да, — подтвердил я. — Небольшая стая преследовала меня всё это время, но лезть не рисковали — я прикончил предыдущих владельцев этой территории, о чём, как мне кажется, теперь знает вся округа.

— Теперь о тебе знают не только животные, — усмехнулся глава общины. — А кто этот парень, что приехал с тобой? Надеюсь, не один из тех?

— Не, — покачал я головой. — Подобрали по дороге. Хочет в Питер и готов хорошо заплатить.

— А если кто-то ещё хочет с тобой на Васильевский? — поинтересовался Пётр.

— Сфера эпического потенциала и место на борту гарантировано, — улыбнулся я.

— Дорого берёшь, — усмехнулся он.

— Моя баржа готова? — спросил я, закуривая.

— Готова ещё со вчера, — Пётр тоже достал сигареты. — Твоя награда погружена, и баржа может отправляться хоть сегодня вечером.

— Это хорошие новости, — улыбнулся я и сделал глубокую затяжку. — А я-то думал, что делать здесь будет нечего, что просто зря потрачу время, но вы меня удивили.

— Кстати… — вдруг вспомнил что-то Пётр. — Не хочешь заключить выгодную сделку?

— О чём речь? — уточнил я.

— У тебя очень много баб, — начал он пояснять. — Готов купить у тебя двух-трёх, ценой не обижу.

— Не продаются, — произнёс я, сохраняя нейтральное выражение лица.

— Ладно, я просто спросил, — вздохнул Пётр. — Баржа в Стрельне, в порту. Там есть союзное нам поселение, также страдавшее от тех уродов.

— Тогда нам надо собираться, — сказал я. — Соскучился я по Васильевскому, ох как соскучился!

/7 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Красное Село/

Сразу уехать не получилось, потому что я хотел отдохнуть после долгой ночи. Поспал в отеле, но на это пришлось потратить кучу патронов, ведь ничего не бывает бесплатно и всех моих временных содержанок пришлось устраивать за свой счёт.

Сейчас я стоял в магазине у Павла и рассматривал товары.

— Вот это почём? — спросил я, указав на ящики с чипсами.

— Это не продаётся, — покачал головой Павел. — Уже забронировано.

— Фрукты-овощи есть какие-нибудь? — спросил я. — Негоже без гостинцев домой возвращаться.

— Вообще-то… — вспомнил вдруг продавец. — Есть тут кое-что, чего у вас в городе точно нет.

Он ушёл в подсобку, пропадал там минуту с лишним, после чего вернулся с ящиком, полным 0,7 литровых бутылок.

— Самогон, фирменный, — с улыбкой поставил он ящик на стол. — Высшее качество, троекратная очистка через угольный фильтр.

— И почём это счастье? — спросил я.

По алкашке я не очень, не нуждаюсь ни в чём для создания хорошего настроения, но можно ведь выменять в Коммуне на что-нибудь полезное или, хотя бы, интересное.

— Десять патронов к АК-74, — назвал свою цену Павел.

— Пять, — решил я поторговаться.

— Ты больше нигде не найдёшь именно такого, — заверил меня он. — Ваши не умеют, небось…

Жалко спускать десять патронов на бухло. Треть магазина за просто так.

— Э, нет, — поморщился я. — Есть что-нибудь съестного экзотического? Или артефакты какие-нибудь бытовые?

— Не будешь брать? — расстроился Павел. — Ну, ладно, есть одна штука, принесли недавно.

Он вернул ящик в подсобку и быстро вернулся с холщовым мешочком в руке.

— Смотри, — развернул он мешочек, где лежал какой-то металлический предмет.

Название: Дневной свет

Тип: магический световой браслет

Потенциал: необычный

Краткое описание: создаёт вокруг носителя освещённую область радиусом три метра.

— Смотри, что умеет, — Павел надел браслет на правую руку.

От браслета полился не особо яркий свет, который осветил весь торговый зал.

— Проверяли — три метра, — сообщил он. — И работает неограниченно долго, я сутки в нём ходил и всё нормально.

— Сколько хочешь за него? — спросил я.

— Сферу необычного потенциала, но с полезной способностью, — назвал он цену.

— Сейчас… — я вытащил из подсумка мешочек с необычными сферами. — Вот эта штука увеличит физическую силу носителя, но надо понимать, что это не магия, а мутация, то есть «встанет» на теле не сразу, а постепенно. Ну и болевые ощущения в виде ломоты в костях будут преследовать примерно неделю.

— Это отлично, — заулыбался Павел. — Как раз хотел себе какую-нибудь сверхспособность. Это не самая худшая.

— Есть лучше, — изрёк я. — Вот эта, например…

Вытаскиваю сферу с «Магией льда».

— Метать острые ледышки массой до пятисот грамм на дистанцию до ста метров — это круче, чем просто физическая сила, — сообщил я ему. — Но за эту придётся чем-то доплатить.

Павел заинтересовался, это было видно по изменившемуся взгляду.

Ну, оно и правильно. Тут, вообще-то, некоторый дефицит с зомби, которые держатся ближе к городу, а выманивать их из кольца, на мой взгляд, себе дороже, поэтому сферы тут редкость. И вообще, золотое время, когда они выпадали очень часто, давно уже прошло, поэтому мы имеем дело только с тем, что уже давно выпало из мертвецов. В общем, этап накопления в прошлом, а сейчас идёт этап перераспределения. Насильственного и ненасильственного.

— Есть у меня кое-что, что тебя заинтересует, — нашёлся Павел и убежал в подсобку.

Он вернулся через две минуты, с небольшой картонной коробочкой в руках.

— Эти штуки, конечно, не полноценные гранаты, — произнёс он, открыв коробочку. — Но можно использовать их в какой-нибудь особенной ситуации.

Я посмотрел на содержимое коробки и увидел там какие-то серебристые шарики.

— Надо сжать до хруста и потом кинуть во врага, — объяснил продавец. — Радиус поражения совсем никакой, но если попасть точно во врага, то можно покалечить.

— Проверю? — спросил я.

— Один пистолетный патрон на бочку.

Я выложил макаровский 9×18, взял один шарик и вышел во двор.

Сжимаю шарик, который ощутимо хрустнул в кулаке, после чего бросаю его на землю. Происходит хлопок, как при срабатывании запала УЗРГМ-2, и на земле остаётся маленькая рытвина. Как гранату это использовать вообще не вариант. Можно, конечно, в тесной драке, затолкать это дерьмо в пасть врагу, но это слишком экзотично. Но я заинтересовался.

— Берёшь? — спросил Павел, когда я вернулся.

— Беру, — ответил я. — Вот эту коробку в счёт сферы со льдом. А сколько ещё у тебя есть этих штук?

— Пятьдесят коробок по тридцать штук, — сообщил мне продавец. — Их нашли в Гатчине, в металлическом ящике. Я думаю, это разработка военных или из другого мира принесло. Не знаю, как их применить. Пробовали использовать как детонаторы, но получалось не очень — второй удар нужен обязательно.

— А гранаты? — спросил я.

— А ты взрывчатку сперва найди, — усмехнулся Павел. — Это у вас, городских, всего в избытке, а у нас здесь со всем напряг.

— Ты просто не был у нас, — вздохнул я. — Ладно, сколько хочешь за все остальные бомбочки?

— За тридцать патронов отдам всё.

— Пятнадцать.

— Ладно, сойдёт.

Видимо, он был готов сбыть их и за меньшую сумму. М-да.

— В грузовик мой загрузи, — потребовал я, отщёлкивая патроны.

— Без проблем.

Ехать мы решили на двух машинах. Я и двенадцать содержанок на «табуретке», а остальные на «буханке», арендованной мною за пять патронов. Транспорта тут навалом, большей частью он никому не нужен, но машин на ходу с каждым днём всё меньше и меньше. Аккумуляторы, масло, бензин — всё это, постепенно, приходит в негодность, и скоро мы останемся только с тем, что ездит на воздухе и святом духе. Без бензина не будет никаких машин.

Когда грузовые дела были закончены, я рассадил своих содержанок по машинам и мы поехали в Стрельну.

/7 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Петродворцовый район, Стрельна/

— Кто? — спросил меня хмурый мужик за стальными вратами.

— Дмитрий Верещагин, от Петра с Красного, — представился я. — У вас моя баржа.

— Мы ждали тебя, — пробурчал мужик. — Я — Сергей. Сейчас открою ворота.

На случай всякого неожиданного дерьма я носил на себе личный оберег эпического потенциала и держал автомат под рукой. Ну и Андрея предупредил, что надо быть начеку, на всякий случай. Сейчас времена такие, что людям стало легче платить чёрной неблагодарностью даже за самые благие поступки…

Но, к чести стрельнчан, они сдержали мрачные порывы, которые могут одолеть каждого. Мы проехали к самому причалу, где меня ждала настоящая десантная баржа.

— Дмитрий Ибрагимович? — подошёл к грузовику пожилой мужчина, подстриженный под «ёжик».

— Я, — подтвердил я. — А ты, значит, Василий Евгеньевич?

— Он самый, — кивнул мужчина. — Рад знакомству.

— Взаимно, — улыбнулся я. — Теперь это моя баржа?

— Да, твоя, — ответил Василий. — Только должен предупредить, что топлива хватит впритык до морского вокзала. У нас напряжёнка с топливом, а эти сволочи жрут солярку, как свиньи.

Ну, что-то такое я и предполагал. Соляры вокруг не так много, как всем казалось в доапокалиптические времена, а движки морских судов традиционно жрут очень много топлива. Вот эта десантная баржа, насколько я знаю, способна везти на себе БМП или даже какой-нибудь легковесный танк, поэтому высокий расход топлива вполне обоснован.

— И спасибо тебе, что разобрался с теми упырями, — поблагодарил меня Василий. — Век будем помнить.

— Вы будете помнить об этом до тех пор, пока их место не займут новые утырки, — покачал я головой. — Я не дал вам решения проблемы. Лишь устранил один из симптомов.

У бандюг, у них ведь почти как у одичавших собак. У каждой стаи есть ареал обитания, в который воспрещён вход другим стаям. Если владеющая ареалом стая вдруг слабеет или умирает полным составом, что часто случается в наши скорбные времена, и не только с собаками, остальные узнают об этом почти в тот же миг.

Людские стаи узнают такую сверхценную информацию чуть медленнее, но узнают. И тогда на освободившуюся кормовую базу прибывает новая стая.

Это неизбежно. Свято место пусто не бывает.

— Вам бы задуматься о совместных силах самообороны, — посоветовал я Василию. — Если не хотите себе новых царей на шею. А кандидаты ведь обязательно придут. И обязательно попробуют вас на зубок.

— Это не я решаю, — вздохнул Василий. — Но мы уже давно думаем об этом.

— Я бы советовал поторопиться с раздумьями, — сказал я на это и закурил. — Иначе у вас будет шанс узнать на собственной шкуре, каково это — поучаствовать в становлении государственной власти…

Василий лишь скептически хмыкнул на это, потому что не понял.

А я ведь прочитал, на досуге, «Политика как призвание и профессия» Макса Вебера. Кое-какие идеи, лично для меня, сомнительны, кое-какие не прошли проверку временем, но многие вещи остались верными и поныне.

Вебер утверждает, что невозможно установить какие-либо специфические задачи и функции государства. На разных исторических этапах они разные, среди них нельзя найти задачи и функции, присущие всем государствам на всех исторических этапах, без исключения. Поэтому Вебер предлагает искать объединяющий все государства признак не в задачах и функциях, а среди применяемых ими средств. И он нашёл один такой признак. Насилие.

Государство, по Максу Веберу, это монополия на легитимное физическое насилие. Мне понравилось, что он цитировал Троцкого, который изрёк как-то, что «всякое государство основано на насилии».

Ещё Вебер утверждает, что там, где нет присвоенного кем-то права на легитимное физическое насилие, начинается настоящая анархия.

И мы сейчас живём в ней, в этой самой анархии.

Общепризнанных лидеров нет, всем плевать на всех, все делают, что хотят, применяют насилие в силу насущной необходимости, хаотично, как попало, ради сохранения собственной независимости и минимизации влияния губительных факторов окружающей среды. И тут я должен заметить, что в отношении зомби и животных — это не насилие, в социологическом понимании, которое подразумевал Вебер. Макс Вебер говорит «насилие», но имеет в виду «насилие человека по отношению к другому человеку».

Что же несут бандиты, устанавливающие свои порядки на всех территориях, которые только могут занять? А они несут единственный универсальный признак государства, то есть насилие, что, если развивать мысль Макса Вебера, должно привести к порядку и, в перспективе, к неизбежному формированию государственности.

Что сделали такого бандиты, что очень сильно не понравилось окрестным селянам, которые быстро нашли на них управу? А они решили обложить все сёла, которые оказались неспособны защититься от принесённого насилия, данью. Платишь нам — мы тебя не трогаем. Платишь нам — мы защищаем тебя от таких же, как мы, но других. Платишь нам — не думаешь больше о том, не нападут ли на тебя завтра бандиты или дикие звери.

Вот так, собственно, формировались древние союзы и государства. На насилии.

Поэтому, кстати, марксисты и видят коммунистическое общество, как общество без государства. Маркс понял всё это гораздо раньше, чем Вебер, ведь когда Маркс уже написал свой «Капитал», где расписывал неизбежность отмирания государства, Вебер ещё пешком под стол ходил. Это не значит, что Вебер какой-то тупой, просто он смотрел на всё это несколько иначе, в своей социологической сфере.

Бандиты несли с собой, в собственных шкурных интересах, зачатки государственности. Пока остальные обитают в своей хате, которая с краю, они охватывают территории, устанавливают на них свою власть и активно применяют насилие, чтобы укрепить её.

Тот, кто создал первое государство, необязательно был умным и воспитанным просвещённым философом. Скорее всего, это был самый крупный и жадный ублюдок на районе, обладающий самой крупной и беспринципной бандой разбойников, отбирающей у окружающих всё, что понравится.

Постепенно разбойники смешались с теми, кого покорили, потом появилась потребность управлять захваченными общинами, возникла прослойка управляющих, эта социальная конструкция становилась всё сложнее и сложнее, пока не обрела форму союза, а затем и классического государства.

Так и будет везде, где мудаки победят.

Очень древний, доисторический процесс, повторённый тысячекратно в тысячах мест…

Размышляя о проблемах государственности, я загнал грузовик на десантную баржу и зафиксировал его стальными тросами.

Движок завёлся с первого раза, видно, что за баржей ухаживали компетентные люди. Затарахтел выхлоп, в небеса начали подниматься пары отработанной солярки, я поднял трап, после чего отдал швартовы.

— Ладно, бывайте, ихтиандры! — помахал я рукой ребятам на причале.

— Бывай, мореход! — помахал мне Василий.

Питер ждёт.