Траурный эндшпиль

Глава двенадцатая. Целься в голову

/19 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Васильевский остров, мост Бетанкура/

— Вот эту штуку я называю «клетью смерти», — указал я на здоровенную клетку, стоящую на воображаемой линии перехода улицы Одоевского в мост Бетанкура. — Как вы можете видеть, это усовершенствованная версия баррикады, препятствующая прохождению зомби на Васильевский остров, также приспособленная для безопасного уничтожения мертвецов.

Для изготовления этой баррикады я всерьёз заморочился и даже подключил административный ресурс бабули, не бесплатно, естественно. Старая баррикада представляла собой сваренные между собой каркасы машин, усеянные заточенными болгаркой арматурами, а новая — это продукт инженерной мысли, с задумкой.

Новая баррикада представляет собой идеологический аналог ограды против питерских роскомнадзорщиков и прочих любителей повыкидывать в речку трупы, но расположение прутьев вертикальное, высота конструкции пять метров, а ещё сверху наварены стальные дуги, обмотанные колючей проволокой. Даже если как-то накопится гора трупов, забраться по ней будет сложновато.

Прутья я выбрал квадратные, со стороной квадрата в сто пятьдесят миллиметров и площадью сечения в двадцать две тысячи пятьсот миллиметров, что есть веский аргумент даже против самых мощных рам.

Для утилизации тел будем применять экскаватор с грейферным ковшом, который позволит поднимать трупы за баррикадой и выкидывать их в реку. А там, в заливе, рыбы не дадут пропасть добру зря…

— И ты собираешься привести сюда Бориса Константиновича, чтобы он попытался убить кого-нибудь? — спросила бабуля. — Мне кажется, ты не совсем понимаешь, в каком он состоянии.

— Даже если придётся лично держать его за ручку, я это сделаю, — вздохнул я. — Он слишком полезен, чтобы позволять ему умирать от старости. Врачей и так мало, а он, вообще-то, если верить Побожему, прямо значимая величина. В прошлом.

— Ладно, я поговорю с его внучкой, — вздохнула Агата Петровна. — А чего это ты так увлёкся наукой?

— Невольно приобщился, поэтому увлёкся, — пожал я плечами. — К тому же, эта клеть имеет двойное назначение. Сюда можно водить гражданских, чтобы они уничтожали зомби и безопасно развивали свои сверхспособности. Например, того же Хитрова было бы неплохо сюда.

— Хм… — бабуля задумалась. — Это разумно.

— Неожиданно, да? — усмехнулся я.

— Нет, идея хорошая, но я знаю тебя с детства, ты не дурачок, — ответила на это бабушка. — Поэтому не слишком неожиданно, что ты, наконец-то, начал пользоваться мозгами.

— Даже не знаю, это комплимент или оскорбление, — вздохнул я. — Короче, мне нужен Борис Константинович, потому что для его блестящего дебюта всё уже готово.

— Я созвонюсь с Леночкой, — бабушка достала из кармана кнопочный телефон. — Кстати, хорошая девушка, красивая и умная…

— Да-да, как скажешь, — махнул я рукой и пошёл к баррикаде, из которой азартно тянули свои руки мертвецы.

Наверное, они переживают сейчас когнитивный диссонанс на весь остаток их скорбных мозгов — жратва так близко, но её никак не достать…

На асфальте лежали специальные копья, выкованные Прониным. Их особенностью было наличие ограничителя в виде перпендикулярного штыря, который не позволит наконечнику войти слишком глубоко. Простая вещь, если подумать, но не такая очевидная, как может показаться. Теперь можно бить без опаски, что узкое лезвие безнадёжно завязнет в плотных костях черепа. И лезвие само по себе исполнено иглообразное, чтобы минимизировать площадь соприкосновения с костью — такие уж нынче прогрессивные технологии…

Втыкаю копье в череп какой-то готки или иной неформалки, коей не посчастливилось или посчастливилось, тут уж как смотреть, умереть в первые дни. Сейчас-то, вне Коммуны, очень вариативные личные права и свободы у женщин. Вон, те же черти вручают в награду особо отличившимся двузначные количества рабынь…

— Пока ты спишь, враги качаются, да? — спросила Шув с усмешкой.

— Товарищи красноармейцы, запишите эти простые, но в то же время великие слова… — обратился я к Берсону и Козьмину.

— Серьёзно? — недоуменно спросил Берсон.

— «ДМБ» ещё не смотрели, что ли? — удивился я. — А вот это точно запишите: фильм «ДМБ» обязателен к просмотру. Хотя концептуально нового о нашей армии вы оттуда не узнаете…

— Везут, — подошла моя бабуля. — И познакомься с Леночкой, будь добр.

— Как я полагаю, он на инвалидном кресле приедет? — спросил я.

— Его привезут ополченцы, — ответила бабушка.

— Тогда я завалю ещё пару десятков зомби и уйду на перекур.

Последние два дня я минимум по четыре часа в сутки занимался убийством зомби и уже чувствую разительные перемены в самочувствии. Сил будто бы стало больше, стал меньше уставать, а ещё будто бы улучшилась реакция, но незначительно, ведь надо помнить о том, что на мне постоянно надето необычное кольцо реакции.

Некогда ожесточённое противостояние против зомби, конкретно на мосту Бетанкура, превратилось в заурядный рабочий процесс. Когда из какого-то опасного монотонного дела убрать опасность, оно превращается в рутину. Колешь, выдираешь копье, снова колешь, снова выдираешь копье…

Одна радость — лёгкое чувство эйфории от каждого притока могущества. Хотя нет, есть ещё одна радость — изредка выпадающие артефакты.

Вчера вот из какого-то зомби выпал проклятый щит «Твердыня» редкого потенциала. Я сдал его на хранение, потому что пользы от него для меня никакой: в описании заявлено, что он может стать неуязвимым. Но для этого надо переключить маленький рычажок, что, без шуток, обеспечит защиту хоть от пули 14,5×114 миллиметров, только вот взамен сделает щит ошеломительно тяжёлым. Даже для меня в маске Тесея. А я работаю от манёвренности, поэтому такой хоккей нам не нужен.

Двадцатый по счёту зомби опал на растущий настил из трупов, после чего я бросил копьё на асфальт и пошёл на перекур. Шув, увидевшая, что я всё, тоже бросила копьё и пошла вслед за мной.

— Так вот для чего вы строите свою Коммуну, — произнесла она, закурив переданную мною сигарету. — Сейчас раскачаетесь все в тепличных условиях, а потом пойдёте валить остальных суперов в городе…

— Что мешает им поступить так же? — спросил я, выпустив из лёгких травящий меня сигаретный дым. — Я пришёл к выводу, что у нас сейчас дикий коммунизм — кто успел, тот и съел. Кто выжил в итоге — тот и есть самый верный коммунист, ха-ха. Даже если весь в коричневом или в чёрном.

— Как-то ты циничненько относишься к их идеям, — поделилась Шув мнением.

— Если у них всё получится, то я порадуюсь за них, а если не получится, то мне будет всё равно, — пожал я плечами. — Тем не менее, даже если у них всё получится точно так, как они планируют, даже если они смогут, в итоге, равномерно масштабировать это на всю Россию, я в этом участвовать не собираюсь.

— А что ты тогда будешь делать? — поинтересовалась супер.

— Свалю туда, где всё ещё будет фронтир, — ответил я. — Кораблём я начну заниматься в самое ближайшее время. Может, если надоест скитаться по диким пустошам, осяду на каком-нибудь тропическом острове…

— А я тогда где буду? — спросила Шув.

— Если будешь хорошей девочкой, то рядом, — улыбнулся я.

— А что ты понимаешь под «хорошей девочкой»? — лукаво улыбнувшись, спросила она.

— Если расскажу, то это слишком сильно упростит тебе задачу по самосовершенствованию, — покачал я головой.

— Вот они! — указала бабушка на приближающийся минивэн.

— О-о-о, таможенник! — высунулся из водительского окна Петруха.

— Твою мать… — процедил я недовольно. — Опять этот…

— Мзду ещё не берёшь⁈ — припарковав минивэн и выйдя из него, спросил у меня ополченец.

— Ты бы знал, как сильно я по тебе не скучал, — вздохнул я. — Ещё не надоело?

Петросянство, как я понял, не оказывает негативного влияния на выживание индивида, раз многие из них пережили Апокалипсис. А должно было.

— Неа, — улыбнулся Петруха. — Принимай гостей, пока совсем за державу не стало обидно, Верещагин!

— Иди ты… — пробурчал я и пошёл к боковой двери японского минивэна.

Борис Константинович сидел в кресле и улыбался, а рядом с ним сидела хмурая барышня лет двадцати.

Старик выглядел на все сто, а может и на все сто двадцать: кожа дряблая, в обильных старческих пятнах, глаза расфокусированные, зубы практически отсутствуют, волосы редкие и, почти до полной прозрачности, седые, также налицо дефицит массы, а ещё руки и ноги дрожат даже в сидячем положении. Одет в больничную пижаму, а на ногах тапочки.

Девушка же была его полным антиподом: кожа пышет здоровьем, кровь с молоком, не тощая, но и не толстая, видно, что занималась каким-то несиловым спортом, возможно, лёгкой атлетикой. Волосы пепельный блонд, глаза голубые, умный взгляд рушит все стереотипы о блондинках, черты лица симметричные, нос прямой, губы пухлые, в общем, хороша, чертовка… Но не мой типаж.

— Знакомься, Елена Кандинская, внучка Бориса Константиновича, — подошла бабуля. — Это мой внук, Дмитрий.

— Привет, — без особой охоты поздоровалась Елена.

— И тебе привет, — в таком же тоне приветствовал её я.

— М-хм, — недовольно нахмурилась бабушка.

Что с ней не так? Опять сваха пробудилась?

— Давайте-ка перейдём сразу к делу, — попросил я. — Выводите дедушку.

Дед, похоже вообще не понимал, что происходит, поэтому никак не среагировал на то, что всё вокруг сильно изменилось и так не похоже на его родную квартиру.

— Надо сделать так, чтобы он выстрелил из пистолета в зомби, — сказал я, когда дед был привезён к стальной баррикаде. — Если моя теория верна, а она уже подтверждена, то твой дедуля очень быстро пойдёт на поправку, но всё, что ему нужно — это убивать.

Я всё продумал, поэтому уже был готов регулируемый штатив от видеокамеры, на который был установлен пистолет Глок-17.

— Сейчас… — я навёл пистолет в креплении примерно в голову ближайшего зомби, зафиксированного между столбами.

Вкладываю пистолет в руку старика и выставляю его палец на спусковой крючок. И жду.

— И чего мы ждём? — спросила бабушка.

— Тут сложность в том, что он должен нажать сам, — пожал я плечами. — Пробовали уже нажимать за других — ничего не получается. Прилив могущества получает тот, кто имел намерение убить.

— Так он не захочет никого убивать, — сказала Елена. — Он не такой человек.

— Есть вероятность, что случайное убийство — это всё ещё убийство, — сказал я. — Сейчас внесу одно изменение…

Достаю из кармана моток лески и наматываю её на спусковой крючок пистолета так, чтобы для инициации выстрела было достаточно лёгкого нажатия. Я же вижу, что у старичка случается эпизодический тремор, поэтому вероятность выстрела сильно выше нуля. И не успел я отойти на пару шагов, как его руку дёрнуло и раздался выстрел.

— А-а-а… — закатил глаза Борис Константинович. — А-а-а…

Попадание было на десять из десяти — аккурат в переносицу зомби.

Тремор усилился, поэтому старик продолжил жать на спусковой крючок, а пистолет пошёл вразнос. Я едва успел подбежать и начать направлять ствол в примерном направлении новых зомби. Из оставшихся шестнадцати патронов он попал ещё лишь трижды, но лишь ещё одно попадание было безусловно смертельным для неудачливого зомби.

Дед расслабленно обмяк на кресле и закрыл глаза.

— На сегодня достаточно? — спросил я у бабушки.

— Меньше, чем я надеялась, но больше, чем я ожидала, — ответила та. — Достаточно.

— Вот и отлично, — улыбнулся я. — Тогда мы с ребятами продолжим своё праведное дело по очищению моста…

/20 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Васильевский остров, мост Бетанкура/

— Надоело уже, знаешь ли, — вздохнула Шув. — Тупо колем их уже который день. А где азарт, где риск?

— Не принуждаю ни к чему, — сказал я на это и воткнул копьё в окровавленную морду.

Зомби не теряют время зря и жрут тела усопших собратьев. Я опасался, что экскаватор понадобится в самое ближайшее время, но за ночь все трупы были съедены, а кости обглоданы. А потом толща зомби вытолкала эти вонючие кости между прутьями баррикады. И теперь тут воняет. Может, брандспойт тут задействовать? Ну, чтобы смыть кости и куски плоти.

Пока что приходится терпеть, потому что есть нечёткий план по убийству зомби, которые всё никак не желают заканчиваться.

— Привет, — поздоровалась со мной Елена, вооружённая копьем.

— Привет, — ответил я.

Разговор с Шув сразу как-то утих, поэтому мы продолжили молча колоть зомби, но уже впятером.

— Ты ещё не знаешь? — спросила вдруг Елена.

— Наверное, ещё нет, — пожал я плечами.

— Дедушка впервые за пять лет узнал меня, — сообщила мне она.

— Поздравляю, — усмехнулся я.

— Он даже пытается говорить, — продолжила Елена. — Его уже везут сюда.

— Круто, наверное, — вновь пожал я плечами. — Глядишь, у нас появится полноценный медик. А если ему ещё и сверхспособность дать тематическую… Как у Хитрова или даже круче что-то найти…

— М-хм. — издала Елена и продолжила колоть черепа зомби.

— Чувствую тут этакую неловкость, — вздохнула Шув.

Но никто не отреагировал на её реплику. Берсон и Козьмин продолжили прерванную беседу о фильме «ДМБ», о кортике и кабанчике, а я размышлял над тем, как подступиться к бабуле, чтобы она дала мне рабочий ресурс на строительство сухого дока. Кораблик так и стоит на морском вокзале, один-одинёшенек…

На этот раз бабуля привезла Бориса Константиновича лично. В отличие от прошлого своего визита сюда, он очень живо бегал глазами, с интересом рассматривая окружающие предметы и людей.

— Дима, помоги мне усадить его на коляску, — попросила бабушка, выходя из машины.

У неё, как у фактического генсека Коммуны, есть личный водитель, которого зовут Димой.

Борис Константинович был усажен на коляску и подвезён к баррикаде. Интересно, зомби что-то думают на этот счёт? Способны ли они вообще думать?

— Давай, Борис Константинович, — бабушка вложила ему в руку Глок-17. — Я буду наводить, а ты нажимай на спуск. Это нужно сделать, это уже не люди, а лишь их мёртвые тела.

— А-а-а… М-м-м… — промычал старик. — Н-н-не… А-а-а…

Твёрдой рукой, наведя пистолет на ближайшего зомби, Агата Петровна наложила палец старика на спусковой крючок. Тот пытался бороться, но у него получалось плохо, а потом что-то в его глазах изменилось и он нажал на спуск. Раздался громкий выстрел и пуля прошибла гнилые мозги жертвы. Старик откинул голову и закатил глаза.

— Ты был абсолютно прав, Дима, — признала бабушка. — Роман удивляется, говорит, что это меняет всё. Раньше все мы замечали, что становимся здоровее, но теперь этому получено неопровержимое доказательство. Позавчера Борис Константинович даже не понимал, кто он и где находится, а сейчас уже всё прекрасно понимает.

— А-а-а… — подал старик голос и попытался приподнять пистолет. — А-а-а…

Дальше он нажимал на спуск целенаправленно, по условному касанию от бабушки. После каждого убитого зомби он испытывал прилив могущества, как и все мы. Но он был слабее, поэтому приливы могущества ощущались острее, чем у остальных, как я полагаю. В кого хочет превратить нас то нечто, что создало такие условия? В психологически зависимых истребителей зомби?

Зомби щёлкали зубами и хрипели своими гнилыми лёгкими, стучали кулаками и царапали по стальным прутам, всё так же упорно стремясь добраться до живого мяса.

— Это выглядит как-то нездорово… — шепнула мне Шув.

— Даже для тебя, да? — усмехнулся я.

— Я всякого повидала, но такое странно даже для меня, — призналась она.

— То есть то, чем вы там занимались — это нормально, это пойдёт, — усмехнулся я. — А вот это — странно? В группе бригадников мы нашли столько больного дерьма, что не тебе говорить о том, что странно, а что нормально.

— Я не участвовала ни в чём подобном, — заявила Шув.

— Ты уже запятнана тем, что состояла в одном обществе с теми, кто занимался, — покачал я головой. — Но не осуждаю и в ответ прошу не включать морализаторство.

— Окей, — кивнула Шув с недовольным выражением лица. — Не буду.

Тем временем, бабуля помогла Кандинскому отстрелять три магазина, с результатом не менее десяти зомби. Учитывая, что у него всё очень плохо с самоконтролем, по причине мышечной дистрофии, результат потрясающий.

— Эх, моего бы деда сюда… — грустно вздохнул Козьмин. — Он сейчас в деревне лежит, паралич проклятый…

— Может, ему повезло, что он сюда не попал? — спросил я.

— Да здесь же неплохо, — не согласился со мной красноармеец. — Заразу можно победить, у нас есть всё, чтобы добиться этого. А как победим, то чего не пожить-то дальше?

— Тебя устраивает то, что ты видишь вокруг? — слегка удивился я.

— Коммуна же, — пожал плечами Козьмин. — Не похоже, что твоя бабушка готова отступить от принципов построения социализма, поэтому я не сомневаюсь, что всё получится. Получилось раз, получится и во второй.

— А как же родной мир? — спросил я.

— А у тебя есть способ вернуть нас туда? — задал резонный вопрос красноармеец.

— Веский аргумент, — согласился я.

— Для вас это всё конец света, — вздохнул Козьмин. — А я был на Синявинских высотах. Вот там точно был конец света… До сих пор не знаю, как выжил.

— А Староноса же знаешь? — вступил в разговор Берсон. — Вот спроси его, каково было под Ржевом. Хотя, вряд ли расскажет.

— Так что тут нормально ещё, командир, — улыбнулся Козьмин.

— Ещё посмотрим, как оно будет дальше, — ответил я на это и подобрал с асфальта копьё. — Возвращаемся к работе.

Старичка вновь увезли обратно в Коммуну, а мы продолжили колоть мертвецов. Пусть капля в море, пусть молекула в реке…

— Это немного, но это честная работа, — пробурчал я, втыкая наконечник в очередной череп.

/23 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Васильевский остров, морской вокзал/

— Распил привезли, — сообщил мне Берсон. — И рабочих доставили.

— Много рабочих? — спросил я, распиливая бревно.

— Порядочно, — кивнул красноармеец. — Не меньше пятидесяти. И их главный бригадир приехал, Павел Викторович.

— Павлик? — недоуменно спросил я. — Собственной персоной?

— Сам приехал, да, — подтвердил Осип. — А чего такого-то?

— Ну, он же тут главный ударник труда, стахановец, каких пойди ещё поищи, — объяснил я. — Неужели мою просьбу посчитали настолько важной?

— Видать посчитали, — пожал плечами красноармеец. — Вон он идёт, кстати.

Здоровенный бугай, в котором сейчас было не узнать дистрофичного инвалида, одетый в строительную спецовку, подошёл и протянул мне руку.

— Здоров! — заулыбался он. — Как поживаешь, Дмитрий Ибрагимович?

— Привет, — пожал я руку. — Местами пойдёт, иногда даже нормально. Как сам?

— Знаешь, грех жаловаться, — ещё шире улыбнулся тот. — Мне сказали, что ты начертил чертёж и даже смастерил макет будущего дока, привязанный к местности?

— Есть такое, — подтвердил я. — Пройдём в мой офис.

Макет я действительно смастерил, с точным масштабированием размеров и привязкой к местности.

Я сопроводил Павлика в палатку УСТ-56, выданную мне на время строительства, где стоял чертёжный стол и готовый макет сухого дока.

— Самое сложное, что нужно будет сделать — это вырыть котлован под док, — начал я объяснение плана. — Затем его надо будет гидроизолировать и покрыть бетонными плитами.

— Я правильно понимаю, что ты хочешь завести туда свой корабль, после чего подвести под него стапели и затем осушить док? — уточнил Павлик.

— Для этого и нужен сухой док, — пожал я плечами.

— Просто я в морском деле вообще не разбираюсь, — признался главный строитель. — Но не проще ли будет поставить тут подъёмные краны, чтобы поднять такой небольшой кораблик на стапели и уже делать, что ты с ним собирался?

Вот в этом ключе я не думал.

— А что, так можно было? — спросил я.

— Сколько весит твой фрегат? — уточнил Павлик.

— Ну, примерно семьсот-восемьсот тонн водоизмещения, — пожал я плечами. — Но после модернизации водоизмещение будет не меньше тысячи двухсот тонн.

— Два Либхера по семьсот пятьдесят тонн и вся недолга, — заулыбался Павлик. — Не нужно тебе возиться с осушением дока и прочей ерундой, веса смешные — на это у нас есть мобильные решения. Надо будет, четыре Либхера подкатим.

— Тогда мне нужен крытый береговой док с раздвижной крышей, — ответил я, сожалея о том, что потратил время на макет. — Хочу, чтобы оставалась возможность работать зимой.

— Это мы построим быстро, — усмехнулся Павлик. — Это будет просто. Я ведь могу взять чертёж?

— Бери, для тебя делал, — ответил я.

— Тогда ты подожди немного, я распоряжусь, чтобы мои ребята привезли сюда краны, — сказал мне внук бабушкиной подруги. — Ну и со стапелями что-нибудь начинай соображать, потому что поднять корабль — это дело нехитрое, а вот куда поставить — это уже посложнее.

— Дай мне два десятка рабочих, — попросил я. — Материал есть.

— По смете ещё подойду, — пообещал Павлик, уходя в сторону грузовиков и на ходу изучая чертёж. — Вроде всё понятно.

— Вот и отлично, — кивнул я.

С корабликом всё получается даже лучше, чем я ожидал. Действительно, если есть возможность поставить его на стапели краном, то зачем я маялся с сухим доком? Инерция мышления, блин…