Траурный эндшпиль

Глава тридцать вторая. Абсолютная искренность

/13 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Коммуна/

— Уау… — поражённо выдохнула Шув. — Так ты, оказывается, читер!

— Не без этого, — не стал я спорить. — Теперь начнём пристрелку оружия. Я внёс в шлем характеристики патрона, поэтому тебе надо лишь сохранить профиль винтовки в памяти шлема.

Шув замерла неподвижно. Она разбиралась в интерфейсе нового шлема, который я сделал специально для неё.

Завхоз отдала мне шлем просто так, в счёт моих заслуг перед Коммуной, в довесок передав изрезанную мною когда-то давно хай-тек броню. Надо что-то придумать с этой бронёй — Шув мелковата, чтобы носить мою, поэтому я не могу просто дать ей свои доспехи.

Наконец, супер заняла стрелковую позицию и начала стрелять из своего HK433, также выданного нам со склада бесплатно. Калибр 5,56×45 миллиметров — это стандарт НАТО, поэтому если в Европе и можно найти какие-нибудь патроны, то это будут именно 5,56.

Винтовка неплоха, хотя я не увидел в ней существенных преимуществ перед обычным АК-74. Да, кучность стрельбы очередями выше, но это у обычных людей, а по убойности и настильности она даже хуже. Начальная скорость пули у АК-74 — 900 метров в секунду, а у НК433, при длине ствола 368 миллиметров, всего 882 метра в секунду. Вроде ерунда, какие-то жалкие 18 метров в секунду, но они имеют решающее значение, когда речь идёт о нанесении ранений.

Мы сильнее обычных людей, поэтому легко контролируем даже сильную отдачу, но со скоростью полёта пули это никак не помогает.

Я уже убедился, что в маске Тесея в состоянии прицельно стрелять из «Печенега» с рук. Благодаря нанесению состава с хай-тек карабинов на мушку и целик, непосредственно целиться не надо, а достаточно наводить виртуальное перекрестие на мишень. Удобно.

Шув начала с одиночных, но продолжила очередями, очень метко поражая мишени на разных дистанциях — она далеко не ворошиловский стрелок, но базовыми навыками владеет.

Хай-тек шлем, преобразованный мною в шлем по мотивам гренадерского, правда, оборудованного личиной, был слегка великоват для Шув, но там предусмотрено весьма удобное подтулейное устройство, поэтому недостаток этот только косметический.

— Тепловизор тут крутой… — оценила Шув, разряжая штурмовую винтовку. — Но ты что-то не особо светишься. Только местами.

— Броня решает, — пожал я плечами. — Я там ещё три типа патронов вбил, вот они.

Я передал ей три магазина с различными боеприпасами: M855A1, с ослабленной вспышкой, M856, трассирующий и M995, с вольфрамовым наконечником.

— Проверь точность наведения, — сказал я. — Если характеристики из инструкции верны, то должно быть без отклонений.

Шув поочерёдно отстреляла по десять патронов из каждого магазина, после чего удовлетворённо кивнула.

— Всё, — сказала она. — Шлем пишет, что всё в порядке, характеристики соответствуют заявленным.

— Тогда поехали, — пошёл я к своему ГАЗ-53, где нас ждал Вадим.

Садиться в салон Пагани в полном боевом облачении — это только портить салон, поэтому я выбрал грузовик с персональным водителем. Вадим был рад, что мы выдернули его с караульной службы, хоть ненадолго, поэтому сидел сейчас за баранкой очень весёлым.

— Трогай! — велел я, когда мы с Шув забрались в кузов. — Едем к западному скоростному диаметру. Скинешь нас там, а потом езжай в автосервис, оставишь грузовик там.

— Понял, шеф! — ответил Вадим и завёл грузовик.

/13 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Елагин остров/

— Обхожу, — предупредил я Шув. — Подожми огнём.

Супер открыла огонь, а я рванул к ржавеющей «Ладе», брошенной бегущими из города людьми.

Мы встретили чертей практически сразу же, как попробовали перейти по 3-му Елагину мосту. Сам остров они были вынуждены оставить, потому что сил у них теперь не так много, как им хотелось бы, но защиту моста они поставили мощную.

Всего тут около двадцати чертей, вооружённых огнестрелом и гранатомётами. Я засёк всего четверых с РПГ, но их может быть больше.

И один из гранатомётчиков сразу дал о себе знать, выстрелив кумулятивной гранатой в ржавую «Ладу», от которой я уже бежал к бетонной ограде.

Взрыв был громким и ярким. В спину мне сильно ударила пара осколков.

Перемахиваю через ограду и падаю на живот, по-пластунски двигаясь вне поля зрения вражеских стрелков.

— Убрала одного гранатомётчика! — доложила Шув, лежащая под японским автобусом.

— Продолжай давить огнём, — сказал я ей и ушёл под мост.

Автобус сюда пригнала она же: разворачивая его боком, она поймала несколько гранат в борт, после чего выскочила из него и залегла с винтовкой.

— Дрон на позиции? — активировал я приложение рации.

— На позиции, мисье Верещагин, — ответил старший сержант Карелин.

— Сможете положить восемь мин за баррикаду? — спросил я.

— Ждали вашего сигнала, мисье Верещагин, — усмехнулся командир миномётного расчёта. — Скоро будет.

И, действительно, прошло лишь несколько десятков секунд, как на позиции чертей посыпались мины.

Они и раньше обстреливали этот мост, который сейчас мало напоминал тот, что стоял здесь многие десятилетия, но «Василёк» уезжал на более перспективные направления, ведь Коммуна ест по кусочку за раз, то есть освобождает территории постепенно, чтобы не надорвать свои не такие уж и многочисленные силы.

Когда прекратилась систематическая обработка любой активности из автоматического миномёта, черти вернулись на мост и восстановили порушенные баррикады, заняв его начало и конец, чтобы, если дела пойдут не очень, отступить на вторую баррикаду и держать её до последнего.

А сейчас «Василёк» вернулся, специально ради меня, что должно было стать для чертей неприятным сюрпризом.

— Ещё восемь даём! — сообщил старший сержант Карелин.

Когда с небес со свистом прилетела ещё одна партия мин, я подпрыгнул и зацепился за опорную балку моста и начал движение ближе к его центру. Это отняло у меня минуты две. По мне стреляли с того берега, но у пуль мало шансов навредить мне. Попадания неприятны, ведь никто не любит, когда его сильно толкают в спину или в ногу. Вот и я тоже не люблю, но приходится терпеть.

— Узрите смерть свою! — вылетел я на мост и сразу же открыл огонь из «Печенега».

Патроны к нему мне просто так не дали, поэтому пришлось их выменивать на сферы необычного потенциала — ничего страшного, ведь у меня их много…

Благодаря, пусть и слегка неравноценному, но очень выгодному бартеру, с боекомплектом у меня полный порядок. Цинк на двести пятьдесят патронов на пулемёте, ещё один висит в специальном подсумке на поясе, а ещё два сейчас у Шув, которая выступает у меня вторым номером.

Шквал мощных винтовочных пуль снёс ждавших моего появления чертей, ему было плевать на маломощные личные обереги, быстро теряющие заряд под градом пуль, плевать на их жалкие доспехи и бронежилеты — перед «Печенегом» можно только склониться или умереть…

В меня стреляют из всего, что есть на вооружении местной армии Сатаны, но пули не могут преодолеть мою хай-тек броню, а даже если бы могли, кожа Ахилла легко бы с ними справилась.

С этой стороны никакой защиты у чертей, обороняющих баррикады, не обнаружилось, поэтому я легко завалил пятерых, среди которых было трое гранатомётчиков, а оставшиеся четверо перемахнули через своё укрепление и спрятались там, попав под обстрел Шув.

Отворачиваюсь от них и перевожу огонь на чертей, спешащих с того берега Большой Невки. В меня поспешно выстрелил гранатомётчик с РПГ-18, но эта штука не предназначена для стрельбы по людям, поэтому он взял слишком вправо и противотанковая граната врезалась в зелёные насаждения за мостом.

Шанса подготовить и использовать второй тубус я ему не дал и изрешетил длинной очередью из «Печенега».

Остальные черти укрылись за второй баррикадой, откуда и открыли по мне огонь. Я палил по ним в ответ, подавляя преимуществом в огневой мощи, генеральным спонсором которого было детище АО «ЦНИИточмаш».

— Минус три, — сообщила мне Шув через динамик шлема. — Один в речку прыгнул.

— Понял, — ответил я и срезал высунувшегося черта с гранатомётом.

Они уже догадались, что пулями меня убить не получается и вряд ли получится, поэтому рассчитывали попасть в меня из противотанкового гранатомёта. Это очень смелая надежда, попасть из РПГ по одному человеку, но вероятность успеха есть, поэтому я не давал им даже прицеливаться, убивая скотов сразу же.

— Дрон фиксирует БТР-80! — сообщил Карелин. — Движется по Липовой аллее!

— Понял тебя, — ответил я. — Что за модель?

Это очень важный вопрос, в котором меня интересовало лишь наличие литеры «А» в названии.

— Просто БТР-80, — пояснил старший сержант. — С КПВТ.

Очень неприятно, ведь там калибр 14,5×114 миллиметров, но это гораздо лучше, чем то, чем вооружали БТР-80А — 30-миллиметровой автоматической пушкой. Она бы порвала меня и диагонально, и поперечно, и даже перпендикулярно. Снаряды у пушки — 30×165 миллиметров, в ленты набиваются как осколочные, так и бронебойные, поэтому нет такой индивидуальной брони, которая выдержит очередь из этого орудия. К счастью, это стандартная и самая первая версия БТР-80…

— Принял, — ответил я. — Сможете достать его миномётом?

— Если только встанет, — сказал Карелин. — Привлеки его внимание и постарайся выживать, а мы в течение полуминуты накроем его крупной серией.

— Постараюсь, — вздохнул я.

Надо кончать с недобитками как можно быстрее…

Не прекращая давить на противника очередями из «Печенега», начинаю быстро сокращать расстояние между мной и чертями. Причина простая — надо прикончить всех, кто продолжает оказывать сопротивление и самому укрыться за баррикадой.

В качестве постоянных баррикад тут использованы блоки дорожного заграждения, обычно разделяющие скоростные шоссе. Уверенности, что КПВТ не пробьёт такие, у меня не было, но это лучше, чем стоять и тупить на мосту или позорно отступать. Вариант отступления даже не рассматриваю, ведь это мало того, что позорно, так ещё и лишит смысла всю затеянную операцию.

Черти поняли, что я задумал, поэтому начали кидать в меня гранаты. Не очень умело, но часто. Большей частью, они взрывались у меня за спиной, но одна прикатилась прямо мне под ногу, а я решил использовать это для красивого жеста. Лёгким пинком я отправил её обратно к метателю, но она взорвалась на половине пути.

Прицельной очередью выношу черта с винтовкой М16 и перемахиваю через баррикаду.

На фоне слышен отдалённый рёв мощного двигателя, но сейчас не время об этом думать.

Черти пытаются сбежать, но их догоняют мои пули. Видно, что слабоват стал Сатана в этой местности…

Когда последний вражеский стрелок слёг с экстремальной концентрацией свинца и стали в спине, я срываю с тела убитого гранатомётчика два тубуса РПГ-18 и перепрыгиваю через баррикаду. Будем надеяться, что она хотя бы удержит пули КПВТ.

БТР-80 появился спустя секунды. Он вылетел из-за угла некогда жилого здания, встал в метрах ста от меня и начал медленно водить башенкой, выискивая долгожданную цель.

— Пошла посылка, — сообщил мне Карелин.

Раздался свист мин, первая серия упала с сильным недолётом, вторая серия с лёгким перелётом, а третья серия упала рядом. Ребята стреляют на максимальную скорострельность, филигранно быстро внося корректировки.

Броневик тронулся с места, ведь экипаж понял, к чему всё идёт, и поехал прямо на баррикаду, начав стрелять в движении, прямо по блоку, находящемуся через два от меня.

Грохот КПВТ ни с чем не спутать и никак не забыть.

Четвёртая серия мин упала по старым координатам, но Карелин всё и так прекрасно видит, поэтому я даже не стал ничего говорить.

Разбив в осколки бетонный блок, БТР-80 начал разрушать блок слева от него, затем следующий и следующий. Я осознал тенденцию и пополз вдоль баррикады, громко скрипя металлом брони.

«Как бы подловить момент…» — подумал я, распластавшись на спине и начав готовить РПГ-18 к выстрелу.

Миномёт послал очередную серию, мины легли очень близко, но не сумели вывести броневик из строя. Вот были бы 120-миллиметровые мины, это был бы другой разговор, а 82-миллиметровые слишком слабы, нужно прямое попадание в крышу корпуса…

С щелчком выставив прицельное приспособление, я помещаю одноразовый гранатомёт на плечо и на трёх конечностях ползу к краю моста.

БТР продолжает расходовать боекомплект, активно перемещаясь вперёд и назад, чтобы сбить прицел корректировщику «Василька». Мины падают часто, но только бессмысленно царапают сталь. Нужно прямое попадание…

Ладно, пора действовать.

— Женщина, не лезь, — предупредил я Шув.

— Женщина⁈ — возмутилась она. — После всего, что между нами было⁈

— Сейчас не время, — произнёс я твёрдым тоном.

— Да я прикалываюсь, ха-ха! — рассмеялась супер. — Там броневик, да?

Из-за изгиба моста она не видит, что происходит на этой стороне, но зато прекрасно слышит рёв движка и грохот крупнокалиберного пулемёта.

— Я занят.

План действий возник сразу же, как я добрался до сооружения КПП Елагина острова. Это картонное дерьмо, которое даже винтовочную пулю не выдержит, но за этим картонным дерьмом меня не видно, что позволяет мне перемахнуть через ограду моста и перебраться по откосам набережной.

Так я и сделал, но наводчик БТРа перевёл огонь на КПП, разбивая его вдребезги, что поставило меня перед выбором. Либо отказываться от своего плана, либо рисковать.

Я решил рискнуть.

Выпрыгиваю на набережную и сразу, без пауз и задержек, бегу прямо вперёд, чтобы обогнать движение сразу же начавшей поворачиваться башни БТР-80.

Чёрт-наводчик очень спешил, но не успевал, потому что бежал я слишком быстро. Как Ахиллес в фильме «Троя», перед ударом в шею здоровенному Боагрису.

Иду на сближение с броневиком, так как понимаю, что времени использовать РПГ уже нет — остановка будет значить смерть. На фоне появляются дополнительные черти, прибывшие на подмогу своему уже уничтоженному блокпосту, но это уже неважно.

Плавно сокращаю дистанцию с броневиком, башня азартно поворачивается вслед за мной, но это тоже уже неважно.

Извлекаю из петли на поясе свой эпический топор, разогреваю его до максимальной температуры и мощными ударами начинаю разрушать левый боковой люк. От ударов возникают белые искры, знаменующие собой очень быстрый нагрев металла.

Механик-водитель начал дрыгать машиной туда-сюда, чтобы спастись от незапланированного проникновения на борт, но это не помогало. Орудие не могло наклониться, чтобы достать меня, а потом всё снова стало неважно.

Боковой люк был разрушен, я деактивировал топор, повесил его на петлю, после чего вооружился кинжалом Рагнара и проник внутрь бронемашины…

Меньше чем через две минуты, я занял место наводчика и открыл огонь по подступающим чертям подкрепления. В ленте КПВТ осталось всего сто с лишним патронов, но зато есть совершенно нетронутый ПКТ, на случай израсходования крупного калибра. Против живой силы логичнее было бы использовать ПКТ, но я очень уж хотел пострелять из КПВТ, поэтому не смог отказать себе в этом удовольствии.

Я старался не убивать своих жертв, отстреливая конечности, но так получалось не всегда. Эх, вот был бы механик-водитель, чтобы свободно перемещаться по полю боя и удобно отстреливать всех скотов…

В меня полетела противотанковая граната, выпущенная с крыши здания ресторана, раздался грохот, но я развернул башенку и решил вопрос радикально. Похоже, было попадание, но это немудрено, ведь дистанция смешная, но противник не попал в башню, иначе я бы точно узнал. Возможно, уже на берегу реки Стикс…

Отстреливаю последнюю ленту крупнокалиберного пулемёта, но затем сразу же переключаюсь на ПКТ. Патронов к нему дохрена и больше, что-то около двух тысяч в восьми лентах.

Черти решили, что добра от этого всего уже не будет, поэтому начали поспешное отступление. Только вот они упустили момент с высадкой десанта ополчения, которая должна произойти где-то в пятистах метрах западнее моста. Прямо сейчас группа из двадцати бойцов должна была выйти в тыл чертовскому подкреплению. И, судя по тому, как отступающие черти всполошились, бойцы уже на месте.

Выбираюсь из БТРа и спешу к раненым чертям. Урожай сегодня большой — целых двенадцать раненых, пытающихся уползти или оказать сопротивление.

— Женщина! — позвал я Шув, разоружив очередного калеку. — Нужна твоя помощь с пленными!

/13 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Коммуна/

— То есть, ты хочешь сжечь их на кострах? — уточнила бабушка.

— Да, — ответил я. — Это жертвоприношение, которое очень сильно мне поможет. Я стану сильнее, а это хорошо для Коммуны.

— Но ты оставишь нам двоих, чтобы мы смогли допросить их? — продолжила бабушка.

— Я так и написал тебе в Телеге, — поморщился я. — Как тебе такие условия?

— А они точно будут сотрудничать? — спросила она.

— Вы уже пытали их, истязали всеми доступными вам способами, но это ничто, по сравнению с тем, что они уже перенесли в Аду, — вздохнул я и затянулся сигаретой.

— Нет никакого Ада, — покачала головой бабушка.

— Ты будешь очень удивлена, — усмехнулся я.

— Хочешь сказать, что у тебя есть доказательства существования Ада? — скептически прищурилась она.

— Шув была там со мной, — пожал я плечами.

— Бред, — не поверила бабушка.

— Я там была, — подтвердила супер. — И демонов видела, почти таких же, как те, что ходят сейчас по Земле. И Аида, и Стикс…

— Древнегреческие боги? — бабушка нахмурилась ещё сильнее. — И капища, которые ты поставил — они тоже с этим связаны?

— Если не веришь, могу показать тебе загробный мир, реку Стикс, у которой собираются мертвецы и так далее, — вздохнул я. — Но только после того, как мы закончим с чертями.

— Ладно, мы закроем глаза на твои сомнительные методы, но только при условии, что двое демонов точно будут сотрудничать, — произнесла бабушка.

— Для этого надо будет собрать их в одном месте и сжечь хотя бы одного, чтобы они увидели, что я могу, — ответил я на это и бросил бычок в урну. — Это можно устроить?

— Ладно, — неохотно согласилась бабушка. — Но не в Коммуне, а где-нибудь на отшибе. Не хочу, чтобы люди видели такое. Идём.

Мы направились к майору Краснодубову, который занимался подсчётом трофеев, лежащих сейчас на брезентах. Штурмовые винтовки, пулемёты, винтовки, пистолеты-пулемёты, гранаты, мины, гранатомёты и различного происхождения военная экипировка — ребята нашли замаскированное хранилище чертей, расположенное в одном из подвалов. Там нашёлся даже СПГ-9 «Копьё», с боезапасом.

С майором быстро договорились доставить пленных и дрова на пустырь, где и произойдёт жертвоприношение.

Всего пленных было двадцать девять, если считать с теми, что были захвачены Коммуной за всё это время.

На пустыре было установлено двадцать семь столбов, перед которыми и собрали пленных чертей.

— Итак, твари, — начал я свою речь. — У двоих из вас есть шанс избежать того, что будет дальше. Вы знаете, кто я такой и что я могу… Предайте своего господина, ведь если не сделаете этого, исчезнете навсегда. Вы не сможете вернуться в Ад, вы просто перестанете существовать. Ваши души сожрут жестокие боги и я знаю среди них таких, которые предпочитают растягивать удовольствие. А пока вы размышляете над услышанным… Вот этого к столбу.

Из кучки пленных выдернули случайно выбранного черта и потащили к будущему костру. Приковав его цепями к столбу, бойцы начали обливать его и уже сложенные дрова керосином.

Остальные черти, раненые и побитые, молчали. Наверное, им интересно, что же будет дальше…

Извлекаю свой топор из петли и активирую его главное свойство. Как я понял, вокруг лезвия есть некое силовое поле или что-то вроде того, которое не позволяет греть окружающий мир в пассивном режиме, но это поле легко преломляется при контакте с физическими объектами, что высвобождает адскую температуру и наносит фантастический ущерб. Броневую сталь люка БТР-80 я преодолел за несколько ударов, поэтому даже не сомневаюсь, что с доспехами дела будут гораздо лучше.

— Тебе жертвую, вечно верная и верно вечная, Стикс, — произнёс я ритуальную фразу и ударил топором по поленьям.

Пламя изменило свой окрас на синий цвет, что свидетельствовало о принятии жертвы, а чёрт быстро обратился в пепел, вместе с дровами и столбом. Картина вышла внушающая.

— Как это так? — удивлённо спросил присутствующий на казни Краснодубов.

— Как-то вот так, — пожал я плечами.

На фоне уже бесновались черти, прекрасно рассмотревшие происходящее.

— Я готов сотрудничать!

— Всё расскажу, только не казните вот так!

— Умоляю, только не так!

— Пожалуйста, будьте людьми, люди!

— Давно пора было с этим заканчивать…

— Верховный не оставит этого просто так!

— Не жертвуйте меня!

— Я всё сделаю, только не казните! Лучше застрелите!

Я посмотрел на того, что сидел спокойным.

— Чего это ты не цепляешься за свою жалкую жизнь? — поинтересовался я.

— А смысл? — спросил он. — Никогда не хотел быть демоном. А вот и выход подвернулся.

— Этого на костёр, — приказал я бойцам.

Когда внешне очень спокойного черта разместили на столбе, я внимательно всмотрелся в его лицо. Он ничем не отличается от остальных, такой же уродливый, но лицо его было спокойным, каким-то умиротворённым, что ли. Вероятно, действительно не хотел быть чертом, в глубине своей проклятой души.

— Тебе жертвую, Аид, владыка царства мёртвых, — стукнул я топором по поленьям.

Пламя стало тёмно-золотым, с крапинками белого, чёрт обратился в белый пепел, а затем рассыпался в прах.

Краснодубов начал беседу с пленными, отбирая себе наиболее полезных собеседников.

— Можно троих? — спросил он, подойдя ко мне. — Среди них два центуриона и один декан — допросить офицерский состав лишним не будет.

— Мы договаривались на двоих, — покачал я головой. — Эти твари нужны мне сильнее, чем вам.

— Хорошо, ограничусь двумя центурионами, — вздохнул Евгений Игоревич.

Бабушка наблюдала за всем происходящим с непроницаемо равнодушным лицом. Никто не знает, что творится в это время в её голове. Сложно даже предположить, о чём она сейчас думает. Но едва ли это мысли об этичности подобного поведения.

Все знают, кто такие черти и что они творят с теми, кто попался им в руки. Женщин насилуют и едят, мужчин кастрируют и насилуют, детей… Короче, даже сожжение — это малая и чрезмерно гуманная мера за их злодеяния.

Я подозреваю, что они нужны Аиду и остальным исключительно в качестве божественного топлива. Жертвоприношение пленных — это сакральный ритуал, берущий корни с самой зари человечества. Пленный — это материальная собственность, целиком и полностью принадлежащая победителю. Напрямую владеть душами боги не могут, это я точно знаю от Бии, не их уровень, но вот если им кто-то подарит чью-нибудь душу…

Демонические души — это отдельное явление. Тут, согласно моей теории, всё дело в том, что они принадлежат Сатане, то есть содержат в себе частичку его силы. И если Аид поглотит душу приверженца Сатаны, то он, как бы, заберёт себе эту частичку. Скорее всего, безвозвратно.

Центурионов увели с места казни, а затем началась основная часть. Я помог бойцам поймать и привязать оставшихся чертей, безуспешно предпринявших отчаянную попытку к прорыву и бегству, после чего приступил к жертвоприношению.

— Что ты получаешь взамен? — спросила бабушка, когда последний чёрт обратился в серый пепел, отправившись прямиком к Кратосу.

— Напрямую — ничего, — ответил я. — Но боги умеют быть щедрыми.

— Ты лично их видел? — задала она важный для неё вопрос.

— Видел, — кивнул я. — И даже пил с ними вино, беседовал, а одну даже…

— Он трахнул одну богиню, Бию, — неделикатно пояснила Шув. — И она благополучно залетела от него, поэтому жди правнуков, бабушка, ха-ха.

— Выходит, попы заблуждались? — спросила бабушка. — Древние боги — это не ложь?

— Попы тоже были правы, — вздохнул я. — Бог есть. Только вот никого он сюда не присылал, никаких потопов не устраивал и кар божьих не насылал. Он просто был рядом и всё.

— Но как о нём узнали люди? — не поняла бабушка.

— Чувствовали, — пожал я плечами. — Он один на всех, универсальный, а разные образы его — это только точка зрения. Но он ничего не делал, просто был и всё.

— А как он смотрит на существование других богов? — поинтересовалась она.

— Да никак, наверное, — пожал я плечами. — Они, по сравнению с ним, просто ничто, как я понимаю. Аид его боится до усрачки, остальные тоже. Сатана, который руководил вот этими грудами пепла, тоже с богом никогда не взаимодействовал, потому что не вышел божественными качествами. Он и сам не знает, в чём замысел, как говорит Аид. И даже не знает, есть ли замысел вообще.

— А Рай? — спросила бабушка.

— Он тоже есть, — ответил я. — Праведники, критерии отбора которых не совсем понятны, богу зачем-то нужны, поэтому он их собирает. Аид предупредил меня, что все мои теории на этот счёт — ничто. Бог трансцендентен, поэтому познать его не могут даже древнегреческие боги и Сатана. Мы — тем более.

— М-хм… — бабуля задумалась. — Мы можем что-то получить от сотрудничества с богами?

— Вообще-то, да, — заулыбался я. — Богиня насилия, Бия, дочь Стикс и Палланта, предложила мне организовать небольшой культ её имени. Думаю, Ника, богиня победы, тоже не против организовать что-то наподобие. Перс и Кратос, как я полагаю, не будут дураками и захотят себе такой щедрый источник божественной силы. Не знаю, надо ли это Стикс и Аиду, но за спрос не бьют.

— А что они могут дать нам? — спросила бабушка.

— А как же марксизм-ленинизм? — усмехнулся я.

— Он основан на материализме, а не на догмах, — пожала бабушка плечами. — Если мы получим убедительные доказательства существования богов, то их существование не будет противоречить марксизму. А если они существуют и заинтересованы в нас, то это даёт возможность наладить сотрудничество.

— Только будь готова к тому, что сотрудничество будет неравным, — предупредил я. — Я даю им гораздо больше, чем они дают в ответ. Но мне не жаль, потому что ничего не поделаешь, а крутить им яйца я не собираюсь. С вами же всё может быть иначе.

— Если Сократ был прав, то мы сумеем найти с ними общий язык, — улыбнулась бабушка.

— Да, скрывать неравноценность взаимоотношений они не будут, — согласился я.

— Это открывает нам широчайшие перспективы…