Ткач Кошмаров. Книга 6

Глава 23

Тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч нитей Ананси вырвались в пространство вокруг меня. Они не исходили из моих рук или тела — они рождались прямо из воздуха, формируя вокруг меня сферу радиусом в несколько сотен метров.

Каждая нить была уникальна. Одни были наполнены известными мне классическими Буйствами. Другие — просто разными вариациями техник Потока, которые, на примитивном уровне, я сейчас мог порождать десятками в секунду. Трети и вовсе просто состояли из особым образом резонирующего Потока.

Мой прорыв с Ананси принес не только новые возможности по созданию этих нитей. Тот поток вдохновений, что накрыл меня при его рождении, кардинально изменил мое восприятие этой силы.

Раньше я лишь смутно ощущал её как тяжелую, плотную, вязкую субстанцию, окружающую всё. Теперь я видел её структуру — сложную сеть силовых линий и потоков, её локальные сгущения и разрежения вокруг фигуры Зер Гана, точки повышенного напряжения, где аура сжималась, готовясь к выбросу силы.

Я все еще не мог сравниться с ним в чистом мастерстве контроля над ней — его владение было интуитивным, выверенным годами практики, сродни дыханию. Но разница перестала быть непреодолимой пропастью.

Его огненные змеи встретили первый натиск моих нитей, казалось, без малейшего усилия. Они просто продолжали свое неумолимое движение сквозь образовавшееся облако паутинок, и все, что касалось их поверхности, бесследно обращалось в ничто.

Но именно так всё и должно было быть.

Эти нити выполняли не боевую задачу. Они были зондами. Сенсорами высокой точности. Каждая уничтоженная нить, каждый микроскопический миг контакта до момента её полного испарения — всё это был поток сырых данных.

И я чувствовал, как в глубине моего сознания строится и постоянно обновляется сложнейшая, многослойная модель. Модель пламени Зер Гана. И параллельно тестировались тысячи гипотетических противодействий.

Применить Буйство заморозки, пытаясь снизить температуру? Насытить зону Буйством тьмы, пытаясь загасить ей свет огня? Попробовать отразить атаку с помощью сложного зеркального барьера?

В одной из множества таких проверок нашелся не идеальный, но наиболее удачно подходящий для противодействия огню Зер Гана атрибут. Коррозийный яд.

Я немедленно, не раздумывая, перестроил работу конвейера и наполнил новой комбинацией все последующие нити. Одновременно я пропустил это же Буйство через Сепу, пропитав её броню аналогичным агентом.

И атаковал снова.

Нитяные щупальца всё равно разрушались при контакте с пламенем— абсолютной защиты не было. Но теперь, разрушаясь, они не просто рассеивались. Они выделяли в точках своего исчезновения едкий, сизо-фиолетовый туман.

Этот туман вступал с пламенем в реакцию, заставляя его терять свою чистоту и однородность. Пламя не гасло, но его всепожирающая эффективность заметно падала.

А количество моих нитей продолжало расти в геометрической прогрессии. И Зер Ган, лицо которого в лбу исполина сначала исказилось лишь легким раздражением, а затем — чистым, немым изумлением, очень быстро оказался вынужден изменить свою тактику.

Он уже не мог позволить себе роскошь просто атаковать. Теперь значительная часть его внимания уходила на то, чтобы постоянно очищать своё же пламя от навязчивого, разъедающего тумана. Его абсолютное наступление захлебнулось. Он начал обороняться.

Но и этого оказалось недостаточно. Одна из нитей сумела просочиться сквозь ослабевший, разъеденный ядовитым туманом заслон багрового пламени.

Она метнулась вперед, в тело самого Зер Гана. В то самое тело, которое после его перехода в сферу Истребления Смерти лишилось собственного внутреннего Потока, куда более уязвимым и хрупким.

Нить не долетела. Она испарилась в последнем сантиметре от его груди, сожженная спонтанно вспыхнувшим и сжавшимся вокруг его физической формы сгустком мировой ауры — инстинктивной, почти рефлекторной реакцией, которую Зер Ган выдал в долю мгновения.

Но сам факт, что я сумел приблизиться настолько, что заставил его защищаться именно так, показал, что угроза достигла высочайшего уровня.

Его лицо перекосило дикой, неприкрытой, животной злобой.

— ХВАТИТ! — его рёв, усиленный мощью Аватара и пропущенный через мировую ауру, потряс само пространство. — С меня хватит этой возни!

В тот же миг его Аватар начал преображаться. Огненные змеи, эти воплощения продвинутой техники «Восемь Глав Гидры», что были фирменным знаком клана Альфард, вдруг сжались, съёжились и были втянуты обратно в основное тело пламенного гиганта.

Сам гигант заколебался, его контуры поплыли, будто сделанные из жидкого огня. Он перестал быть просто гигантской копией Зер Гана. Формы расплылись, смешались, а затем начали застывать заново, следуя иному, более древнему и грозному шаблону.

Ростом всё тот же, почти километровый, пламенный, но теперь это была фигура могучего, древнего кузнеца-титана, богатыря из мифов о сотворении мира. Широкие, словно высеченные из цельной горной гряды плечи, покрытые латами, которые казались выкованными не из металла, а из тёмной, потухшей вулканической породы. На лице, грубом и испещрённом глубокими морщинами, как высохшее русло древней реки, красовалась густая, пышная борода из клубящегося чёрного дыма.

В одной его руке, размером с городской квартал, был зажат кузнеческий молот. От него исходила аура невероятного давления, будто он был сгустком самой гравитации, способным расколоть фундаментальные законы мира.

В другой руке он держал длинный, идеально прямой меч. Его лезвие было темно и не отражало свет, словно было вырезано из самой непроглядной тьмы.

От этой новой формы веяло неумолимой, первобытной мощью. Это была сила иного, более глубокого и древнего порядка.

— Зер Ган! — тут же закричала Юлианна. — Ты не имеешь права! Показывать эту форму здесь, в низшем мире — это прямое, вопиющее нарушение правил! Ты знаешь последствия!

Зер Ган, чьё тело всё так же висело в центре лба богатыря-кузнеца, медленно повернул к ней голову. На его губах играла язвительная, циничная усмешка, полная презрения ко всем правилам.

— Какой ещё «низший мир»? — переспросил он. — Крещение Тихой Звезды уже произошло. Она выполнила условия. Она теперь — часть высшей сферы, пусть и на самом её дне. Все эти церемонии, оформление, распределение зон влияния… — он сделал легкий, пренебрежительный жест рукой, — всего лишь бюрократические формальности, на которые мне плевать. А ты, букашка, запомни этот образ. Истинную форму того, кто тебя убьет. Знай же, что я — Зер Ган из клана Форнакс!

В следующий миг Аватар-кузнец атаковал. Он рванул вперёд, и пространство под его ногами содрогнулось. Меч в его правой руке описал широкую, неторопливую дугу, конечной точкой траектории которой был я.

Это сразу поставило меня в позицию, хуже которой трудно было представить. Проблема была не в технике, не в каком-то хитром принципе, который можно было бы разложить на части и нейтрализовать.

Проблема была в чистой, неразбавленной, первобытной мощи. В чудовищной, невообразимой концентрации силы, сфокусированной в этом ударе.

Сепа, даже со своими колоссальными запасами энергии не выдержит прямого контакта. Её защита, основанная на принципах поглощения, рассеивания и перераспределения входящей энергии, треснет как тонкое стекло.

Анализ нитями Ананси, который блестяще сработал против пламенных змей, тоже был практически бесполезен. Можно сколько угодно изучать структуру и состав падающего на тебя меча, но если он несётся с силой, способной смести горы, знание того, из какого именно сплава он сделан, тебя не спасёт.

Я лихорадочно, со скоростью, которую давала мне связь с Ананси, перебирал в уме все возможные выходы, все комбинации, все теоретические техники. И все они упирались в одну, главную, фундаментальную проблему, которую я до конца осознал только сейчас, в момент наивысшего давления.

Сепа и Ананси были двумя отдельными, полноценными Аватарами Нова. Могущественными, уникальными, но… разделёнными. Триединство, появившееся после создания Сепы, исчезло в тот момент, когда они прошли через процесс превращения в Аватаров.

Сепа — это бездонный резервуар, идеальный генератор чудовищных объёмов чистого Потока, её суть — накопление, хранение, выдача сырой силы. Ананси — это идеальный аналитический и творческий процессор, способный создавать невероятно сложные, адаптивные техники и управлять тысячами их экземпляров с ювелирной точностью.

Но Сепа не могла использовать техники Ананси. А Ананси не мог напрямую черпать и использовать огромные резервы энергии Сепы.

Я, как хозяин, мог использовать и то, и другое. Я мог черпать ману из Сепы и направлять её через своё сознание на формирование и управление техниками через Ананси.

Но моё посредничество, необходимость пропускать потоки через своё собственное тело, приводило к неизбежным потерям и упрощениям. Я сам, без Ананси и Сепы, сейчас находился на пике Раскола Земли. Это был высший уровень мощи в Тихой Звезде, но даже близко не сравнимый с мощью Аватаров и тем более с мощью Истребления Жизни.

Я не мог выдать на выходе ту же самую чистую мощность, что и Сепа, или ту же самую скорость и сложность расчётов, что Ананси.

В результате у меня перед лицом надвигающейся гибели не оставалось реальных, работающих вариантов. Бежать? Его следующее движение, следующий взмах меча или молота, догонит меня без вариантов.

Контратаковать? Бесполезно по определению. Усиливать защиту Сепы, попытавшись выудить из ее огромных запасов еще больше Потока? У Аватара была своя пропускная способность, которую было ничем не изменить.

Я обдумал всю ситуацию за то время, что потребовалось мечу Зер Гана, чтобы пройти половину расстояния до меня. Мысли метались с бешеной скоростью, перебирая и отбрасывая сотни вариантов, но единственным видимым способом выжить оставалось преодоление этого фундаментального разделения.

Нужно было соединить свойства двух Аватаров не на уровне моего посредничества, а на уровне их сущностей. Объединить бездонный резервуар-океан Сепы с аналитическим гением и бесконечно адаптивной техникой Ананси. Сделать из двух мощных, но специализированных половинок одно целое, которое будет обладать и бесконечным топливом, и идеальным двигателем.

Я не представлял, что из этого выйдет. Они были разными сущностями, с разными ядрами, прошедшими разные пути развития, основанными на разных принципах.

Насильственное, мгновенное слияние могло вызвать катастрофическую реакцию, разрушить их обоих на энергетическом уровне, а заодно разорвать и мою душу, накрепко с ними связанную.

Но иных вариантов, дающих хотя бы призрачный шанс, не оставалось.

Мой приказ был не словом, а сжатым импульсом воли, брошенным прямо в самое сердце наших связей.

Они отозвались. Я почувствовал, как два колоссальных, разнородных источника силы внутри меня резко, с отчаянной силой рванулись навстречу друг другу.

И мир взорвался болью.

Это было не похоже ни на что, испытанное мной ранее. Ни на внешние ожоги пламенем Истребления, ни на разрывы от силовых ударов нулевых бомб. Это происходило внутри, в самом центре моего существа.

Мои внутренние органы будто кто-то взял и резко, грубо сжал в кулаке, а потом дёрнул в противоположные стороны, пытаясь разорвать. По всему телу, от макушки до пят, с тихим, противным хрустом лопнули тысячи капилляров. Тонкие, горячие струйки крови выступили из пор, мгновенно пропитав ткань моей новой синей мантии, превратив её в багровое, мокрое полотнище.

Изо рта хлынула тёплая, солёно-медная жидкость, и я понял, что это кровь из лопнувших сосудов в лёгких и гортани. Сознание закружилось, поплыло от шока, пытаясь отключиться, но я вцепился в него, не позволяя рассеяться.

Одновременно с физической пришла энергетическая агония. Поток в моём теле буквально взбесился. Он вышел из-под контроля полностью, превратившись в бушующий, хаотичный ураган, только усугублявший мое состояние.

Это была невыносимая, вселенская боль от того, что сама основа твоей силы, две её половины, восстают друг против друга и против тебя, рвут тебя изнутри, пытаясь найти новую, невозможную и противоестественную для них форму сосуществования.

Я почти не видел, что происходит вовне. Мир был залит красным от крови, застилавшей глаза.

Но я чувствовал. Чувствовал, как две могущественные, разнородные ауры сминают в одну точку, в один адский тигель.

И затем, сквозь эту всепоглощающую боль и кровавую пелену, на самом дне сознания, я ощутил, как что-то рождается. Что-то новое. Что-то целое. Не два враждующих начала, а третий, синтезированный элемент.

Передо мной, вытесняя собой боль, дрожащее пространство и даже нависающую тень молота, возникло существо. Это был паук, но с длинным, сегментированным телом, состоящим из десятков мощных колец, каждое из которых венчала пара тонких изящных лапок, оканчивающихся острой иглой. На переднем конце туловища красовались мощные, серповидные, острые жвалы, увеличенные до чудовищных размеров, массивные, способные перекусить бронебойную сталь. Оно сияло глубоким, переливчатым цветом, в котором угадывались и синева Сепы, и тёмное индиго Ананси.

Существо быстро росло, достигая в длину более двух километров, его исполинское, сияющее тело затмило собой даже часть багрового неба и фигуру каменного кузнеца.

И это новое существо, этот гибридный Аватар, метнулось вперёд, навстречу рассекающему реальность мечу Аватара-кузнеца.

Оно не пыталось увернуться или отступить. Оно набросилось на него.

Его длинное, невероятно гибкое и сильное тело обвилось вокруг могучего торса и опускающихся рук каменного исполина, сжимаясь с силой, способной смять в пыль горный хребет.

Одновременно из каждого сегмента его туловища, из каждой сочленённой лапы, вырвались десятки, сотни тысяч нитей. Они были куда толще, прочнее тех, что я обычно использовал, и каждая пульсировала сконцентрированной, едкой энергией коррозийного яда.

Этими нитями гибридный Аватар оплел фигуру Аватара Зер Гана, покрывая каменные латы, дымящуюся бороду и мощные конечности густой, шипящей и разъедающей паутиной.

Острые, как алмазные пики, концы его лап впились в стыки каменных доспехов, ища слабину, а массивные жвалы с громким, скрежещущим звуком сомкнулись на одной из рук богатыря — на той, что сжимала рукоять молота, — пытаясь перекусить её, чтобы лишить врага одного из его орудий.

Баланс сил мгновенно перевернулся с ног на голову.

Но тут в сознании, поверх рёва боя, прозвучал её голос:

— Слушай внимательно! На Тихую Звезду вот-вот начнется приход эмиссаров высшей сферы. Сейчас в небе откроются порталы. Их будет много. Ты должен будешь заскочить в один из них. И сделать это нужно до того, как оттуда начнут выходить. Если успеешь — нестабильность пространства в момент открытия вышвырнет тебя в случайное место в высшей сфере. Если опоздаешь, даже на миг, те, кто внутри, сотрут тебя в порошок. Ты понял меня?

Я мысленно кивнул Юлианне, не поворачивая к ней головы, но не отвёл взгляда от Зер Гана. Мой гибридный Аватар всё ещё сжимал его каменного богатыря в смертельных объятиях.

Зер Ган осознавал близкую кончину. Его лицо, бледное и перекошенное в центре лба Аватара, больше не выражало ярости или презрения — на нём был страх.

Его Аватар, лишённый возможности для полноценного размаха, бился в стальных тисках паука-сколопендры, издавая низкий, скрежещущий рёв ярости и боли, от которого трескался и сыпался воздух вокруг.

В самой вышине над нами, там, где раньше была только чернота пустоты после Крещения, пространство начало раскалываться. Сотни, если не тысячи серебристых разломов, похожих на трещины в гигантском зеркале небес, появились сразу и повсюду, хаотичной сеткой.

Они расширялись, изгибались, образуя неровные овальные врата, внутри которых клубился и бурлил молочно-белый, непрозрачный туман. Вот только я даже не смотрел туда, продолжая давить.

— Лейран, сейчас! — крик Юлианны уже не был мысленным. — Они уже идут!

Я и видел. В глубине самых крупных, уже почти стабилизировавшихся порталов, сквозь клубящийся молочный туман, начали проступать силуэты. Огромные, по сто, по двести метров в высоту, чёткие человеческие очертания.

Они двигались медленно, неспешно, но неумолимо приближаясь к выходу из своих миров. Их ауры, даже запечатанные пока нестабильностью порталов, давили на моё сознание, как целые горные хребты, обрушенные на темя.

Если они выйдут, меня просто вычеркнут, как ошибочную, досадную запись на полях мироздания, не удостоив даже взгляда.

Я сконцентрировался до предела, игнорируя нарастающий гул приближающихся сил. Жизненная энергия, только что восстановленная потоком Крещения мира, горячая и яркая, как расплавленное золото в жилах, начала стремительно вытекать из меня, как вода из пробитого кувшина.

Я направлял её в своего гибридного Аватара, усиливая давление его тисков, заставляя нити яда гореть и разъедать ещё ярче, жала — сжиматься с ещё более чудовищной силой.

— Ты… сумасшедший… — прохрипел Зер Ган, и в его голосе, полном боли, не было уже ничего, кроме панического, животного непонимания.

И это было последнее, что он сказал.

Одна из десятков тысяч нитей нашла микроскопическую, почти невидимую трещину, пробила её и рванула к единственной настоящей, живой цели — к тому маленькому, бледному пятнышку, что было самим Зер Ганом, а потом прямиком к его лбу.

Не было громкого звука, взрыва или вспышки. Было лишь тихое, протяжное шипение, как от капли концентрированной кислоты, упавшей на раскалённый металл.

Место удара начало растворяться. Коррозийный яд, усиленный и активированный моей пожертвованной жизненной силой, вступил в мгновенную реакцию с плотью. Края раны поползли, как тлеющая бумага. Зер Ган издал звук — нечленораздельный, гортанный, полный абсолютного, окончательного ужаса и осознания. И затих.

Только тогда, выжав из себя всё до капли, я устремился в высь.

Мысленно отозвал гибридного Аватара, и он, рассыпаясь на мириады сияющих частиц, втянулся обратно в моё истощённое тело, где снова разделился на Ананси и Сепу.

Моё тело, уже обескровленное, холодное и слабеющее с каждой секундой, неслось вверх, по диагонали, к ближайшему, уже дрожащему и готовому вот-вот стабилизироваться порталу.

Из других, более стабильных врат уже начали появляться части гигантских тел — руки в сияющих, узорчатых латах, размером с корабль, и головы в шлемах, чьи взгляды, полные холодного, безразличного интереса, начали медленно скользить по происходящему на разгромленном поле боя.

Один из этих взглядов коснулся моей спины, и я почувствовал, как кожа на лопатках онемела.

Но я уже видел перед собой овальный разлом, заполненный бурлящим молочным вихрем. В самый последний момент, когда края портала окончательно потемнели и стали твёрдыми, обретя стабильность, а из его глубины уже стала выдвигаться тень гигантской, занёсшей что-то для удара руки, я впрыгнул в него и исчез.

Пропал с Тихой Звезды, унесясь куда-то прочь сквозь неизвестное количество километров туда, где меня уже ждал иной, полный опасностей и возможностей мир.

Высшая сфера.

Конец Шестой Книги.