Ткач Кошмаров. Книга 6

Глава 2

Лоэн замер, его пальцы сжали стакан так, что костяшки побелели. Он смотрел куда-то внутрь себя, взвешивая на невидимых весах долг солдата и ответственность командира, верность присяге и жизни своих людей.

Я почувствовал, как его Поток, обычно сдержанный и ровный, на мгновение взметнулся яростным, неконтролируемым вихрем. Он медленно поднял на меня взгляд, и в его глазах, обычно спокойных и расчетливых, вспыхнул холодный, стальной огонь.

— То, что ты только что сказал, — это измена. Чистейшей воды государственная измена, — его голос прозвучал тихо, почти шепотом. — Предложение убить члена королевской семьи, главнокомандующего армией, пусть и дурака… За это полагается казнь.

— Я давно не являюсь подданным Яркой Звезды, — парировал я с той же ледяной невозмутимостью, наблюдая, как его рука сжимает стакан еще сильнее. — У меня нет короны, которой я мог бы изменить. А что до вашей причастности… будьте спокойны. Никто и никогда о ней не узнает. Не останется свидетелей, не найдут улик. История, как вы знаете, пишется победителями. А мы с вами собираемся победить. Ценой одной жизни вместо сотен тысяч.

Лоэн смотрел на меня с такой немой, сконцентрированной ненавистью, что, казалось, воздух в палатке должен был закипеть от ее интенсивности. Я видел, как в его голове борются годы верности присяге, долг солдата и горькое понимание военной необходимости, которую он, как опытный командир, не мог игнорировать.

Его взгляд метнулся к сабле, висевшей на стойке у его кровати, затем к дверному пологу, за которым стояли его верные бойцы. Он оценивал шансы. И понимал, что они равны нулю.

Наконец, он откинул голову, уставившись в брезентовый потолок палатки, и издал тяжелый, сдавленный звук, не то вздох, не то стон отчаяния.

— Черт бы побрал тот день, когда ты родился на свет, — прошипел он, снова глядя на меня, но теперь в его взгляде была лишь усталая, горькая покорность судьбе, которую он не мог изменить. — И все мои решения, которые привели к тому, что я сейчас сижу здесь и слушаю это. Делай что хочешь. Я… не буду мешать. Но знай, Лейран, я не забуду этого. Никогда.

Уголки моих губ дрогнули в подобии ухмылки, лишенной всякой теплоты. Я не сказал больше ни слова. Просто развернулся и вышел из палатки, оставив его наедине с его виски, его павшей честью и гнетущей тишиной, нарушаемой лишь отдаленными криками часовых.

Ночь опустилась над лагерем, черная и беззвездная, скрытая низкими дождевыми тучами. Охрана вокруг шатра Гепарита была, конечно, серьезной. Четверо мастеров уровня Вулкана, несущих службу в состоянии постоянной боевой готовности, их тени отбрасывались на стенки шатра от тускло горящих фонарей.

Их чувства были обострены до предела, ауры Потока сливались в невидимый, но плотный купол над укрытием принца, сканируя каждую песчинку, каждое движение воздуха. Для любого другого убийцы, даже мастера Зыбучих Песков, это была бы непроходимая стена, смертельная ловушка.

Для меня они были слепыми котятами, тщетно вглядывающимися в непроглядную тьму.

Я не пробивал их оборону. Я просто просочился сквозь нее, как вода сквозь сито.

Внутри шатра царила тишина, нарушаемая лишь ровным, глубоким дыханием спящего Гепарита. Он лежал на своей походной кровати, сбросив парадный мундир, в одной простой рубахе.

Его лицо было безмятежно, черты расслаблены. Слишком безмятежно для человека, который на рассвете собирался отправить на убой двести тысяч человек

Я встал у его изголовья. Затем, одним плавным, отработанным за долгие годы движением, выпустил из кончиков пальцев тончайшие, почти невидимые даже для меня нити. Они выстрелили в темноте, словно щупальца тененого монстра, обвивая его конечности, туловище, шею, за долю секунды опутывая его с ног до головы в плотный, шелковистый и смертельный кокон.

Он проснулся мгновенно, как и ожидалось от мастера его уровня — инстинкты, выточенные годами тренировок, сработали без участия сознания. Но было уже поздно.

Нитки не просто сковывали движения — они впивались в энергетические каналы, блокируя циркуляцию Потока в его теле, парализуя саму возможность использовать силу. Мощные мускулы вздулись под кожей, но не смогли даже надорвать кокон.

Глаза распахнулись, залившись чистым, животным, немым ужасом, когда он увидел меня. Он пытался крикнуть, призвать стражу, но его голосовые связки были зажаты туже стальных тисков.

Единственное, что он мог делать, — это смотреть. Смотреть на меня, склонившегося над ним в ночной темноте, на лицо, в котором не было ни гнева, ни ненависти.

Я покачал головой, глядя в его широко распахнутые, полные ужаса и немого вопроса глаза.

— Жаль, — тихо произнес я, и мой голос прозвучал как шелест сухих листьев в этой гробовой тишине. — Будь ты менее упрямым ослом, все могло бы сложиться иначе.

Я сконцентрировался, и мое сознание разделилось на несколько независимых потоков, одновременно удерживая парализующие нити и формируя в воздухе вокруг его тела восемь сложных энергетических конструкций.

Это не было одно Буйство, а комбинация нескольких десятков их, работающих в идеальной синхронности, как части часового механизма. Вихрь придал каждой конструкции свойства невероятно острой и проникающей энергии, способной рассечь любую защиту, сформированной в форме змеиных голов с разинутыми пастями — точь-в-точь как в фирменной технике клана Альфард, «Восьми Главах Гидры».

Легкое движение воли — и все восемь «голов» синхронно впились в его тело в ключевых точках: висок, основание черепа, сердце, солнечное сплетение. Тихий, влажный хруст ломающихся костей и разрываемых тканей и короткое, мгновенное свечение, выжигающее внутренности дотла, но оставляющее почти нетронутой внешнюю оболочку.

Его глаза остекленели, потеряв последние проблески осознания, тело разом обмякло в паутине нитей, став безжизненным грузом. Смерть была мгновенной, насколько это вообще возможно.

Я тут же растворил нити Ананси и энергетические конструкции, не оставив и следа от их присутствия. Осмотревшись в тусклом свете, я подошел к задней стенке шатра и провел рукой, выпустив из указательного пальца тончайший, но невероятно прочный энергетический клинок.

Полотно с шипением рассеклось по всей длине, оставив ровный, оплавленный по краям разрез. Я вышел в прорезь, намеренно создав легкий, но заметный для бдительных часовых всплеск энергии — как бы от маскировочного поля, срывающегося при спешном отходе неудачливого убийцы.

Затем я рванул прочь, не развивая максимальной скорости, давая им мельком увидеть ускользающую тень в проходе между палатками, и растворился в лабиринте лагеря, делая широкий, запутанный круг, чтобы вернуться в свое укрытие с противоположной стороны, пройдя буквально в нескольких метрах от патруля, который даже не почувствовал моего присутствия.

Я едва успел поудобнее устроиться на кровати, делая вид, будто нахожусь в состоянии глубокой медитации, когда полог в мою палатку распахнулся. На пороге стоял бледный, запыхавшийся адъютант, его форма была в беспорядке, а глаза бегали по сторонам.

— Господин Аранеа! — выдохнул он, захлебываясь и пытаясь отдышаться. — Проснитесь! Принц… Принц Гепарит… Его убили! Прямо в его шатре! Агенты Альфарда!

Я заставил свое тело резко сесть на походной кровати, симулируя глубокий шок, который должен был быть у любого, кого разбудили с такой новостью. Мои глаза расширились, приняв выражение неподдельного ужаса.

— Что?.. Немыслимо. Как они проникли через охрану? — мои слова прозвучали прерывисто, с хорошо сымитированным удивлением. — Ведите меня. Немедленно.

Я последовал за ним. У шатра принца уже стояла густая толпа возбужденных, перешептывающихся офицеров, среди которых выделялась фигура мрачного, как грозовая туча, Лоэна. Он повернул ко мне свое каменное лицо, в его глазах я прочитал ледяное подтверждение того, что все идет по плану.

— Лейран, — его голос был ровным и холодным, как лед, без единой эмоции. — Явился. Преступление совершено. Убили нашего главнокомандующего.

— Я слышал, — отозвался я, делая вид, что все еще нахожусь в некотором шоке. — Как?

— Смотри сам, — бросил он, отодвигая полог и пропуская меня вперед.

Мы вошли внутрь. Лоэн уже оцепил место своими людьми, оттеснив лишних и любопытных. Последующие полчаса мы провели в идеально сыгранном спектакле для собравшихся высокопоставленных офицеров.

Мы ходили по шатру, изучали разрез на задней стенке, я «обнаруживал» следы чужеродной энергии, а Лоэн «подтверждал» мои догадки, кивая с суровым, непроницаемым лицом и изредка вставляя лаконичные реплики.

— Следы энергии… здесь, — я указывал на случайное пятно на земле, придавая ему оттенок ядовитой зелени с помощью незаметного Вихря. — Очень специфический оттенок. Я видел подобное только в отчетах о действиях Альфарда.

— Да, — хрипло подтверждал Лоэн, скрестив руки на груди. — Похоже на их почерк.

Мы обменялись взглядами, полными якобы совместного поиска истины.

— Характер повреждений, — в итоге громко и четко заключил я, обращаясь к собравшимся офицерам, собравшимся у входа в шатер, — однозначно указывает на технику «Восемь Глав Гидры». Я изучал архивы. Проникающие ранения, мгновенная смерть, специфический энергетический след. Это почерк элитных клана Альфард. Другого объяснения просто нет.

Лоэн, все так же скрестив руки на груди, мрачно кивнул, его лицо было маской суровости и скорби.

— Подтверждаю выводы господина Аранеа. Это работа их убийцы. — Он обвел взглядом потрясенных, бледных военных, и в его голосе зазвучали стальные нотки. — План принца был раскрыт, и они нанесли упреждающий удар, чтобы обезглавить нашу армию. Теперь мы знаем, с кем имеем дело. И как будем мстить. Честь принца и Яркой Звезды будет омыта кровью врага.

Расследование было завершено. Истина, удобная для всех, кроме самого Гепарита, была установлена. Театр двух актеров завершился.

Спустя пару часов в том же просторном шатре, где ранее заседал и был убит Гепарит, собрался экстренный военный совет. Теперь во главе стола, в кресле главнокомандующего, сидел Лоэн.

Его поза была расслабленной, но глаза, острые и внимательные, сканировали собравшихся командиров. Я занял место в тени, у задней стенки палатки, став безмолвным наблюдателем, чье присутствие все ощущали, но никто не решался комментировать.

— Итак, господа, — начал Лоэн, его пальцы принялись барабанить по разложенной карте. — План «Кит», разработанный покойным принцем, отменен. Без обсуждений. Массированное лобовое наступление было чистым безумием, и некоторые из нас, — его взгляд на мгновение задержался на мне, — пытались донести это до покойного.

Один из командиров, грузный мужчина с нашивками клана Каус на мундире, ответственный за всю потоковую артиллерию, мрачно хмыкнул, сложив руки на животе.

— С позволения нового главнокомандующего, но мы потратили немало времени на подготовку именно к «Киту». Все расчеты, вся логистика, распределение боеприпасов — все заточено под него. Что вы предлагаете взамен? Импровизацию?

— Я предлагаю думать головой, а не слепо следовать планам, которые ведут в могилу, — холодно, без повышения тона, парировал Лоэн. — Мы переходим к тактике «Акулья стая». Армия будет разделена на двадцать независимых, но взаимодействующих ударных групп. Каждая получит свою зону ответственности и будет атаковать по индивидуальной, гибкой траектории, внося элемент хаоса и непредсказуемости. Группы будут входить в бой последовательно, с небольшими временными интервалами, не давая противнику перегруппироваться и создать единый, монолитный фронт обороны.

В палатке повисло тяжелое, густое молчание. Командиры, наиболее преданные покойному принцу, переглядывались, их лица выражали сомнение. Командир от Кауса нахмурился, его толстые пальцы сомкнулись на столешнице.

— Это… крайне рискованно, господин главнокомандующий. Мы распыляем наши силы, дробим нашу мощь. Они могут разбить нас по частям, как скорлупки. «Кит» был надежнее. Мощный, сокрушительный, концентрированный удар… Он ломал любую оборону.

— «Кит» был бы предсказуемым, и именно поэтому он стал бы убийственным для нас, — Лоэн отрезал резко, и в его голосе впервые прозвучала закаленная сталь, не терпящая возражений. — Альфарды ждут именно этого. Они подготовились. А что до риска… — Он обвел взглядом всех присутствующих. — Война — это всегда риск. Или вы сомневаетесь в компетенции нового главнокомандующего? Или, может быть, вы сомневаетесь в экспертизе нашего военного советника, чьи информация и анализ уже не раз спасали эту армию от катастрофы? — Его взгляд, тяжелый и неумолимый, скользнул ко мне, в тень.

Все головы, как по команде, повернулись в мою сторону. Я не шевельнулся, не изменил позы, лишь медленно перевел свой взгляд с одного командира на другого, задерживаясь на каждом на секунду. Молчание, которое я сохранял, выглядело более угрожающе, чем любые угрозы.

Они видели во мне не просто советника, а протеже кронпринцессы Юлианны и, что куда важнее и страшнее, того, чьи методы были окутаны мрачной, пугающей славой. Все-таки это была уже не первая, а третья компания, где я выступал в качестве военного советника, и две прошлые были триумфально выиграны.

Командир от Кауса заерзал на своем месте, его уверенность мгновенно испарилась, сменившись холодной испариной на лбу. Он опустил взгляд, уставившись на карту.

— Нет, конечно, господин главнокомандующий… Я… я лишь высказываю тактические соображения. Для протокола.

— Ваши соображения выслушаны и занесены в протокол, — отчеканил Лоэн, его тон вновь стал ровным и деловым, но авторитет был непоколебим. — Но приказ есть приказ. Готовьте свои подразделения к переходу на схему «Акулья стая». Согласуйте зоны ответственности с моим штабом. У вас есть четыре часа. Не опоздайте.

Он откинулся на спинку кресла, его взгляд снова скользнул по карте, давая понять, что обсуждение закрыто. Командиры, еще несколько секунд постояв в нерешительности, начали расходиться, их тихий, взволнованный шепот заполнил палатку.

На следующее утро, когда холодное солнце только начало разгонять ночной туман, окрашивая небо в бледные пастельные тона, все двести тысяч мастеров Потока были построены на огромном, утоптанном плацу.

Лоэн иль Регул взошел на импровизированную трибуну. Его лицо, освещенное утренним светом, было искажено идеально сыгранной гримасой ярости и скорби, между бровей залегла глубокая складка.

— Воины Яркой Звезды! — его голос, усиленный Потоком до громоподобного раската, прокатился над замершими, как один, рядами, заставляя вибрировать воздух. — Этой ночью подлые шакалы Холодной Звезды совершили акт неслыханного коварства! Их убийца, агент проклятого клана Альфард, пробрался в самое сердце нашего лагеря, как вор в ночи, и вероломно, исподтишка, лишил жизни нашего главнокомандующего, принца Гепарита иль Полара!

По строю прошел гул, смесь из шока и возмущения, который подхватили и разнесли младшие офицеры. Я стоял в стороне, наблюдая, как волна эмоций катится по человеческому морю.

— Но они ошиблись, если думали, что сломают нас этим ударом в спину! — Лоэн врезал своим массивным кулаком в ладонь, и звук удара, сухой и резкий, эхом отозвался в утренней тишине. — Его смерть не ослабит нашу решимость! Она закалит нас, наполнит наши сердца гневом, который не оставит от врага камня на камне! Обещаю вам, клянусь честью Регулов и памятью всех павших, мы отомстим! Мы выпьем кровь Холодной Звезды за его кровь! Мы выдвигаемся в атаку. Немедленно! За Яркую Звезду и за павшего принца!

Рев, который поднялся в ответ, был оглушительным, первобытным и на удивление искренним. Двести тысяч глоток выкрикнули ярость и жажду мести. Солдатам не нужна была сложная политика — им нужен был понятный враг и четкая, ясная цель.