Телохранитель Генсека. Том 6

Глава 6

Кобылин включил мигалку и вдавил педаль газа в пол. «Волга», рывком сорвавшись с места, понеслась вперед, лавируя в плотном потоке машин. Нам по возможности старались освободить дорогу. Я в который раз порадовался, что пробки в СССР — дело почти немыслимое.

Снял трубку с «Алтая» и, нагнувшись, быстро набрал номер. Мгновенья, которые прошли, пока Соколов ответил на звонок, показалась мне вечностью.

— Соколов! — рявкнул я в трубку, почти не слыша собственного голоса из-за рева двигателя. — Свяжись с Седьмым управлением и срочно выдвигайтесь во Внуково. Встретишь Бориса Ельцина. За Ельциным на все время его пребывания в Москве установить наблюдение. Круглосуточно! Да, и поставь в известность Удилова.

Машина накренилась на вираже, шины взвыли.

— Задача: все его контакты, встречи, разговоры — фиксировать. Если удастся записать — это будет удача. Нет. Отставить, капитан Соколов! — я снова повысил голос. — Никаких задержаний и провокаций. Просто наблюдай. Все доложишь мне лично по нашему возвращению в Москву. — я бросил трубку.

Город мелькал за стеклом размытой полосой.

Постарался расслабиться. Скорее всего, накручиваю себя. И — дай бог, чтобы это было так.

Кобылин, даже не повернув головы в мою сторону, тихо произнес:

— Владимир Тимофеевич, лучше перебдеть, чем недобдеть.

Будто мысли читает. Но — действительно, надо успокоиться, взять себя в руки. Хреново, что даже со стороны заметно мое волнение. Однако сомнения точили изнутри. Если мои подозрения не подтвердятся, то я, фактически, сорву операцию, которую долго готовили.

Ладно, не впервой лезть на рожон.

Еще раз мысленно пробежался по плану учений. Командный пункт группы «Альфа» должен быть вне периметра объекта, на котором проводятся учения. Это базовый принцип. «Диверсанты» — бойцы «Альфы» — получат задание проникнуть на территорию так, чтобы их не обнаружила военизированная охрана самого объекта. Выявление слабых мест в охране АЭС — первоочередная задача.

Внешний периметр охраняется частями внутренних войск. В результате неизбежна неразбериха. Идеальная среда для настоящей диверсии…

Вырвавшись из города, мы понеслись по трассе Свердловск — Тюмень. Небо густело, сизая мгла поглотила последние отсветы уходящего дня. Огни поселков мелькали, как в калейдоскопе. Ровно через двадцать четыре минуты трасса вынырнула из небольшого леска и Заречный возник перед глазами.

— В степи так мираж появляется, — заметил Газиз, всю дорогу молчавший на заднем сиденье.

— Здесь что ни город — то мираж, — заметил Кобылин. — И таких «миражей», Газик, вокруг Свердловска с десяток наберется. Это как минимум.

Газиз, этот сын степей, который абсолютно не считывал сарказм, и Кобылин с его острым языком — на мой взгляд они идеально дополняли друг друга. Я не зря взял с собой именно их. Ни тот, ни другой никогда не задавали лишних вопросов. Им не нужно было объяснять, с какой целью мы мчимся на закрытый объект. Или, зачем установили слежку за секретарем обкома. Федор все понимал с полувзгляда, будто сразу видел суть задачи. А Абылгазиев просто выполнял приказы — методично, до последней буквы. На контрасте с постоянной бравадой Соколова, которую, к счастью, прекрасно гасил своим перфекционизмом Карпов, эта пара сотрудников казалась куда более перспективной. Но — время покажет. Была еще одна пара — совершенно оторванный от реальности Даня, практически сросшийся со своим компьютером, и крепко стоящий на ногах Марсель, для которого правило «доверяй, но проверяй» было его личным законом. Из правил бывают исключения, но из законов — нет.

Но во всей своей команде я был уверен на все сто процентов. Точно знал, что никаких лишних разговоров в курилке не последует. Что бы у нас в управлении не случилось, сор из избы выносить не будет никто из моих парней.

На въезде в городок атомщиков — КПП, шлагбаум. Пришлось остановиться. К машине неспешно подошел солдат с автоматом, лицо бесстрастное, но глаза прищурены, смотрит на меня с подозрением.

— Предъявите документы. — голос ровный, без какой-то заинтересованности.

Я сунул в окно корочки и допуск. Он внимательно посмотрел, и махнул рукой в сторону КПП. Шлагбаум поднялся.

— Проезжайте, — и он вернулся на пост.

Кобылин тут же рванул с места по широкому проспекту, конец которого упирался в лесок. За леском маячили корпуса АЭС.

Командный пункт группы «Альфа» располагался неподалеку от станции — в законсервированном на случай ядерной войны убежище. Это я прочитал в мыслях полковника Зайцева еще в самолете. Командир группы «Альфа» — Зайцев Геннадий Николаевич — прогонял в уме план учений, особое внимание придавая деталям и локации…

— Федор, Газиз, изучите обстановку вдоль наружного периметра и доложите.

Оба тут же растворились в темноте. Я прошел к входу в убежище. Как из-под земли вырос боец в камуфляже, в лицо мне брызнул свет фонаря.

— Документы.

Я второй раз за последние пять минут достал удостоверение.

— Вы к кому?

— К Зайцеву, — ответил я.

— Проходите, — и он, постучав в металлическую дверь, снова растворился в темноте.

Дверь бесшумно распахнулась. Я прошел по коридору, спустился вниз и оказался в командном пункте. На стене карта объекта, рядом на столе макет АЭС. С десяток экранов, на которые выдавалось изображение с камер наружного наблюдения стояли на столах по периметру комнаты. В центре Зайцев, с ним еще двое.

Одного я знал. Подполковник Веселовский. Фамилия ему удивительно подходила: улыбчивое лицо, красиво изогнутые, будто приподнятые в удивлении, брови, волосы зачесаны назад — прикрывают намечающуюся лысину. В гражданском он напоминал этакого научного сотрудника средней руки, душу компании и любимца женщин. Просто классический типаж, но внешность обманчива. Веселовский отличался жесткостью, порой на грани жестокости, опытный контрразведчик и за его плечами немало успешных операций.

Второго я видел в Комитете, но никогда с ним не сталкивался раньше. Ограничивался сухим кивком при встрече в коридорах Лубянки. Он разительно отличался от Веселовского. Грузный мужчина с лоснящимся круглым лицом и маленькими поросячьими глазками. Нос картошкой был в каплях пота, которые он то и дело промакивал носовым платком. Это подполковник Соболев — начальник первого отделения Шестого управления — контрразведывательное обеспечение предприятий атомной энергетики.

— Ага, проверка проверяющих! — Веселовский саркастично хмыкнул. — Даже не прошу прощения за тавтологию. Новая метла пришла у нас подмести?

— Провокация конфликта на пустом месте. Проверяете, пойду ли я на обострение? Глупо, подполковник, — ответил ему. — Все, что я хочу проверить, это информацию о диверсии.

— Диверсия срежиссирована в рамках учений. Роль диверсантов выполняют бойцы группы «Альфа», — ответил полковник Зайцев. — Не вижу причин для беспокойства.

Тут открылась дверь. Вошел Газиз. За ним влетела фигура в комуфляже, с мешком на голове и связанными за спиной руками. Следом вошли Кобылин и боец подразделения «Альфа».

— И как это понимать? — спросил Зайцев. — Что это за явление?

— Товарищ подполковник, сотрудники УСБ обнаружили обездвиженного человека в трехстах метрах от командного пункта в канаве предзонника АЭС. — доложил боец.

Кобылин сдернул с головы «найденыша» мешок и мы увидели совершенно обалдевшее лицо солдатика срочной службы. Во рту у него торчал кляп.

— Ну, рассказывай, что произошло? — спросил Зайцев.

— Кобылин, вытащи кляп, — распорядился я.

Задержанный замялся, но, сумел взять себя в руки и доложил:

— Рядовой Манин. Как обычно, заступил в наряд в восемнадцать часов. При движении по маршруту ничего подозрительного не обнаружил.

— Тогда каким образом оказался в мешке, в канаве и связанным? — Рявкнул подполковник Соболев.

Солдатик покраснел, опустил глаза.

— Там я увидел… — пролепетал он, — двух гражданских. Я их немного знаю, они работают где-то в предзоннике. Допуск есть, все как положено. Попросили прикурить. Полез за спичками в карман, и меня чем-то ударили. Больше ничего не помню.

— Твою ж мать! — выругался Зайцев и метнулся к телефону. — Начальника караула ко мне! Что за блядство у тебя происходит? Учения еще не начали, а у тебя уже солдатика с поста сняли. Ты понимаешь, что это значит? Это проникновение на объект. Немедленно тревогу, караул в ружье. Свяжись с нашими… — он подождал с минуту — пока соединяли — и заговорил уже другим тоном:

— Операция отменяется. Объявляю режим «Омега».

— Кажется, — я повернулся к экранам, на которых застыли безмолвные картинки периметра, — наши учения только что перешли из теоретической фазы в самую что ни на есть практическую. И условия максимально приближены к боевым. Особенно, учитывая важность объекта.

Время будто спрессовалось, стало тягучим. Счет шел на минуты. Это понимали все. Ожидание длилось минут пятнадцать.

Наконец, открылась дверь и в комнату втолкнули еще троих в камуфляже и с такими же экспедиционными рюкзаками, как у альфовцев, которые привели диверсантов.

— Капитан Иванов. Товарищ полковник, разрешите доложить?

— Докладывай, капитан, — кивнул полковник Зайцев.

— Взяли этих троих в реакторном зале, на подходе к кожуху второго реактора. Если бы приказ дали двумя минутами позже, мы бы прошли мимо, приняв их за своих.

— Кто такие? — прорычал Зайцев.

Я обратил внимание, что задержанные нимало не смущены, ведут себя уверенно.

— Старший группы майор Кулебко, Свердловское Управление Комитета Госбезопасности. Проводим спецоперацию. По какому праву вы прервали наши учения? — тот из «диверсантов», что был повыше с вызовом посмотрел на Зайцева.

— Вас, майор, не предупредили, что здесь идут учения группы «Альфа»? — спросил тот.

Майор подумал: «Вообще бред какой-то. Вляпались по самое не могу. Ладно, начальству виднее, пусть сами расхлебывают».

— Приказ генерала Корнилова. Юрий Иванович лично руководит учениями, — доложил задержанный.

Командный пункт потихоньку наполнялся людьми. Первым прибыл начальник охраны объекта. В него тут же мертвой хваткой вцепился Соболев. Лицо подполковника стало багровым, на глазах наливаясь кровью, с губ брызгала слюна, когда он говорил:

— Вы что тут творите, а?.. У вас год назад был пожар! И снова отличились⁈ Я тебя под трибунал отдам!

Начальник охраны слушал и бледнел. «Три дня до пенсии, и такое ЧП», — подумал он. Но промолчать не смог, гордость заставила его огрызнуться:

— Да и пойду под трибунал. Вы меж собой разберитесь, кто и за что отвечает. Жалею, что не отдал приказ стрелять на поражение. Когда уже поймете, что из-за ваших игр страдает безопасность объекта и ставится под угрозу жизнь и здоровье сотен тысяч людей?

— Я бы на твоем месте застрелился, — уже не контролируя себя, прошипел Соболев.

Начальник охраны молча достал пистолет Макарова и с глухим стуком положил его на стол перед подполковником Соболевым.

— Стреляй, — сказал он совершенно спокойно. — Сам стреляй. Или сам стреляйся. Я выполнял приказ. Все.

— Забери оружие, — ярость подполковника Соболева вдруг схлынула. Он достал платок, протер потное лицо.

— Вы тут со своим позором разберитесь, — начальник охраны посмотрел на трех свердловских «диверсантов», — а мы со своим «позором» сами разберемся, — и он, взяв рядового Манина за локоть, вывел его из помещения.

Генерал Корнилов едва не столкнулся с ними в дверях, но пропустить не подумал. Ждал, пока те отступят.

Увидев его, полковник Зайцев, наплевав на субординацию, заорал:

— Это что за самодеятельность, товарищ генерал? Это серьезный режимный объект и здесь без распоряжения Москвы муха пролететь не может!

— Вообще-то наши учения были запланированы еще год назад, при Юрии Владимировиче. И обо всем ему было доложено. Из-за кадровой чехарды в Москве мы не собираемся менять планы, — с ледяным презрением к присутствующим произнес начальник УКГБ по Свердловской области и, смерив Зайцева презрительным взглядом, процедил:

— Вы правильно сказали — «товарищ генерал». Прошу обратить на это внимание, товарищ полковник.

Корнилов выглядел как аристократ, которому случайно наступил на ногу простолюдин. На его породистом лице появилась брезгливая гримаса. Он повернулся к своим подчиненным.

— Быстро в Комитет. Сдадите экспедиционные рюкзаки и до завтра чтобы я вас не видел, — распорядился он.

— Не так быстро, товарищ генерал, — я остановил его. — Газиз, проверь.

Кобылин тут же стащил рюкзак с одного из свердловских КГБшников и протянул его казаху. Абылгазиев подошел к столу, поставил рюкзак. Расстегнул пряжки и тонкими, чуткими пальцами проделал несколько манипуляций внутри. Когда закончил, в руке его лежал невзрачный брикет. Поднял его к глазам, повертел. Когда заговорил, как обычно монотонно, нам показалось, что этот голос резал, как нож, по живому:

— Заряды боевые. Тип взрывчатки — пластид. Это не учебный макет. Взрыватель стандартный, не активирован, — он засунул руку в рюкзак и вытащил небольшой цилиндр. — Стену реактора таким не проломишь, но сделать трещину — это вполне возможно. Небольшую, даже микроскопическую. Но герметичность реактора будет нарушена. Обычно цель таких взрывов — вызвать резонанс — если в остальных рюкзаках тоже не макеты взрывных устройств.

Кобылин молча забрал у бледных свердловских «диверсантов» остальные рюкзаки и подал казаху. Тот быстро проверил содержимое.

— Все так. Здесь тоже настоящие взрывные устройства. Цель, как уже сказал, — точечные удары и резонанс. А дальше давление и температура сделают свое дело. Если грамотно подорвать, то все технологические коммуникации — трубопроводы, система охлаждения, электрические кабельные коллекторы — выйдут из строя с соответствующими последствиями.

— Твою ж мать! — взвыл подполковник Соболев. — Это пар, это короткое замыкание и сбой работы систем управления. Это выброс радиации… — он схватился за голову. — Фонтан радиоактивной грязи на пол области. А может, и на всю… Эвакуация города…

— Вы забыли о Свердловске-44, его пришлось бы останавливать. Я уже не говорю про остальные объекты. Удар по обороноспособности нашего государства был бы сокрушительным, — подполковник Веселовский произнес это спокойно, словно обсуждал газетную статью.

— Вы в своем уме, генерал? — он смотрел на Корнилова с интересом. — Сами-то куда бы бежали потом? Семья, наверное, тоже есть. Что, о своих детях не подумали?

С Корнилова как будто стекла вся его аристократическая маска. Лицо оплыло, рот приоткрылся, нижняя губа слегка отвисла. Но буквально мгновенье — и он тут же взял себя в руки.

— Майор Кулебко, объяснитесь, — потребовал генерал. — Кто снаряжал вам имитаторы взрывных устройств?

— Как всегда Саныч… то есть начальник арсенала лично. Вы же знаете, он никого не подпускает, все сам, — ответил майор Кулебко.

— Что ж, поехали, — я направился к выходу и, оглянувшись, кивнул Корнилову:

— Что стоите, генерал? Давайте поговорим с вашими исполнителями.

Выехали на четырех машинах. Я со своими парнями ехал первым. Генерал Корнилов за мной. Следом машина полковника Веселовского, с которым ехал Соболев. Замыкала колонну «буханка» полковника Зайцева.

Пока ехали на улицу Вайнера, дом четыре, в самый центр Свердловска, я думал о диверсии, которую удалось предотвратить. Сценарий тот же, что и в Удомле — там, в жизни Владимира Гуляева. Тоже в последний момент проверили заряды, только в отличии от наших «учений», в Удомле рюкзаки подменили непосредственно на объекте. Если бы удалось устроить взрыв — рядом с многомиллионной Москвой — последствия были бы чудовищными. И для нашей страны, и для всего мира…

Здание КГБ по Свердловской области, несмотря на поздний час, светилось всеми огнями. Внутри оно напоминало растревоженный муравейник. Сотрудники с озабоченными лицами сновали по коридорам, шмыгали из кабинета в кабинет.

— Товарищ генерал, — доложил дежурный, только мы вошли, — у нас ЧП. Начальник арсенала Ушаков Дмитрий Александрович свел счеты с жизнью. Прямо на рабочем месте.