Там, на той стороне

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

Роуз с неудержимым волнением взглянула на часы, подаренные Министерством по делам ветеранов за особые заслуги, и с сожалением вздохнула.

Еще целых пять минут… пять!

И когда это ей стало казаться, что время так бесстыдно тянется? Она знала ответ, это началось с того момента, как ей стукнуло шестьдесят.

Еще вчера, Роуз носила под строгим костюмом кружевное белье, ловя мужские взгляды, пила по три чашки кофе в день и давала себе нелепые обещания и надежды, что ни за что не окажется одной из тех людей, что доживают последние дни в одиночестве, а сегодня передвигаясь по дому, так, словно пол усыпан острыми камешками, а в зеркале давно уже не встречалась та самая Роуз Грейсон, что сидела внутри дряхлого старого, больного тела, ворчавшего на соседей и путь от кухни до гостиной, для которой, казался целым марафоном с множеством остановок. Но она ни за что бы не променяла его. Ведь это самое тело прожило жизнь, которую Роуз помнила, вплоть до самых мельчайших деталей. Возможно ли, что это дар, а может проклятие, но она и вправду помнила совершенно все. Даже на такой случай в психологии имелось название. Гипертимезия. А когда тебе слегка за восемьдесят-мир уже не кажется таким любопытным, загадочным и невинным. У всего есть смысл, история, сюжет. Даже у плохо выкрашенной белой стены, на которой остановился взгляд Роуз.

Каждый неопрятный мазок, каждый неровный штрих, напоминание о том, что ей не следует нервничать. И если в прошлый раз ей таки удалось оправиться после инсульта, хотя и с большим трудом, на это ушел целый год, мили нервов, намотанные на катушку терпения, тонны белой краски и столько же кисточек для того, чтобы заново научиться уверенно держать ручку или стакан.

Но сейчас, ее руки снова предательски затряслись. Не помогало и то, что на Роуз был бордовый костюм. Тот самый, в котором пришлось первый раз в жизни преступить черту.

Тот в котором она впервые увидела Натана Кэмпбелла.

Теперь, она жалела, что попросила соцработника сегодня не приезжать. За весь год, Роуз впервые пропустит прием лекарств, которые помогали быть в форме. Хотя, может оно и к лучшему?

С годами, Роуз Грейсон обнаружила в себе еще одну черту. Она ненавидела ждать. Как сказал один человек, есть только две вещи в мире, к которым не привыкнет человечество- ждать и догонять. И так и не дождавшись, когда стрелка часов поравняется с цифрой двенадцать, потрогала каждую кнопку на пульте по очереди, оставив на десерт ту, что заставила мир телевиденья с шумом ворваться в дом.

Визгливый, надрывный голос маленького ухоженного ведущего, с нарочито важным видом раскидывал в стороны руки, словно обращаясь к Роуз, объявил:

— … для тех, кто присоединился к нам только что, хочу напомнить, что с нами сегодня два выдающихся кандидата, претендующих на место в Сенате США от нашего штата.

Камера переключилась на упитанного, страдающего неестественным загаром джентльмена, который в свою очередь слегка кивнул головой.

Затем на его оппонента, худого старика, рассматривающего собственный ворот пиджака.

Ведущий окликнул старика:

— Мистер Мартин, как насчет заключительного слово?

Мистер Мартин, словно ждал отмашки, уставившись в одну из камер, он выпалил на одном дыхании целую речь, при этом оставаясь неподвижным, его зрачки то и дело прыгали со строчки на строчку, вычитывая заранее подготовленный текст.

— Друзья, в Огайо мы знаем цену упорной работы. Ни для кого ни секрет, что я вырос в рабочей семье и прекрасно понимаю, что значит, бороться за каждый доллар. И сегодня, мы сталкиваемся с серьезными вызовами: восстановление экономики после пандемии, улучшения состояния дорог и школ, обеспечение доступного здравоохранения для всех. Я обещаю вам, что буду бороться за интересы всех граждан нашего штата, независимо от вашего дохода, цвета кожи и места жительства. Вместе, мы сможем построить более справедливое и процветающее общество.

Ведущий одобрительно заулыбался, а затем прозвучали аплодисменты, после которых, мистер Мартин вернулся к своему вороту.

— А что, насчет вас, мистер Гринвуд? — спросил ведущий. — Как вы считаете, наш штат нуждается во всем, что перечислил мистер Мартин? Или же вы находите его слова недостаточно убедительными для того, кто хочет взять бразды правления таким удивительным краем?

Мистер Гринвуд снова кивнул.

—Безусловно. Наш штат стоит на пороге великих перемен. Мы находимся в уникальном положении, чтобы сделать наш голос услышанным на национальной арене.

Он посмотрел в сторону оппонента и ухмыльнулся.

– Но для этого нам нужен лидер с ясным планом и пониманием всех аспектов современной политики. И я-этот лидер, не он. Долой те времена, когда страной правили ребята с грязью под ногтями и потом на лбу. Штат заслуживает человека, который будет отстаивать наши интересы и защищать ценности в Вашингтоне, а не жаловаться на боль в спине.

Послышался смех.

— Это было сильно, — произнес ведущий. – Но, к сожалению, наши дебаты подошли к концу, а в следующей встрече, мы узнаем, какие решения, принятые в прошлом, этими двумя сынами Америки, наиболее значимые для Огайо и почему.

Мужчина сделал рывок к центру сцены и встав так, чтобы за его спиной была видна яркая заставка программы, добавил:

—До следующей встречи Огайо!

И выкрикнул идиотское: — И-и-и-и-х-у-у-у!

«Что случилось со страной?» — успела подумать Роуз и тут же напряглась, когда увидела долгожданную заставку «Звездный разговор»

Марисоль Рэйвен, бывшая голливудская звезда, известная Роуз по ряду нашумевших картин, дружески держала Натана Кэмпбелла за руку и приглашала сесть в одно из кресел.

Кто смотрел хоть один выпуск «Звездный разговор», а Роуз пересмотрела их все, хорошо знает, про привычку Марисоль Рэйвен прикасаться к гостю. Так ей удавалось держать с ним близкий контакт. Видимо, ей приходилось брать уроки психологии.

Как всегда сдержанный, слегка смущенный вниманием, Натан улыбнулся. Как показалось тогда Роуз, то была самая красивая улыбка в мире.

— Привет, Натан, — проговорила девушка. – Надеюсь, ты чувствуешь себя прекрасно?

—Все отлично, — ответил Натан. – Еще раз спасибо, что позволила приехать позже.

Девушка коснулась рукой его колена и улыбнулась.

—Без проблем, Натан, к счастью, это не прямой эфир и запись покажут только завтра, так что у нас куча времени, чтобы обо всем поговорить. Желаешь что-нибудь выпить?

—Может быть, не знаю.

—Окей, если что, слева от тебя на столике, я приготовила чай из одуванчиков. Не вино конечно, но тоже неплохо.

—Очень мило, — сказал Натан. – Я вижу ты подготовилась.

—Еще бы. Для таких как я, ты сейчас самый лакомый кусочек, представляешь, как облизывается Нью-Йорк Таймс и прочие.

Девушка поправила кожаную юбку.

— Скажи Натан, почему ты пришел именно ко мне? Насколько я знаю, тебе поступили еще двадцать подобных предложений.

Натан серьезно посмотрел на Марисоль.

— Я спросила что-то не то?

— Нет-нет. Просто… могу ли я такое говорить?

— О, не переживай, лапочка, у меня можно все.

Натан Кэмпбелл усмехнулся.

— Об этом я и хочу сказать. Все дело в монтаже, или скорее в его отсутствии и куче экранного времени, которое тебе дают. Все, что мне нужно, чтобы то, что я попытаюсь здесь сказать, дошло в начальном виде, никаких вырезок и накладывания звуковых эффектов…

— Обещаю, — девушка сделала жест рукой, который означал, что все пройдет как нельзя лучше. — Ничего, из того, что ты перечислил не будет. Лишь тонны рекламы, которая покрывает все наши расходы.

— Тогда, я за!

— Прекрасно. Потому что именно сейчас мы прерываемся на короткую рекламу. Не уходите со своих мест, после нее вы узнаете, всю правду о Натане Кэмпбелле. А для тех, кто, только высадился на Землю, или вышел из комы, я напоминаю, что Натан Кэмпбелл, один из самых читаемых писателей нашего времени. И да простит меня сами знаете кто!

Новый пятидесятидюймовый телевизор с высоким разрешением, позволил Роуз заметить у Натана первые морщинки под глазами. Сколько ему сейчас? Тридцать? Это неважно, ведь не смотря на приятное лицо, хороший деловой костюм, он слишком плохо умел скрывать себя настоящего. Как и всегда. Он так и остался тем мальчишкой из Уэллстона, с той лишь разницей, что в его взгляде больше нет тревоги. И ей хотелось думать, что она все же смогла помочь.

Он позвонил пять месяцев назад поздней ночью. В такое время ее уже никто не беспокоит и Роуз хотела отключить телефон, но затем любопытство, которое часто берет вверх, заставило ответить на звонок.

— Слушаю?

В трубке она услышала завывание ветра, словно звонивший пересекал Атлантический океан верхом на крыле самолета. За ним, глухой потрескивающий звук, в котором различался мужской голос.

— Роуз, я все вспомнил.

Как же долго ждала она этих слов. И вот, они прозвучали, но так обыденно, без всякого торжества, неумело и криво. Отзвуки прошлого, что никак не давали ей покоя. Словно ее жизнь навечно срослась с его жизнью.

— У тебя хорошие друзья, — ответила она и тут же поняла, что говорит чушь. Видимо, в таком случае, вообще все, что бы ты не сказал, будет недостаточно уместным. И в подтверждении ее слов, Натан ответил:

— Я так и не поблагодарил тебя за подарок.

— Тогда нам придется съесть целую гору мороженого и пересмотреть миллионы часов мультфильмов, так много мы упустили.

— Это ведь ничего? Ты же все еще та самая Роуз?

Роуз взглянула на себя в зеркало.

— Конечно, Натан. Разве, что набрала пару фунтов.

В ответ Роуз услышала смех.

— А вот и мы!

Голос Марисоль Рэйвен вернул Роуз из воспоминаний, обратно на диван. А Натан, тот, что оседлал одно из кресел, на котором удалось посидеть кучи народу: от второсортных выскочек однодневок, «выстреливших» и забытых, до легенд мирового кино, всевозможных сценаристов, режиссеров и других деятелей культуры, тем временем, невозмутимо потягивал чай.

— Натан, я слышала, что тебя обвиняли в убийстве, но затем неожиданно сняли все обвинения. Не говорит ли это о том, что нашей системе правосудия далеко до идеала и пора проводить реформы?

Натан отставил в сторону стакан и сложив руки перед собой, ответил:

— Что тут скажешь… ведь все-таки, той же системе удалось со всем разобраться.

— Да, но…

— Извини, что перебиваю, но я лишь хочу добавить, что не обладаю нужными навыками и информацией, дабы в полной мере судить о подобном, для этого у меня есть юрист и он неплохо справляется. Ведь все эти дела Микки… они требуют слишком много времени. Натан посмотрел в камеру.

— Кстати, моего юриста зовут Кевин Пирс, и он отличный парень.

— Ты что, только что его прорекламировал? — спросила девушка.

— Видимо так, — ответил Натан, подмигивая.

Девушка перевернула карточку и сказала:

— Окей, у нас это не запрещено. Тогда поехали дальше.

Роуз заметила, что Марисоль Рэйвен несколько недовольна ответом Натана, но, вероятно, ей ничего не оставалось, как продолжить дальше. (Берегись Натан, не зря ее называют Кровавой Леди)

— Кстати, о твоем агенте. Ты был очень близок с Микки О ‘Брайаном. И мы все сожалеем о твоей утрате… о общей утрате.

Девушка пододвинулась поближе к Натану, так близко, что ее стройные, ножки почти касались его.

— Скажи, это повлияло на твое творчество? Может быть, ты перестал писать? Или, наоборот, в тебе открылось второе дыхание, как знаешь… вроде Энтони Берджеса или Сэлинджера, тех, кто пережил всякое дерьмо?

Натан оглядел зал, словно искал кого-то позади камер.

— Никак не могу привыкнуть к жаре.

Марисоль слегка улыбнулась и приказала ассистенту принести еще чаю.

Натан поблагодарил низкорослого парня в черной футболке и медицинской маске, и принял из его рук новую порцию напитка. Все это время, девушка следила за каждым его движением, точно пыталась уловить скрытый посыл.

— В первую очередь, — начал Натан. — Микки был для меня как отец. Он научил смотреть на вещи трезво, не избегать трудностей…

— Он был довольно известная личность.

— Это правда…

— И не только благодаря своим влиянием на книжную индустрию в целом, но и буйным характером, — заметила Марисоль Рэйвен.

— Он был честным, — сказал Натан. — Самым честным, из всех, кого я знаю.

— Почему, тогда, полиция никак не может поймать убийцу? Как ты считаешь, Натан? У Микки были враги?

— Кажется, мы ушли немного от темы, — проговорил Натан, улыбаясь дружелюбно. – Ты спрашивала, перестал ли я писать?

— А разве тебе есть что сказать?

Натан утвердительно кивнул.

— Подожди! — воскликнула девушка и встала с кресла. — Я догадываюсь, о чем ты. Это новая книга?

— Новая книга, — ответил Натан.

— Ни слова больше.

Марисоль выставила руку вперед, точно проверяла на месте ли она, а по лицу равномерно растеклась довольная ухмылка.

— Просто, три слова, Натан. Ни хрена себе! Скажи мне, кто-нибудь еще в курсе?

— Нет, — просто ответил Натан. — Ни единая душа.

— Так…, — девушка медленно выдохнула. – Забудь про все, что я говорила раньше. Хотя… черт возьми, у меня куча вопросов. Как насчет экранизации?

— Новая книга, Марисоль. Новая… книга.

— Да-да, — поспешно согласилась девушка. Она сделала еле заметный жест и ее, в самом хорошем смысле, бледное личико, стало занимать весь экран.

— Мы прерываемся на еще одну рекламу, после которой станет известно о новой книге Натана Кэмпбелла.

Роуз машинально взяла баночку Маунтин Дью и несколько раз покрутила пальцами. Конечно, Натан больше не ребенок, он известный писатель, но…

Она ухватилась за одну из мыслей в голове, как за удирающую птицу и снова вернулась к телефонному разговору.

— А ты, Натан? Ты все такой же?

Повисла пауза, от которой Роуз стало не по себе. Ей стало казаться, что Натан просто ушел. Но после недолгого молчания, она все же услышала ответ.

— Я стою на Тридцать четвертой улице, возле дома, где прожил часть сознательной жизни и понимаю, что вокруг меня все так же: те же серые улицы, те же бесконечно спешащие лица прохожих, та же суета, но что-то не так… что-то изменилось, Роуз. В моей руке стакан с кофе, но каждый раз, когда я делаю глоток-кажется, что совсем забыл его вкус. Словно что-то сдвинулось. Я так старался найти себя, но не чувствую счастья.

— Это пройдет, Натан. Я обещаю. — Она сказала эти слова так убедительно, как только могла. Возможно, Роуз и сама верила сказанному. — Однажды, ты проснешься, почистишь зубы, приготовишь завтрак, выпьешь кофе, может даже прочитаешь газету и только потом осознаешь, что ты снова прежний Натан Кэмпбелл, и скорее всего даже не удивишься. Именно так и произойдет.

— Спасибо, Роуз. Ты и правда все та же.

— А что насчет Саманты? — спросила Роуз, прижимая трубку так, что кончики пальцев окрасились в белый цвет.

Молчание. А затем: — С ней покончено…

— Навсегда?

— Навсегда, — устало ответил Натан. — Об этом не скажут по телевиденью и не напишут в газетах. Уэллстон закрыт на карантин, сейчас там работает ФБР.

— Извини, что спросила. Думаю, нам не стоит обсуждать подобное по телефону.

— Саша сказала, у тебя уютный дом, — сказал Натан.

— Саша, — проговорила Роуз и улыбнулась. — Она как хрупкий бокал, в который можно налить, что угодно, но едва затронешь и он разлетится на мелкие осколки. Ты — это все, что у нее есть. Еще Наоми.

— Наоми, - повторил Натан. – Замечательная девушка. Они с Джонни идеальная пара. Редко встретишь такое сходство.

— Натан?

— Что?

— У тебя все еще остался мой адрес?

— Я помню его также хорошо, как собственное имя.

— Тогда, будь добр, прежде чем войти, постучись ровно три раза.

И Роуз положила трубку.

Музыкальная заставка, наконец, сменила рекламу, и мысленный Натан Кэмпбелл превратился в телевизионного героя. Гладко выбритый с ровным загаром, он держал в руках с виду довольно объемную книгу. Камера взяла крупный план, у обложки отсутствовало какое-либо оформление. Кроме черного фона, Роуз не увидела ничего.

— Как неожиданно! — произнесла Марисоль наигранно. – Я могу ее посмотреть?

Натан передал книгу девушке, та в свою очередь оглядела ее со всех сторон, бегло пролистнула несколько страниц и озадаченно взглянула на Натана.

— Но где же яркая кричащая обложка? Где название? Люди любят все вызывающее. Или это очередной вызов обществу?

— Никакого вызова, — поспешил объясниться Натан. — Это всего лишь черновик. Как я и сказал, ты первая, кто о ней узнал.

Он указал на книгу и добавил:

— Поверь мне, к тому времени как она появится на книжных полках, ей придется здорово похудеть.

— Ха! — Марисоль обняла книгу, как родного ребенка. — Тогда, ты позволишь, если она останется у меня?

— Извини, не могу. Это подарок для друга.

— Ну ладно. — сказала девушка и вернула книгу. – Тогда, хотя бы расскажи нам, о чем она. И есть ли у нее название?

— Там, на той стороне.

— Там, на той стороне? Хм… довольно необычное название. Мне на ум приходит только одно. Это книга про первооткрывателей?

— Нет, — рассмеялся Натан. — Не стоит рассматривать буквально.

— А-а-а! — протянула Марисоль. — Все эти завуалированные писательские штучки и приколы. И что наш ждет, Натан? Продолжение Охотников на Демонов?

— И, да и нет, — ответил Натан.

— А вот здесь потрудись объяснить.

— Она как жалюзи.

— Как что? Жалюзи?

Натан кивнул. — Все верно, ты не ослышалась. Эта книга заставляет заглянуть по ту сторону.

— По ту сторону чего?

— По ту сторону себя. Реальности. Выбора, которого никогда не было.

— Ого, это что-то новенькое, — задумалась Марисоль, — Значит, ты хочешь сказать, что книга ведет читателя в мир, где он сталкивается с самим собой, так?

— Именно, — подтвердил Натан, улыбнувшись с загадочной искрой в глазах. — Представь себе, что ты идешь по улице, думая, что это просто еще один обычный день, но вдруг понимаешь, что мир вокруг тебя совсем не такой, каким ты его знала.

— И что дальше? — спросила Марисоль, чуть прищурившись. — Неужели, каждый из нас по ту сторону жалюзи находит нечто иное, нечто свое?

— В точку, — сказал Натан. — Там нет одного ответа, Марисоль. Там только бесконечные пути, и каждый из них ведет к неожиданному открытию. Возможно, к чему-то, что мы боялись признать в себе, или к тому, чего мы никогда не замечали.

— Это звучит… немного пугающе, — призналась она. — Но, в то же время, интригует.

— Такая уж судьба у книги, — подытожил Натан. — В каждом из нас скрывается целая вселенная, и она ждет своего часа, чтобы проявиться. Нужно только осмелиться взглянуть по ту сторону. И кто знает, какие демоны сидят в ваших шкафах?

Марисоль замолчала. Спустя несколько секунд, она подняла глаза на Натана, словно собираясь что-то спросить, но тут же передумала.

— Что ж, — наконец произнесла она, стараясь выглядеть веселой. — Похоже, что нас ждет вышибающее мозг чтиво. Запасаемся антидепрессантами и вперед, рейнджеры!

— И не забудьте прихватить с собой веревку — добавил Натан. — Никогда не знаешь, насколько глубоко придется спуститься.

— Веревка, одна штука, — проговорила девушка механическим голосом.

Марисоль добавила что-то еще, но Роуз уже не слышала. Весь ее слух занял шум подъезжающей машины за окном. Звук двигателя не был схож ни с одним автомобилем, что по обыкновению проезжал мимо дома. Она помнила с точностью до минуты, когда возвращается семейство Хадсон с работы.

«Нет», — подумала Роуз. «Это совсем не похоже на соседей».

Машина остановилась рядом с домом. Шум закрывающейся двери, ровные размеренные шаги, которые нарастали с такой силой, точно перекрыли все остальные звуки.

На экране все та же Марисоль Рэйвен, звезда прошлого десятилетия, яростно жестикулировала, то и дело касаясь руки Натана и о чем-то безмолвно спорила.

Роуз казалось, будто время, что так неподвластно и беспощадно, обмякло и поддавшись чужой воли, плывет вспять. Туда, где она, Роуз Грейсон, молодая, перспективная девушка, уткнувшись в одну из папок, и вооружившись чашкой кофе, с любопытством ожидает прихода необычного пациента.

В дверь постучали, медленно, но уверенно.

Она досчитала до трех и стук прекратился.

«Робин», — подумала Роуз и зеленый огонек в ее глазах разгорелся с еще большей силой.