Там, на той стороне

Глава 18

ГЛАВА 18

I

Не к добру это, — повторил Глеф, когда оказались уже далеко и подхватив горстку пепла, пропустил его через пальцы.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил Натан, осматривая окрестность.

— Все мертвое, ни кустика, ни травинки, даже птицы не летают, прям как в Экзерии, только вот черно все, это очень нехорошо. Значит мы уже где-то возле Темных земель.

— Так быстро? — удивился Натан. — Я думал она за сотни миль отсюда.

— Расстояние здесь особо ничего не значит. — произнес Глеф. — Я не особо, где бывал, но скажу тебе одно, иногда не стоит верить даже своим глазам. Они могут такое выдать, что тебе и во сне не приснится, будешь сам от себя убегать или вообще того…

Глеф присвистнул.

— А вот песне… песне можно!

И он запел. Про уходящее солнце, про старый дом, давно забытый и что-то еще.

Но Натан уже не вслушивался в слова, а уносился в собственные мысли. Ему есть о чем подумать. Может, это поможет ему понять, чего же он, наконец, хочет? А пока, внутри его все металось. Еще вчера, он хотел отдать что угодно, за возвращение домой, а теперь же… и сам не знает. И что его дернула согласиться отправиться в это путешествие, неизвестно куда, неизвестно зачем?

Хотя зачем, известно. Ну какой из него, Натана охотник на демонов? Глеф и то лучше справится. И этот Майки, что он может знать? Но, с другой стороны, у него все равно нет выбора. И он это понимал, но все равно думал и думал.

Они двигались быстро, так как хотели поскорее пройти неприятные глазу места, то там, то тут, потоки воздуха поднимали серую массу и кружили в танце, точно в такт песни. И даже город, чьи стены все еще оставались видны, но уже не так ясно, как раньше, казался каким-то призрачным и далеким. Нет здесь и ветряков, о коих с таким наслаждением упоминал мистер Бюллет в своей красивой речи. Раз, Натан отходил к краю дороги и ковырнул ботинком поглубже, чтобы найти хоть что-то оставшееся от природы, но слой вулканической пыли, осевший толстым слоем, то единственное, что показалось наружу.

Небо затянулось кроваво-багровыми тучами. Здешняя погода напоминала ему калейдоскоп всевозможных комбинаций из явлений, которые случайным образом смешивались между собой и выпадали в форме нелепых и порой даже диких осадков.

Натан думал, что его ждет впереди, а еще больше о том, что он оставил за собой и чем дальше он отдалялся, тем яснее ему становилось, что это их единственная встреча. И не потому, что он бы этого не хотел, но на то были причины, связывающие его судьбу неотступно с дорогой, которая неутомимо тянуло его за собой. И сколько бы он не сопротивлялся и не считал, что поступает неверно, какими бы усилиями воли или еще какой силой он бы не обладал, ему не остановить напор, что толкал его вперед.

Там, в Трейдпосте он оставил все тревоги, что не давали ему покоя с самой первой секунды своего появления, теперь он, казалось, и сам рад, потому что все это считал теперь неважным.

Натан все еще держал в руках папку, полученную от мэра, которую не решался открыть. Он боялся там увидеть то, что заставит его окончательно разочароваться в своем стремлении найти правду. Но также он понимал, как бы он не прятался от нее, она есть-суровая и жесткая правда, которая существует, независимо, хочет он ее знать или нет. Она лишь станет ему известна. И Натан ее раскрыл. В папке не было ничего, абсолютно. Натан рассмеялся, возможно ему даже стало от этого легче, и показал Глефу.

— А ведь прав я, этот мерзкий болтун еще тот пройдоха, — с радостью произнес Глеф.

Для надежности Натан еще раз все проверил, выворачивая на изнанку. Похоже, шутка мэра удалась. Если это она…

— Лучше скажи, что нам теперь делать, — спросил Натан и скинул растерзанную папку в пепел, как ненужный хлам.

Глеф показал на дорогу, как на источник, который ответит на все их вопросы. Только она делала это весьма наглядно и обстоятельно. Натан же относился к ней, как к чему-то живому, что вершила его судьбу, с некоторым уважением и надеждой на лучший исход.

— Знаю я одну историю, ее рассказал мне папаша Дженкинс, — начал Глеф таинственно.

Он с легкостью нес за спиной баул, забитый провизией до такой степени, что тот едва закрывался. Натан даже и представить не мог, что можно положить в таком количестве, но Мэри настояла на своем, хотя уговаривать Глефа и не пришлось. Для него главное то, что они не заплатили за это ровным счетом ничего.

— Этот старик тебе и не такое расскажет, а ты уже готов и уши развесить, — подметил Натан.

— Да, ты послушай сначала, а потом уже суди, врет папаша иль нет. Я буду рассказывать так, как мне рассказывал он-слово в слово, потому что как сказал старик: в этом деле главное, детали. А что до деталей, так папаша Дженкинс тот еще мастер, сказал мне одну штуку про…

— Начинай уже, — усмехнулся Натан.

— Хорошо-хорошо, — согласился Глеф. — Ток ты шибко не перебивай меня, я если собьюсь, то начну заново, поскольку запомнил это все целиком. Он даже придумал этому название. Сейчас... ага, вот: Сказание об одиноком охотнике!

Глеф начал рассказывать с такой точностью, что Натан узнал в некоторых движениях повадки старика.

— Помнится, довелось мне побывать далеко за Трейдпостом, он еще не был городом, а маленьким поселением с кучкой охотников. Но тогда уже к нам съезжались всевозможные торговцы, что сновали там и тут по землям. Особо ценились у нас демонические останки, из которых делали зелья, лекарства и многое другого, словом не оставалось ничего, что бы не шло на продажу. В ту пору, я был еще молод и руки мои твердо держали ружье, это сейчас я ни на что не годен, разве лишь для того, чтобы целыми днями водить по струнам, да присматривать за Ноа.

В один из таких дней, когда нам удалось разворошить гнездо демонов, что обосновались за Древесным хребтом, сейчас те места называют Темными землями, где живут безумцы, что поклоняются неизвестно кому, а вот раньше это было цветущее место с лугами и лесами, рекой, что стекала по хребту и являлась главным источником воды для половины края. Тогда я слышал о простолюдах и мне даже довелось ходить неподалеку их селений, но мы старались не лезть в их пределы, у них своя жизнь у нас своя. Да и земли Экзерии слишком дикие, даже для демонов.

В один из таких дней ко мне и пришел один торговец, что хотел выкупить у меня все железы этих мелких тварей, что я настрелял. Их обычно добавляют вместо хмеля в пиво, что делает его ароматнее.

В этот момент Натану захотелось этого не слышать, вспоминая сколько кружек чудесного напитки он выпил.

— Я, как обычно занялся разделкой туши, а он сел рядом. Выглядел он странно, по лицу тек пот, будто сверху лили воду. Его всего трясло, как в лихорадке, а из глаз тек гной. Я спросил, нужна ли какая помощь, на что он ответил, что ему вряд ли уже поможешь. Под вечер, когда я почти закончил, торговец упал замертво.

Через два дня умер один из наших. Затем еще трое. Мы не на шутку испугались, что это может быть неизвестной заразой, которая перебьет нас всех. Торговцы шатаются всюду, кто их знает, что он принес. Но все прекратилось, будто и вовсе не было. Я решил, что может они съели чего такого или это просто совпадение, но уже позднее понял, как же глубоко ошибался.

Когда все, что мне удалось настрелять, оказалось продано, я решил пойти в одиночку за демоном покрупнее. Мне не терпелось купить новое ружье, взамен своего, но не доставало денег. Ходили слухи, что севернее Трейдпоста водились демоны, что среди наших прозвали бегунами. Они намного умнее и хитрее, чем те, что водились в Древесной хребте, эти то бестолковые и сами бросались на тебя.

В то время не существовало дороги, что связывала города, появление которой никто так и не может объяснить. Она стала прорастать как трава и вскоре протянулась по всей земле.

Я нарисовал себе небольшую карту, в которой указал предполагаемое место обитание существ. По подсчетом, путь должен занять два с половиной дня с учетом остановки, но я прошел четыре. Мои запасы уже подходили к концу и хватало лишь на обратную дорогу, но я боялся, что вернусь домой, не дойдя совсем немного.

Еще издали, я заметил дым от костра, он поднимался так высоко, что казалось что-то полыхает. Демоны боялись огня, а стало быть, это не они.

Радостный, я сбежал по крутому склону туда, в низину, где уже слышал треск дров. Среди деревьев, которые окружали небольшую полянку, на тюке сделанном из травы, сидел мальчик. Он повернулся и глянул на меня своими дикими испуганными глазенками. В руках он держал заостренную палку, выструганную так паршиво, что я рассмеялся. Мальчик смутился. Он весь трясся от страха, но любую секунду готов был броситься на меня.

— Ты откуда, малыш? — спросил я.

— Не знаю, — ответил мальчик и расплакался.

Я узнал от него, что он долгое время бродил один и очень удивился, когда увидел меня, думая, что кроме злобных тварей и мелких животных, больше никого нет. Ему удалось убить одного из бегунов, той самой палкой и то лишь случайно, пока он спал. Что кстати очень сложно сделать.

Он говорил, что бил ее так долго, пока не упал обессиленный. Все это время он жил здесь и питался мясом бегуна, меня это очень удивило, так как до этого мы считали мясо демонов не пригодным в пищу. Он сумел разжечь костер, мальчик оказался далеко не глупым. Как попал сюда не помнит, просто оказался здесь и все. Я ему ответил, что так не бывает, на что он пожал плечами.

Домой мы вернулись уже вдвоем. Майки, так звали того мальчугана лет тринадцати, оказался очень способным учеником и впитывал знания как губку. Многие его уважали, остальные побаивались.

Он был поистине безумен. Не любил болтать, а все свое время посвящал поискам редких демонов, которых убивал с особой жестокостью, истязая и мучая еще живых. Такого прежде не делал никто из нас. Сама мысль, что можно поймать тварь живой, казалось безумной. А в остальном отношении, парень был самым обыкновенным. Рано пристрастился к выпивке, любил подолгу сидеть один и смотреть на небо, словно что-то знал о нем. И лишь изредка спрашивал каждого, кто к нам приходил, о каком- то древнем демоне, который выглядел как человек, что мол слышал о таком, но до той поры мы лишь посмеивались над ним, пока Майки однажды не исчез.

Кто-то говорил, что он сошел с ума и бегает по лесу, кто-то, что должно быть его прикончили демоны, а кто-то, коих не так много, в том числе и я, так как чувствовал некую ответственность перед пареньком, все же ждали его возвращения.

На поиски идти было бессмысленно, Майки вынослив и мог уйти уже очень далеко и быть где угодно.

И вот однажды, когда мы уже совсем потеряли всякую надежду, он наконец вернулся. Исхудалый и обессиленный, добрался до поселения и заметив людей, свалился с ног. Одного ботинка у него не было, а на ноге в области голени зияла огромная рана, как от копья. Парня трясло от лихорадки, а тело пылало огнем. Лицо его распухло, его узнали по одежде и то не все. Я занес его в дом и уложил в кровать. В то время мы уже знали, как лечить от укуса демона, а это он и был, под кожей виднелись темные набухшие полоски яда, расползающиеся от раны и свидетельствовавшие о сильном заражении.

Несколько дней, мы дежурили возле его кровати и поили настойкой из перетертой поджелудочной и плевела. Дрянь редкостная, но отлично вытягивала ту зловонную гадость, что убивала все внутри. Наконец, в одно утро из его желудка вышло, что-то похоже на черные сгустки студенистой желчи. С этого времени, парень пошел на поправку.

Я спросил у него о подробностях случившегося. Он рассказал, хоть и не охотно, что побудило его к внезапному бегству.

Не было и ночи, чтобы он не думал о той твари, что разумнее и умнее человека. Как не пытался он найти, ему никак не удавалось это сделать. Майки так обезумел от этой идеи, что однажды, ему показалось, как слышит ее голос. Такой не похожий на все остальные, что издавали демоны, влажный и тянущийся, как звуки шагов по мокрой траве. Ему вдруг показалось, что она произнесла его имя, не так как обычно, а по-особенному, нам не понять. Стало быть, она знает его и может, наконец ответит ему на мучившего его вопросы, которые Майки так усердно искал.

Тут я уж соглашусь, у парня явно не все дома. Потому как меня бы не заботило кто я вообще такой, разве не хватает того, что о тебе говорят люди? А уж откуда и почему, это дело десятое.

Но Майки не из нашего теста, его пытливый ум довел до отчаяния. Он погнался за зовом, который будто дразнил и уводил его все дальше и дальше от тех мест, где он бывал раньше. Он не обращал внимания и на тех тварей, что встречались ему на пути, они не трогали его, а лишь издавали звуки, схожие с плачем ребенка. Сколько он так прошел, точно сказать не мог, как и указать место, где наконец встретил ее.

Это был каменистый берег горной реки, что с бурлящим шумом проносилась, вспениваясь от ударов о камни гигантских размеров, торчащие из воды.

Красивее ее он прежде не видел, она стояла полностью обнаженная к нему спиной и посмеивалась. Ее длинные волосы прикрывали бедра, но ему все равно удалось все хорошо разглядеть. Она поманила его к себе и Майки пошел ей навстречу.

Тут он умолк.

Я спросил, что стало дальше, но он не хотел отвечать, Майки сказал, что это не наше дело и вообще не станет больше ничего рассказывать, а когда проткнул ногу, он не помнит.

После того случая, парень замкнулся в себе и перестал вообще с кем-либо говорить. Лишь иногда, я спрашивал его о делах, и он отвечал коротко, что все у него нормально и просил не лезть.

Уже через много лет, когда наконец Трейдпост стал полноценным городом, каким мы видим его сейчас, благодаря выгодному территориальному расположению и толковым людям, он и встретил Мэри, которая вернула его к жизни. Мы уже знали больше о всех этих тварях и кому-то из охотников не посчастливилось встретить и эту мерзость. Мы окрестили ее Темной Королевой, потому что по рассказам тех бедолаг, которым все-таки удавалось добраться до Трейдпоста, где они умирали в страшных мучениях, по своему виду, она походила на гигантского паука, а демоны, что сновали возле нее, беспрекословно ей подчинялись.

А кто-то говорил, что у нее огромные крылья и лапы как у богомола. Много сплетен, слухов на это счет. Но тем не менее так и появился самый крупный заказ в истории Трейдпоста.

А что насчет Майки? Он наконец нашел некоторые ответы по поводу своего происхождения, но я лишь слышал, что он откуда-то с той стороны, что нам не ведома, это все что я знал, если сможешь выпытать у Мэри больше, значит ты везунчик.

Да это сразу ясно, хватало лишь одного взгляда на него. Как ни старалась Мэри выбить из его головы дрянную идею, каждый раз, как только упоминалось имя твари, его глаза загорались, и он неотступно расспрашивал всех, кто что-либо знал о ней. Уж не знаю, что она с ним сделала там на берегу, но… он все-таки не удержался и ушел на ее поиски. А по сей день так и не вернулся.

— Снова скажешь, что это вранье? — спросил Глеф.

Натан, пораженный историей, не ответил.

— Слишком уж складно выходит, верно?

— Это точно, — ответил Натан. — Я склонен думать, что так оно и было. А ты как считаешь?

— Ну насчет простолюдов, это он правду сказал, а стало быть, и в остальном, тоже не соврал. Наши предки избегали общения с другими народами, даже сейчас, мы как крысы в норах живем. Только не то уж время. Песнь наша исчезла и с ней вся сила. Не выжить нам одним.

— А ты думаешь о возвращении? — спросил Натан.

— Когда-нибудь…, — ответил задумчиво Глеф.

Этот простолюд похоже начинал привязываться к нему. Что ему стоило остаться в Трейдпосте или вернуться обратно в деревню прямо сейчас? Хотя, там, конечно, его бы встретили не лучшим образом, но все-таки, он неустанно везде и всюду сопровождал Натана. Возможно, и на его долю выпало услышать этот зов дороги, которому невозможно не подчиниться.

Натану изрядно надоел серый унылый пейзаж, сам его вид сводил с ума, безжизненная мертвенно-бледная равнина растекалась вдаль и казалось бесконечной. Что было здесь до того, как вулкан изверг свое пылающее семя и покрыл седеющей пеленой? Может быть здесь тоже когда-то жили люди или лес, а может это место являлось пристанищем тех злых существ? За все время, им не встретилась ни одна тварь. Натан полагал, что все дело в дороге, которая каким-то образом защищала их.

— Тогда в баре ты изрядно напугал народ, — произнес Натан.

— Зато как они бежали! — засмеялся Глеф.

— А ты еще можешь что-нибудь?

Глеф задумался.

— Много чего, но это уж вряд ли получится. Той магии, что прежде уже нет, а этой хватает лишь на то, чтобы народ попугать, да выкурить трубку другую.

Натан только сейчас подумал о сигаретах и понял, что ему совсем не хочется. А Глеф напротив, щедро набил трубку гор-травой и теперь сплевывал пепел, попавший ему в рот. Наконец, он управился и зажав губами мундштук, принялся яростно потягивать дым, выпуская что-то похожее на кольца, которые медленно плыли по воздуху.

А им на встречу двигалась бледная туча, которую только сейчас заметил Натан. Сначала, ему лишь показалось, когда ветер принес небольшой клуб пара и пронес его мимо. Затем, начиная с самых низов, туман будто просачивался из-под земли, еще совсем жидкий, окутывал ноги, становясь все плотнее. И уже, вскоре, перед ними предстала белая стена непроходящей дымки. Нужно продолжать путь, ведь они прошли уже довольно много, а самой мысли о возвращении Натан опасался.

— Расскажи что-нибудь еще, — попросил Натан. Он решил, что так они не потеряют друг друга.

— Хитро придумал, Натан из Нью-Йоко. А все-таки, кем ты был у себя там?

— Вот и я задаю себе тот же вопрос… кем я был? Жил в небольшой квартирке на Тридцать четвертой улице.

— Как моя хибара?

— Почти. Только они стоят друг на друге, как башня и в каждой живут люди.

— Странный вы народец, это же неудобно, — возразил Глеф. — Вдруг тебе захочется спуститься, по нужде, а там внизу еще все спят… шуму то будет. А женщина у тебя была? Как та… Мэри?

Натан попытался вспомнить хоть один женский образ, но перед глазами предстала Мэри, затем ее сменил величественный вид Саманты Де Ламаркан. И почему он не убежал, когда мог?

— Нет, — ответил он быстро.

— Видимо ты и впрямь пропащая душа… ну может оно и к лучшему, да? Ведь ты не станешь бегать за прошлым, как этот Майки? — спросил Глеф, когда они уже вступили в облако. Он стал словно их отдалять друг от друга.

— А может, это прошлое его преследовало? — спросил Натан, но вопрос был задан вселенной, которая пока молчала.

Натан все еще мог различить желтую полоску разделительной полосы на фоне белой завесы, это помогало ему не сойти с дороги. Глеф же в свою очередь истощив все разнообразие песен, что научил его папаша Дженкинс, запел по-новому. Двигались они осторожно, не спеша, не останавливаясь ни на минуту. Натан даже успел привыкнуть к туману, а звуки Глефа стали чем-то вроде напоминанием, о том, что все идет как надо.

И в тот момент, когда он подумал об этом, голос стал отдаляться, словно Глеф остановился,

Натан позвал его несколько раз, но тот не ответил. Звуки песни стали едва различимы и наконец умолкли совсем. И Натан остался впервые за долгое время один. Это заставило его содрогнуться.

Как он не хотел и не сопротивлялся, пытаясь найти убеждения, которые заставят его продолжить путь, он все-таки развернулся и пошел назад, ожидая столкнуться с зловещим взглядом.

Он позвал Глефа еще раз, но никто не ответил. Натан уже не мог понять, то ли он опять повернул и теперь шел вперед или же все еще возвращался обратно. Желтая полоса, что служила ему ориентиром, стала пропадать, как мигающая лампочка, а затем исчезла вовсе. Он в панике заметался в стороны, не понимая куда идти. Натан постучал ботинком по земле, она была твердой и ровной. Сделал несколько шагов и снова постучал, он ходил из стороны в сторону и везде одно и тоже, словно дорога расширилась, превращаясь в шоссе. Ему ничего не оставалось, как принять бездумное решение выбрав направление наугад. Натан выставил одну руку вперед и стал пробираться на ощупь, медленно ступая в невидимую бездну, словно он топтался на одном месте. Перед глазами стали появляться странные видения, выхваченные из сознания и проплывающие в белесой дымке. Все стало сужаться, выталкивая Натана на середину.

Туман, точно художник рисовал вокруг него каменные стены, крышу, отчего стало темно. Он оказался в длинном коридоре, настолько узким, что в некоторых местах Натану приходилось протискиваться боком. Несмотря на кромешную тьму, он все же мог разглядеть перед собой железную дверь.

Откуда-то он знал, что за этой дверью кто-то есть, а еще, что ее не открывали очень давно. Настолько давно, что на двери выросло целое дерево из белого мха. В зловещей тишине, которая вобрала в себя самые неприятные звуки, которые могли только быть на свете: что-то скреблось в стене, хлюпало, чавкало и постукивало, слышалось как стекает со стен вода. Она бежала на пол и образуя мелкий еле видный ручеек, уходила под тонкую дверную щель. Натан нагнулся и коснулся кончиками пальцев, холодная и неприятная на ощупь, они окрасились в красный, и он отдернул руку. Кровь, первое что пришло ему в голову.

Каждый шаг в сыром подземелье давался тяжело. Влажный промозглый воздух, всюду висели нетронутые паутины, Натан разрывал их, размахивая руками и содрогался от омерзения.

Уже ближе к двери, поток стал заметно шире, скрывая подошву ботинок. Натан схватился за ручку и потянул на себя. Протяжный скрип, как стон, пронесся по коридору. Мох стал осыпаться, а дверь, поддаваясь чужой воле, медленно открылась.

Его уже ждали. Девочка сидела на кровати и игралась с медведем. Она ничуть ему не удивилась, но в голосе он уловил нотки радости.

—Привет, — произнесла девочка.

— Здравствуй, — сказал Натан.

— А я тебя ждала, — сказала она так просто, словно сидела на остановке, а он водитель автобуса.

— Меня? — спросил Натан.

— Конечно, а кого ж еще, — ответила невозмутимо девочка.

Натан пригляделся к ней. Может она тоже часть провала?

— И долго?

Девочка задумалась, сощурив один глаз.

— Не знаю, — ответила она. — Иногда, когда чего-то очень сильно ждешь, время тянется т-а-а-а-к медленно, ходишь вокруг часов, а они словно застыли на месте. Папа говорит, что если перестать думать… отвлечься, то сразу оно как полет-и-и-и-т и бах!

Девочка стукнула рукой себе по коленке.

— Вот и оно. Так же случилось и с тобой.

— А где твой папа? — спросил Натан.

— Он на работе. Но скоро должен вернуться. Когда он приходит, мама сразу отправляет его мыть руки, потому что от него воняет машинным маслом, а он отвечает ей, что ничего не чувствует, но все равно послушно идет. Я, кстати, Сэнди. А ты Натан, я ведь права? Девочка как-то по-особенному подняла брови, словно ждала от него, что он скажет что-то такое неожиданное.

— Да, — ответил Натан и девочка от радости захлопала в ладоши. — Как же здорово Натан, что ты пришел. Мне теперь совсем не будет скучно.

—Сэнди, — произнес Натан медленно. — А мы с тобой знакомы?

— Еще как. Я знаю про тебя все-все! Злая тетя часто про тебя думает, а я все слышу и иногда смотрю через ту щель, она указала на просвет двери внизу, — но теперь уже не могу, потому как боюсь испачкать свои белые колготки, да еще этот сандалик… она обещала его починить, но обманула. Я раньше не знала, что взрослые тоже лгут, а оказывается они это делают постоянно.

Сэнди посмотрела внимательно на Натана.

— Пойдем, я тебя отсюда выведу, — сказал Натан и протянул девочке руку.

— Я не могу, — ответила она. — Если тетя узнает, что я вышла из комнаты, то будет меня ругать.

— А мы ей не скажем. Хочешь, я отведу тебя к родителям? Ты знаешь адрес?

— П-ф-ф-ф! Конечно знаю, — сказала твердо Сэнди. — Это же легче легкого. У нас за городом только одна улица и есть, называется Ред Роуд, а дом 23, у меня как раз двадцать третьего июля день рождение. Видишь, как просто запомнить, Ред Роуд 23! Если что-то повторить сто раз, то уже никогда не забудешь.

Натан усмехнулся внутренне, сейчас бы ему это пригодилось.

— А в каком городе, ты говоришь, живешь?

— А я и не говорила, — ответила Сэнди. Но непременно скажу. У-э-л-л-стон! Как слышится, так и пишется.

-— Никогда не слышал, отметил Натан. — Где это?

Сэнди рассмеялась.

— Вот-вот, я и говорю, взрослые вечно обманывают!

Девочка вложила в ладонь Натану свою руку, она оказалась совсем теплой, даже горячей и проговорила быстро:

— А давай, лучше поиграем! Я столько игр знаю, где почти ничего не надо делать.

Сэнди принялась их называть и тут же объяснять суть, а Натан все не отрывался от ее лица. Оно излучало жизнь во всех ее лучших проявлениях. Глядя на него, Натан ощущал себя совсем еще маленьким ребенком, а ведь подобного чувства он и не помнит никогда. Так вот какого это… он будто откусил огромный кусок торта. На него нахлынула беззаботность и внутри, ни одной тревожной мысли. Кому какое дело, что будет завтра, главное, что сейчас ему хорошо.

— …или может поиграем в Эмоции, — услышал Натан. Девочка забрала руку и сказала:

— Ты меня совсем не слушаешь.

— Хорошо, извини, давай поиграем, — ответил Натан.

Девочка обрадовалась.

— В общем, эту игру я придумала сама, но в нее играли почти все, кого я знаю, кроме тебя.

— Что нужно делать?

— В том то и дело, что почти ничего, — заговорщицки произнесла Сэнди.

— Ты, закрываешь глаза, а я тем временем показываю какие-нибудь эмоции, ты говоришь стоп, когда тебе захочется и я замираю, если поймал меня на радостной эмоции, то выигрываешь ты, а если на грустной, то я. Понял?

— Вроде, — ответил Натан.

— Только чур, не подглядывать, — предупредила девочка. — Ну, давай попробуем!

Натан зажмурился как только мог и мысленно досчитал до десяти.

— Стоп! — сказал он громко и открыл глаза.

Сэнди широко улыбалась.

— Ты выиграл! — объявила она.

Давай еще раз.

И Натан сыграл еще. И снова выиграл.

— Опять повезло, — озадачено произнесла Сэнди. — Ну все! Меня еще никто не выигрывал.

Натан снова закрыл глаза.

— Один, — сказал он шепотом. — Два! Три! Четыре! Пять! Шесть! Затем семь…, — Натан запнулся. — Восемь! Девять! И Десять!

Он открыл глаза, на том самом месте сидела молодая девушка.

Натан зажмурился еще раз. Девушка не исчезала.

— Думаешь, что так я растворюсь? — спросила она.

— Где девочка… Сэнди, с косичкой и рыжими волосами? — спросил Натан.

— Я тоже себя об этом часто спрашиваю, — ответила девушка.

— Ты и есть Сэнди? — спросил Натан

— Прикинь. Хреново быть мной, Натан Кэмпбелл. Да и тобой тоже не прет. Но ты вроде как обещал меня спасти… не помню в какой уже раз.

— Я уже был здесь?

— Ага, я уж и не знаю, как тебя развлекать, в следующий раз прихвати с собой анекдоты, вместе почитаем, посмеемся. Хотя, пару раз тебе почти удалось, да только все без толку.

— Должен же быть какой-то выход? — спросил Натан.

— Выход один, появляется женщина, хватает тебя за шкирку и начинает трясти. Ты сопротивляешься, а я пытаюсь помочь. Но женщина видимо не зря ходит на фитнес, я это так называю, то, чем она занимается… убивает ради забавы. Видишь эту лужу крови, — она указала, — это их кровь.

Натан приподнял ботинок с смачным хлюпаньем.

– Мерзость!

— А потом ты убегаешь.

— Что ты знаешь про это место?

— Что-то вроде зеленой зоны небольшого аэропорта, — ответила Сэнди. — Как тот, что в Сан-Диего. Что не скажи, а Саманта обожает колесить по стране, ну а я с ней прицепом.

— Саманта Де Ламаркан? — спросил Натан.

Вот кто дергает за ниточки… все это время он видел в ней лишь посредника тех событий, что происходили вокруг.

— Она самая. Такое творит, что кровь стынет в жилах. А ей все с рук сходит. Я у нее вместо шведского стола, трепет мою несчастную душу и каждый раз пытается урвать кусок больше да повкуснее, да только тут и осталось, разве что тарелки облизать. Но ты ведь ничего не помнишь, да?

— Верно, — сказал Натан.

— Это потому, что она этого не хочет.

У Сэнди была стрижка под мальчика, а платье сменили широкие штаны и серая водолазка.

— Я раньше тоже, как и ты… сидела, плакала, в голове пусто, а мне грустно. А потом... гляди-ка!

Сэнди принялась напряженно всматриваться в одну точку. И вдруг, перед ним снова появилась детская мордашка, затем снова щелк, как переключатель, повзрослела за одну секунду.

— Я назвала это, Маленькая Сэнди - Большая Сэнди. Неплохо да? Жаль не получу бонус за сообразительность.

— Как? — удивился Натан.

—Очень просто… тебе нужно всего лишь открыть правильную дверь. Она хоть и хитрая, да только я уж знаю, она просто злобная сука с раздутым эго. Будто она все может. Женщина! — крикнула Сэнди. — Прежде чем, присваивает себе чужое, прочти инструкцию. А она просто сгребает все в кучу и скидывает в комнату. Как и твои воспоминания, Натан. Они все еще внутри тебя, где-то среди сотен дверей… прогуляйся по ним.

— Значит ты все-таки знаешь, как сюда попала? — поинтересовался Натан.

— Секунду, — проговорила Сэнди, и тесная пустая комната сменилась на уютный гостиный зал. — Так-то лучше.

Она пригласила Натана присесть в кресло напротив.

— Маленький бонус от Саманты, за мою смерть.

Сэнди разлила по бокалам вино и протянула Натану. Он не стал отказываться.

— Теперь можно и поговорить. Ты спрашивал, знаю ли я как сюда попала? Еще ребенком, может это было вчера, а может и сто лет назад. Все-таки, это своего рода иллюзия. Забралась вместе с мальчишками в заброшенный дом на холме. В Уэллстоне. Все колготки изодрала, а ведь залезла. Хотела доказать, что не хуже их. Только они то сбежали, а я нет. Один из них, Робин, столкнул меня в подвал, уж не знаю зачем он так поступил. Да только вот не пустой он был… вскрыла меня как консервную банку, боль такая что не описать. И в тот момент, когда я почти покинула грешный мир, всю душу из меня вытянула.

Она встала и прошлась по залу.

— Вот так все и было. А тебя она боится. Я это чувствую, мы с ней вроде как одно целое.

— И как мне отыскать эту дверь? — спросил Натан.

— Прогуляйся по воспоминаниям, представь, что все твое сознание-огромный дом на холме.

Девушка подошла к железной двери и раскрыла ее, за ней была полная темнота.

— Видишь что-нибудь там?

— Ничего, — ответил Натан и еще раз вгляделся.

— Посмотри еще, только не так как обычно, а через свое сознание… как бы это сказать… начни думать о чем-то, что могло бы быть за ней.

Натан представил, что за дверью коридор. Ничего. Воспоминания, укрытые от глаз толстым слоем времени с такой тщательностью, что он каждый раз проходил мимо.

В этот раз, его невидимые пальцы нащупали край, совсем незаметный, скользкий. И он, что есть силы рванул на себя. Внутри все ожило, а в сознание на полной скорости впился небольшой осколок, который ослепил его словно прожектор.

Он увидел себя, сидящего за ноутбуком. Кто-то подошел сзади и обнял его.

— Саша! — произнес Натан вслух. И как он мог не помнить об этом раньше! Воспоминание скрылось, но не исчезло, сознание потускнело, и он снова вернулся к Сэнди.

-— Получилось! — радостно прошептала девушка. На глазах выступили слезы.

И действительно, вместо пустоты Натан видел дневной свет, ощущал уличный воздух.

— Иди, — сказала Сэнди.

— А как же ты?

— Я буду ждать тебя, Натан Кэмпбелл, — ответила девушка и послала воздушный поцелуй.

II

Во рту все еще оставался привкус вина, а образ Сэнди прочно закрепился перед глазами. Из того воспоминания, Натан многое осознал. Кусок его жизни в Нью-Йорке. Любовь, расставание, отчаяние, одиночество, творческий успех и чувство наслаждения. Ему предстояло собрать воедино еще множество мелких кусочков. А сейчас, он стоял посреди небольшого поселения.

Прозрачный воздух вырисовывал унылое зрелище. Покосившиеся деревянные дома, один сгоревший дотла, от него осталась груда мусора и печь, остальные кое-как держались на подпертых прогнивших бревнах, с заколоченными окнами и дверьми на ржавых петлях. Увязшая в бездорожной грязи телега так и стояла брошенная, набитая доверху затхлым тряпьем. В воздухе витал зловонный запах, схожий с варившимися где-то неподалеку помоями.

Натан не мог обойти это место, вокруг всей разрухи разлилось рыжее грязевое озеро, поверхность которого заполонили мухи и ему не хотелось мерить глубину смердящей выгребной ямы. Но все же кто-то здесь обитал.

Из трубы одного дома, который походил на наскоро сколоченный короб, валил сизый дым. Он то и разносил неисчезающий смрад. Натан направился к нему, все еще сомневаясь в том, что все это на самом деле. Он подумывал о револьвере, что покоился у него на поясе и если ему придется им воспользоваться, а ему казалось, что именно так и будет, то он должен сначала его проверить. Одно движение, заклепка слетела с кобуры и вот уже он был в его руке, видимо Майки знал толк в оружие.

Револьвер имел незаурядный вид, таких ему не приходилось видеть прежде, хотя он и не был большим знатоком оружия, но это и вправду выглядело чем-то уникальным. Два курка, помещенные друг за другом в выемках, предназначенных для среднего и указательного пальцев, совсем как в кастете. От барабана уходили два ствола, разного диаметра. Натан откинул его и увидел, что револьвер заряжен патронами разных размеров и цвета. Всего их шестнадцать. Одни золотые, а те, что поменьше серебряные.

Он вернул барабан на место и с треском прокрутил. Он прежде не стрелял ни в кого… при этих мыслях, он вспомнил о происшествиях той ночи, но все равно не знал, сможет ли спустить курок. Но оружия не убрал. Оно успокаивало, придавало уверенности.

Унылый пустующий двор, от забора остался единственный столб, а на него насаженное пугало с зловещей улыбкой. Набитую соломой голову, украшала панама, брюки с оторванной штаниной, красный платок, повязанный ему на шею, оно бы вполне могло сыграть Страшилу из детской сказки, только от его вида содрогнется и самый смелый. Слишком живой казалось улыбка, что неаккуратно вырезана с торчащими как клыки сухими стеблями. Разве в таком месте могут водиться птицы? Даже если так, Натан не увидел ничего, что хотя бы отдаленно напоминало посев.

Он постучал в дверь рукоятью револьвера, она накренилась в бок. В ответ послышались шуршащие шаги, болезненное дыхание, кашель, затем плевок. Беззубое лицо со сморщенным носом вишневого оттенка протиснулось сквозь небольшую щель в двери и слеповато выискивало нарушителя спокойствия. Глаза у человека, сложно определить, был ли он мужчиной или же женщиной, покрыты бельмом. Он невнятно промямлил что-то, разбрызгивая в стороны слюну, затем снял крючок с двери и позвал жестом внутрь дома.

Натан последовал за хозяином, переступая через посыпавшиеся с поленницы дрова.

Человек указал рукой на пряжку.

— Мне нужно найти отсюда дорогу, — произнес Натан.

— Дракон, — почти проблеял хозяин дома и снова указал туда.

— Дракон, — повторил Натан.

Человек одобрительно замычал.

На печи стоял огромных размеров котел, в котором плавали рыбьи головы и пучки пожелтевшей травы. Он зачерпнул половником мутную жижу, из которого теперь стало торчать, что-то отдаленно напоминающее человеческий палец и поводив перед носом, отхлебнул.

Натана затошнило. Он отвернулся и мельком оглядел стены дома. Они были обтянуты мелкими тряпицами, сшитыми между собой. Свет проступал через разломы в углах и пробитую чем-то увесистым крышу.

Натан попытался спросить что-нибудь еще, но вместо ответа, болезненный и разлагающийся живьем недочеловек, лишь указывал на ремень и открывая беззубый рот, повторял с улыбкой на объеденных язвой губах:

— Дракон.

Запахи тухлой рыбы, сырости и человеческих разложений, нестерпимо щипали легкие. Еще и палец, что теперь стоял перед взором Натана. Более он оставаться здесь не мог. Не спасала и бандана, что он так усердно натягивал на нос, запах был таким едким, проникал сквозь плотную ткань, напитывая собой одежду.

Натан направился к выходу, не сказав и слова, человек же словно и не заметил этого, он стоял над котлом, собирая зеленоватые сгустки пены, появляющиеся над поверхностью мерзкого варева.

И хотя утоптанная грязевая полоса и была единственным путем, Натан все же сомневался. Это место казалось пугающе тихим. Словно вот-вот, что-то выпрыгнет на него, примется кричать, стучать кулаками, а он будет стоять и на все это смотреть. И безумец с беззубым ртом, тому подтверждение. Наверняка, он здесь не один, а потому ему нужно убираться отсюда поскорее.

Перепрыгивая через слякотные ямы, доверху залитые маслянистой массой, он спешил покинуть столь унылое место, которое напоминало собой сплошную гигантскую свалку.

А вот те люди, что неспешно шли к нему навстречу, думали иначе. Они следили за Натаном с самого момента, как он ступил из бледной мглы. Они выглядели еще отвратительней чем тот, что находился в доме.

На теле виднелись открытые раны, усыпанные мошками, казалось их не смущало подобное явление. Натан наскоро сосчитал, человек двадцать, не меньше. У мальца, что шел впереди и словно вел всех за собой, вместо одной руки, была странного вида конечность. Волосы либо отсутствовали, либо торчали клочками, а на лицах, изрытых глубокими язвами, проступали сгустки гноя. Безухие и изорванные, еле волочась босыми ногами, кто-то ступал по битому стеклу не обращая внимание на истерзанные ноги, они устремились к Натану. Мальчик с нескрываемой радостью начал пританцовывать, щелкать языком и махать конечностью.

— Ну и взбрело же тебе в голову сюда сунуться.

Голос его звучал звонко, а слова он произносил четко и осмысленно, совсем не как ребенок.

В ответ, Натан указал на револьвер, который все еще покоился у него в руке. Дуло смотрело вниз, но ему ничего не стоило направить его на эту толпу и начать беспорядочную пальбу. Они как огромный назревший прыщ, от которого хотелось поскорее избавиться.

— Ха-ха! Решил меня напугать этой пукалкой? Нет, ну вы слышали? Остальные мутанты, по-другому их не назовешь, зашлись в смехе, похожем на харканье.

—Если подойдешь еще хоть на дюйм, клянусь, я выстрелю, — ответил Натан и почувствовал дрожь. Разве он смог бы так сказать? Нет… но сказал же? Сказал…

Мальчик все же остановился. Он облизнул остатки губ и с видом знатока осмотрел револьвер, затем перевел взгляд на Натана. Улыбка слетела с его лица и ей на замену пришла растерянность.

— А этот ковбой и вправду не чешет, — сказал мальчуган, обернувшись к толпе. — И что же ты тогда тут забыл? Ну не для того же, чтоб махать здесь этой ерундой. — Он указал на оружие. Оно все никак не давало ему покоя.

— Я ищу Майки, — ответил Натан. Дыхание подсказывало, что он совсем рядом.

— А-а-а! — отозвался мальчик и потер клешней лицо, счесывая с него омертвевшую кожу. — Припозднился ты, циклов на десять, все боги уже давно мертвы. Слышал такое?

— Ты хорошо знаешь, о ком я говорю, — произнес Натан.

Мальчик снова усмехнулся.

– Нет, ну что за парень… не парень, а душка! А ты мне нравишься, ковбой. Если пообещаешь ни в кого не стрелять, мы сможем быть друг другу полезны.

— Идет, — ответил Натан. — Только не вздумай выкинуть какой-нибудь фокус.

— У-у-у! — затянул мальчик. — Все еще печальнее, чем я думал. Ты оказывается, глупец, а не храбрец. Занесла ж тебя нелегкая, на мою голову.

Он отделился от остальных и зашагал к Натану, предупредительно выставив впереди себя изуродованную руку.

— Никаких проблем ковбой, всего лишь светская беседа двух зрелых мужчин.

Затем он поднял подвижную конечность над головой и продолжил приближаться. Медленно, не глядя под ноги.

—Где Майки? — спросил Натан.

— Не понравится тебе это… ой, как не понравится, — сказал он поморщившись. — Бьюсь об заклад ты и о нас не слыхал?

— Не приходилось. — ответил коротко Натан

Мальчик восторженно похлопал себя по плечу.

– Ну надо, же! Обычно к нам валяться отбросы, вроде рыбных голов, да скисшей капусты, но, чтобы это… самородок чистой воды, не иначе!

Он стоял уже возле Натана, его тощая фигурка непринужденно покачивалась из стороны в сторону. Это и вправду, самая настоящая клешня. Она не крепилась, а росла прямиком из плеча, он то и дело клацал ей играючи. Поверхность кожи гладкая, бархатистая, как у новорожденного. А вся остальная часть тела представляла собой разлагающиеся останки, рука с обезображенными ссохшимися в кулак пальцами, часть ногтей выдрана, а те, что уцелели вросли внутрь, все безжизненно болталось в такт телу, с ног свисали лоскуты мяса, при каждом движении, Натан в прямом смысле видел, как двигались, подобно поршню, тонкие мышцы.

Тем не менее, мальчик словно не замечал своих изъянов. Ему, конечно, иногда приходилось вытирать скопившейся в уголках глаз гной, но проделывал он это ловко, поддевая острым концом клешни.

Натан недоверчиво посмотрел на него.

— Ну чего ты так смотришь, будто я у тебя просил чего. Не просил же? То-то же. Ты когда зашел в дом, я сразу заприметил у тебя безделушку на ремне. Ты удивлен, откуда я знаю?

Мальчик по-взрослому уселся на горстку мусора и закинул ногу на ногу. В это время, кучка прокаженных разбрелась кто-куда. Одни копошились в пенных ямах, еще трое смастерили подобие удочки и поплелись в сторону грязевого озера. В общем, работа кипела.

— Мы, это одно целое, смекаешь? Как компьютер. Знаешь, что это такое? А я вот нет… Только мне это слово страсть как нравится. Вот, посмотри туда, — мальчик указал на мужчину, что собирал щепки. Он вдруг бросил результат всех своих трудов обратно в грязь и принялся неистово махать единственной рукой, да и та укорочена наполовину. Затем сделал не совсем приличный жест бедрами.

– Ну это мы шутим так, — пояснил мальчик. — Все это…, — он показал вокруг, — … единое целое. А я вроде говорю их мысли, желания. Говорю и работа кипит. Как у муравьев. А ты стрелять собрался… Нехорошо это…, — мальчик словно расстроился.

— А тот человек в доме тоже? — поинтересовался Натан.

Мальчик победно стукнул себя клешней по лбу и сказал:

— Ну наконец-то до тебя доперло! Ты не из Техаса случаем парень?

Натан знал, что тот и понятие не имеет, что такое, этот Техас, но все равно ответил:

— Нет.

И тогда мальчик ответил:

— Это хорошо-о-о-о… я вот хотел у тебя спросить, откуда у тебя такая пряжка, да только не смог. Пока туда-сюда, ты уже и слинять хотел.

Натан глянул на пояс. И что она всем покоя не дает?

– Это подарок, от близкого друга, — пояснил Натан. Ну с кем он разговаривает? Дожился...

— Не-е-е-е! Тут то ты нас не проведешь. Уж что-что, а я где угодно узнаю его. Гляди-ка!

Мальчик повернулся к Натану спиной и задрал обрывок рубахи. На спине красовалось уже давно зажившее клеймо с точно таким же знаком.

— А больно-то, как было, я вопил как проклятый, а он все давил своим сапожищем мне на шею и держал раскаленную штуковину, кожа трещала, горела… воняло как от свиньи.

— Кто тебе его сделал? — спросил Натан.

—Дракон… Майки... человек из тумана… у него куча имен. Пришел из тумана, прям как ты… и нагнал на нас такой жути, что кто-то от страха на месте-то и остался. Только вот уж не было его давно. А мы все живем, кормимся с озера, проклинаем мир, который нас создал, да умираем потихонечку.

Взгляд мальчика был обращен куда-то вдаль, но не к озеру, а дальше, намного дальше.

— А раньше, что, было по-другому? — поинтересовался Натан.

— Раньше-то? Вспомнить бы, когда оно было, это раньше… знаю только, что не всегда мы были вот такими… кое-кто из наших стали якшаться… трахаться то есть, с теми существами, что пришли к нам из тумана. Они нас не трогали, а вот женщины так все разом и померли. Рожали и тут же мерли. Оттуда и вот это все, — мальчик указал глазами на клешню. — А может это все дудки, враки и наглая ложь, кто его разберет? Был Дракон, водилась и рыба в озере… такая огромная, с тебя ростом. А теперь ни Дракона, ни рыбы.

—Знаешь, куда он мог уйти?

— А зачем тебе?

В глазах мальчика блеснул огонек. И Натан почувствовал, что на него смотрит вовсе не уродливый малец, доживающий последние месяцы или может быть, недели. Через выцветшие глаза, на него смотрел кто-то более зрелый, опытный, а еще любопытный. Он будто оседлал голову мальчика. А тот послушно выглядывал для него, повинуясь невидимым вожжам.

Не верь своим глазам, повторил Натан снова.

— Скажи ему, что его ищет человек из Нью-Йорка, — ответил Натан.

— Любопытно…, — заметил мальчик. Он вновь принялся расчесывать лицо клешней, кое-где полопались нарывы, потекла кровь, это его не смущало. — Может, еще скажешь, что его зовут Натан?

— Так и есть. Натан Кэмпбелл, человек из Нью-Йорка, — произнес Натан.

Вместо ответа, мальчик вскрикнул и схватился клешней за живот, как от острой внезапной боли. Его согнуло пополам и он упал на колени. Все остальные последовали за ним, бухаясь словно скошенная трава, каждый на своем месте. Они с трепетом прижимали свои головы в землю, утопая в грязи. Их рты беззвучно шептали молитву, в ней были слышны звуки безумия и страха, а зрачки, у тех, кого Натан успел увидеть, закатились вверх.

Натан заметил, что все они обращены в одну сторону и последовал их примеру.

Он взглянул в то места, откуда еще час назад появился сам. Стоял непроходимый туман, тот самый туман, что чуть было не свел Натана с ума. Из него выходила еле различимая высокая фигура. Шляпа задвинута на лицо так низко, что кроме густой черной бороды, он не увидел ничего. Оливковый пыльник с задвинутым воротом, сапоги до колен, человек выглядел как типичный охотник на демонов из Трейдпоста.

И Натан вдруг понял, то самое дыхание умирающего, что просило о помощи задыхаясь и прекращаясь на время, было ни чем иным как дыханием этого места. Словно оно было живым.

Мужчина поднял руку и указал в сторону Натана. Это было подобно великому знамению или же, внезапно разразившемуся грому в ясный летний день, потому-как в этот же момент, в ту же самую секунду, мальчик, слегка приподняв плешивую макушку от лужицы, в которой она покоилась, произнес громогласно:

— Ну здравствуй, Натан Кэмпбелл!

II

Возможно, случившееся могло удивить неискушенного жителя, скажем Грин-Тауна, Штата Иллинойс, или Провиденса, штата Род-Айленда, он бы громко вскрикнул или нет, взвизгнул улепетывая так, что только пятки сверкали. Но для Натана, для его обескровленной натуры, что за последние несколько дней увидела и пережила больше, чем любой метеорит, блуждающий в бескрайней вселенной, это было как заметить у себя на плече, восседающего жука. Хотя нет, многие скажут, что жуки тоже могут быть обморочно противны и от них могут быть еще те душевные неприятности. Словом, от всего случившегося, он лишь вздрогнул, словно его кто-то позвал. Словно до него дошел давно забытый запах, такой далекий и уже почти прозрачный, он растворялся в воздухе, оставляя за собой минутное замешательство, какое испытал каждый. Оно вталкивает своим деревянным башмаком в тесную комнатку, ты пытаешься выскользнуть, кусаешься, дерешься, но все, что тебе удается, это смотреть через маленькое окошко, как мимо тебя проплывает жизнь.

Так случилось и с Натаном. Он стоял в ступоре и видел, как мальчик ползет по грязи. Его клешня сгребает комья мокрой земли, осыпая лицо, плечи, затем снова взмах, что-то летит в воздух, что-то прямо в открытый рот мальчугана и вот уже он на пару дюймов ближе к нему. Натан сдвинул ботинок вбок.

При виде мужчины, он почувствовал, как еще один осколок, только теперь гораздо крупнее, впился в его воспоминания. В этой комнате делать было больше нечего и он побрел по сознанию в поиске других дверей. Теперь, Натан помнил, что знал Майки, гораздо больше, чем кого-либо. Многое не ясно, но теплые чувства охватывали его каждый раз, когда он глядел на его фигуру.

— Ты искал меня и вот я перед тобой, — произнес мальчик, не вставая с колен. Но слова исходили от мужчины. — Не самое лучшее место для встречи, не так ли?

- Пожалуй, что так, — произнес Натан, Он наконец ощутил, как все вдруг возвращается. Нет ни тесной комнатки, ни маленького оконца. Есть только человек, которого он искал, живым или мертвым, ему не важно, главное найти. И вот он сам пришел к нему, только, о чем спрашивать, Натан совершенно не знал.

— А ты ни капли не изменился, — заметил Майки. — Все также стоишь разинув рот и глядишь по сторонам, разве, что моя одежда теперь тебе впору. С той самой нашей встречи, помнишь? Когда я выдернул тебя из той проклятой больницы.

— Нет, — ответил Натан. — Но я помню, как ты учил меня стрелять из ружья.

Мужчина расхохотался голосом мальчика.

— Помню-помню, а ведь неплохо было. Нам с тобой.

— Где ты был, Майки? — спросил Натан, глядя в фигуру мужчины. Он не приближался и все также скрывал лица.

— А разве это должно тебя тревожить?

— Мэри про тебя спрашивала, — ответил Натан. — Она все еще верит, что ты вернешься.

— Ах, Мэри! Мэри, Мэри, Мэри… бедное дитя. Я совсем про нее забыл. Как она там? Постарела уж наверное? Хотя вряд ли… такие девушки с возрастом становятся только прекраснее.

— А она помнит тебя. Помнит и ждет, Ты ей обещал…

— Я прекрасно помню, что и кому обещал, — прервал его Майки. — Но ведь ты и половины не знаешь, что со мной произошло, сколько мне пришлось пережить, а уж как я жив остался, так это уму непостижимо.

Мужчину не смущали лежащие на земле люди. Он их не замечал, но все же они были с ним тесно связаны.

«Он такой же, как и они», — подумал Натан.

Один общий организм, он их центр управления, мозг. Натан тревожно оглядел силуэт Майки.

С виду он выглядел, как и всегда, разве, что тогда давно, он не носил бороды. Он уж слишком закутался в одежду, то ли от холода или может быть, что-то скрывает?

Он решил подойти поближе.

— Ты нашел, что искал? Самый большой заказ в Трейдпосте?

Мужчина нервно дернулся, а мальчик, теперь он лежал прямо возле ботинка Натана, проговорил:

— Хочешь знать, отыскал ли я Черную Королеву? Тебе правда хочется это знать?

— Ну да, — ответил Натан. — Разве не за этим ты ушел?

Мальчик улыбнулся, по всей видимости это улыбался Майки, но уж какая-то тень грусти была заключена в ней. Казалось, она говорила:

— Ну не надо тебе это знать, парень. Черт тебя дери, парень, тебе совсем нет нужды это знать.

— Я и отыскал… не сразу, но отыскал. А тебе какое до этого дело?

— Как мне вернуться в Нью-Йорк? — спросил Натан. — Мэри сказала, ты тоже оттуда. Как тебе удается скакать туда и обратно? Почему ты мне не говорил, что ты тоже оттуда?

—Слишком много вопросов, Натан… я уж и не помню этого города, так давно там не был…постой! А ты-то, как сюда попал?

Все-таки Натан высмотрел из выглянувшей полоски, между шляпой и воротом, часть его лица. И то, что он увидел, ему не понравилось.

Изможденная кожа могильного цвета, с виднеющимися наростами на провалах вместо щек, то ли у него был шрам, или так выглядел изуродованный нос, Натан не успел разобрать, потому, как только мужчина сообразил, что к чему, то тут же спрятался посильнее.

— Мне будет трудно это объяснить…я все еще пытаюсь собрать воедино все воспоминания. Ты знаешь Саманту? Женщину без глаз…

— Ты совсем спятил? — прервал его мальчик.

Майки резко развернулся и почти бегом направился к Натану. С такого расстояния, если подумать, Майки похож на юнца, высокий и худой, походка быстрая, машет из стороны в сторону, левой-правой, левой-правой! Убери бороду и точно, вылитый мальчишка, что не так давно закончил, школу и теперь всем и каждому пытается доказать, что совсем уже взрослый. Только вот ему никто не верит. И Натан тоже.

Майки задирает высоко голову, гордо, насмехаясь над кем-то невидимым.

— Посмотри на это! — кричит он. — Вот что она сделала со мной! Эта лживая тварь…она…она обманула меня, самым гнусным и хитрым способом. Я отдал ей свою душу взамен на кучку мрущих калек и мертвые земли. Натан и вправду видел у него глубокие шрамы, незаживающая рана на носу, с которой течет что-то бурое. Он болен точно такой же заразой, что и они.

— А это? — Он открыл рот и место, где должен быть язык оказалось пустым. Он воздевал руки к небу и проклинал то ли себя, что так горько поплатился за свою необдуманность, то ли ее, за вероломный обман.

— А ведь я любил ее! С самого первого момента, как только услышал зов.

— Любил демона? — спросил с ужасом Натана. — Это чудище с хищным оскалом как у акулы? Разве это возможно?

— Ты разве до сих пор так и не понял? — горько усмехнулся голос. — Нас обвели вокруг пальца… мы с тобой полные идиоты! И как она тебя нашла… я ведь так старался тебя уберечь и когда она нашла тебя здесь, то отправил обратно. А я…, — он махнул рукой. — Э-э-эх! Саманта, Черная Королева, Великая Матерь, у нее много имен, а суть одна… лживая и кровожадная тварь с полчищем выблядков.

— И что ей от меня нужно? — спросил Натан.

— Мы с тобой, друг, из одного теста сделаны, так уж судьбой назначено, охранять тот единственный путь, что есть между мирами от всякой швали, — пояснял Майки, — а она демон и если нас вместе смешать, то эффект будет такой, как если кинуть зажженную спичку в бочку с керосином, повезет-она просто потухнет, а нет… будет вот это все.

Он указал на разлагающийся мир.

— Так ведь это и есть то самое, что находится там, на той стороне. Вот она эта… та сторона. Или то, что от нее осталось. А твоя душа, — он ткнул пальцем, Натану куда-то в область головы. — Она дверь. Не существует жизни в двух мирах. Ты либо живешь здесь, пока этот воздух окончательно тебя не отравит и ты не превратишься в то, что видишь перед собой. Подобие человека. Либо навсегда забудешь, через что тебе пришлось здесь пройти: боль, унижение, любовь. Ведь мы то уже встречались, Натан Кэмпбелл и я все это тебе уже говорил. Этот мир не для таких как ты, так что возвращайся обратно. Иначе твое сознание будет метаться, теряясь между провалами и явью и рано или поздно его разорвет от этой двуликости, и ты станешь изрыгать тошнотворный яд безумия и ужаса, коим с избытком наполнена земля. А пока ты не закроешь эти двери, они продолжат приходить к тебе и мучать, доводя до исступления. Мы не выбираем кем родиться, Натан Кэмпбелл, но решаем кем можем стать.

— Как же нам вернуться? — спросил Натан. — Как избавиться от этого демона? Как мне со всем этим разобраться?

— Нам? — усмехнулся Майки. — Тебе! Ее надо уничтожить… Только не здесь, а в том, другом мире. А как туда попасть, ты должен это сам понять. Моя песенка уже спета, — сказал Майки и протянул руку мальчику. Тот недоверчиво посмотрел, затем все же уцепился за нее клешней и встал на ноги. Встали и остальные.

– А ведь этот мальчишка, когда-то мечтал стать охотником на демонов, — проговорил Майки. — Все мы о чем-то мечтаем, куда-то несемся без оглядки, затем спотыкаемся, падаем и только тогда осознаем, что все это время бежали совсем в другую сторону. Только вот подниматься-то уже поздно.

— Ты же можешь помочь, я знаю, Мэри говорила о тебе много хорошего, — произнес Натан. — И помог мне, Майки, вспомни как мы охотились на этих тварей вместе?

Ему не верилось, что человек может так меняться. Натан уже встречал таких людей, хотя это даже не люди, а догорающие угли, вот-вот подует легкий ветер, угольки раскраснеются, человек взметнется, глаза горят, сердце рвется на части, казалось бы, жизнь наладилась, но вот они тускнеют, затем немного осыпавшись поживут какое-то время и разлетятся по ветру. Разве это жизнь? Хотя откуда ему знать?

— Это вряд ли.

— Мы можем ее вернуть, разве нет? Твою душу?

— Ты до сих пор ничего не понял? — закричал мальчик. — Я больше не на твоей стороне, Натан. Тебе удалось меня найти, это твоя ошибка. Саманта давно приказала тебя убить, да ведь хотелось узнать, как у тебя дела, поговорить с старым другом… а теперь, беги!

— Что? — все еще не веря свои ушам спросил Натан.

— Беги Натан… прошу, беги от меня как можно дальше!

Мужчина недобро на него посмотрел, и мальчик ничего не сказал. Но Натан все прочитал на лице Майки. Он презирал собственное предательство, но ничего не мог с этим поделать.

Натан опять стал ощущать, привкус гари и зловония выгребной ямы, она забурлила, с шипением, расплескивая кислотные капли на траву. Мутанты стали сбиваться вместе, даже мальчик угрожающе затряс кулаками. Майки показывал ему в сторону тумана, а в глазах, которые только, что смотрели с сочувствием и состраданием, пылал гнев.

Натан, не говоря ни слова зашел в него и тут же пропал.

IV

— Натан из Нью-Йоко! — воскликнул Глеф причесывая взлохмаченную шерсть на голове у пса. — Я уж думал ты и правда помер.

— Что?

Натана будто ударили по голове. Предательство близкого человека пошатнули в нем все то, что заставляло испытывать сострадание и милосердие к людям. Его сердце переполняло праведным гневом, он мечтал о мести, жаждал почувствовать, теплоту рук от крови злейшего врага. Она вероломно разрушила его жизнь, разбивая все, что так ему дорого. А он, все забыл… а как она улыбалась, сочувствовала, говорила о помощи. Сколько еще скрывается за теми дверями. Он считал невинные провалы, неким даром, а это было его возможностью найти тварь и уничтожить. Но он все восстановит… все утраченные кусочки жизни, будет драться за каждое воспоминание, ведь теперь он помнит многое.

Он убивал их, не хуже Майки. Тот слишком хорошо его обучил. И даже если верный друг его предал, значит он никогда им и не был. Такое сложно было осознать.

— Собака, — усмехнулся Натан. — И где же ты ее нашел?

— Она все это время шла по нашему следу. — Глеф похлопал ее по впалым бокам. — Не зря я тебя кормил, да пес?

— Ты бы хоть кличку ей дал, — сказал Натан.

— А это идея…, — он задумался. — А ты сам где пропал?

Натан отмахнулся.

— Навещал старых друзей.

— А-а-а! протянул Глеф. — Также как Мэри?

— Да ну тебя, — усмехнулся Натан. — У тебя самого хоть был кто-нибудь?

— Нет, у нас на всю деревню только у старосты жена, да его дочь. Остальные все простолюды-мужчины.

— Так ведь нет больше старосты, верно? Может тебе лучше вернуться обратно?

Рука Глефа замерла над животным.

– Ты что это такое говоришь?

— Я узнал, кто уничтожил вашу деревню, а также и многое другое, превращая в мертвые равнины, — проговорил Натан.

— Правильно, потому что это я тебе сказал. Этот полубог Сирт, — невозмутимо ответил Глеф.

Натан с презрением вытянул ремень и что есть силы принялся топтаться на пряжке.

— Он предал меня! — закричал Натан. — Предал в тот самый момент, когда мне так нужна его помощь!

Натан стянул пыльник, сорвал бандану, шляпу и отшвырнул подальше, затем вытащил револьвер и принялся палить в воздух. После каждого выстрела Натан, кричал, изрыгал проклятия и бранился

– Я отомщу ей! Эта тварь умрет от моих рук!

Когда патроны закончились, он выкинул его и сел на дорогу.

Они были уже на пороге Темных Земель. Та черная горящая точка, была вулканом, с текущей как река лавой. Даже отсюда слышалось, как злобно колотиться его сердце.

Глеф присел рядом, не сказав ни слова. Его глаза горели отражением раскаленного металла.

— Майки он и есть Сирт, а я черт возьми, совсем не понимаю этот мир, — проговорил устало Натан.

— Я знал это, Натан из Нью-Йоко, — ответил Глеф.

— Знал?

— У нас, простолюдов, говорят так: Увидел Дракона-убей. Когда я заметил ту самую пряжку на тебе, то смекнул, что-то неладное. Сирт, в переводе с нашего означает дракон. А когда узнал, от папаши Дженкинса историю Майки, тут уж все сомнения исчезли.

—И ты мне не сказал?

— А разве ты бы мне поверил?

— Не знаю…может быть.

Глеф посмотрел на Натана.

– Тебе наконец удалось, — проговорил он. Ты вспомнил, это видно по твоим глазам. Они больше не смотрят растерянно.

— Не совсем, — ответил Натан. — Но этого хватит, чтобы наконец покончить со всем.

— Теперь я точно могу сказать, что знаю кто ты такой, Натан из Нью-Йоко, — произнес Глеф.

— Скажи мне.

—Мой друг, — произнес Глеф и протянул ему руку. Натан посмотрел на него с удивлением.

— Ты же…, — он замолчал. Затем поднялся и нерешительно протянул в ответ. И в тот момент, когда их ладони сжались, Натан услышал все мысли Глефа, как свои.

— Любой из нас, кто нарушит клятву, тут же упадет замертво. Клянусь, что куда бы ты не шел, я буду идти с тобой, — говорил он в его голове.

— Клянусь, что, если тебя постигнет неудача, я буду биться с тобой до самой смерти. Клянусь, мы отомстим за предательство и смерть невинных.

Натан вторил его голосу, как той смертельной песне, только сейчас слова шли из самого сердца, проникая через все тело, затем по руке как импульс, уходили дальше. Она обжигала, навечно оставляя печать их клятвы. Но Натан, превозмогая боль терпел, точно так же, как и Глеф не отпускал руки. Даже когда с них стала стекать кровь, их общая кровь. Теперь их жизни переплетены одной целью, которая была выше жизни. Отомстить.

— Роуз! — сказал он вдруг, когда они разомкнули руки. Он засмеялся и стал бегать по дороге. – Ну конечно!

Глеф, словно выбил железную дверь, в его сознании, за которой скрывалось его детство. Эта клятва. Ведь точно также он клялся ей в дружбе. И та самая книга… это моя книга.

— Робин! — крикнул он. — Это я, тот самый Робин! А она Бэтмен! Все это время она была так рядом, а он даже и не думал об этом. Сэнди, Глеф, Мэри, даже Майки. Это ключи к его воспоминаниям.

— Спасибо Глеф, — сказал Натан.

В ответ, Глеф закурил трубку.