Там, на той стороне

Глава 12

ГЛАВА 12

Мочки ушей щипало как от электрического тока, то ли от холода, то ли от выброса адреналина, а в голове пульсировало всякий раз, когда она вспоминала, как Наоми избивала подонка.

Сейчас бы она крикнула:

— Давай, сломай ему челюсть, а потом оторви его гадкий член.

И может даже сделала это сама. Но там… там ее тело сковало старыми цепями страха, перед человеком, которого она теперь совсем не боится, и они скрипели, да так, что не пошевелиться.

Они шли в паре кварталов от клуба, но звук сломанного носа все еще звучал в ее голове. Хрясь! Это оказалось так просто.

Если бы это случилось год назад-ей было бы плевать. Кто-то кого-то ударил, с кем не бывает. Концерты редко проходили без драк. Это же мать его рок!

Только это кажется было целую вечность назад. Словно и не с ней.

Когда ты на коне, навстречу несется ветер успеха - ты привыкаешь к нему и перестаешь замечать. Только ее лошадь сдохла. Ха-ха! Сдохла! Интересно от чего? Может она слишком быстро скакала? Быстрее чем следовало?

Казалось, что эти улицы охватил густой туман, метавшийся из стороны в сторону, как выпущенный изо рта дым. На деле же, это был канализационный пар, поднимающийся из-под земли. Саша заткнула нос, она ощущала, как пар садится на одежду, волосы. Ее передернуло.

— Фу! Будто что-то протухло. Она представила, как где-то глубоко лежат тысячи лошадей и издают эту резкую вонь. Кто-то так же не смог вовремя остановиться…

Как бы глубоко ты не закопал свою лошадь, тебе придется чувствовать ее запах. Запах неудачи.

К счастью, ветер сменил направление и пар унесло в сторону стеклянных витрин, которые освещались не хуже аллеи славы в Голливуде.

СОЗДАЕМ ВОЛШЕБСТВО ВМЕСТЕ

Так было написано на стекле свадебного бутика. Застывшие в элегантной позе манекены с ног до головы украшены всем тем, что полагается носить невесте.

— Наоми! — позвала она девушку так, словно та была от нее за милю, на деле же между ними было всего каких-то пару футов. Но эти пару футов были барьером, защищавшим их от разговоров о произошедшем. И каждый из них старался негласно соблюдать правило.

Девушка вздрогнула. Но не ответила.

«Слишком рано», — подумала Саша.

Ей было до жути страшно и приятно. Где-то в животе щекотала, как бывает, когда хочется по-маленькому, но тебе лень идти.

Выстрелы, казались ей звуками открывания шампанского в новогоднюю ночь. Осталось загадать желание.

— Что вы хотите, мисс Ли? Может еще дозы?

Голос в голове стал похож на голос птички Вдутли.

Проклятая птица!

Они бродили … да, именно бродили, по ночным улицам Нью-Йорка, будто этот город принадлежал им двоим. Не обращая внимания, как в нем пробуждалась жизнь. Из переулков выползали ночные хозяева улиц с запахом нестиранного белья и дрожью в ногах от дешевого алкоголя.

Саша взглянула на Наоми. Ее прямая походка выдавала в ней человека, который не привык расслабляться. Эта девушка идет так, словно тащит за спиной большую ответственность, застегнутую на все пуговицы.

«Слишком серьезная для своих лет», — подумала Саша.

Ее бросило в жар. Он пробрался незаметно, через все тело, пока не коснулся рук, отчего на ладошках стало неприятно влажно. Саша обтерла их о джинсы.Это была последняя чистая пара джинс, которые она взяла с собой.

— Эй, Наоми?

Голос ее был непривычно тихим.

— Что?

На этот раз Наоми отозвалась.

Девушка была сосредоточена на дороге. Она аккуратно переступила люк и зашагала медленно, словно обдумывая куда сделать следующий.

— Как насчет посмотреть Нью-Йорк?

На самом деле ей просто хотелось что-то сказать, избавиться от вечных мыслей.

Наоми напряженно задумалась.

— Кажется, я очень устала.

— Правильно! К черту Нью-Йорк! Пойдем и надерем всем зад!

Она засмеялась и смех вышел слишком сухим, неправдоподобным.

— Может, для начала стоит передохнуть? — спросила Наоми. — В это время, я обычно уже сплю.

— А еще, ты обычно не избиваешь людей, — подметила Саша. — Наверное.

Она подмигнула.

— Как думаешь он его убил? — Но это звучало больше, как: — Что, черт возьми, произошло?

— Очень надеюсь… но тот здоровяк… это слишком …, — глаза Саши снова округлились.

Наоми ее перебила.

— Просто забудь… как и все остальное…

Саша покачала головой.

Даже в самые хорошие дни, в ее голову лезли самые плохие мысли. Кто-то переходит дорогу-она представляет, как его сбивает машина. Возможно, так у всех? Она не в курсе.

— Не могу. Пока в этом мире живут такие ублюдки, как… в общем …

Саша не стала продолжать.

— Получается какой-то неправильный мир, — сказала Наоми.

— Какой есть…

Они помолчали с минуту, прежде чем Наоми заговорила снова:

— Я к тому, что разве жизнь человека так мало значит?

— Смотря кого.

— Как насчет Натана?

— У него есть я… а еще Микки. Мы его семья. Хоть и дерьмовая. Для меня он всегда будет загадкой.

— Расскажи мне о нем.

Саша улыбнулась.

— Он очень забавный. Раньше мне казалось, что все писатели — это очень серьезные взрослые люди, в очках… обязательно в очках. Они целыми днями сидят и думают о том, что бы такое написать, отчего люди такие: — В-а-у-у-у!Но после встречи с Натаном…

Она улыбнулась еще шире.

— Да простят меня все писатели мира! Он постоянно терялся. В том смысле, что куда бы он не зашел, если он бывал там впервые, то тут же забывал дорогу обратно. Черт! Да наше знакомство это просто случайность. Думаешь, если бы я знала, что он один из тех, у кого от слова книга текут слюни, стала бы с ним знакомиться. Да никогда! Этим он мне и понравился. Хорошо ли это? А может я такая дура? Своей честностью и детской открытостью, он будто не на своем месте. И этот большой мир не для него. Рано или поздно он бы его все равно сожрал. Только это случилось сейчас… уж не знаю во что он ввязался, но без меня он не выберется- я это знаю точно.

— Тогда я с тобой.

— Ты не обязана мне помогать.

— Я знаю… но мне это нужно не меньше.

Наоми поежилась.

— Как там погода в Колумбусе?

— Никогда не была в тех краях.

Наоми тяжело выдохнула.

— Что?

— Просто… все никак не могу свыкнуться с тем, что так далеко от дома. И наверное, что так долго хожу без значка.

— Забудь про Уэллстон. Здесь не любят копов. Ты сама это видела. Или у тебя там кто-то есть? Ну-ка рассказывай!

— Нет! Что ты! Кто станет встречаться с помощником шерифа, у которой вместо набора кастрюль целый арсенал оружия. Единственный, кому не все равно, это Джонни… просто Джонни, но он что-то вроде того парня в участке, кого все считают странным. Он будто ребенок… вечно витает в облаках.

— Конечно, — хитро произнесла Саша.

В животе заурчало.

— Ты голодная?

— Очень.

— В баре есть стейки… и пиво.

— А горячий душ? — спросила Наоми.

— Эй! Это тебе не отель.

Саше на ум пришла одна мысль.

— А знаешь, забудь про бар.

II

Про квартиру на Манхеттене не знал никто. Никто кроме Натана. А еще Саши. Но они редко бывали в ней, лишь пару раз.

Это было то место, где соблюдалось целомудрие и спокойствие. Если коротко - никаких женщин. Такие правила установил сам Микки. Здесь он обычно обсуждал свои дела. Как ни странно, почти во все он посвящал Натана.

Саша же была исключением. И то, потому что у нее был Натан. И со слов Микки, это не звучало как Натан и Саша. Скорее, это было: Натан плюс один.

В этом месте, Микки О ‘Брайан превращался в серьезного дельца, бросая свою хроническую привычку отпускать сальные шутки. Поэтому если и есть место на земле, где он мог бы сейчас находиться, то это была квартира на Пятьдесят седьмой улице Манхеттена.

Это место ей казалось идеальным для того, чтобы на время переждать бурю. Бурю эмоций, которые надвигались на нее слишком быстро. Быстрее, чем хотелось. Пока что ей удавалось от них прятаться, роясь в своих мыслях. Но домик так мал и хрупок, что скрипел и валился набок.

— Куда мы едем? — не унималась Наоми.

— Ты же хочешь горячий душ?

— Только не говори, что нам придется кого-то грабить.

Саша надула губы, будто слова ее задели.

— Опять ты за свое! Поверь, тебе понравится.

Они проезжали мимо небоскребов. Кое-где в окнах горел свет. Кто-то из тех успешных парней, что сидят во главе крупных корпораций, никак не мог заснуть.

— Знаешь, как называют эту улицу?

— У вас в Нью-Йорке все любят делиться интересными фактами?

— Я с Чикаго, — напомнила Саша. — У нас любят бейсбол. Но ты только представь, сколько заколачивают на книгах. Я про Микки. Он ужасно богат. И никогда не скрывает этого. Самое забавное, что ему не приходится светить лицом. Да ему запросто можно разгуливать в людном месте. И никто ничего не поймет. Так хотя бы было раньше.

— Ты как будто чем-то разочарована.

— Возможно… не попробуешь, не узнаешь, так ведь говорят? Только все это быстро заканчивается. Еще вчера я давала интервью на Си-Эн-Эн и вот спустя мгновения… а жизнь это и есть мгновение, я уже простая девушка с кучей комплексов и проблем. Да еще и с зависимостью.

— Ну… у тебя неплохо получалось, — поддержала ее Наоми.

— Еще бы. «Блейз Липс» были самыми горячими сучками.

— Сучки, — произнесла Наоми. Сколько раз она говорила это слово в своей жизни вслух? Кажется ни разу.

— Именно так, — ответила Саша.

Там, в Чикаго, она грезила только об одном, ей хотелось все вернуть, она готова на все, ради одного мгновения, но именно сейчас при этих словах, она почувствовала стыд. — Так говорили, — добавила она с опозданием и прижалась лицом к стеклу.

— Мы едем к Микки?

— Да… неплохая возможность и отдохнуть, и узнать, что он накопал. С его-то связями.

— Микки О ‘Брайан, — произнесла вслух Наоми. — Надо бы позвонить Джонни.

— Ох уж этот проказник Джонни, — проговорила Саша. — Заставляет нашу Наоми о нем думать.

Наоми сделала вид что не услышала.

Машина плавно остановилась возле парадного входа.

— Может, я могу еще чем-то помочь, дамы? — спросил человек за рулем.

— Спасибо, не стоит, — вежливо ответила Саша.

— Зря, — ответил он.

Но его уже никто не слышал.

В парадной их встретил седоватый мужчина в строгом костюме. Кажется его звали Генри. Точно. Так написано на его бейджике золотого цвета. Он узнал ее сразу и встал как подобает джентльмену при встрече с дамой. Генри обладал хорошей памятью на лица и манерами, когда это нужно. Услужливо выставив голову вперед, он кивнул и произнес с озабоченным видом:

— Он у себя, только вот последние пару дней никуда не выходил. Я уже думал вызвать полицию или проведать самому, да только не положено мне покидать место. Вы уж если что, сообщите.

— Обязательно сообщим, Генри.

И засунула двадцатку в его нагрудный карман. Кажется, и она была последней.

Старик так же покорно отошел в сторону, потеряв всякий интерес к окружающему миру. Все что нужно, он получил и дожидаясь, пока дамы скроются, дабы оценить награду, замер в позе человека, глубоко думающего о вечном. Или играющего в покер. Кому как нравится.

Дверь была приоткрыта. Это нехорошо. В ее голову полезли мысли, от которых хотелось избавиться, но она зачем-то снова принялась за них, отчего ей совсем перехотелось куда-то идти.

Тишина за дверью… почему? Она рада любому звуку, будь это просто работающий телевизор. Или бурчание холодильника.

— Ты что-нибудь слышишь? — прошептала Саша, удивляясь собственному голосу. Словно вместо слов, кто-то провел щеткой по ее зубам.

Наоми не сдвинулась с места. Но рука плавно потянулась к поясу.

«Вот бы она так хорошо решала свои проблемы», — подумала Саша.

Ничего не происходило. В подъезде погасла лампа и тогда Наоми все-таки сдвинулась с места.

— Я захожу, — сказала она, держа пистолет наготове.

Саша осталась на месте.

Эта ночь казалась слишком длинной, чем хотелось бы. Такой длинной, что она уж и не помнила, как Наоми оказалась с ней. Будто она всю жизнь была рядом. И это казалось чем-то обыденным. Кому можно сказать через пол часа после знакомства: — Эй Наоми, подай-ка пивка. — Или: — Наоми, давай поговорим как старые друзья. Я расскажу тебе такое, отчего тебе захочется рыдать, а потом ты мне. Разве мы похожи, Наоми?

Саша приметила на двери маленькие ромбики. Они поблескивали на отполированной стали, подмигивая ей в тусклом свете. Ей жутко захотелось узнать сколько их уместилось.

Какое-то время ей давалось это с легкостью, но чем выше она поднималась, тем сильнее колотилось сердце. Проговорив в голове цифру сто сорок четыре, а это почти половина, она запнулась, увидев Наоми.

Ровное, без каких-либо эмоций, но слегка напряженное, будто в руках она несла доверху наполненный стакан. Хотя в ее руках и вправду что-то было.

Бумажный самолетик, сложенный из белого листка бумаги и забрызганный соусом? «Прошу, пусть это будет соус», — мысленно произнесла Саша.

Спросить что-либо она боялась, хотя уже знала ответ.

Буря надвигалась.

Наоми протянула его Саше.

— Все что смогла найти… и … тебе не стоит туда ходить. Он мертв.

Саша растерянно покрутила фигурку в руках, испачкавшись в … увы, нет, это был совсем не соус. Тогда она вскрикнула и откинула его от себя, как что-то мерзкое, живое, что могло напасть на нее.

— Извини. — произнесла Наоми и подняла его с пола.

Крылья самолета были исписаны мелкими символами. Они словно прижимались друг к другу от холода. Наоми развернула края и разгладила листок.

— Все тот же знак, — произнесла она так, как делают, когда остаются в комнате одни. Себе под нос. Не смотря на кровь, она спрятала его в карман.

— Что будем делать?

В голове было пусто. Ее силы на исходе. Саше хотелось сесть прямо здесь, в коридорном проходе и расплакаться.

— Я вызову полицию, — сказала Наоми.

И это последнее, что запомнила Саша.

Ее маленький домик мыслей, в котором она пряталась, не выдержал, его разнесло в щепки. Эмоции поглотили Сашу и посчитав ни на что не годной, выплюнули как отработанный материал. Все остальное, уже будто происходило не с ней.

Наоми дождалась приезда скорой, затем полиции. Им пришлось что-то отвечать, человек в форме попросил Сашу расписаться. Она сделала это со второго раза. Затем темные переходы, туннели, кажется, она несколько раз открывала глаза и видела за окном светофоры. Опять темнота. Незнакомый голос. Он говорил о нервном срыве. Чьи-то сильные руки, аккуратно уложили ее в мягкую кровать, где она заснула так, словно не спала целую жизнь.

III

Народу явилось столько, что не смотря на сильный дождь, кому-то точно не доставалось каплей. Серая дымка, стянувшая небо, застыла в воздухе, притаившись среди толпы. Она провожала Микки О ‘Брайана, как полагается провожать усопшего-с бледным безмолвием. Строгая вереница самых близких лиц, которых Саша видел впервые, исполняли свою роль крайне дрянно.

Женщина, что стояла ближе всех, пыталась между делом вытирать невидимые слезы, а другой, скользить пальцем по экрану телефона.

Кто-то из любопытства, а кто-то из чувства долга, у каждого своя причина прийти на похороны Микки.

Были здесь и папарацци. Эти люди сновали туда-сюда по кладбищу в поиске хорошего кадра. Один даже пытался заглянуть внутрь гроба. Но охрана вынесла бедолагу за ворота. Все это произошло без единого слова. Словно сцена из немого кино.

Хоронили в закрытом гробу. Саша услышала, как личный врач Микки О ‘Брайана сказал кому-то:

— Это больше не Микки, а скорее мясная нарезка к пиву.

Ужаснее слов она не слышала в своей жизни.

Саша стояла поодаль, скрестив руки и опершись о ствол дерева. Листья защищали ее от дождя, как козырек.

Ей хотелось плакать. Снова. Но не из-за смерти человека, что был по-своему близок, а скорее ей жалко себя. Ей и в голову не могло прийти, что невинная поездка, раскроит ее жизнь вдоль и поперек, и вывернет наизнанку.

На прокуренном диване, в состоянии наркотрипа, она думала что хочет этого. Уснуть навсегда. И это будет тихо. И только барыга Стив вспомнит лишь пару раз, обозвав мелкой сукой, потому что она задолжала ему денег с прошлой дозы. Хотя их у нее достаточно. Где-то все-таки все еще крутят песни «Блейз Липс». Она узнавала это только тогда, когда на ее счет поступали гонорары.

Теперь, когда ее жизни угрожала опасность, когда от страха ее тело немело и она смеялась просто потому, что ей, черт возьми, смешно, она вдруг осознала, что чувствует себя живой. Настоящей. Ей не приходится кривляться и скакать на сцене, выпрашивая то, что она называла славой. Она злилась, когда хотела и радовалась, когда считала нужным. Также она чувствовала себя, оставаясь наедине с Натаном. Этого человека ей не хватало больше всего в жизни.

Саша взглянула на гроб. Это слишком просто…

Ветер донес до нее обрывки фраз:

— Дорогие друзья и семья, мы собрались здесь сегодня…, — взгляд священника обращен к стоящим в первых рядах.

Хотят получить лакомый кусочек от огромного торта под названием:

ХРЕНОВА ТУЧА ДЕНЕГ.

Кого-то из присутствующих Саша узнала. Здесь было немало людей с Голливуда. С кем-то ей удалось поработать, а кого-то видела по телику. Все они скрывались под черными зонтами, сливаясь в одну общую массу.

Ее удивило, что Микки оказался верующим. Ведь он никогда не говорил об этом. Его религией был он сам. Так ей казалось. Так говорил и Натан.

С небольшого холма, на котором стояла Саша, просматривалась парковка. Она то и дело поглядывала в ее сторону. Отвернув голову от фотографии улыбающегося Микки, ей и вправду понравилось фото, она еще раз оглянулась и на сей раз ей повезло.

У самого входа остановился черный джип. За рулем сидела Наоми. Она помахала в ответ и заглушила мотор.

Так и есть, она оставила машину прямо перед входом.

Направляясь к Саше, она двигалась робко, словно ступала по тонкому льду, стараясь прикрыть голову пиджаком как щитом, в надежде, что дождь не попадет на лицо.

Сотни пар глаз устремились в ее сторону. Для них, она была спасательным кругом с этого скучного места. Они с интересом следили за каждым ее шагом. Не хватало попкорна. Даже священник отвлекся на секунду, провожая ее взглядом.

— Вставай сюда, — проговорила Саша и прижалась сильнее к дереву. — Похоже мы с тобой единственные, кто не смотрит погоду.

— Это все его знакомые?

Наоми с диким любопытством осматривала людей, как человек, посетивший впервые зоопарк.

Ее губы были накрашены красной помадой, а в своем новом черном брючном костюме, который ей выбирала Саша, ей не хватало только одного, хорошего мужчины. Даже широкие плечи не портили всей картины. Напротив, она выглядела властной и независимой. Бедра слегка прикрывал пиджак, но ему все же не удалось спрятать две аппетитных округлости.

— Думаю, это лишь маленькая часть тех, кого он знал.

— Знать бы кто сотворил такое.

Саша поморщилась, точно ее кольнуло в бок, как случается от быстрой ходьбы.

— Хотела бы и я это знать.

Но это было неправда. Она боялась даже допустить той мысли, чтобы хотя бы краем глаза увидит монстра, что устроил адскую бойню. Она подумала о Натане.

— Все это очень странно. Будто кто-то играет в игру. Очень серьезную. И, кажется, мы стали ее участниками.

— Хреново, — произнесла Саша. Это слово описало сразу все. И происходящее, и внутреннее.

— Ты как, держишься? — поинтересовалась Наоми.

Саша задумалась. Она не смогла бы сказать точно. Тело болело, а в голове все вывернуто наизнанку. Она стала слишком много думать. И это убивало ее. Но было кое-что еще… она боялась произносить это даже про себя.

— Я в норме, — ответила она и почувствовала острую тягу покурить. — Ты арендовала джип? Любишь большие тачки?

— Да, в нем полно место, как раз то, что нужно для долгой поездки.

— Главное, чтобы это не стало нашей могилой, — сказала Саша и отвернувшись от Наоми, поняла, что произнесенные ею слова были не к месту. Все это чертово желание покурить, заставляло ее нести чушь, убеждала она себя. Затем она повернулась к ней опять и проговорила, стараясь чтобы голос звучал как можно мягче:

— Хорошо выглядишь, — отметила Саша, как бы компенсируя последнюю фразу.

— Правда?

Наоми улыбнулась.

— А мне кажется глупо. И эти брюки, вечно норовят застрять в заднице. Мечтаю уже поскорее вернуться в свои джинсы.

— Просто оставь их там, — посоветовала Саша. — Так будет лучше.

Священник продолжал проповедь. Он зачитывал весь послужной список благотворительных деяний, что совершил Микки при жизни. Он был действительно внушающим. Но это не спасло его от смерти. Может, это хотя бы зачтется ему там.

Понемногу, народ стал расходиться, это стало заметно по растягивающейся как капля толпе. Они тянулись к выходу и обрывались. Каждый садился в свой автомобиль и уезжал. Эти люди не привыкли делать что-то бесплатно.

Саша услышала музыку. Она раздавалась из колонки стоящей недалеко от гроба и еще из другой, что висела почти над головой.

Что-то из очень старого. Мелодия была быстрой и в тоже время безмятежной, звуки будто набрасывались на нее как волны и тут же ослабляли хватку. Как будто играли… играли?

— Это Моцарт, — произнесла Наоми и продолжила, заметив в глазах Саши вопрос.— Его я ненавижу так же сильно, как и отца. Он заставлял меня слушать эту музыку, пока остальные девочки в моем классе слушали «Блейз Липс».

— В то время мы назывались по-другому и исполняли кантри, — сказала Саша, отдаляя Наоми от плохих воспоминаний.

— Точно. «Сестры Прерий».

— Ага, это была моя идея. До сих пор стыдно.

— А мне нравилось. Простая девочка из деревни мечтает стать звездой.

— Прекрати!

Саша шуточно толкнула в бок Наоми.

— Но ты и правда была супер, — заметила Наоми.

Дождь прекратился. Это случилось внезапно. Как если бы кто-то перекрыл кран.

Саша решила, что хочет попрощаться с Микки. Она сделает это так близко, как ей удастся и пусть она не увидит его лица, а просто скажет, то, что считает нужным. Если он наблюдает за ней где-то сверху, то наверняка услышит.

— Я ненадолго, — сказал она и убрав руки в карман пальто, зашагала к гробу, словно прогуливаясь.

Она искала подходящие слова, вернее они были, но их так много, что хотелось уместить все в пару предложений.

На удивление, люди стали расступаться перед ней, пропуская вперед. Саша не обращала внимание, для нее они казались живой стеной.

История про храброго кролика, Саша. Вот она. Только с самым хреновым концом.

Переживать заново все чувства, она не хотела. Поэтому просто шла и посмеивалась над своей слабостью.

Что еще может скрыть твой страх как не старая добрая пошлая шутка? Так же, птичка Вдутли?

— Пошла нахер! — ответила птичка, дразня Сашу зажженной сигаретой.

— Зато честно, — сказал она про себя.

Конечно, все это происходило у нее в голове, и никто из посторонних даже не мог представить, что она говорит сама с собой. С виду девушка шла уверенной походкой, одетая в черное, темные очки, которые она все-таки купила, скрывали ее от внешнего мира.

— Прежде чем мы предадим тело земле, я бы хотел сказать кое-что еще.

Священник оказался совсем еще молодым, на вид ему не было и тридцати. Но глубокие морщины, разрезающие лоб, говорили об особенности жизни. Ведь не просто видеть каждый день умирающих или уже умерших, это своего рода ответственность.

Саша остановилась в тот момент, когда кто-то из охраны хотел перегородить ей дорогу. Он взглянул на нее пристально, а затем произнес:

— Только не трогайте руками мисс, или мне придется вас выставить.

— Конечно. Всего пару слов.

И хотя на похоронах отца не было много народу, или охраны… что за бред! Кто вообще это придумал. Не все ли равно.

Но Саша ощущала, как страшный сон, что все те чувства, которые она пыталась забыть всю свою жизнь и продолжает с этим бороться, возвращаются к ней. Тогда она не смогла попрощаться с отцом, ей не хватало слов. А за все время у нее накопилось так много вопросов.

— Привет Микки, — она начала тихо, словно боялась его разбудить.

— Ты как-то говорил, что жизнь слишком коротка… знаешь, ты оказался прав. Она и вправду чертовски коротка.

Она выдохнула и продолжила.

— Но ведь, если ты сделал хоть кого-то счастливым, то ведь это уже что-то? Разве не так?

По ее лицу потекли слезы.

Я…, — она всхлипывала как ребенок. Ее тяжелое дыхание мешало ей говорить. — Я… обещаю… что мы найдем Натана… Что бы это нам не стоило….

Пауза.

— И знаешь, что еще… Микки? Передай пожалуйста папе, что я очень по нему скучаю.

Она быстро положила листочек, с того самого дерева на крышку гроба и почти бегом направилась к выходу.

Проходя мимо людей, она вдруг почувствовала чей-то пристальный взгляд. Тяжелый и невыносимый. От этого чувства ей стало дурно, голова закружилась и не хватало воздуха. В панике, она принялась мотать головой.

Вот, Наоми. Она машет ей рукой. А там… за ней в паре футов, стоял мужчина.

Это от его взгляда жгло внутренности и стягивало горло. Когда их глаза встретились он даже не отвернулся, а продолжал смотреть презрительно, будто делал огромное одолжение своим испытывающим ее душу взглядом. Его кривая улыбка не сходила с лица и была неподвижна, походившая при этом на маску, какую одевают на Хэллоуин. Он подобно дирижеру вскидывал руки в такт музыки. Ей представилось, что в руке его нож и он, размахивая им, наносит глубокие раны в ее сердце.

Саша смотрела как зачарованная или скорее, как загнанная в угол.

Это был он. Тот, кто убил Микки. Она это поняла. Не знала как, но поняла. По его взгляду… черт, может быть. Она бы не смогла это объяснить. Это было как озарение. Внезапное, нахлынувшее на нее так просто.

И что ты сделаешь, Саша? Он играет с тобой… играет в ту самую игру, где умирают люди. Она вспомнила о Натане и вдруг в глазах мужчины появился какой-то новый блеск. Он услышал ее. Услышал так, как если бы она сказал это вслух.

«Чего ты хочешь?» — спросила она в своей голове.

Мужчина моргнул. Первый раз за все время. Но ужасная улыбка, искаженная в злобной гримасе, не исчезала. Его лицо, вернее нижняя его часть, будто состояло из двух разных половинок. Как две неподходящие друг другу детальки.

Но не это пугало. А глаза. В них она видела особую пустоту, точно на нее смотрела сама смерть.

Мужчина показал на нее указательным пальцем, а затем провел большим по горлу.

— Ты какая-то бледная, — услышала она у себя под ухом обеспокоенный голос Наоми.

— А?

Она вздрогнула и взглянула на нее.

— Я говорю, ты будто увид…

— Мужчина…

Саша принялась разглядывать то место, где стоял незнакомец.

— Тебе плохо?

Наоми всерьез заволновалась.

— …только что стоял здесь, — закончила Саша.

Ее голос переходил в истерику.

На том месте было пусто. Он исчез.